| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Все это безобразие мотивировал очень серьезными проблемами на работе, хотя им всем было непонятно — какие там проблемы у аппаратчика пятого разряда. Да, меня повысили в нарушение всех должностных регламентов и инструкций — сумел это сделать Александр Михайлович. Помогло, наверное то, что я поступил в институт... Ну не знаю, мне это было не нужно, так как нам подкидывали премии регулярно и ладушки. Единственное что — регулярно приходил на "семинары" к Ван Ванычу. Да заскочил пару раз в детдом на совет воспитанников. Более половины детдомовских ребят призывников, все-таки, попали в бригаду к нашему полковнику, остальных разбросало куда, кого.
Еще перед этим осенним призывом 61-го года я настоял, чтобы ребята составили список всех наших выпускников, по всем годам.
Будем искать и связываться. И обязательно нужно тем, кто сейчас служит в армии писать письма. Лучше, чтобы это были и наши девушки — воспитанницы детдома. Желательно писать раз в неделю, в обязательном порядке.
Еще подбросил ребятам идею стенда: "Защитники отечества", где предложил разместить фотографии воспитателей-фронтовиков и ребят воспитанников служащих в рядах СА. Причем фоток на стенде пусть будет две — гражданская и армейская. Пусть народ прочувствуют разницу.
Степ Степыч обещал узнать номера военных частей куда ребят призвали и обязательно послать запрос командирам по поводу службы воспитанников. Обсудили с ним возможность ежегодных встреч выпускников, решили все продумать. И опять назрел вопрос публикации статей в центральных газетах так, как развитие учебного производства детдома замедлилось — все упиралось в консерватизм чиновников.
— У них одни доводы, — объяснил Степыч. — Такого нет нигде, поэтому такого быть не должно и все. А так все нормально, вырученные производством деньги сразу вкладываем в строительство, оборудование, дополнительное питание, приличную одежду... Вернее в пошивочный материал — девочки шьют для каждого индивидуально.
— А какая реакция на все это движение сверху, — поинтересовался я.
— Очень непростая, если бы не Степан Мефодиевич (зав районо) — давно бы затоптали все наши инициативы. К примеру, еле отбились от обязательной формы для воспитанников. Доказали, что форма лишний раз напоминает сиротам о том, чего они лишены. Спасибо Мефодиевичу, он нашел известного детского психолога, который согласился провести обследование квазизамкнутого социума. Как он сказал. Бодрый такой, старичок профессор, ничего не боится. Почти две недели у нас жили и работали его аспиранты и студенты. Это его выводы, оформленные в виде официального документа, мы отправили в гороно.
— Действительно ничего не боится. Странно.
— Да ничего странного, он еще в ЧК работал и репрессирован был в 37-м году. Войну начинал с 41-го, под Москвой, рядовым пехотинцем. Закончил в Берлине, командиром стрелкового полка. Удачливый.
— Ну боятся все и всегда и есть чего.
— А что ему, выгонят из института — научные книги писать продолжит, будет в клинике работать. Спец — исключительный. К тому же семьи у него не было и нет. Все Родине служил. Он к нам теперь часто приезжает — нравится ему среди ребят, а те его приняли.
— Много же я пропустил.
— А, что поделаешь — работа.
Конечно, "работа есть работа, работа есть всегда — хватило б только пота, на все мои года". И это правда.
На этом мы распрощались. Однако Степыч взял с меня обещание набросать план газетной статьи, для обсуждения в тесном кругу ветеранов, куда похоже включили и профессора.
С утра последнего дня старого года, когда ученые начинает подсчитывать количество имеющейся выпивки, закуски и прикидывают, чтобы еще докупить на стол — мы с Романом пошли "сдаваться" начальству. Самое смешное оказалось в том, что наша подпольная работа была секретом Полишинеля и о ней было известно начальству.
— Ну, что подпольщики с чем пришли? — поглумился Вячеслав Васильевич, сразу поняв с чем мы прибыли.
Роман передал ему несколько футляров с подборкой образцов, как и я когда-то с образцами ИАГ с неодимом. Но сейчас таких футляров было больше.
Просмотрев образцы и список расшифровок к каждому футляру ВВ сказал:
— Не видел бы этого своими глазами — не поверил бы, что такое возможно.
— Вячеслав Васильевич, это можно сделать только один раз и то если удача любит. У нас есть просьба: дело сделано, а как его преподнести Александру Михайловичу, решать вам, — заметил Роман.
— Вы предлагаете мне вступить в сговор с вами.
— Именно, да вы в нем и так... Де-факто, — продолжил Роман.
Они приготовились еще что-то обсуждать, а я жестами попросил разрешения удалиться — теперь это было не мое дело. "Кесарю -кесарево, слесарю — слесарево", — с этой мыслью я пошел выпить шампанского "Новый свет" со своими парнями и Галиной (вернее губы помочить — за рулем). Потому, как наука — наукой, а праздник по расписанию.
