— Посторонись! Посыльные от князя Дмитрия Корибута! Везем ответ от князя Витовта!
Оба дозора попались в часе езды от города, что очень обрадовало старших товарищей. После этого они признались, что больше всего волновались тем, чтоб погоня не поменяла коней встретив по дороге дозор со свежими лошадьми. Но поскольку оба дозора были недалеко от города, никакой опасности это обстоятельство уже не несло, дальше менять коней было не у кого.
Когда мы въехали на постоялый двор под Новогородком, лошадей шатало от усталости. Меня тоже, но на меня никто не обращал внимания. Не доверяя конюхам, под руководством старших товарищей мы расседлали коней, обтерли их сухим сеном и холстинами какие нашли. Водопой для коней был устроен во дворе рядом с колодцем. Сулим велел местным конюхам начерпать из колодца воды и принести из кухни пару ведер горячей, если нет, нагреть. Проконтролировав, чтоб вода была лишь чуть прохладной, выждав положенное время, разрешил им вести коней на водопой. Дальше он популярно объяснил, что с ними будет, если коням не будет дано достаточное количество овса, и он найдет лишь одно сено в яслях. Лишь после этого мы смогли, обвешенные оружием, зайти в зал, и рухнув в углу возле свободного стола, заказать ужин.
На расспросы хозяина кто мы и откуда, неразговорчивый Сулим, вдруг выдал, что, дескать, князь, перед дорогой, велел нам убивать каждого, кто задаст такой вопрос. Корчмаря проняла не сама фраза, он такого за свою жизнь наслушался немало, а то, как мы, открыв рты, смотрели на Сулима. На всякий случай он прислал вместо себя, круглую служанку, которую Давид сразу начал ощупывать, определяя, сможет ли она вынести все, что мы загадаем. На прямой вопрос, она уверенно заявила, что и не такое выносила, а нас пятерых ей на один заход. Тогда Иван предложил ей продемонстрировать, что она может нам предложить. Служанка принесла, прижимая к своей груди сразу три глиняных горшка и один кувшин. При этом на пальцах рук у нее болтались четыре пустые кружки, пятая была надета сверху на горлышко кувшина. Девушке в цирке выступать. На разочарований вопрос Давида она ответила, что все остальное продемонстрирует и вынесет прямо в комнату. Все веселились, а я засыпал прямо за столом. Иван разрешил всем по кружке вина для снятия стресса, и она валила меня с ног. Все надо мной смеялись, требуя подробностей, чем меня так ведьма ухайдохала, что засыпаю над тарелками. С трудом впихнул в себя немного каши, кусок жареного сома, и закусил вкусным пирогом с кислой капустой. Собрав в кулак всю свою нечеловеческую силу воли, дошел до комнаты, и сумел раздеться, перед тем как рухнуть в забытье.
Самые выдающиеся подвиги, совершенные нами, остаются никем незамеченными...
С утра все были бодрыми и веселыми, одного меня продолжало шатать. Давид и Дмитро принялись снова с меня зубоскалить, пока Сулим на них не цыкнул. Осмотрев мои глаза, язык, он буркнул озабоченному Ивану
— Надорвался.
— Вот не хотел я тебе к той ведьме отпускать, так эти жеребцы подбили. С другой стороны оно и верно, надо было тебя пускать, а то про тебя уже слухи ходят, что ты на баб не смотришь, кому оно такое надо. Но теперь есть чем брехунам рот заткнуть. Злых языков полно, пустят слух, что ты на молодых парубков не так смотришь, как положено, прилепится говно, вовек не отмоешься.
Не было печали, так меня, оказывается, уже в альтернативную тусовку записали. Люди, люди, люди... И это же сука какая-то придумала, не с небес такая фигня кому-то в ухо влетела. Интересно мужик или баба? И вроде людей в селе с гулькин нос, и знаешь всех, но суки, я этого так не оставлю. Приеду, носом землю рыть буду, а найду, кто это придумал. Да и зачем рыть, есть сладкая парочка на примете, вероятность больше девяносто процентов, что их работа.
Кажется, я заскрипел зубами, все как-то встревожено смотрели на меня.
— Почему раньше не сказали? — Я смотрел на них, в их глазах было понимание и сочувствие.
