Летний снег - Общий файл

На том и порешили.

Спустя несколько часов немного подлеченные самураи очнутся в том самом месте, где расправились с разбойниками днём ранее. Через некоторое время, оправившись от замешательства, они обнаружат потерю памяти одного из них и подложенную записку, после чего, в смятении, но воспрянувши духом, продолжат своё путешествие по прежнему маршруту.

Нам же с Мадокой оставалось ждать ещё пару дней, пока она не выздоровеет окончательно.

По крайней мере, теперь я мог с ней говорить. Мне не хотелось оставаться один на один со своими мыслями.

Глава 9

Переговоры с клиентом шли весьма успешно.

— Уэхара-доно, ещё одно слово и я выпущу вам кишки, — не прекращая улыбаться сказал я.

Мы находились в тёмном кабинете, чем-то неуловимым походившим на офисный. Забуза, стоявший слева и чуть впереди от меня, весело фыркнул. Женщина бальзаковского возраста перед нами сложила руки замком на столе и мягко улыбнулась в ответ.

— Вот так бы сразу, досочка, а то "позвольте" то, "простите" это. Раздражает. Так гораздо проще поверить, что ты и правда не просто удобная подстилка. А то я уже хотела поторговаться с Демоном за тебя, с такой мордашкой ты бы далеко пошла у наших "бабочек".

— Я парень, многоуважаемая старая сука.

— Так даже лучше, милочка.

— Раз уж речь зашла о торге, — вмешался в наш обмен любезностями учитель. — Добавь бонусом посещение своих девочек, раз мы так и так будем приглядывать за ними. Я заметил, как Хаку на них заглядывается, да и парням не помешает сбросить пар.

— А что насчёт моего мнения? — я с возмущением обернулся к нему, но остался проигнорирован.

На самом деле мы обговорили всё заранее. Сам этот заказ Забуза нашёл специально для меня, под предлогом "тренировки", и все мои — довольно вялые, надо признать — возражения категорически отклонял. Остальные же восприняли подобную миссию с неподдельным энтузиазмом.

Сейчас мы просто немного играли на публику в лице мадам Уэхара. Точнее, я играл, учитель просто был собой.

— Ты разрываешь меня на части, лапушка! Наше предприятие — одно из самых престижных в стране, да и не настолько я жестока, чтобы заставлять своих девчат работать забесплатно! Они мне как дочери, которых у меня, слава всем богам, никогда не было! Хотя такую куколку они могут и с руками оторвать, без всяких денег, — поправила она себя, с умилением посмотрев в мою сторону.

Забуза незаметно сложил пальцы в знак. Сигнал. Моя очередь.

— Я могу проставить вашим "бабочкам" печати, предотвращающие беременность и большинство венерических заболеваний, многоуважаемая старая карга, — сказал я. — За озвученную услугу и дополнительную оплату, разумеется.

— В самом деле? — спросила она, приподняв бровь. — И сколько времени они будут работать?

— В моих силах настроить их на срок от нескольких месяцев вплоть до пяти лет.

— Шанс осечки?

— Нулевой.

— Хмм... Заманчивое предложение, — задумчиво сказала она. — Вот только у меня нет причин доверять твоим умениям, не обессудь. Давай поступим так: девочки, что будут с вами, будут лишь на твоей печати, пупсик. Никаких других предосторожностей. Если она и вправду так хороша, у вас нет причин отказываться, верно? Я знаю, что ваша братия до маниакальности аккуратна в этом плане.

— Договорились, — подытожил Забуза.— Осталось обговорить оплату.

— Мм-хм. И сколько вы хотите?

— Миллион.

— Выглядел серьёзным мужчиной, а тут вдруг такие шутки отпускаешь.

— У вас проблемы, которые вы не можете решить обычными наёмниками, — ответил я вместо учителя. — Вам нужны именно шиноби. Но дело явно деликатное, поскольку вы не обратились к какой-то из соседних Деревень. Ко всему прочему, я сомневаюсь, что у вас часто гостят люди, знающие фуиндзюцу. Миллион — это одолжение, поверьте.

Если бы взглядом можно было прожигать дыры, мадам Уэхара меня бы тут же и убила.

— Я не верующая. Знаешь, ты мне резко разонравился, шкет.

— Простите, Уэхара-доно. Позвольте выразить мои соболезнования, — сказал я, вернув вежливую улыбку на лицо.

* * *

Я занимался силовыми упражнениями под пристальным надзором учителяна заднем дворе отеля, в котором мы остановились с командой, когда тот решил вновь заговорить.

