Вьюга

— Понимаешь, пан рыцарь, нельзя взять Тунав, не завоевав Ворцал, — впервые за весь разговор она выглядела предельно серьезной, — ладно Тунав, даже чтобы Клебицкую засеку за собой оставить — надо сначала Ворцал взять. А князь Ворцальский, его высочество коллега нашей альвы, никогда от сестер не отступится, и у него под рукой только Ворцальского рушения за три тысячи — вот и весь тебе разговор. А так мыслишь здраво, молодец прямо.

Вот так, пан Сергий, полез о глобальном рассуждать, ни хрена обстановки не зная, и выставил себя полным… молодцом, скажем так.

— А депеши у Перескуйчека — не из Ворцала были? — поинтересовался на всякий случай, мало ли.

— И были, и есть. Из Ворцала, само собой, только депеши те не об аресте Ирины, понятно, это он уже сам учудил. Разберемся, что он там себе возомнил, не переживай.

— Что ж тогда… А, ясно, сестра канонесса.

— Ясно ему, видишь ли, — Ариста усмехнулась, — А мне вот совсем не все ясно. Ты, пан рыцарь, на проблемы правильно указал, говорю же — молодец. Игры эти с альвскими княжнами и купцом, который себя, похоже, в разбойники решил переписать — они странные, и разобраться в них нужно. А спросить ты хотел — что ж я тогда сразу ротмистра на место не поставила, так?

— Так, — что скрывать, действительно хотел.

— Потому, что военной силы за нами нет, пан. Не ты ли сам рассказывал? — канонесса даже этакий недоуменный вид приняла, — И правильно, что нет, честно сказать, но это мы как-нибудь в другой раз обсудим, как время будет.

Прервалась, оглядела присутствующих:

— Так, все сыты, компания? Раз так, ступайте себе, в зале подождите нас — дело капитула с паном Гавриловым обсудить хочу. Да, Луминица, ты тоже — он потом тебе все расскажет, разве от тебя что спрячешь?

Компания и вправду потянулась к выходу, кроме альвы — та просто уперла подбородок в кулак, зыркнула на сестру и заявила, что лично она никуда не собирается — с таким видом, словно ее можно было разве что силой вывести.

— А вот именно ты, альва, можешь остаться, — канонесса почему-то спорить не стала, даже вроде довольной казалась, — Тебя этот вопрос, как я понимаю, тоже напрямую касается, сиди уж. Пан рыцарь…

Повернулась ко мне, дождавшись, когда шаги в коридоре стихнут

— Скажи — ты чем заниматься думаешь? Не сегодня, вообще?

— Как-то не успел решить, сестра, — ответил я, — все время то стреляю, то убегаю.

Куда разговор ведет — понятно, осталось условия обсудить. Интересно, давить сразу начнет или сперва пообещает что-то?

— Ага, как в страшной сказке, помню, — улыбнулась, задумалась на чуть — или, скорее, просто вид сделала, — А свои проблемы как решать будешь?

— С божьей помощью, сестра, — тоже улыбнулся, руками развел даже — такой я рубаха-парень, мол.

— Вот снова верно говоришь, прямо хоть записывай за тобой, пан Гаврилов, — сестра облокотилась о стол, глянула пристально, — Великая мать помогает тем, кто сам себе помогает — такое знаешь? Ладно, стрелять и бегать у тебя пока — подчеркиваю, пока — получалось, а если завтра амманский посол ноту вручит его высочеству Казимиру? С просьбой выдать скрывающегося в Тунаве дезертира из корпуса Фидла, например — что делать будешь? Войны между нами нет, а ты, уж прости, не тот человек, чтобы послу отказывать.

Просто интересно, о том, что форма на мне была — это она от альв узнала или от друзей-кладоискателей? Не сильно важно, на самом деле — не это, так другое бы придумала. Уверен, не единственный вариант был.

— А вот если бы были у тебя верные друзья при дворе…

— Верные и богатые, если только.

