Все меня называют ведьмой. Закончено!

— Змей, а помнишь как ты со своими ребятами нас здесь спас?! Нас необ-стрелянных солдатиков после учебки под новый год кинули сразу в бой, и забыли! Чёрт! Даже сейчас вспомнить жутко, что тут творилось! Взрывы, мат, крики чеченцев "аллах акбар" и "русские свиньи, сдавайтесь". Ребя-та рядом грязные, раненные, которых нечем перевязать! Голодные, пере-пуганные, не знающие где свои, а где чужие! Патронов почти не осталось, рация бесполезна, потому что чеченцы перехватывают разговоры! Тогда я впервые испытал ужас! Думал, всё кранты, зарежут как баранов нас эти с..и! И вдруг посреди этого бардака, ты чертяка! Возник из неоткуда! Мы уже думали, что эти уб.....и пришли по наши души. Ведь тогда ты спас всех пацанов, ну и видок у тебя был, точный абрек! Худой, чёрный от загара с бородой и какой-то хренью на голове, вместо шапки и твои ребята не лучше, чумазые, обвешанные оружием, точняк абреки, только с гор спу-стились!

Кондрат лишь молча слушал монолог друга, не перебивая. Лишь на по-следней фразе скупо улыбнулся уголками губ.

— Помню, Лёха. Я тогда впервые плюнул на приказ начальства, послав его подальше, собрав отряд из пятнадцати проверенный бойцов, кинулся в заворушку, в таких делах у каждого за спиной опыт Авгана и шли со мной только добровольно. Вы были пятой группой, которую мы нашли. Дела шли из рук вон плохо. Кинули всех не обстрелянный солдат прямо в бой, на "духов", у которых опыт войны был как у нас! Странно даже видеть сейчас такой город, перед глазами совершенно виды, развалины, холод и снег кружится над головой — с тяжёлым вздохом мой телохранитель за-молчал, устало потёр лицо руками.

Затаив дыхание я слушала воспоминания, о том времени, и на секунду перед глазами возник образ такого Кондрата, как описывал его Лёха. Высокий, худой парень с длинными до плеч выгоревшими на солнце и собранными в хвост русыми волосами, в сером камуфляже и самодельной банданой на голове, короткой бородой. На загоревшей до шоколадного цвета коже, ярко выделялись одни глаза, светлые, серо-голубые они гневно сверкали.

Усмехнулась ведению, спросила:

— Кондрат, а у тебя были когда-нибудь длинные волосы?

Он удивлённо обернулся назад, окинув меня изумлённым взглядом, отве-тил:

— Да, носил. Как раз возвращался с очередного задания, оброс как леший! Хотел дома привести себя в порядок, а попали из огня да в полымя. Само-лёт, который нас должен был доставить обратно, начальство приказало посадить в Чечне. Забрать раненных и груз двести. А местный спецназ, когда узнали, что мы летим этим рейсом, попросили помочь. Думал, на пару дней, а вышло по-другому. Моя группа вопреки приказу осталась тут на несколько месяцев, и по возвращении в Москву нам такую "головомой-ку" устояли, чуть со службы не турнули! Хотя лучше бы уволили, ведь ока-залось, что ребят лишили всех денег и премий за самовольное неподчи-нение вышестоящему командованию. Ведь я тогда ещё не знал, что бук-вально через месяц буду оббивать генеральские пороги, унижаясь, ради своего больного ребёнка! Да, ладно! Что теперь вспоминать, надо жить се-годняшним днём,— с горечью в голосе закончил мужчина свои воспомина-ния.

По привычке дотронулась до подаренной братом серьги, непроизвольно гладя пальцами холодный камешек изумруда.

— А что такое "груз двести"?— заинтересовалась я.

Хмуро зыкнув, на меня, Кондрат промолчал. Вместо него на вопрос отве-тил Лёха:

— Это цинковые гробы с телами убитых, порой даже не телами, а так ча-стями.

Перед глазами промелькнули такие ведения, от которых к горлу подступи-ла тошнота, заставляя непроизвольно задержать дыхание и судорожно схватиться за горло.

— Останови машину!— тихо прошипела я и спешно открыла окошко.

— Рада?! Что случилось?— спросил встревоженный телохранитель, и рявк-нул на водителя: — Лёха! Твою мать! Стой!

От резкого торможения нас по инерции кинуло вперёд, заставляя желудок сжаться в комок. Рванув ручку дверцы на себя, я пулей вылетела из са-лона, и остановилась ,вдохнула холодный, горный воздух. Очень медлен-но выдохнула, стараясь убрать из своих мыслей страшные картины изуве-ченных человеческих останков из Лёхиной памяти. Рядом хлопнула закры-ваемая Кондратом дверь, и на плечо легла мужская рука.