— Тебе обязательно было так её дразнить?

Я прервал махи обклеенным утяжеляющими печатями металлическим шестом, и перевёл дыхание, прежде чем ответить.

— Ф-фух. Да. Она любит держать людей под своим контролем, но презирает тех, кто уступает слишком просто. Пусть последнее слово в этот раз осталось за мной, её это приятно удивило и раззадорило, в результате чего она почти не торговалась, — я невольно содрогнулся. — Но мне нужно будет избегать её как можно чаще. Мы можем участить тренировки?

Вместо ответа я услышал свист рассекаемого воздуха и тут же резко переместился.

— Раз уж ты так быстро разобрался с анатомией и простыми водными техниками, я решил сконцентрироваться на развитии твоей силы, — сказал, не переменившись в лице Забуза.

Размеренно шагая по лезвию Кубикирибочо, который находился параллельно земле на том самом месте, что я был мгновение назад, я присвистнул. Утяжелённый шест из руки я так и не выпустил, а это значило, что своей вытянутой левой рукой учитель держал примерно удвоенный вес своего огромного меча.

— Мне до такого ещё далеко. Да и не чувствую я уверенности, что вырасту в такого здоровяка, как вы.

— Рост во владении Кубикирибочо не важен, в отличие от силы. Даже я не скажу, что мой рост "достаточный" для него. А силу можешь развить и ты. Если продолжишь заниматься регулярно.

Забуза дёрнул мечом, и я мягко спрыгнул на землю.

— Так почему не участить занятия?

— Потому что бездумно перегрузив тело нагрузкой ты заставишь его ломаться, а восстановление от одной жалкой травмы может занять целые дни. Кроме того, я не хочу давать тебе шансов отлынивать от другой твоей тренировки.

— Можно перестать называть посещение борделя "тренировкой"? — спросил я, вспыхнув лицом.

Учитель окинул меня насмешливым взглядом.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты каждый день ходил в бордель и трахал шлюх, до тех пор, пока не научишься как правильно это делать, и пока не перестанешь оборачиваться на каждую юбку, просто идя по городу.

Ответом ему были лишь мои пылающие уши.

Что поделать, я рос, и половое созревание било по сознанию. Я быстро уяснил, что логикой мне бушующие гормоны не утихомирить.

— По-хорошему, этому ты должен был обучаться под присмотром Мадоки, но чего нет того нет, — продолжил он.

От образа Мадоки, стоящей со свечкой за моим плечом пока я наслаждаюсь плотскими утехами, меня перекосило. Она, конечно, привлекательная женщина, но я её в таком ключе не воспринимал и не хотел воспринимать. Конечно, скорее всего обучение состояло бы из психологического и эмоционального аспектов, без упора на физический. Наверное. Надеюсь.

Мысль о ней разворошила воспоминания.

Прошло несколько месяцев с того момента, как мы выбрались из Страны Снега. С подвижной Мадокой всё оказалось гораздо проще, чем я представлял. У Дото просто не было шиноби достаточной квалификации, чтобы заметить наше проникновение на попутный корабль. Я сомневался, что мы встретили хоть кого-то одного, кто соответствовал бы уровню чунина из Пятёрки деревень. Да и слишком мало шиноби было в Юкигакуре, как выяснилось.

Но как только мы добрались до континента, мы разделились. По словам Мадоки, ей было опасно мелькать возле Забузы, на случай если за ним могли следить в попытках найти её. Я не спорил на этот счёт. Меня же она отправила в страну Горячих Источников, где находилась запасная точка встречи с учителем.

Мадока обещала изредка связываться с нами, но предупредила, что такой шанс может появиться не скоро. Я лишь обнял её тогда, решив сделать вид, что не заметил её слёзы.

— Но что насчёт работы? — сбросив с себя меланхолию, спросил я. — Может я сразу займусь печатями?

— И сколько это у тебя займёт? — скептически спросил Забуза. — Помнится, ты говорил, что печать заковыристая. Сколько людей тут работает, несколько десятков?

— Ближе к полусотне. Минут десять-пятнадцать на каждого.

— Отложи час каждый день на это дело и всё успеешь и так. Наш контракт минимум на две недели.

— Но разве мы не должны искать зацепки? Выяснить, кто похищает девушек?

— Нет, — сказал он, как отрезал.

— Но почему?

— Мы были наняты, чтобы защищать людей, а не искать похитителей. Если мы наткнёмся на них — что ж, замечательно. Нет — тоже отлично.

