— Вайнег! Колдун, ты не шутишь?! — в голосе Скегга была слабая надежда. — Сожри меня цегот! Делайте, как он сказал!
Уэкин сбросил драгоценную крышку, уже не заботясь о её сохранности, сорвал с себя головной платок и стал сыпать на него жемчуг, без разбора зачёрпывая горстями. Четверо переглянулись и принялись распихивать сокровище по карманам и узелкам. Фрисс шагнул было к ним, но ледяная рука Нециса удержала его. Некромант стоял неподвижно, прикрыв глаза, и к чему-то принюхивался.
— Что там, Нецис? — шёпотом спросил он.
— Этот камешек крайне восприимчив к потокам энергий, — тихо ответил Некромант. — От этих сундуков пахнет смертью. Можешь взять себе, сколько хочешь, но последствия могут быть... не слишком приятными.
— Мне не нужны сокровища мертвецов, — нахмурился Речник. — Предупредить Скегга?
— Он слушать не будет, — Нецис разжал пальцы и отпустил Фрисса. — Идём. Море близко...
Тихий гул, больше похожий на стон, раздавался где-то внизу, под мраморным полом — а мгновение спустя Фрисс понял, что стонут сами камни. Он мотнул головой, вцепился в руку Некроманта и кинулся вверх по лестнице, волоча его за собой. Нецис и слова не сказал.
— Бегом к уэке! — Скегг сунул узел с жемчужинами в руки первому попавшемуся уэкину. — Колдун, давай сюда свой плащ...
— Ты это не донесёшь, — покачал головой Речник и отступил на шаг. — Своды уже рушатся. Беги на корабль! Никто не должен тут остаться!
— Ах ты, цеготья слизь... — уэкин оскалился и потянулся за ножом, Фрисс сжал пальцы на рукояти меча.
— Аххса, нашли время... — простонал Некромант, становясь между Речником и владельцем уэки. Тяжкий подземный гул заставил всех троих пригнуться и ошарашенно посмотреть друг на друга.
— Хватит с вас, — бросил Скегг уэкинам, с сожалением оглядывающимся на подвал. — Бегом к пристани, пока "Фрати" не ушёл без нас!
Земля едва заметно дрогнула, и Речник чуть не упал — ноги сами подкосились. Некромант схватил его за руку и потащил за собой. Уэкины, нагруженные небольшими, но тяжёлыми узлами, бежали следом.
Они промчались мимо стола с ямками и вылетели на крыльцо. Фрисс оглянулся в последний раз — не на подвал, на шевельнувшуюся в углу тень. Беловолосый и его зверёк снова устроились за столом и расставили фигурки. Джумши поднял взгляд на Речника, и по его мордочке скользнула ухмылка.
Вода захлюпала под ногами — мостовые уже залило. По щиколотку в воде, а потом — по колено, Фрисс шёл так быстро, как только мог, — бежать уже не получалось. За спиной Скегг еле слышно молил Кетта о снисхождении. Над городом, над зелёными горами, полыхало что-то серебристо-бирюзовое, и с каждым мгновением оно становилось ярче. На одной из крыш, у сверкающего шпиля-маяка, Фрисс увидел ещё одного жителя — беловолосого и синекожего. Вцепившись в шпиль, он завороженно смотрел на горы.
— Хаэ-эй! — заорал Скегг, завидев вдалеке уэку. Причал уже затопило, и корабль, отвязавшись, плыл вдоль него, а порой — и над ним, не задевая мостовую.
— Хаэ-эй! — ответили с борта, и плавники уэки замерли, дрожа и потрескивая. Вниз бросили канаты, уэкины, свешиваясь с ограждения, за руки втаскивали товарищей на борт.
— Мррау! — Алсаг, бегающий по палубе, увидел что-то за спиной Речника и лёг на доски, закрывая лапами морду. Речник полтянулся на тросе и втащил себя на палубу уэки. В тот же момент корабль качнулся, подброшенный сильной волной. Что-то в глубине застонало, а потом с оглушительным грохотом треснуло. Нецис, выпустив канат, мешком повалился на палубу.
— Мрря? — Алсаг на дрожащих лапах подполз к нему и ткнулся носом в плечо. Некромант, потирая скулу, поднялся с досок, сел на палубу и потянул Речника за рукав.