— Да плюнь ты Богдан, никто в то не верит, — уверенно заявил Иван, считая инцидент исчерпанным, — собака брешет, ветер уносит. И атаман в то не верит. — Иван как-то странно посмотрел на меня, будто хотел что-то добавить.
— Все, закончили разговор, по коням, казаки, — заткнул он мой, уже открытый, рот.
В этот день мы ехали легкой рысью, не спеша, лошадям, после того, как они, за полдня, пять обозных переходов одолели, нужен был щадящий режим. В результате за день проехали те же пять обозных переходов, и заночевали под Слуцком. В тот день было время обо всем подумать. Успокоившись после утреннего стресса и восстановив способность к логическому мышлению, выстроил следующий ряд заключений.
Слух пошел, когда болел, иначе бы я об этом узнал раньше. В селе любой слух за день разносится.
Иван узнал от атамана об этих слухах, перед отъездом. Сам сказал. Поскольку атаман просто так не треплется, логично предположить, что Иван получил задание.
В таком контексте, задание может быть только одно, проверить достоверность, или найти весомые аргументы против. Поход длинный, шила в мешке не спрячешь.
После того как были найдены аргументы против, атаман поручил Ивану поставить меня в известность. Для чего? Видимо для того, чтоб по приезду предпринял существенные шаги по разрушению этих слухов.
Зачем ему это нужно? Видимо имеет на меня планы, я оказался задействован в его планах на будущее. Кстати умение планировать очень редкая черта в это время. Поэтому моя репутация становится важной. А то еще придется на кол посадить, а у него другое на уме.
Что-то я упустил, что существенно изменило его отношение ко мне, и к моим идеям. Кстати его внимание к весенне-летней компании, и ко всем моим новаторствам, уже следствие этого.
Распутывая все это, нужно начинать с последнего пункта. Иначе можно наворотить такого, что нагайками дело не ограничится. Нужно понять каких шагов атаман от меня ожидает, и не может отдать прямой приказ.
В свете нарисовавшейся структуры, вопрос, что изменило его отношение, остался мной нерешенный. Оставим на потом. Мозг будет обрабатывать базу данных, а мы попробуем понять, как изменилось его отношение. Если проанализировать имеющиеся факты, вырисовывается следующее. Мне стали больше доверять, мной стали больше дорожить, за мое реноме стали волноваться. Вообще ни в какие ворота не лезет.
Возьмем пункт больше доверять. Кому ты Владимир Васильевич в своей жизни доверял? Правильно. Тем с кем съел не один пуд соли. Годы должны пройти, чтоб такие люди как Иллар доверять начали. Десятки походов, сотни смертей и схваток бок о бок, вот тогда появляется доверие. Этого не было.
Значит, ищем другую причину. Как вариант может сойти объяснение, что кто-то достаточно засоленный совместными походами поручился головой, что хлопцу можно и НУЖНО доверять. Таких людей немного, простым перебором всех вычеркиваем. Другая причина отпадает, как и первая.
Третья причина. Было атаману видение, что мне нужно доверять. Явил(ся), (ась) архангел, дева Мария, святой, (нужное подчеркнуть) и изрек "Доверяй Богдану". Вычеркиваем как маловероятное событие. Мне, как специалисту по видениям, этот вариант кажется фантастикой. Тупик. Не должен мне атаман доверять. Как вспомню свое объяснение со студенческой зачеткой, так дрожь бить начинает, что такая галиматья приходит в голову, как серьезное объяснение мотивации атамана. Хрен разберешь, что с психикой творится. Ведь на полном серьезе поверил, что это объясняет все странности.
Пойдем дальше. Мной начали дорожить. С какой стати? Бойцов у него хватает, женихов у его дочки тоже. Остается предсказание. Он вдруг поверил, что так все и будет, а носителя стратегической информации нужно беречь. Теплее. Почему поверил? Видение вычеркиваем. Кто будущее предсказать может кроме высших сил? Колдуны, ведуны, гадалки, предсказатели. С кем из них он мог консультироваться? Как это не смешно звучит, но это именно оно. Колдун, колдунья, ведун, ведунья. Стих родился новый, как стакан парного молока.
