— Есть одна работенка. На торговой площади держит мазу барыга по имени Бальтрам. Он никак не дождется своего посыльного, хе-хе! Посыльному то я перерезал глотку... кровищи было! Так вот! Ты должен наняться к Бальтраму и пойти ко двору Акила — взять для этого барыги посылку. Но ты, естественно, посылку принесешь мне. Вопросы есть?

— А как делим прибыль? — спросил Марвин.

— Хороший вопрос! — хрипло засмеялся Нагур, — а главное, своевременный. Тебе достанется ровно треть от навара. Это справедливо.

— Где ты в этом справедливость увидал? Половину мне — мы ведь партнеры...

— Идет! Это ж я тебя на понт хотел взять.

— На понт будешь доктора брать, когда он твою писю лечить станет! Когда идти?

— Можешь, хоть сейчас. И помни: ни одна живая душа не должна знать об этом! И не пытайся меня обмануть — пожалеешь, что родился на белый свет!

— Какой же он белый? — удивился наш герой, — какой же ты еще молодой, Нагур!

И довольно рассмеявшись, покинул заведение Кардифа. От этого смеха стало не по себе и Нагуру, и Кардифу.

— Не делаем ли мы ошибку? — хмуро спросил Нагур.

— Там видно будет! — оптимист Кардиф вновь принялся выметать сор из трактира.

— Следующий раз я надеру ему задницу! — заявил совершенно мокрый Мо, появляясь в дверях.

— В следующий раз ты останешься без хозяйства! — пообещал ему Кардиф, — и я за тебя вступаться не буду.

— А я лично прослежу, чтобы тебя похоронили рядом с помойкой, — небрежно обронил Нагур.

Мо стало страшно. Он почесал мокрый зад и прошел к камину — сушиться.

Ларс стоял на пристани, подставив лицо соленому морскому ветру, и размышлял о неумолимом течение времени. Всего год назад ему было двадцать восемь. Сегодня какая-то зараза в кабаке Кардифа сказала, что вечером луна закроет своим телом Юнону — богиню вечерней красоты. Событие это происходило один раз в год, и именно в этот день мама Ларса решила произвести его на свет. Выходит, ему сегодня исполняется ровно тридцать лет. Скоро у его неизвестных детей появятся свои неизвестные дети, и ни одна сука не сообщит ему, что он стал дедушкой. Это обстоятельство так его растрогало, что Ларс неожиданно заплакал. Впрочем, заплакал — это слишком громко сказано. Полторы скупых мужских слезинки скатились по его мужественной физиономии и вскоре высохли под влиянием бриза. Тот же бриз наполнил его душу внезапной легкостью, истома и печаль куда-то подевались, а сзади небрежно прозвучало:

— Ларс, старый пройдоха, ты то откуда здесь взялся?

"Старый пройдоха" подпрыгнул от неожиданности и уже в прыжке вспомнил, почему ему знаком этот голос.

— Ты... ты — тот парень, что поставил на уши всю Колонию? Помню, мы пару раз встречались...

Марвин кивнул и лицо его расплылось в улыбке.

— Ага! Точно! Только ты в то время пил вино и курил болотник. Я вообще удивляюсь, что ты меня запомнил.

— Забудешь тебя, как же! Жалко, Роско скалой придавило; он все мечтал с тобой бутылочку раздавить... или две. А что это ты тут прохаживаешься с таким видом, будто купил весь этот сраный городишко... или даже — выиграл в карты!

Наш герой внимательно посмотрел на бывшего лидера воров из Нового Лагеря и протянул:

— Ларс! А ты ведь ни капельки не изменился. Все мечтаешь услышать запах жареного!

— Тс-с! — приложил палец к губам бывший вор, — для всех я — Ларес. Так что, будь добр, называй меня именно так.