— Смотри, Фрисс. Может статься, больше ты такого не увидишь.
Речник, стиснув зубы, медленно повернулся лицом к синеватому сиянию. Оно стало уже таким ярким, как будто из-за гор всходило новое солнце. Уэкины, столпившиеся у мачты и жадно ощупывающие жемчуг, вдруг замолчали и повернулись туда же, куда и Фрисс. Забытый всеми ветряной манок замолчал, и свёрнутый парус даже не трепыхался — только печь плевалась сажей, да били по воде плавники. Уэку несло на восток, волны бились в её днище, подбрасывая корабль на гребнях и вертя в разные стороны. Флона, грозно пыхтя, пыталась порвать канаты и освободиться, Алсаг выл на одной ноте, растянувшись на палубе.
"Река моя Праматерь..." — Фрисс кое-как выпрямился и стоял теперь во весь рост, не замечая качки. Перед ним, над тающим в синем тумане Светочем, над зелёной грядой, в бирюзовых лучах разворачивал длинное чешуйчатое тело громадный змей. Сложный серебристый узор оплетал его тело, сеть тонких трескучих молний оплетала чешую и плясала на крыльях. Восемь крыльев, неловко подёргиваясь, распахнулись во всю ширь, и змей повис над морем, выгибая шею во все стороны. Он оглядывался, и Речнику мерещилось, что дракон до крайности чем-то смущён или напуган.
— Он же длинный, как весь этот остров! — выдохнул за плечом Фрисса Зулвин. На него зашипели. Алсаг приоткрыл один глаз и перестал выть. Встряхнувшись, он сел у ног Речника.
Синий дракон в замешательстве кружил над островом, и Речник удивлялся, как его длинное тонкое тело не завязывается в узел, — такие сложные петли он выписывал. Молнии над чешуе становились всё ярче, вскоре смотреть на змея стало невозможно, и Фрисс отвёл слезящиеся глаза. В небе громыхнуло, под землёй что-то отозвалось протяжным стоном. Очередная, небывало сильная волна ударила в днище уэки, завертела корабль и поволокла на восток. За ней шла другая, с высоким пенным гребнем, на котором, быстро-быстро перебирая ножками, кое-как удерживался огромный червь амау. Речник еле успел упасть на палубу. Его вынесло на путы Двухвостки, как в рыбацкую сеть, и он вцепился в тросы. Алсаг повис на нём, засадив когти в броню — и отчасти в спину Фрисса, но Речник и слова ему не сказал. Волна отхлынула, оставив на палубе уэки лохмотья водорослей, серебряную россыпь мелкой рыбёшки и содрогающегося всем телом червяка амау. Он отчаянно извивался и махал короткими ножками, но воды под ними не было, и уплыть порождение глубин никак не могло. Новая волна прокатилась под уэкой, увлекая корабль всё дальше на восток. Его плавники трепыхались, как лапки амау, но были так же бесполезны.
— Илькку, — прошептал Некромант, задумчиво оглядываясь на запад, и странная улыбка скользнула по его губам. — Настоящий древний Илькку, грозный, как шторм. Сколько же он, интересно, проспал там...
— Чего? — Фрисс плюхнулся на мокрую палубу рядом с магом, не замечая ни качки, ни водорослей, ни гигантского червяка на борту, ни сердитых воплей уэкинов. — Нецис, ты знаешь этого дракона?!
— Увы, нет, — маг с сожалением покачал головой, — но он определённо из рода Илькку. А это очень древний род, Фрисс. Вот бы взглянуть на него поближе...
— Сто цеготов вам в бухту! — Скегг, нависший над путниками, с трудом удержался, чтобы не дать никому пинка. Алсаг, почуяв его намерение, сердито зарычал и показал клыки.
— Не время болтать, колдуны. У нас на борту амау — и делать ему тут нечего! — Скегг проворно отпрыгнул в сторону, когда хвост червя дёрнулся и чуть его не зацепил. — Все на левый борт!
Уэкины уже сгрудились слева от Двухвостки, слегка ослабляя её путы. Она шарахнулась к ним, корабль затрещал, накренившись на левый борт. Червяк, свиваясь в кольца и махая ножками, покатился по скользкой палубе навстречу волне.