Ведунья у нас в наличии, и атаман не только мог с ней консультироваться, а реально этим занимался, сразу, как я выздоровел. И занимал его мысли только один вопрос. Насколько можно доверять моему предсказанию. Как ни крути, а для того чтобы решить, как жить дальше, это вопрос центральный. И похоже, Мотря очень конкретно ответила на этот вопрос, так что аж Иллара проняло. А ведь за такие вещи головой отвечают. И на то, что она баба, скидок не будет. Так что я ей, выходит, не только жизнью обязан.
Ну а дальше все просто. Раз есть весомый поручитель, и обоснованное подозрение, что парень что-то знает, значит надо держать возле себя, тем более что хлопец в зятья набивается. До этого еще далеко, все еще можно многократно проверить, но предпринять определенные шаги по охране реноме потенциального зятя, нужно.
С доверием тоже все просто. Тут центральным становится не личность, а носитель информации. Возьмем, к примеру, книгу. Если тебе скажет кто-то, чье мнение ты ценишь, что данная книга содержит ценные и нужные сведения, то этого вполне достаточно, чтоб ты доверял содержимому этой книги, естественно, регулярно проверяя эту информацию на практике. И не нужно с ней пуд соли съедать.
И последнее. Чего ждет от меня атаман по приезду. Раз прямо не сказал, что мне делать, то либо не знает (полный абсурд), либо это касается его семьи и приказ типа "Богдан, надо тебе вдову объездить, так чтоб по селу бегала, и о тебе всем бабам сказывала" не подходит по этическим соображениям. Сватов посылать к его дочке не могу, маленькая еще, что могу, единственное, это оказывать активные знаки внимания, ухаживать короче. Видимо это и имеется ввиду. Ну и пустить контр слух, дескать, влюблен был с детства, ни на кого смотреть не мог, а на нее боялся, а теперь, наконец-то, смелым стал. С этого начнем, а там посмотрим, куда кривая выведет.
Ну и понеслась дорога дальше. Во вторник к полудню были в Бобруйске, купил десяток двуручных пил, заночевали на полпути к Гомелю. В среду, задолго до полудня, подъехали к Гомелю, и завернули в корчму передохнуть, и обсудить с купцами дальнейшую дорогу. Легенда с посыльными так нам понравилась, что до Гомеля каждому разъезду, что нам попадался на пути, Иван издали кричал, и махал тубусом с печатью. Это, как правило, не вызывало даже попыток нас остановить. Дело в том, что посыльным, любой князь давал разрешение прорываться силой в случае возникновения угрозы письму, и обещал прикрывать, чтобы они не натворили, в пределах разумного. Разъезды об этом прекрасно знали. Поэтому вызывать подозрение у посыльных, что у тебя есть интерес поближе рассмотреть заветный тубус никому не хотелось. Дальше так ехать, и притворятся посыльными от киевского князя, Иван был категорически против, и с ним можно было согласиться. Если ляхов искали со знанием дела, то могли по описанию коней выйти на наш постоялый двор, и получить описание людей, имевших подозрительно похожих лошадок. А по описанию, если заподозрят, то остановят и посыльных. Отмахнуться от этого было нельзя. Но ехать в направлении Пинска до Мозыря, а там искать дорогу на Коростень, всем тоже активно не хотелось. Раз купцы утверждают, что доброй дороги от Мозыря до Коростеня нет, то это лотерея. Значит там тропки от села до села, на речках нет переправ, морозов сильных не было, льда толкового на реках нет, полная засада. Куда не кинь, всюду клин. Тут мне в голову пришла неожиданная идея.
— Иван, я малевать добре умею. Видел ведь, как халамыду размалевал, на поле ее и не увидишь. Давай я нас всех чуть подмалюю, чтоб мы на татар стали похожи. Сулима и малевать не надо, его и татары за своего примут. Повяжем конские хвосты на шишаки, из одного копья бунчук заделаем, и поедем как посыльные князя Мамая. Татарских посыльных ни один дозор остановить не посмеет. Кони и оружие у нас татарское, свои самострелы я попрячу, вы трое по-татарски трошки (немножко) балакаете, Сулим, тот как татарин говорит, не отличишь, а я молчать буду.