— Сильная маскировка! — фыркнул Марвин, — я бы никогда не догадался. Слушай сюда, портовый наблюдатель: Ватрас велел передать тебе вот этот кусок алебастра и наказал, чтобы ты его отнес Сатурасу. Где Сатурас, ты должен знать сам.

Ларс, или Ларес, присел на старый полусгнивший кнехт и крепко призадумался. С одной стороны, раз уж он — член Кольца Воды, то приказы надо исполнять. С другой стороны, морской воздух так благотворно на него влияет. После злоупотребления в Колонии наркотою и рисовым шнапсом сердце ноет, а лучший бальзам для сердца — свежий бриз. Да и если уходить, то нужно поставить вместо себя замену. Никто об этом не знал, но Ларес по личному указанию Ватраса наблюдал за гаванью. И если на траверзе Хориниса появится какой-либо королевский фрегат, то маги Воды должны были узнать об этом первыми. "Эсмеральда" — галеон, на котором сюда прибыли паладины, застыл бесполезной громадой в ожидании неизвестно чего, а это означает, что выбраться с острова нет никакой возможности.

— Мать твою с присвистом под шесть футов с проседью!— выругался он тоскливо. Сидевший неподалеку на скамейке мужик уважительно покосился на него и пробормотал: "Эх, молодость, молодость!".

— Таки чего? — не понял Марвин, — и этот еще пялится!

Ларес вполголоса пояснил ему, что на лавке сидит старый морской волк по имени Джек, который бросил якорь в гавани лет двадцать тому назад и с благословения Лариуса (низложенного мэра Хориниса) поступил на должность смотрителя местного маяка, расположенного высоко в горах над Хоринисом. Но с тех пор, как рухнул Барьер, в его башне расположились биваком какие-то отморозки. Джек благоразумно дал деру и сообщил об этом Лариусу. Но верховного судью практически низложил лорд Хаген, который в ответ на плохие новости достославно изрек:

— Нынче необходимости в маяке нет. Следовательно, рисковать своими людьми я не буду. Пусть Андре пошлет кого-нибудь из ополчения.

Андре послал пару человек, которых отморозки расстреляли из луков, не подпустив и на полсотни шагов. С тех пор о маяке предпочитали не вспоминать. Джек днями торчал на пристани а по ночам веселился в трактире Кардифа. Это он припечатал кистенем по морде Мо, так что заметно до сих пор. Неугомонный вышибала хотел ограбить старого моряка, но после долго лечил рожу свинцовыми примочками.

— В чем дело? — не понял Марвин, глядя на загадочное лицо Лареса.

— Ты не понимаешь! — вздохнул тот, — это ведь переться через половину острова.

— Так давай я отнесу этот чертов орнамент! — предложил парень.

Ларес с сомнением осмотрел его.

— Доспехи у тебя знатные, этого не отнять. Но лучше я отнесу сам. А то Сатурас меня вздрючит, если узнает, что ты шел один через остров. И ты можешь пойти со мной — веселее будет. Ой, млин!

— Чего еще? — поморщился Марвин.

— Мне же нужна замена здесь. Слушай я дам тебе вот это аквамариновое кольцо. Оно означает, что носящий его человек принадлежит к Братству Воды. Ты с ним пойдешь на торговую площадь. Кто-то да тебя окликнет. И ты сообщи, что мне нужна смена. Договорились?

— Проще пареной репы только пароконный плуг! — согласился Марвин.

— Тогда до встречи!

— Жди меня, старичок! А я все сделаю очень быстро.

С этими словами наш герой подпрыгнул в воздухе и побежал налево — к подъему на лобное место. Оттуда до торговой площади было рукой подать.

Уровень 7

Вместо медкомиссии

(окончание)

Возле самого подъема ему пришлось на мгновение задержаться. И не мудрено! Сам черт бы сломал ходули в этом нагромождении досок, брусьев, медных листов для обшивки и всяческого рода струбцин. Дополним картину тем, что под ногами валялись обрезки всего вышеперечисленного и того, что человеческий глаз был не в состоянии классифицировать в мгновение ока.