— В чём дело? Тебе плохо? Ты резко побелела, как стена.

— Как вы это выдерживаете, ещё и спите по ночам. Я видела какой "груз двести" он имел, введу и представила, что найду Митю в таком...— не су-мев договорить до конца, я закрыла лицо ладонями, не желая показывать боль.

— Ну, что ты девочка! — проговорил он, и крепко обнял утишая.— Успокойся, всё будет хорошо.

Не знаю, сколько мы так стояли, пока я немного пришла в себя. Кондрат молча стоял, прижав меня к своей груди и, как своего ребёнка гладил по голове.

— Рада, а Митя это твой брат? Мне Славка рассказал твою историю. — пре-рвав наше молчание, спросил он.

— Да, я приехала найти его тело. Его жене отказали, объяснив тем, что не знают, где он находится и вообще может брат в бегах.

— А ты знаешь?

— Знаю, и всегда этого боялась. Мой дар — горько усмехнулась на этих сло-вах.— он не оставляет место для иллюзий. Поверь страшно жить, зная бу-дущее и не имея возможности его изменить.

— Так ты не можешь совсем изменить нечего?!

— Ну, кое-что могу. Если это не предрешено, и есть другие варианты буду-щего. Как бы тебе объяснить по доходчивее?! — задумалась на секунду я. — Жизнь человека можно сравнить с мчащимся по дороге автомобилем, ес-ли у неё перекрёстки значит, от него самого зависит какой путь он выбе-рет, повернуть на лево или на право, или поехать прямо. Тогда возможно что-то изменить, исправить, посоветовать. Но если путь прямой и нет объ-ездных путей, я не могу помочь! Даже при самом великом желании, я не Бог и не могу создавать и изменять будущее. Могу лишь подсказать, что сделать, чтобы избежать той или иной ситуации, если это возможно.

— М-да! Так ты знаешь, когда умрёшь?

— Да! Но это случится не скоро, я не испытываю желания заглядывать в своё будущее. Многие люди хотят иметь такие знания, им кажется, что об-ладание ими даёт власть над всеми, это лишь самообман. Поверь, если бы у меня был выбор, возможность отдать его кому-нибудь другому я, даже не задумываясь, подарила свой дар и жила спокойно, как обычный че-ловек.

За этим разговором мы совсем забыли от ждущем нас в машине Лёхе. Но он сам вскоре наполнил о себе.

— Эй, вы! — опустив стекло дверцы, нетерпеливо крикнул он. — Долго ещё ждать, а? В гостинице базарить будите, раз до того не перетёрли. Поехали уже, не стоит маячить на дороге и ждать пока приключение найдут вас.

— Ты, как? Полегчало? — не обращая внимание на Лёхино недовольство спросил обеспокоенно Кондрат.

-Да, спасибо. Поехали, твой друг прав не стоит нам здесь стоять.

И открыв дверцу авто, я села на прежнее место, захлопнув её.

Весь последующий путь мы проехали молча, парень иногда посматривал на меня в зеркало, но вопросов не задавал.

Наконец-то машина затормозила возле не высокого здания гостиницы "Зама" в центре Грозного. Вместо высокого забора, красовалось воздуш-ное кружево кованой решётки.

Наша троица не спеша вошла в просторное фойе, подошли к ресебшену.

— Здрасьте! Я заказывал у вас два люкса для своих друзей. — сказал неуго-монный Лёха.

Администратор мужчина скривив губы в фирменном оскале, почему-то именуемом всеми голливудской улыбкой, ответил:

— Добрый день. Да, да конечно. Паспорта предъявите, пожалуйста.

Кондрат протянул ему наши документы, он быстро записал нужные дан-ные, и попросил поставить подпись.

Расписавшись, мы получили ключи от соседних номеров и, попрощавшись с Лёхой, который должен был заехать за нами вечером, пошли в свои номера.

Не обратив внимание на обстановку, я в одежде устало легла на кровать, укрывшись покрывалом провалилась в сон.

Проснулась лишь тогда, когда в дверь настойчиво постучали. С трудом прогнав сонное состояние, поднялась и открыла гостю.

Кондрат удивлённо посмотрел на меня, и спросил:

— Ты, что спала?

— Да.

— Уже вечер, собирайся. Скоро Лёха прибудет, а ты ещё не готова.

Жестом пригласила его войти, а сама пошла приводить себя в порядок. Приняв душ, расчесав всколоченные волосы и переодевшись в джинсы и светлый, тёплый свитер вышла и как раз вовремя.

В комнате уже сгорая от нетерпения, ходил из угла в угол Лёха.

— Привет, я готова. Поехали.