— Как остановят, так сразу увидят, что мы намалеваны. А в корчме, на постоялом дворе, что тоже намалеванный ходить будешь?
— Так мы останавливаться не будем, а поперек дороги татарам никто не станет. На постоялом дворе сразу в комнату идем, обо всем Сулим сговариваться будет, так и в Киев доедем. В Киеве казаков всегда полно, никто нас там не ищет, там краску и смоем.
— Обмозговать это дело надо. — Вынес Иван свой вердикт.
Это означало, что план ему понравился, и он начнет достреливаться к деталям. Посыпались вопросы про краску, чем малевать буду, не слезет ли по дороге.
— Иван давай я краску делать буду, потом Дмитра размалюю, а ты посмотришь, может у тебя вопросов меньше будет.
— Ну давай.
Краску я сделал самую простую, растолок черный уголь, добавил немного свиного жира и нагретого столярного клея. Затем наточенными палочками начернил Дмитру брови и усы, и черными линиями навел раскосые глаза, подчернил верхнее и нижнее веко. Как привязали к шишаку шлема кусок лошадиного хвоста, издали от татарина не отличишь. Да и вблизи тоже.
— Сулим, делай бунчук, Богдан малюй меня и Давида. Надо хоть два, три перехода до Чернигова сегодня проехать.
Идея была утверждена, не прошло и часа, как мы под видом татарских посыльных продолжили свой путь и заночевали на полпути до Чернигова. Четверг выдался трудным, перекусив всухомятку в своей комнате, мы выехали затемно, скакали весь день, останавливаясь ненадолго в лесу на поляне дать роздых коням, сбросить стресс и пожевать пирогов с рыбой.
Идея прикинуться татарами оказалась правильной. При виде княжеского разъезда Сулим начинал орать по-татарски и размахивать тубусом, Иван переводил на ломаный русский и тряс бунчуком. Мы, не снижая скорости, проезжали мимо и скакали дальше. Поскольку больше всех орал и махал руками Сулим, то на него в основном и смотрели. Духу остановить нас и расспросить подробно ни у кого не хватило. В пятницу к полудню мы были в Киеве, содрали хвосты со шлемов, смыли краску с лица, и веселой командой подались на базар. Мне нужно было отыскать купца Марьяна, раз по дороге не встретил, значит, на базаре уже должен быть. С купцом познакомиться, который в Черкассы обозы водит, у меня было много планов на долгую зиму, а чтоб их реализовать, нужно предусмотреть каждую мелочь, все заказать и купить пока есть возможность.
Сказал кто-то из умных людей, к которым стоит иногда прислушиваться, "Не пренебрегайте мелочами, ибо от них зависит совершенство, а совершенство, это не мелочь".
Глава четвертая
Разглядывая разнообразные товары, вывезенные на киевский пятничный базар, расспрашивал торгующих купцов, знают ли они купца Марьяна, пока не нашелся один, кто меня направил в нужном направлении. Как и следовало ожидать, Марьян приехал под Киев вчера вечером, с утра только выехал торговать, никого не видел, ничего не знает. Воз мой стоит на постоялом дворе в целости и сохранности. Единственной, полезной и радостной новостью из этого потока сведений было то, что недоверчивый Иван Медник, сам нашел Марьяна, в тот же день как получил от меня заказ. Убедившись, что монеты у него на окончательный расчет есть, узнал, когда он отъезжает, и в понедельник утром, поймав купца практически уже на выезде из постоялого двора, вручил ему мой заказ. Узнав у Марьяна имя и приблизительное месторасположение его товарища, который в Черкассы ездит, пошел его искать. Звали его, как первого президента США убитого при исполнении, Авраам. Был он из хазарских иудеев, издревле живших в Киеве, в районе под названием Козаривка, где они начали селиться еще при княгине Ольге. Потом там, рядом с единоверцами стали селиться европейские евреи, потомки выходцев из Палестины. Но значительно позже, массово они появились на этих территориях вместе с поляками. Эти группы перемешались, и хазары растворились в более организованной среде. Крымская и кавказская группы хазар приняли ислам, стали частью будущего Крымского ханства и народов Северного Кавказа.