Ребята просто молодцы, выдержали такую трудовую гонку и не скулили, не выпрашивали преференций — пахали на веру, что за службу не заржавеет. А это дорогого стоит, для нас с Романом. Еще летом я, с хозяином дома в Коктебеле, завялил отборную кефаль и теперь решил сделать подарок ребятам — большим любителям пива. Так как, если умело завялить кефаль, то и тарань отдыхает, это я знаю на собственном опыте. Приплюсовал к рыбе по два двухлитровика сухого белого вина (купаж виноматериала шампанского) — с соленой рыбкой хорошо идет. А Галине подарил три шампанского с завода "Новый свет" — брют, полусухого и полусладкого. Лично от себя, отметил труд Галины с ребятами. И уже собрался уходить, как пришел Роман звать нас к общему столу — столу с высшим образованием, как когда-то говорил мой учитель — аппаратчик шестого разряда. Я с парнями пытался отказаться, но Роман настоял на своем, аргументирую это тем,что поздравлять коллектив пришел Александр Михайлович. Опытный взгляд бывшего начальника цеха сосредоточился на пустой бутылке шампанского и он сожалеюще причмокнул:
— Новосветский брют конечно вещь. Но я люблю полусухое, так как профан.
На это заявление я отдал подготовленный, как раз ему, пакет с шампанским. Все-таки, мне много больше лет, чем им. И я давно знаю, что именно к друзьям нужно относиться с вниманием, так как они это оценят более других. А в таких случаях дарить — приятней чем получать подарки. Хорошо, что я успел вчера развести подарки для Гуляева, полковника, зав районо, Степ Степыча и Ван Ваныча. А то бы пролетел по времени...
АМ поздравил коллектив и сообщил, что прошедший год коллектив отработал на общее дело с оценкой отлично. И поэтому теперь они заслужили право на личные исследования, но опять во имя общего дела. Во как завернул. И посмеиваясь, сообщил, что "раздача слонов" состоится в первых числах нового года. и еще ободряюще намекнул:
— А вот некоторым, придется поставить клизму с патефонными иголками. Но все это в новом году — не буду портить праздника.
И отбыл, сопровождаемый свитой начальников. А я, наконец тоже отправился домой, подготавливать празднование первого семейного Нового года. А что — куда Новиковы денутся. От мафии никто не уходил, не так ли?
Когда по радио начали бить куранты, я поднял бокал с шампанским и "с трудом" (Станиславский отдыхает)... сказал: "С Новым годом". Немая сцена и картина маслом — явление Христа народу. Только Санька, подлец, вдруг закашлялся и полез под стол искать вилку. И уже оттуда... кашлял.
Глава 13
Вот и прошел мой второй Новый год новой жизни. У меня появились друзья, появились надежды на семью, произошли изменения в новой реальности — по сравнению с моей бывшей реальностью. Они были незначительные и было непонятно к чему они приведут: к "эффекту бабочки" или "принципу домино". Однако вернее всего было то, что это такая реальность — у которой еще нет будущего и она пройдет свой исторический путь, отличный от моей реальности. А я что — всего лишь"живу я здесь".
Вообще, после полета в космос Юрия Гагарина, большинство советских людей еще больше уверовало, что мы идем правильным путем. В советском обществе царила эйфория от одержанной победы над капиталистическим образом жизни и никто не задумывался какой ценой эта победа далась. Да если бы и задумывался... Больше дум у людей вызывала хрущевская денежная реформа, которая фактически привела к росту цен.
Победа, это такое дело — у нее всегда много отцов, не в пример поражению, которое круглая сирота. Поэтому пока все радовались нашей общей победе над капиталистической системой хозяйствования — напряжение в обществе нарастало. И переросло вопрос: кто виноват, в стадию: что делать?
Вот на этой волне космической эйфории, я попробовал составить расширенный план-конспект статьи о проблемах детдомовцев. Лейтмотивом статьи было пафосное желание воспитанников детдома бороздить космическое пространство, а антитезой являлась мысль, что шансов у них на это нет и не будет.И это не удивительно, так как стартуют приютские во взрослую жизнь с более низкого уровня, чем "домашние дети" и альтернативы этому нет. Но если бы высоко разумные государственные мужи позволили сиротам некие вольности, мы бы могли снять с натруженных плеч государства часть забот о нас сирых. И все это мягко с детско-юношеской непосредственностью и легким пафосом. Я предложил назвать статью: "Мы тоже мечтаем о космосе".
По моему план-конспекту, уже первого января, мы начали писать статью — совместно с Анной Павловной, Леной и... Саней. Именно Саня довел до женщин замысел статьи и они загорелись возможностью помочь сиротам. Женщины. Поэтому после обеда мы взялись за творческую работу пользуясь тем, что дочь Елены, Танюшка, погрузилась в послеобеденный сон.
Два профессиональных литератора вместе с двумя недоучками, накропали вполне приличный газетный материал. Причем помощь Сани была очень существенна так, как с его помощью мы избежали серьезных ошибок, когда нагружали статью оборотами речи не свойственными воспитанникам детдома. Даже если эти воспитанник — самые гениальные дети. Мне показалась, что статья получилась и стиль ее был выдержан точно, а вот как примут суть статьи — наверху? Вопрос.