— Плавники! — заорал Скегг, махая руками рулевому. Тот засуетился, вдавливая в палубу рычаги. Плеск за бортом умолк, червяк прокатился по доскам, лёгким движением хвоста смахнул ограждение и беззвучно ушёл в глубину. Плавники "Фрати" вновь забили по воде. Корабль наконец развернулся носом на восток и теперь поспешно удалялся от островов.
— Течение Линг, — криво усмехнулся Некромант. — Фрисс, я уже и не мечтал о встрече с ним. Надеюсь, оно убедит Скегга Ивейду заняться поручением, а не случайными заработками.
У мачты, собравшись кружком, уэкины пересыпали жемчуг из карманов в ларцы из-под аметиста и кварца, пересчитывали и восхищённо охали. Скегг, усевшись на панцирь Двухвостки, хмурился и вздыхал.
— Жемчуг Дракона! Столько, сколько не видели во всех морях... И что мы унесли?!
— Хватит на дрова для твоей уэки, — отозвался, недовольно щурясь, Нецис. — Или на новую, не такую хрупкую. Хватит метаться по всем морям, Скегг Ивейда. Гавань Коуцаты нас заждалась.
— Чтоб тебе пусто было, колдун! — поморщился уэкин. — Если бы я мог выкинуть вас в море и погрузить вместо Двухвостки ту пару сундуков... Колдун! Ты чем занят?! Где твой огонь от червяков?!
— Где моя жемчужина? — Некромант поднялся на ноги, опираясь о плечо Речника. — Я выберу сам.
— Чтоб я ещё раз связался с друзьями Халана... — Скегг обречённо зажмурился и махнул рукой. — Всего одну, колдун. Хаэй! Поднять парус! Мы идём к Коуцате!
Глава 06. Ледна
Тхэйга зашевелилась, похрустывая костяными бортами, черепа на её обшивке перемигнулись, и глазницы их снова потухли. Развёрнутое крыло, заново смазанное жиром, медленно свернулось и прижалось к борту. Кесса потянула его за кончик, проверяя гибкость последнего сустава. Крыло послушно выгнулось в нужную сторону. Койя, устроившаяся у борта, внимательно глядела на Речницу и корабль, и её уши подрагивали от любопытства.
— Некому следить за тхэйгой, — вздохнула Кесса, намыливая перчатки. Желтовато-зелёный жир видимых пятен не оставлял, но отчаянно пах рыбой. Менее пахучий сок пузырника достать было негде.
— Если Король позовёт нас на задание, а корабль не взлетит, будет обидно, — пояснила Речница, развешивая чистые, но всё ещё пахнущие рыбой перчатки на шипах тхэйги. Койя взлетела на борт, обнюхала повешенное и шевельнула усами.
— Пока война на востоке не закончится, сок пузырника нам добыть негде, — покачала головой Кесса и погладила тхэйгу по гладким черепам. — Жди нас тут. Не шевелись и не пугай служителей.
Эта комната — длинная и узкая "пещера" в стенах Замка — предназначалась для одной из замковых хиндикс, но этот корабль сейчас где-то летал, и пещера пустовала — и служители затолкали туда тхэйгу, потому что видеть некромантский корабль на пристани Замка они уже не могли. Иногда Речница находила у порога "пещерки" склянки с жиром, мыло и мочалки, но дальше порога никто из служителей не заходил, и если бы тхэйга не переминалась с лапы на лапу, она давно бы покрылась пылью на полпальца.
Речница вышла наружу, навстречу тёплому ветру, несущему запах степных пожаров и дорожную пыль, оглянулась на дверную завесу. Повешенное на зиму полотно из коры до сих пор не убрали — видно, надеялись, что оно удержит тхэйгу надёжнее, чем летняя завеса-циновка. Речница вздохнула.
На пристани было пустынно — Речники перебрались на свои участки и забрали корабли с собой, крылатые кошки на днях улетели в степь, к сородичам из клана Оремис, остались только раненые, которым летать ещё было не под силу. Койя недовольно шевельнула хвостом и перебралась на плечо Кессы. Жёлтой кошке было скучно и одиноко.
— Они уже, наверное, в море, — прошептала Речница, глядя на юг. — Если только дедушка не заманил их к себе. Алсаг, как водится, обшарил все бочонки... а кислуху в этом году ещё не варили, и не знаю, стоит ли варить её — из такой-то тины...
