Путь к жизни

Гельд внезапно замер, и Хассрату стоило огромного труда остановить движение: в руке, конечно, не меч, а палка, но не воспримет ли хозяин случайный удар, как преднамеренное оскорбление? Мертвеца же поразила простая мысль: 'Если я защищаю долину, значит, она тоже моя?!' Этот вопрос следовало прояснить. И желательно — побыстрее. Поэтому Гельд кивнул оборотню, чтобы шёл следом, и не торопясь направился в башню. Там на первом этаже ждали стопка бумажных листов и новомодное изобретение, доставленное торговцем — карандаш.

* * *

— И это всё?! — тонкая рука, блеснув надетым на средний палец перстнем, аккуратно положила лист с донесением на обтянутую тёмно-синим сукном столешницу.

— Увы, Ваше Величество, — моложавый генерал состроил приличествующую случаю печальную мину. — Донесение отправлено амулетом. Сразу же, как караван вышел из долины. Если ничего не случится, то через месяц-полтора мы, возможно, узнаем подробности.

— Возможно?!

— Ваше Величество...

— Генерал! — третий из присутствующих в кабинете оторвался от созерцания выстроившихся вдоль стен шкафов. — Подождите в приёмной!

Начальник военной разведки вопросительно глянул на короля и, получив подтверждающий кивок, чётко развернулся и едва не печатая шаг вышел в открывшуюся перед ним дверь. Проводив его взглядом, третий, одетый в точно такой же мундир, но без знаков различия, хмыкнул:

— Ты чего это так взъелся? Неприятности?

— А что это по-твоему, приятности? — Его Величество указал подбородком на злополучный листок. — Нам только высшей нежити не хватало.

— Мне — не хватало, — честно признался третий, — не хватает и не будет хватать.

Посмотрев на него с подозрением — не шутит ли? — король откинулся на спинку массивного деревянного кресла и покрутил пальцем у виска:

— Знаешь, брат, я долго не верил, что у военных головы — сплошная кость, но сейчас... Тебе что, подраться не с кем?

Во взгляде принца появилось хорошо заметное сожаление:

— До хранилища ты, я смотрю, не добрался.

— До какого ещё хранилища?

Вместо ответа Его Высочество встал, не торопясь подошёл к одному из шкафов, достал из него хрустальный графин, наполненный тёмно-красным вином, пару высоких узких бокалов и вернулся к столу.

— В дворцовой библиотеке есть два зала, — начал он после первого глотка. — Один для всех, так сказать. Второй — для имеющих особый допуск, — принц поднял бокал на уровень глаз. — Третий — только для нас.

— Я же говорил, — усмехнулся Кирхан Четвёртый, — вы даже до трёх считать не умеете.

— Не умеем, — согласно кивнул его брат. — Тем более что этот третий зал — на самом деле небольшая комнатка, про которую даже не все библиотекари знают. Да что там библиотекари? Ты сам, будучи королём, только сейчас про неё узнал, нет?

— Н-ну, предположим, да, — Его Величество наконец-то взял свой бокал, поднёс к носу и принюхался. — И что дальше, господин главнокомандующий? Что в этой тайной комнате такого?

— Да ничего особенного, собственно, — главнокомандующий пожал обтянутыми мундиром плечами. — Так, растопка для костра. Свитки, книги, папки...

— И?

— Ну-у-у...

— Хватит! — свободная рука глухо стукнула по столу. — Тебе напомнить, что вы вдвоём с Арсом обещали, когда уговаривали меня принять корону?

— Я имею счастье созерцать монарший гнев?! — деланно удивился старший брат, округлив глаза.

— Пока ещё нет. Но если не прекратишь кривляться!.. Серьёзно, Рис, — сбавил тон король, — у меня ещё куча дел сегодня!

— У тебя всегда куча дел! — парировал Рисхан. — А вот на отдых времени не находится. Это, кстати, папины слова. Он просил тебе передать.

