Однако все же в этом был определенный риск. В отличие от воздуховодов, тот отсек был спроектирован так, чтобы к нему было легко добраться. Любому в командном центре, кому захочется открыть панель доступа и подняться в отсек, потребуется не больше нескольких секунд. Не понадобились бы ни подъемник, ни даже стремянка. Отсек технического обслуживания возвышался не более чем на метр над палубой командного центра.
Да будет так. Будем надеяться, что в случае, если что это и произойдет, Брайсу удастся вовремя забраться обратно в воздуховод.
* * *
Когда он добрался туда, то был недоволен тем, увидел, что Эд опередил его. И снова рассердился, когда не более тридцати секунд спустя Джеймс оказался здесь же.
Недовольный, но не удивленный. Для Хартмана и Льюиса, как и для самого Брайса, инстинкт выживания, как правило, побеждался любопытством. Дядя Эндрю сказал, что это потому, что они были подростками, и поэтому часть их мозга еще не полностью развилась. В частности, та часть префронтальной коры, которая оценивала риски.
Это была теория. Правдоподобная и привлекательная, как и большинство теорий его дяди, но, как и большинство из них, вероятно, ошибочная. Недостатком в этом случае был сам теоретик — Эндрю Артлетт, бывший в том возрасте, когда его префронтальная кора, безусловно, должна была быть полностью развитой, но который был известен тем, что шел на более безумный риск, чем кто-либо другой.
Втроем внутри они плотно забили отсек. И их способность наблюдать за тем, что происходит в командном центре, будет нарушена из-за того, что все трое должны были втиснуться рядом с входной панелью. К счастью, панель была более сложной, чем простая механическая. Вместо узких открытых воздушных щелей у нее был гораздо более широкий видеоэкран. И электрический щит экрана, предназначенный для предотвращения проникновения насекомых в чувствительное оборудование, также лишал возможности кому-то из командного центра заметить, что за ними наблюдают из обслуживающего отсека.
Если, конечно, они не выключат щит, чтобы можно было заглянуть внутрь для быстрого осмотра отсека, не открывая панель. Это было частью конструкции, — и экран мог быть выключен движением пальца.
Да будет так. Жизнь никогда не была идеальной. Это, без сомнения, было причиной того, что эволюция в хитрости своей позаботилась о том, чтобы префронтальная кора головного мозга подростков была еще не полностью развита. Если посмотреть на это правильно, то это была просто необходимая адаптация к неизменной грубости существования.
На другой стороне большого командного центра и в той стороне, за которой Брайс мог наблюдать, начал открываться входной люк.
Джеймс тихо зашипел.
— Время шоу.
Глава 11
Хью Араи не видел никаких причин мешкать с делом. На самом деле они должны были действовать быстро, иначе простой и грубый цикл событий, на показ которого они перенастроили камеру и датчики, очень скоро насторожит работорговцев, если только они не были совершенно невнимательны. Таким образом, команда КБР вошла в командный центр и открыла огонь. В буквальном смысле — Марти Гарнер шла впереди, потому что она была лучшим стрелком и уже застрелила двух работорговцев в центре, как только вошла через вход.
Брайан Найт, шедший прямо за ней, бросил светошумовые гранаты в два угла большого отсека, которые не были в зоне прямой видимости. Марти открыла глаза сразу после взрывов и вспышек и быстро осмотрела видимые области, отыскивая противников.
За столом сидела одна женщина, по-видимому, в шоковом состоянии. Она находилась достаточно близко к одной из гранат, чтобы пострадать от нее. Гарнер раздробила ей голову — эффектно — четко сфокусированным взрывом стреловидных дротиков.
Хью Араи был третьим членом команды, вступившим в отсек. Он нес сильно модифицированную версию импульсного трехствольника. Оружие это было так близко к пистолетной версии трехствольника, насколько смогли спроектировать и изготовить военные инженеры Беовульфа. Это был специальный пистолет, почти буквально ручной работы. Только кто-то с массой и силой Хью Араи мог надеяться использовать его эффективно — или безопасно для сопровождающих его — и способность трехствольника рвать на клочки переборки, возможно, могла заставить некоторых косо смотреть на него в случаях абордажа или чего-то похожего. КБР, однако, твердо верил в необходимость учета всех непредвиденных обстоятельств. В конце концов, всегда было возможно, что даже у работорговцев могут быть бронированные скафандры, а, несмотря на все недостатки, такой трехствольник обеспечивал подразделение уменьшенным приближением к тому тяжелому оружию, которое могло иметь регулярное подразделение морской пехоты.
Араи занял позицию в центре отсека, а Гарнер, Маттес и Найт быстро осмотрели каждое место, где кто-то мог спрятаться. Но сейчас там было пусто, за исключением трех трупов.
Пока они занимались этим делом, Стефани Хенсон села перед операционной консолью командного центра и начала выводить соответствующие схемы и диаграммы. Она была быстра и опытна в этой работе, и в течение тридцати секунд нашла то, что им было необходимо. Менее чем через минуту она обошла меры безопасности и ввела команды.
Она откинулась на спинку стула.