— Пусть, — она даже хохотнула, — Пусть верные и богатые, даже щедрые — так они, глядишь, послу бы ответили, что таких дезертиров на Ворцальской земле никогда и не было. И про альву свою тоже не забывай, кстати — не поверю, что хочешь ее в Журэке увидеть.

Это хорошо, что сестра вовремя остановилась, не рассказав, чем в Журэке такие вот альвы занимаются — иначе перспективу нашей работы я бы обозначил как сомнительную. Да и честно сказать, то, что она вообще об этом заговорила, мне здорово так не понравилось — вот тебе и разбитная канонесса. Душа, мать его, компании.

— Да согласен я, не надо еще и альв сюда вплетать, сестра, — я поморщился, — скажи только, с какого момента у меня не было выбора?

— Сразу не было, ты что? — она даже брови нахмурила недоуменно этак, — Стала бы иначе я с тобой возиться, пан Гаврилов.

— А гном с Рыгором…

— Кто?

— Цверг, цверг и Рыгор, они как долго с вами? И Вьюга с Лу, так понимаю — тоже?

— Правильно понимаешь, — Ариста кивнула, — А спросишь их сам. Хорошо, что мы поладили, пан рыцарь — не хмурься, правда — хорошо. Не люблю, когда плохо выходит.

Как там кузнец говорил — никто из честных людей от сестер никогда зла не видел?

— Славно. Теперь что — надо договор кровью подписать?

Она засмеялась, очень искренне вышло, кстати:

— Нет, но идея мне нравится. Твоя или подсмотрел где? Нет, договора не будет, никакого, зачем он? И вообще, отдыхай, пан рыцарь — завтра в капитуле тебя жду, да и все. Вон, у Рыгора к тебе еще дело было, да? Им и займись. Альве своей купи что-нибудь, не знаю.

Поднялась, подхватила шубу со скамьи, наклонилась ко мне так близко, что почувствовал ее дыхание на щеке:

— Они ведь потешные, да? Альвы?

И вышла до того, как я успел ответить. И хорошо, честно сказать. Киру осторожно придвинулась сзади, обняла меня за плечи, шепнула на ухо:

— Знаешь, зверь, она ведь совершенно двинутая, похоже? Совсем двинутая, как зайцы весной. У них все такие, как думаешь?

Думал я на деле совсем о другом — зачем мы, такие красивые, капитулу понадобились. Ну, положим, альву просто хотят под присмотром держать, а от меня им что нужно? Надо этот вопрос выяснить, и чем скорее — тем лучше. Не хочу гадать — угадываю плохо.

— Может и так, Киру. Но очень хочется верить, что нет. Помнится, у нас в таких вот капитулах двинутых мало было — слишком страстно они к службе подходят, — пожал я плечами, — И видится мне так, что работа с сестрой Аристой у нас не затянется, так что надолго не планируй.

— Только с сестрой? А как с капитулом быть?

— Посмотрим.

— Не сильно хочется на это смотреть.

— Умри, Киру — лучше не скажешь, — встал, глянул на хмурую альву, добавил, — У нас присказка такая была, один умный человек сказал, не бери в голову. И вообще, пойдем, купим тебе что-нибудь. Ты же потешная?

— Сам ты потешный, зверь. И дурак еще — я уже говорила?

— Идем, княжна, нам еще злато с цвергом делить. Надеюсь, ты наелась — слышал, это дело хлопотное.

— Только не напейся в процессе.

— Сделаю, что смогу.

Компанию всю в зале нашли — сидели и пиво потягивали под клецки с чесночным соусом, воины плаща и кинжала. А ведь теперь придется ухо в остро держать — считай, все что им скажу — сразу и канонессе говорю. Да и кто знает, не хряпнет ли мне пан цверг в один прекрасный день по затылку своим топором просто потому, что дружба — дружбой, а приказ — есть приказ? Нет, ребята, из такой ситуации надо выпутываться, и чем быстрее — тем лучше.