— Понаразбрасывали тут! — выругался наш герой, — всех на галеры сошлю! У меня бургомистер с ладошки кушает!

— Привет, я — Гарвелл! — донеслось откуда-то из-за стапелей.

— Да и я тоже — сукин сын порядочный! — проворчал Марвин, — это ты тут пожарный проход загромоздил? А если "Михаил Светлов" войдет в прибрежные воды Хориниса? Куда бриллианты девать будете? Будь я пожарным инспектором, я бы вам дырочку проколол! Чтобы другим неповадно было!

Из-за стапелей показался нервного вида субъект, сжимающий в руках карандаш.

— А? — спросил он, — что?

— Уши на что? — раздельно спросил Марвин, — я кажись, спрашиваю: кто дозволил территорию порта захламлять?

— А так мы уберем! — быстро нашелся Гарвелл, — понимаете, господин инспектор, какое дело... работу надо делать, а этот проклятый Монти! Он уже два дня не приходит на работу!

— На работу? — оглянулся удивленный Марвин, — так ты весь этот бедлам вокруг называешь работой? Что же ты делаешь, хотел бы я знать?

Гарвелл вздохнул, затем шлепнул высунувшегося работника по любопытному лбу и предложил нашему герою отойти ближе к воде. Поболтать. Вслед им обиженный рабочий сотворил непристойный жест, ударив рукоятью тесла по бицепсу правой руки и согнув руку в локте. Удар оказался чересчур силен: тесло выскользнуло из пальцев и обрушилось рабочему на ногу. Он заскакал на одной ножке, подвывая противным тенором.

— Видал? — даже не обернувшись, прокомментировал ситуацию Гарвелл, — ничерта сделать не могут. Даже фигу показать толком не получается. Работнички!

Они присели, свесив ноги с набережной. Гарвелл достал свежий косячок и предложил такой же Марвину. Когда тот отказался, сделал понимающее лицо:

— Понимаю, служба. Контрабандный болотник — все, что нам остается, чтобы не съехали набекрень мозги. Я хочу смыться отсюда, приятель, понимаешь! Нанял троих работников, чтобы построили мне небольшой тендер — на подобном судне мне приходилось бегать вокруг берегов Миртаны... как мне казалось, лучших работников. Но в судостроении из них разбирался только Монти — его за приличную цену мне удалось сманить у Кардифа. Дал ему аванс — пятьдесят полновесных золотых монет, поставил магарыч, работа началась толковая. Те лоботрясы во всем его слушались. Наверное, не нужно было давать ему аванс, как ты считаешь?

— По закону, аванс предоставляет заказчик. По взаимной договоренности, — с трудом вспомнил скупые строчки КЗОТа Марвин, — так что теперь поздно вздыхать. А что оставшиеся, совсем глухо?

— Придурки! — вздохнул Гарвелл, — один клянется, что построит самый быстроходный тендер в Хоринисе... идиот! В Хоринисе отроду не было тендеров! Разве что рыбацкие карбасы, но это — совсем другое. Другой занят вырезанием бабы с большими титьками на форштевне. Как будто от этой бабы что-то зависит! Еще конца работе не видно, а у меня уже заканчиваются деньги. В городе совершенно не достать досок для обшивки, вот-вот закончится пенька, вместо парусины придется закупать холст у местных торговок! И тут еще эти слухи из Миненталя!

Марвин с любопытством посмотрел на очень испуганного человека и предложил:

— Может, я чем-нибудь смогу тебе помочь? Задаром, конечно. Только не привлекай меня к постройке своего корабля... иначе ты и вон до того островка не доплывешь.

На востоке виднелся небольшой островок, и в шальном мозгу Марвина родилась безумная мысль: а не там ли стоит искать пропавших людей?

— Когда ты, говоришь, в последний раз видел Монти?