Его Величество поморщился: с отца станется лично заявиться в свой бывший кабинет и выгнать наследника отдыхать пинками. Или ремнём. На глазах слуг, гвардейцев и придворных. И плевать ему будет на авторитет сына: не внял родительскому предупреждению — сам виноват!

Кирхан залпом выпил вино, после чего, не выпуская пустого бокала из рук, медленно встал и подошёл к выходившему на дворцовый парк окну. Старший брат проводил младшего насмешливым взглядом. Судя по ехидной физиономии, его так и подмывало спросить, не зачесалась ли у Его Величества монаршья задница. От детских воспоминаний.

— Ладно. Уговорил, — буркнул после продолжительного молчания король. — Закончим с тобой, и пойду смотреть портреты. Можешь так и передать папе. Так что с той комнатой?

— Передам, — серьёзно кивнул главнокомандующий. — А в той комнате — история. Правдивая, а не та, которую преподают сейчас.

— История чего? — Кирхан Четвёртый наконец-то обернулся.

— История развала Империи.

— Ты хочешь сказать...

— Именно. Всё было совсем не так, как сейчас врут жрецы и многие маги. Вина за развал лежит вовсе не на тёмных и не на высшей нежити. Они-то как раз выступали на стороне императора.

В кабинете снова воцарилась тишина. Король думал. Рисхан успел прикончить второй бокал, когда наконец Его Величество тряхнул головой:

— Ничего не понимаю! Если тёмные защищали императора, то как бунтовщики смогли добиться успеха?!

— Предательство, — хмыкнул старший. — Последние три императора, если верить хроникам, были плохими правителями. Никуда не годными, если говорить прямо. Вот и расцвело при дворе. И не только при дворе. Сначала Храмы захотели больше власти, потом привлекли на свою сторону светлых, потом кое-кого из серых... Их ведь всегда боялись меньше, чем демонологов, некромантов и проклинателей. Соответственно, и контролировали не так жёстко: отслужил после обучения положенный срок — свободен!

— А тёмные, значит...

— А тёмные — как разведка. Увольнение только частичное. Будь ты хоть трижды отставником и четырежды инвалидом, призовут при первой же необходимости. И клятву верности они давали не Империи, а императору и его семье.

— А заговорщики начали именно с уничтожения семьи? — король потёр ладонью гладко выбритый подбородок. — И когда присяга перестала действовать...

Главнокомандующий тоже встал и подошёл к соседнему окну. Отсюда, со второго этажа, осенний парк, раскрашенный в ярко-жёлтый, пурпурный и местами зелёный цвета, выглядел особенно красиво. Полюбовавшись некоторое время открывшейся картиной, Рис вздохнул:

— К тому времени в столице почти никого не осталось, всех разогнали по дальним гарнизонам. Почти всех. Но и те немногие, что были, дали заговорщикам проср...ся. Как я понял из хроник, никто из них даже не попытался бежать.

— Понятно, — тоже вздохнул Его Величество. — Теперь понятно. И ты надеешься восстановить... — тонкая рука сделала неопределённый жест, — это?

— Ну, во-первых, не один я. Когда с той стороны Клыков завоняло палёным, кое-кто из долгорясых тоже схватился за голову.

— А во-вторых?

— А во-вторых, вряд ли это возможно в прежнем виде. Сейчас ни у нас, ни у соседей не осталось ни одного демонолога, знаешь ли. Во всяком случае, ни одного толкового. Да и с проклинателями то же самое.

— А некроманты? Это ведь они у нас, нет?

— При деде их было то ли шестеро, то ли семеро, а сейчас только двое. Да и те древние старики. И учеников у них нет: как только светлые научились запирать Силу, они совсем распоясались. Теперь чуть ли не новорождённых обследуют. И любого, у кого тёмный дар хоть сколько-нибудь заметен... Н-да. И ведь не остановишь мерзавцев! Их преподобия, видишь ли, не желают открыто заявлять о поддержке тёмных! Так что такие вот дела, брат. Такие дела...