— Поговорили, пан Гаврилов? — Рыгор аккуратно так из-за стола поднялся, доху с соседнего стула взял.

— Слава Великой матери, пан Подбийпята, — я кивнул, — Все выяснили, вместе теперь работать будем, как мне кажется.

А следом и Хевдар остатки пива из кружки выдул, встал:

— Если дел других нет у тебя, так, может сразу с нами поедешь? Мы и так уже собирались.

— Нет, пан цверг, до завтра я совершенно свободен, — кивнул магичке, — Лу, ты что делать думаешь?

— А что, приглашаешь? — глянула исподлобья, усмехнулась— Нет, все равно бы не поехала — к целителю зайду и дом еще надо новый искать. Старый немного испортился, знаешь ли.

Дом. Дом хорошо бы было, между прочим, тоже подумать надо, если в Тунаве остаюсь.

— Добро, — а тянет меня к ней что-то, хотя с покойным Вьюгой отношения у них были странные, далеко не супружеские, но все равно, — Береги себя, маленькая магичка, хорошо?

Она рассмеялась, отсалютовала мне кружкой:

— Да езжайте, увидимся еще.

Пока компания за выпитое и съеденное рассчитывалась, я успел наверх сходить за тулупом, и перевязь с рапирой тоже надел — а то правда, что за рыцарь без рапиры? Не поймут.

Спустился, потом загрузились всем скопом в сани — не те, по топям еще запомнившиеся, другие — уже с сиденьями и узкими такими полозьями. А вот лошадка была та самая, кстати, буланой масти.

— Ты, панна, между нами сядь лучше, — пробасил пан рыцарь из Тунава, как-то замявшись, — оно правда, неспокойно в городе.

Киру, собравшаяся было умоститься с краю, хмыкнула, но послушно пересела, не став спорить.

— А что случилось-то, пан Рыгор? — спросил я, когда цверг, привычно занявший место на облучке, тронул по улице, — Журэк правда закрыли?

— А кто его знает, пан Сергий? Мимо ворот не проезжали, но похоже на то. Сестры говорят — альвы кабатчика в «Кривой сосне» пристукнули, ни с того, ни с сего. Потом, понятно, люди набежали и альвов крепко поколотили, так, что городской полк вмешался. Ну, и нелюдь тоже, прости, панночка, в долгу не осталась. Драгуны было в Журэк сунулись — а там чуть не до стрельбы дошло. Ну, а что теперь — только Великая мать знает.

— А что теперь? — цверг обернулся к нам, — Альвов в Тунаве сколько? Под пять тысяч будет, ну мужиков среди них — с тысячу наберется точно. А городского полка тут — человек сто, вот и думай.

— Полка, пан цверг?

— Да то название, пан Гаврилов, все забываю, что не местный ты. Оно полк, потому что полковник сверху стоит, понимаешь? А так — эскадрон, чуть меньше даже, и это по списку.

— Да справится город, пан, не в первый раз нелюдь воду мутит, еще раз прощения прошу, панна, — Рыгор поправил ножны и плотнее запахнул доху, — Ну, что-нибудь магистрат выдаст, чего они хотят — грамот на свободный выход, или зерна, не знаю уж, и миром разойдутся.

— Хочется верить, пан рыцарь, — альва сидела нахохлившись, хоть холод ей, вроде, побоку был — больно уж некоторые прохожие к саням приглядывались с нездоровым таким интересом. Но обошлось — толи мы так грозно смотрелись, толи до нас никому дела не было, а до дома Тунавского рыцаря молитвы за четыре докатили неспешным ходом. Только когда из саней выбрались и ворота во двор закрыли меня немного отпустило. Все время ждал, что обязательно дрянь какая-нибудь произойдет. Это уже психическое, похоже — действительно, отдохнуть надо, канонесса верно заметила.