— Позавчера! — угрюмо сообщил Гарвелл, — именно тогда я ему выдал аванс.

— Пропал не только он.

— Да знаю я! Вон там, на той оконечности порта, живет один рыбак по имени Фарим. У него был напарник, которого звали Вильям. Говорят, он исчез также. Фарим ломает себе голову над тем, куда девать долю Вильяма после продажи последнего улова! Идиот!

По лицу ремесленника прокатилось несколько крупных капель пота. Он смахнул их засаленным рукавом и продолжал:

— Ты можешь мне помочь! Узнай, за каким чертом паладины приперлись в Хоринис? У меня лично такое впечатление, что они хотят вывезти все ценное из города — эта "Эсмеральда" гораздо крупнее всех барков и галеонов. И еще разузнай насчет орков: правда ли, что они уже у городских стен? Сделаешь?

Марвин снисходительно похлопал собеседника по руке.

— Да не переживай ты так. Иннос учит не бояться смерти, а смотреть ей прямо в лицо.

— А Аданос учит напрасно не подставляться! — буркнул Гарвелл, вставая и прощаясь, — я всегда здесь с самого утра и до позднего вечера. А после меня можно найти у Кардифа.

Наш герой отряхнул стружку с сапог и направился вверх по ступенькам. Пройдя мимо казармы, он услышал сытый рык герольда:

— Уважаемые граждане Хориниса! По приказу лорда Хагена, все местные органы самоуправления низложены. Вся власть в городе переходит под контроль паладинов и ополчения. Командир ополчения — лорд Андре. Все мужское население города, способное держать в руках оружие, должно пройти курс молодого воина, чтобы в случае атаки орков мы все могли сражаться за наш город!

Внизу около лобного места стояли столы, на которых пенилось пиво. Паладины угощали охочий до хлеба и халявной выпивки народ. Увидав Марвина, здоровяк-бармен зычно закричал:

— Холодное пиво из подвалов Хориниса! Подходи, налетай! Это угощение не стоит ни гроша!

У столов стояли несколько человек: уже знакомый нам Барток, послушник из монастыря Инноса и прыщавый ополченец по имени Рагнар. Он пил пиво огромными глотками, время от времени обращаясь к послушнику:

— Что ни говори, Ульф, а халява убирает три четверти уксуса!

Ульф молча цедил напиток и морщил брови. Барток пил так, как пьют касторку: брезгливо, но осознавая необходимость. Он поприветствовал Марвина суровым кивком:

— Пей эту гадость, только если тебе действительно херово! Иначе может быть вот так!

С этими словами он склонился за разбитыми бочонками и начал издавать рвотные звуки. Стараясь не помешать товарищу, Марвин взял со стола глиняный бокал и присоединился к дуэту "Послушник-Ополченец".

— Как дела? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Потрясающе! — ответил Ульф, — оказывается, я за эти годы совершенно забыл, до чего прекрасен мир. Когда ты ограничен четырьмя стенами, причем долгое время, свобода становится слаще меда. Даже вот эту гадость можно пить без содрогания. Бр-р!

— Что ты понимаешь? — проворчал Рагнар, — а я как раз сменился после дежурства в портовом районе. Боги! До чего меня достали эти тупые дежурства! Там ведь одни психи живут!

Марвин пробыл в Хоринисе достаточно долго, чтобы уяснить: ночь Рагнар провел где угодно, только не в портовом районе. Хулиган Мо божился, что ни один сучий потрох в доспехах ополченца не заглядывал в доки много дней.

— Ты один там дежурил? — спросил он проформы ради, но получил неожиданный ответ:

— Нет! Вульфгар (наш сотник) не сумасшедший! Мы там были вдвоем с Пеком. Пек отправился отдыхать, а я вот завернул сюда пропустить пару кружек. Ваше здоровье, ребята!

— Аминь! — ответствовал Марвин, — а ты случайно не знаешь, какого черта сюда приперлись паладины?