— Я понял, — кивнул Его Величество. — Королевству выгодно иметь тёмных магов и держать их на коротком поводке, так? — судя по тому, что дожидаться ответа Кирхан не стал, вопрос был риторическим. — В идеале желательно держать на таком поводке всех магов, но не имея достаточной силы, этого не добиться, так? Силы у нас нет, и получить её простым путём мы не сможем, так? А если непростым? — карие широко посаженные глаза монарха впились в лицо главнокомандующего.

Тот совершенно спокойно выдержал этот взгляд, после чего предложил прогуляться по парку:

— Красиво там сейчас. Спокойно.

— Ну, спокойно — это если сверху смотреть, — ухмыльнулся Его Величество, — а загляни под любой куст...

— Холодно сейчас дам по земле валять, — отмахнулся Рисхан. — По личному опыту знаю.

— Я вообще-то про шпиков, — пояснил младший и ехидно добавил: — Что-то мне подсказывает, что в семье у нас не только Арс бабник.

— Не бабник, — наставительно воздел вверх палец старший, — а мужчина, уделяющий прекрасному полу должное внимание! Но ты прав — этот разговор не для лишних ушей. Пусть даже доверенных.

— Тогда наливай, — король вернулся к столу и присел на край. — А заодно выкладывай, что надумал. И не ври, что не думал раньше.

* * *

Обратный путь занял у посланца значительно меньше времени. Во-первых, уже не было необходимости в поисках следов. Во-вторых, не пришлось долго отсиживаться в обители — пара дней отдыха, и сменивший одежду мирянина на приличествующую жрецу сутану Зехван направляется в один из храмов близлежащего городка — воздавать хвалу Справедливому следует неустанно и повсеместно. Да и останавливаться его служителю лучше в родных стенах, нежели в какой-нибудь забегаловке — пристанище скрытого порока. Особенно сейчас, когда с излечением вполне вероятной дурной болезни могут возникнуть сложности. Тем более что рано утром, как только откроются городские ворота — снова в дорогу. По предписанному маршруту. Попутно доставляя братьям письма настоятеля родного монастыря (бедолага долго трудился, выдумывая поводы). Время от времени исповедуя встречных, нарекая детей, отпевая умерших — увы, работающие с мирянами жрецы успевали не везде.

Но чем бы посланец ни занимался, голова его была занята только одним. Раз за разом Зехван вспоминал каждый день, каждую минуту, проведённую в гостях у гоблинов. Каждое слово, сказанное колдуном, каждую гримасу на его лице. Все полторы недели — толстый паршивец как всегда не торопился с ответом, то ли обдумывая его, то ли ожидая каких-то известий из своих таинственных источников. И все полторы недели жрец старательно избегал мясной пищи: вот так вот попробуешь кусочек и превратишься в людоеда, а потом Справедливый...

Что потом сделает Справедливый, думать не хотелось, и мысли опять возвращались к воспоминаниям. Наверняка ведь заставят отчёт писать. И не столько о самом маге, сколько о приютившей его нечисти — слишком страшной она выглядела за пределами своего Гиблого Леса. Слишком опасной и слишком сильной. Хуже же всего — слишком таинственной. А ну как надоест ей таиться в своём глухом углу? А ну как взбредёт в головы её шаманов на мир посмотреть и себя показать? Или просто за счёт соседей запасы мяса пополнить? И что тогда? Наконец, сам досточтимый брат может полюбопытствовать. А там, глядишь, оценит способности посланца и при себе оставит. И Зехван согласится, потому что лучше быть помощником Самого, чем помощником помощника...

Размышляя подобным образом, жрец в конце концов добрался до Дрегса — столицы одноимённого герцогства. Сюда у него никаких писем не было, за исключением обычного ежегодного отчёта о жизни монастыря, который следовало отдать покровителю, после чего 'ожидать ответа'. Так себе легенда, однако как сказал в самом начале брат-секретарь досточтимого: 'Можно, конечно, что посерьёзнее придумать, но смысла нет. Да и более серьёзная история скорее привлечёт внимание... э-э-э... любопытных'. Этот немолодой уже жрец явно хотел сказать 'шпионов', но сдержался, решив, что если посланец умный, то и сам поймёт. Зехван понял. Для него борьба за власть между досточтимыми тайной с недавнего времени не была. Более того, он уже знал достаточно, чтобы в случае ошибки оказаться запертым в какой-нибудь келье, к которой не подойдёт никто, кроме давших обет молчания или просто немых.