Глава четырнадцатая, где в городе назревает бунт, альва обзаводиться револьвером, а герой понимает, что работать на капитул не только опасно, но и выгодно

— Начинаем этой ночью, и да поможет нам Пророк.

— Эфенди, от Гюрхана пока нет известий, так может…

— Я не могу ждать Гюрхана, я могу только надеяться, что каждый выполнит свой долг. И ты — тоже выполнишь.

— Тогда… Во имя Пророка, эфенди.

— Вот то, что я и должен был услышать. Начинайте.

Рыгор, вместе с крепким еще дедом, который дядькой Шарапом представился, санями занялись — там, как оказалось, целая наука, не то, что машину в гараж завести, ну а мы на правах гостей вроде как без дела остались.

Пока цверг привычно трубку набивал и от снятого фонаря прикурить пытался, мы с альвой по двору прогулялись из конца в конец, абы на месте не стоять — насиделись уже в санях. Да и интересно тоже было, что скрывать — я так вообще первый раз в панском доме оказался, ну, или покойный Вьюга почему-то мне этих воспоминаний не отдал. А Киру, когда спросил, сказала, что у них чуть иначе строят, хотя, мол, и так понятно, что пан богато живет.

Это и мне понятно было, еще когда подъехали только — дом, конечно, не новый, мягко сказать — вон, аж мхом по цоколю порос и плющом до самой крыши затянут — но большой, этажа в три. Не видно, может выше даже — верхние этажи над нижними нависают, крышу не разглядеть. И стоит, считай, в самом что ни на есть центре — такой уже точно за шапку сухарей не купишь. Тут до святого капитула с квартал, может. И до Журэка, кстати, тоже где-то так.

— Дымом пахнет, чуешь? — Киру вывела меня из мыслей о том, так ли уж надо было пану рыцарю головой по топям рисковать с таким вот активом в запасе.

Оглянулась, задрав голову так, словно надеялась в небе дымный столб разглядеть.

— Тут всегда дымом тянет, — но тоже принюхался — да куда там, мне с ней не тягаться.

— Не будь дураком, а? Горит что-то, похоже.

Словно в подтверждение ее слов глухо бахнуло раз, другой — да, точно, где-то в пяти зиру, может в десятке, край. Переглянулись все с подошедшим цвергом вместе.

— Ружья ударили, у револьвера звук звонкий, — Хевдар тоже голову задрал, повернулся в сторону звука — что он там думает увидеть, хочется знать? Тут небо-то не бог весть как видно, дома друг к другу вплотную, разве что вот такие дворики между ними, узкие, как пенал.

— Журэк там? — Киру уставилась на цверга черными провалами.

— Твоя правда, панна, — тот нахмурился, ко мне обернулся, — и драгуны стреляли, больше некому — в городе длинное носить нельзя, если не по службе.

Из каретного сарая дядька Шарап вышел, тоже с трубкой, как и цверг наш. По сторонам глянул, подошел:

— С заутрени стреляют, паны.

Сплюнул в раскатанный снег, пыхнул дымом. Вообще, дядька Шарап выглядел как человек, в таких вот вопросах крепко разбирающийся, если меня спросить — прямой, как копье и поперек лица шрам, который только саблей оставить можно. Точно не конюхом при Подбийпяте состоит, а судя по тому, что седой весь — может, и при батьке его еще повоевать успел.

Тут снова вдалеке ударили ружья — залпом, потом уже и револьверы захлопали в разнобой. Машинально выстрелы считать начал — похоже, не меньше трех барабанов высадили куда-то. У них там война началась или что?

— Четыре пистоля били, — буркнул Шарап, на альву зыркнул из-под кустистых бровей, — Недоброе нелюдь затеяла, черт бы их драл, а магистрат с рушением тянет, ети его мать в три дышла.

— Револьвер дай, — Киру ткнула меня в плечо, чем заслужила еще один суровый взгляд давешнего дядьки.

Я только головой покачал:

— Не дам, княжна.

— Вот как, зверь?