Бурые комки спутанных водорослей было видно и с обрыва — они всплыли и опутали Остров Аста, и плотовщики, в иные годы собиравшие вороха тины на мелководье, сейчас смотрели на неё брезгливо и отталкивали от берега прочь. Половодье не пришло и не промыло тину, за зиму пропахшую илом. Кто-то в окрестностях Замка осмелился бросить её в котёл, и запах варёного ила тянулся из-под обрыва. Койя громко чихнула.
Кесса покосилась на небо. Блеклый серебристо-серый диск висел над землёй. Белый, невыносимо яркий кругляш солнца дрожал и источал странную красноватую дымку, но не было сил разглядывать её — глаза немедленно начинали слезиться. В глубине Зеркала Призраков, обращённого к небу, клубились золотисто-багровые тучи, а под ними что-то взрывалось и пронизывало их красными сполохами. Кошка дотянулась лапой до Зеркала и покачала его — подвески зазвенели, бушующее пламя подёрнулось серой дымкой.
— Ничего не видно, — вздохнула Речница. — Пойдём в столовую, посидим там.
В столовой тоже было пустынно и тоскливо. Без Морнкхо, на днях уехавшего на восток, Замок будто осиротел. Властители и маги занимались какими-то странными делами, встревоженные служители говорили вполголоса и постоянно оглядывались, Речники в столовую заглядывали редко, молча съедали приготовленное и так же молча уходили. Кесса, окинув взглядом пустой зал, села у двери.
— Затишье, — покачал головой служитель Мовен, выглядывая из кухни. — Все войны далеко от нас. А нас пока хранят боги. Есть икко, икенур и ракушки, больше ничего.
— Койя, хочешь есть? — спросила Речница. Кошка шевельнула хвостом.
— Ничего не надо, Мовен, — Кесса облокотилась о стол и задумчиво посмотрела в окно. Она не заметила, как зашелестела дверная завеса, но вздрогнула от звука шагов и тени, упавшей прямо на неё.
— Ваак, Чёрная Речница Кесса, — взгляд Домейда, как обычно, не выражал ничего хорошего. — Вижу, Король Астанен прислушался к моим словам, и в столовой не наливают больше кислуху каждому пришельцу.
— Ваак, Наблюдатель Домейд, — вежливо ответила Речница, борясь с желанием спрятаться под стол. — Что же в этом хорошего?
— Хорошо, что все в Замке пребывают в трезвом уме, — слегка нахмурился "изумрудник", — и не забывают об угрозе. Когда приходит время, все готовы встать и идти, и никто не ищет голову под лавкой. Идём, Чёрная Речница. Король ждёт.
— Король Астанен?! — Кесса вылетела из-за стола и схватила в охапку сегона. Тот сдавленно мявкнул, высвободил прищемленную лапу, но вырываться не стал.
— Что-то случилось? Демоны Тзангола уже у Реки?! — взволнованно спросила Речница и даже, забыв об осторожности, взглянула в глаза Наблюдателю. Тут же ноги её подкосились, и ей пришлось ухватиться за край стола, чтобы не рухнуть, — солнечный жар не насыщал Домейда, он, как и прежде, тянул силы из каждого, кто не успевал увернуться. "Ну куда ему столько?!" — с досадой подумала Кесса, на слабеющих ногах догоняя "изумрудника". Он молча шёл к крыльцу, как будто ничего не заметил. "Хорошо, что я ничего не ела," — Речница судорожно сглотнула, провела холодной ладонью по лбу и перешагнула последнюю ступень на лестнице, украшенной зелёным стеклом.
— Зала Стального Крыла? — Речница удивлённо посмотрела на Домейда, когда он остановился у первой же двери. — Король не в Зале Сказаний?
— Астанен, я нашёл её, — сообщил Наблюдатель, переступив через порог, и шагнул в сторону.
— Можешь идти, Домейд, — отозвался правитель Реки. Он стоял у окна, сбросив на скамью меховой плащ, и стальные пластины его доспехов ярко блестели. Рядом, держа в руках шлем, стоял Старший Речник, и ножны с двумя мечами крепились к его перевязи.
— Зачем ты попусту тратишь силы? — покачал головой Наблюдатель. — Такой тяжёлый полёт нужно поручить кому-нибудь, не измученному ранами и бессонницей.