Час сидения в приёмной в компании пары таких же курьеров из захолустья, гримасы неудовольствия, то и дело возникающие на холёном лице высокопоставленного брата при чтении отчёта... 'Идите за мной, брат. Возможно, досточтимый пожелает задать вам вопросы об обители'. Завистливо-сочувствующие взгляды, буравящие спину: с одной стороны — попадёшь на глаза высшему начальству, с другой, если что не так... Короткая мысль: 'Эх, знали бы вы!..' — и наконец: 'Я вас слушаю'.

Зехван опустил веки, сосредоточиваясь, и заговорил, старательно повторяя интонации брата Римзо:

— По первому. Для полной уверенности — не раньше, чем через восемь недель, считая с завтрашнего дня. По второму. Очень интересно, однако нынешняя обстановка этому не благоприятствует. Кроме того, желательно обсудить некоторые детали, — открыв глаза, посланец поклонился: — Это всё, досточтимый. Завтрашний день — это второе ноября.*

— Восемь недель, — задумчиво пробормотал иерарх и повторил: — Восемь недель. Пятьдесят шесть дней, считая от второго ноября... — спустя минуту старик как будто очнулся: — Вы прекрасно справились, брат...

— Зехван, — поспешно подсказал посланец, кланяясь в очередной раз.

— Брат Зехван, — кивнул досточтимый. — Отдохните недельку. Скажите моему секретарю, пусть найдёт вам комнату во дворце. Я вас вызову.

*Чтобы не создавать лишней путаницы, местные названия месяцев заменены привычными.

* * *

— Тяни! — коренастый бородатый мужик из местных махнул с берега рукой, и команда, ухватившись за длинные толстые канаты, принялась втягивать корабль между двух причалов. После нескольких дружных рывков тот же бородач проорал: 'Стой!' — и тяжёлый корпус пополз дальше по инерции, постепенно замедляясь.

— Раскошелился хозяин! — довольный голос незаметно подошедшего сержанта заставил Лиртво вздрогнуть.

— Раскошелился? — переспросил он, поворачиваясь к приятелю.

— Разгружаются тут у других причалов, а потом подходят сюда, — пояснил Шурраг. — Время теряют и силы лишние тратят. А если доплатить, то можно сразу.

Тем временем корабль остановился шагах в пяти от уложенных на берег досок, и местный проорал приказ крепить. Орк тут же потерял интерес к разговору, хлопнул целителя лопатообразной ладонью по плечу и посоветовал не путаться под ногами:

— Сейчас бегать будем. Ты сам не лезь, твоё дело лечить, если что. Так что бери свои вещи и...

— Чего стоим? — хозяин, несмотря на свои невеликие размеры, умел говорить так, что его слышали далеко за пределами корабля. — Быстро! Начали! Работаем! Работаем!

— Всё! Пошёл! — сержант слегка подтолкнул лекаря в спину, а сам, подняв ближайший тюк, подал его успевшим выбраться на причал. Потом следующий. И ещё, и ещё. Принимающие подхватывали груз и быстро оттаскивали в сторону, укладывая в аккуратный штабель.

Лиртво оглянулся по сторонам — такое происходило вдоль обоих бортов. Палуба быстро пустела, и дело грозило дойти в ближайшее время до трюмов. Пришлось срочно бежать на нос, уворачиваясь от работающих и получая добрые пожелания (споткнуться, выпасть за борт, поскользнуться и тому подобное), отыскивать котомку (сумка с лекарствами и так висела на плече) и вылезать на причал, где так же срочно отскакивать в сторону. То ли место здесь было небезопасным, то ли — более вероятно — после работы ждало что-то приятное, но и матросы, и слуги, и даже охрана носились будто ужаленные в нижнюю часть спины какими-то зловредными насекомыми.