— Хорошо, Хью. Командный центр теперь изолирован от остальной части башни, как и все окружающие воздуховоды. Источник питания уже является независимым, поэтому мы не должны беспокоиться об этом.
Араи кивнул.
— А как насчет рабов?
Стефани мгновение изучала консоль, а потом покачала головой.
— В радиусе пяти сотен метров от этого командного центра нет никаких признаков кого-либо, кроме восьми человек — может, девяти, если двое из них совокупляются прямо сейчас — находящихся в жилых помещениях. Конечно, один или несколько могут быть рабами для удовольствий. Никакого способа определить точнее.
— Никаких внутренних камер наблюдения?
— Они были выведены из строя.
Хью хмыкнул. Это было не удивительно. Никто, кроме военных, подчиняющихся жесткой дисциплине, не собирался терпеть активные камеры в своих жилых помещениях. Работорговцы, вероятно, отключили эти датчики десятилетия назад.
Его не радовало то, что не смог подтвердить абсолютное отсутствие каких-либо рабов в жилых помещениях. Но...
Это было маловероятно, учитывая очевидное рвение, с которым работорговцы отреагировали на новость о том, что несуществующий груз "Уроборос" включал рабов для удовольствий. И это была несовершенная вселенная. Он не собирался рисковать тем, что кто-то из его людей будет убит в ходе прямого нападения, если среди других обитателей может оказаться раб.
Он заговорил в комм.
— Уберите жилые помещения. Стефани будет направлять удары.
Они все повернулись, чтобы посмотреть на экраны, находящиеся выше консоли Хенсон, которые демонстрировали виды с наружных камер башни. Стефани начала вводить координаты. Некоторое время спустя замаскированные лазеры "Уробороса" открыли огонь. Прошло совсем немного времени, прежде чем та часть башни, которая содержала жилые помещения работорговцев, была разорвана в клочья. Они смогли заметить только два тела, которые были выброшены выходящей атмосферой. Но не было никаких шансов на то, что кто-то из работорговцев мог выжить, если только на них не было скафандров или боевых доспехов — и Стефани узнала бы это по показаниям датчиков.
— И это все, — сказал Хью. Он вновь заговорил в комм. — Дважды проверьте показания на наличие любых признаков жизни где-либо еще на станции.
Послушав несколько секунд, Араи кивнул.
— О'кей, люди. Похоже, в этом месте больше нет никого живого. Так мы сможем сэкономить себе много работы.
Найт ухмыльнулся.
— Я люблю ядерное оружие. Клянусь, я так и делаю, даже если знаю, что это неправильно с моей стороны и что я плохой мальчик.
Хенсон усмехнулась.
— Я не могу придумать ни одного подразделения коммандос по эту сторону сумасшедшего дома, которое не любило бы ядерных боеголовок, Брайан — в тех редких случаях, когда они могут использовать их.
Араи вновь заговорил в комм.
— Подготовьте ракету. Мы вернемся на борт "Уробороса" в течение пяти минут.
* * *
В отсеке технического обслуживания три подростка глубоко вздохнули в унисон. Этого было почти достаточно, чтобы они задохнулись прямо там, поскольку отсек был очень мал.
— Вот дерьмо, — прошептал Эд.
— Вот дерьмо, верно, — повторил Джеймс.
Мысли Брайса лихорадочно метались. Не было никакого способа связаться с Ганни, не пробравшись обратно, по меньшей мере, через пятьдесят метров воздуховода. Их коммы были разработаны для передачи сообщений по проводам, и клан никогда не подключал этот отсек или окружающие его воздуховоды. Слишком велик был риск быть замеченными работорговцами.
В любом случае, это был, вероятно, спорный вопрос, поскольку у них не было никакой возможности узнать, где эти коммандос перекрыли воздуховоды от остальной части башни. И даже если это можно было сделать, оно никак не будет сделано вовремя. Все, что Брайс видел об этом диверсионном подразделении — кем бы они ни были, что все еще оставалось неопределенным — указывало на то, что двигались они очень быстро. Менее чем через десять минут станция Пармли должна была быть уничтожена ядерной ракетой.
Он не был удивлен тем, что датчики "Уробороса" не показали никаких признаков жизни на станции за пределами башни, используемой работорговцами. Клан потратил десятилетия, тщательно и систематически следя за тем, чтобы их местонахождение было полностью скрытым от любых работорговцев, у которых могло возникнуть искушение избавиться от необходимости платить клану, начав внезапное нападение на него. У "Уробороса", вероятно, были сенсоры лучше, чем все, чем располагали работорговцы. Но если у людей, настраивавших эти датчики, не было оснований полагать, что там что-то можно найти, они вряд ли провели бы тщательную перекрестную проверку данных, которая была бы необходима для обнаружения клана.
Короче говоря, они все должны были скоро умереть...
В любом случае.
Брайс решил, что ему нечего терять. Он начал вскрывать панель.
— Эй, не стреляйте! — закричал он. Скорее, взвизгнул. — Мы всего лишь дети!
Эд и Джеймс, вероятно, высмеяли бы его позже, предполагая, что они выживут. Было бы намного более достойно крикнуть что-нибудь вроде: Не стрелять! Мы вам не враги!