Но сначала нужно было, чтобы ее напечатали и это должны были пробить опытные товарищи во главе с Антоном Васильевичем Гуляевым. Бывший директор учебного комбината стал, завучем детдома, курирующим производственное обучение и всю его развивающеюся учебно-производственную инфраструктуру. Особенно бурный взлет производственного обучения пережили девочки. Каким образом Гуляев сумел уговорить бригадира закройщиков, популярного в Москве ателье, перейти на должность преподавателя производственного обучения в детдом — тайна.
Но Розалия Иосифовна Вайсберг твердо взяла бразды правления учебно-производственным участком кройки и шитья в свои руки.
Модельер, милостью Божьей, с огромным опытом, связями и налаженными каналами информации о веяниях моды — переманила на должность преподавателей двух закройщиц и двух многоопытных швей. И вскоре учителя всего нашего района обшивались на учебно-производственном участке детдома. Где стало производственным девизом: "Дешево, качественно, быстро" и главным было, что этот лозунг оказался воплощен в действительность.
Сам же, хитроумный комбинатор Гуляев, организовал , что-то вроде небольшой автобазы, где постоянно держал в готовности к рейсу грузовик и легковушку. Затем он замкнул инструкторов вождения на дежурного преподавателя производственного участка. Таким образом, сделав того диспетчером, по совместительству и теперь учеба совмещалась с выполнением заказов на перевозки. Заказывали перевозки опять таки школы района, а выполняли инструктор и ученик. Расчет осуществлялся только талонами на бензин. Во избежание, так сказать. Как и в детдомовском ателье "Красная шапочка", где в оплату шла фурнитура,нитки, материалы и... чаевые никто не отменял.
Но основным по доходности был ремонт автомобилей и здесь расчет тоже был натурой: детали, битые машины, списанные в утиль, тот же бензин, резина ...
Ребята, выбравшие строительную специальность, постоянно были заняты перманентной стройкой в детдоме и на детдомовской базе отдыха.Еще ребят направляли на стажировку в строительные управления Москвы. Даже у полковника, в военном городке, наши воспитанники принимали участие в строительстве жилого дома офицерского состава и общежития для вольнонаемных.
Таким образом, многих ребят уже сегодня можно было выпускать в мир и они смогут там нормально обустроиться и не затеряться. А дальше все будет зависеть от них. В большей степени. Но еще более важной задачей было сделать благотворительное государственное учреждение детский дом — "родительским домом". Можно конечно сказать, что эта "миссия невыполнима", но лучше было сделать первый шаг.
Но и это еще не все, четверка аксакалов нацелились на смычку города с деревней и уже подобрала подходящий объект. Это был приличный колхоз, страдавший от хронического отсутствия рабочих рук. Молодежь сбегала работать в Москву. Шефство над колхозом сулило серьезные перспективы, как в производстве, так и в... демографическом плане. Я так подозревал.
Одним словом, жизнь в детдоме била ключом, но этот источник энтузиазма нужно было оградить и как можно скорее. Ведь разрушать всегда проще, чем построить — закон повышения энтропии. Здесь чуть подтолкнул и перевел в состояние неустойчивого равновесия, там малость плюнул в огромный колодец и заразил его, в гору снега бросил камешек и лавина.
Текст статьи уже был обсужден четверкой "учредителей" и профессором психологии. Самим же профессором отредактирован и одобрен всеми — в принципе. Я еще провел статью через совет воспитанников и заручился их поддержкой. Выносить обсуждение статьи на собрание коллектива детдома и преподавательского состава — все мы посчитали преждевременным.
У меня и у каждого из совета "учредителей" (куда был кооптирован Профессор) была машинописная копия статьи. Я напечатал на пишмашинке детдома восемь экземпляров текста статьи, закладывая по четыре листа за один раз и раздал всем тексты. А для реализации моего плана проталкивания статьи в газету — оставил себе первый и четвертый экземпляры.
Саня был на зимних каникулах и все дни и ночи пропадал на сборах, которые для юношей самбистов организовал Ван Ваныч. Все было серьезно — с жильем в профилактории, отличным питанием, большим борцовским залом и закрепленным за командой автобусом. Тренер сборной — это все-таки серьезно. В этом, 1962 год, Степыч решил повезти десять зрелых борцов на неофициальные командные встречи в Японии, а к чемпионату Европы готовить молодежь, только недавно вышедшую из юниорского возраста. Ваныч резонно считал, что не нужно светиться раньше времени — главное подготовка к Олимпиаде 1964 года, в Токио и в федерации его поддержали.
Сегодня Саня был мне нужен, поэтому я заехал к нему в профилакторий и прямо оттуда мы позвонили по одному из телефонных номеров, сообщенных мне Деменьтевым.
— Товарищ капитан, я Саня Колесов. Рядом со мной брат он хочет встретиться с вами.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