— То есть, при идеальном раскладе, вы, Гозу, Мейзу и генины будете прохлаждаться целые две недели в женских объятьях, пока я работаю и тренируюсь?

— Нет. И говори, как есть, — мрачно засмеялся Забуза, — "вы и генины".

Учитель заметно изменился после своего провала. Стал более угрюмым, резким в суждениях. Разве что со мной он общался почти как прежде, только молчать стал дольше.

Я сомневался, что те пять человек, что он смог увести за собой, добавляли ему настроения. Упоминания достойны были разве что "Братья-Демоны", так как хорошо работали в связке, но даже я регулярно валял их обоих в пыли во время спарринга, без использования стихийных техник или печатей. Так как, по словам Забузы, моё тайдзюцу было примерно на уровне среднего чунина, становилось совсем грустно.

Имён генинов, к своему стыду, я до сих пор не знал. Я не был до конца уверен, что сам Забуза их помнит.

— Я буду заниматься с тобой, и присматривать за парнями, чтобы те не отлынивали от работы, — продолжил учитель, прежде чем выразительно посмотреть на меня. — Как и присмотрю за тем, чтобы ты не отлынивал от "женских объятий" за работой и тренировками.

Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть и продолжить делать махи шестом.

— И не расслабляйся, пока будешь там, — немного помедлив, добавил Забуза. — У меня дурное предчувствие.

— Вы разве не скептик?

— Скептик-шмептик. Я доверяю своей интуиции. Будь начеку.

* * *

Она была ненастоящей. Рисунком увлёкшегося художника, нереалистичным изображением красоты.

Светлые волосы, затянутые в наигранно пушистый хвост. Длинная кисеру* с трубкой из дорогого на вид дерева в хрупкой ладони. Красивое лицо без изъянов, лишь с намёком на косметику. Изумрудные, слишком яркие глаза.

Её чёрное, цветочное кимоно кокетливо оголяло одно из плеч и изящную, длинную ножку в чулке до бедра, и не особо скрывало приличных размеров грудь.

Я не мог точно назвать её возраст. Семнадцать? Двадцать? Уже не подросток, но ещё не совсем взрослая женщина.

— Я хотела предложить тебе смениться на партнёра подходящего пола, но судя по блуждающему взгляду, этого не понадобится, — сказала она, затянувшись. Её голос был совсем чуток хрипловат, что лишь добавляло ему шарма. — А я уж, грешным делом, подумала, что Уехара-сан меня разыгрывает.

Мне стоило большого труда сглотнуть слюну и начать говорить.

— Никаких розыгрышей, мисс...

— Зови меня Хару. Просто Хару.

— Хару-сан. Я буду тем, кто ставит печати вам и вашим коллегам.

— "Коллегам", надо же. Осталось бордель "Школой Любви" назвать, а самой представляться преподавателем ногораздвигательных наук, — засмеялась она. У неё был приятный смех. — Что же, ученик, покажите мне, что знаете. Где вам удобней рисовать?

Я замялся. Для печати, которую я собирался ставить, подходило лишь одно место.

— Чуть ниже пупка.

— О? Сразу к делу? Подготовка очень важна, знаешь ли, — сказала Хару, развязывая пояс кимоно.

С трудом держа нейтральное выражение лица, я вынул кисть и баночку со специальной краской. К тому моменту, как я снова повернулся к девушке, она уже подготовилась, раздевшись до нижнего белья, нарочито эротично разлеглась на кровати, стратегически подложив подушки под нужные места, и теперь выжидающе смотрела на меня с легкой полуулыбкой.

Я чувствовал, как сердце яростно билось в груди, как мысли путались и смешивались, превращаясь в кашу. Мне хотелось создать Ледяное Зеркало и сбежать из этого измерения куда подальше, но в то же самое время, я хотел быть здесь больше всего.

Пожалуй, это самые экстремальные условия, в которых я когда-либо занимался фуиндзюцу, — промелькнула шальная мысль в голове.

Работа была мучительной и заняла раза в полтора дольше, чем я предполагал. Сложно оставаться сфокусированным на правильном начертании, когда почти каждое второе движение кистью по коже вызывает игривый смех или комментарий.

Уже когда я убрал кисть и краску, и приготовился встать с кровати, Хару ухватила меня за руку. В её глазах плясали бесенята. Я тяжело сглотнул.

— Куда же ты, наш урок только начинается. Только теперь моя очередь показывать искусство.

На этот раз о подготовке мы не забыли.