Но у Брайса было смутное подозрение, что первоклассные воинские подразделения были склонны стрелять по врагам первыми, а потом определять, кто они такие. В то время как даже самый закаленный коммандос может колебаться, прежде чем стрелять в детей.
В любом случае, это была теория. Лучшая, что он мог придумать в такой короткий срок.
* * *
К тому времени, когда Брайс выбрался из отсека, более или менее вывалившись на пол, все коммандос собрались вокруг.
Ну, не совсем. Один из них "собрался вокруг" — это был тот с маркировкой раба — в то время как остальные направили на Брайса свое оружие из разных укрытий.
Стоя на четвереньках, он посмотрел на огромного коммандос. Однако поначалу он его не разглядел, потому что его взгляд сразу же приковался к стволу оружия человека. Трехствольника, вернее.
Клан обладал ровно двумя трехствольниками. Ганни держала их под замком. Она позволила Брайсу взглянуть на них только один раз.
Абстрактно Брайс знал, что стволы пульсеров были на самом деле довольно небольшого диаметра. Но эти выглядели огромными. Это было все равно, что глядеть в упор на три ствола какого-то вида древнего порохового оружия, которое Брайс видел в книгах по истории. Калибра четыре тысячи, или что-то вроде этого. Он мог бы поклясться, что мелкие грызуны могли бы устроить там дом.
Этого зрелища было достаточно, чтобы парализовать его на мгновение. Коммандос нагнулся, схватил Брайса за шиворот и рывком поставил его на ноги. Ощущение было больше похоже на поднятие силовым краном, чем человеком.
— О'кей, малыш. Кто ты такой?
Как ни странно, голос монстра был довольно приятным тенором. По его виду, вы бы ожидали бассо профундо с оттенком гравия, ссыпающегося вниз по желобу.
Выражение его лица тоже было удивленным. В этих тяжелых чертах было больше чем намек на юмор. Причем, непринужденный юмор. Брайс ожидал бы чего-то большего, похожего на то, как, по его мнению, вероятно, выглядел бы тролль, сверкающий глазами от ярости.
— Я, э-э, Брайс Миллер. Сэр. Эти два парня — мальчика — со мной, Джеймс Льюис и Эд Хартман.
— А откуда ты пришел?
— Э-э... Ну. Вообще-то, мы здесь живем, сэр.
— Не здесь! — крикнул Эд. Скорее, взвизгнул. К этому времени он и Джеймс также выбрались из отсека.
— Нет, нет, нет, — поспешно согласился Брайс. — Я не имел в виду, что мы живем здесь. С работорговцами.
— Вонючими грязными гнилыми работорговцами. — Это был вклад Джеймса, произнесенный в спешке.
— Мы живем... ну, где-то в другом месте. На станции, я имею в виду. С Ганни Бутре и остальной частью наших людей.
— А кто такой Ганни Бутре?
— Она, э-э, вдова парня, который построил станцию Пармли. Самого Майкла Пармли. Он был моим прадедом. Она моя прабабушка. — Он ткнул пальцем в Джеймса и Эда. — Их тоже. Мы все в значительной степени родственники между собой. За исключением людей, которых мы приняли.
— Это были рабы, спасенные нами, — добавил Эд.
— От вонючих грязных гнилых работорговцев, — сказал Джеймс. Опять же, в спешке.
Одна из женщин-коммандос поднялась со своего места. Она была полногрудой девушкой, которая выдавала себя за рабыню для удовольствий. Так или иначе, она держала в руках дробовик и выглядела так, как будто знала, как его использовать. Будь прокляты бушующие четырнадцатилетние гормоны. Брайсу даже не хотелось пялиться на ее грудь. Последние двое самцов, которые вели себя оскорбительно в ее присутствии, были теперь мертвы-мертвы-мертвы.
— Вот вам хорошо продуманные планы людей и мышей на корме чудильника, — сказала она. — Что же нам теперь делать, Хью?
К облегчению Брайса, гигантский коммандос перед ним опустил свое оружие.
— Я пока не уверен, — сказал мужчина. Он заговорил в комм. — Придержи ядерное оружие, Ричард. Оказывается, в конце концов, у нас на борту станции есть гражданские лица.
Брайс не расслышал ответа. Но через несколько секунд этот коммандос — очевидно, Хью, — пожал плечами.
— Понятия не имею. Я спрошу его.
— Сколько вас здесь, Брайс?
Брайс колебался.
— Э-э... около двух дюжин.
Хью кивнул и вновь заговорил в комм.
— Он утверждает, две дюжины. Кажется хорошим парнем, преданным своим, так что он почти наверняка лжет. Я думаю, по крайней мере, в три раза больше. Вы должны быть в состоянии найти их, поискав еще раз, теперь, когда вы знаете, что есть что-то, что должно быть найдено. И, прежде чем ты начнешь ныть, нет, это не выговор. Если ребенок говорит правду, и они собственные потомки Пармли, у них были десятилетия, чтобы скрываться. Не удивительно, что мы не нашли их стандартным поиском.