— Рада, почему ты меня нее слушаешь? Зачем так оделась? Мы же дого-варивались с тобой о другом гардеробе! — не довольно спросил, возму-щённый телохранитель.

— Потому-что не зачем вскрываться мне. Всё равно его — я кивнула в сторо-ну парня — шеф знает, что мы не местные. Едем, пока твой друг, дыру в ковре не протёр от нетерпения своими метаниями.

С тяжёлым вздохом смирения, Кондрат поднялся с кресла и направился на выход.

Глава 19.

Наше авто затормозило возле высоченного сложенного из дикого камня забора, который больше походил на стены какого-нибудь древнего замка, чем на современное творение. Железные ворота медленно открылись, пропуская машину внутрь. Трёхэтажный особняк в восточном стиле и ухо-женные лужайки с клумбами экзотических цветов поражали буйством кра-сок. Отвыкшая от природы за несколько месяцев жизни в Москве, я еле дождалась, когда Лёха остановится. И не медля ни секунды, открыла дверцу и выскочила во двор, даже не став слушать водителя, пытавшегося что-то мне сказать.

— Стой, дура! Куда?! — заорал во всё горло Лёха, однако не, делая попытки выйти из авто. — Ты совсем шизанутая! Сядь обратно! Там же собаки!

И правда, откуда-то со спины раздалось раскатистое рычание и тяжёлый бег. Обернувшись на приближающийся шум, я изумлённо замерла. На ме-ня неслось нечто, весьма условно напоминающего собаку. Ростом с те-лёнка, светлая с бурыми пятнами шкура и грозно разинутая пасть неволь-но напомнила старый фильм про Шерлока Холмса "Собака Баскервиль" наверно такая она и должна была быть по идее писателя. Но уж чего я в своей жизни не боялась, так это животных, и поэтому стояла, спокойно с улыбкой наблюдая за приближением этого увальня. Как только он прибли-зился ко мне на расстояние вытянутой руки, я тихо, но чётко приказала, смотря в глаза:

— Стоять!

Собака неожиданно для себя резко остановилась, замерев на месте.

А я продолжила командовать, не отрывая взгляда:

— Сидеть!

Эта зверюга, как послушная собачонка, плюхнулась на асфальт, всем сво-им видом показывая недоумение.

Шагнув к животному, я присела подле неё, слегка погладила её морду, по-чесала за ушами.

— Молодец! Хорошая, послушная. — похвалила я, и она лизнула шершавым языком мою руку.

Существует заблуждение, что гипноз на животных не действует. Это зави-сит от того, кто внушает. И сейчас собака видела перед собой не меня, а своего хозяина. Поэтому и подчиняется.

Прошло буквально несколько секунд с того времени, как она прибежала, как за спиной снова раздалось гулкое рычание и в мою сторону неслось ещё одно животное, а вслед за ним с криком бежал запыхающийся парень.

— Алтай! Геракл! Стоять! Мать вашу! Да что с вами такое! — возмущаясь и матерясь во всё горло, на бегу орал он.

Увидев меня, парень даже опешил и замолчал.

Затем тихо ругнувшись, он строго спросил:

— Девушка! Вам кто разрешил выходить из машины, жить надоело?! Лёха, блин! Ты что, не предупредил её?

— Филин, я пытался! Но она и слушать не захотела! — оправдывался води-тель, рискнув выйти из авто.

— Нет, только гляньте на него! Он пытался! Ну, ты баран! Знаешь где надо пытаться?! У бабы в кровати, а здесь мочь надо! Этих крокодилов и танком не остановишь, если вырвутся! — продолжал он распекать недотёпу. — По-слал же бог дурака! Башкой иногда думай, она тебе дана не только шапку носить! А вы, девушка, почему не прислушались к этому... — он проглотил матерное слово, и оглядел меня с интересом. — Жаль будет, если такою девушку эти алабаи покусают.

— Я бы больше за собак беспокоился. — ехидно подал голос Кондрат из-за моей спины. — Это ещё вопрос, кто кого покусает. Видишь, как она быстро укротила твоих крокодилов, прямо шёлковые стали.

— Эй! Что у вас здесь происходит?— спросил кто-то, заставив меня обернут-ся.

На входе в дом стоял мужчина, вольготно опершись на витые перила ши-рокой лестницы. На вид лет сорока пяти, может, немного старше, рост выше среднего, короткая стрижка на тёмно-пепельных волосах. Три глубо-кие морщины пересекают высокий лоб. Внимательные с недобрым прищу-ром серые глаза с сеткой мелких морщин вокруг резко выделялись на за-горелой коже, крупный прямой нос с широкими крыльями. Плотно сжатые губы, лёгкая щетина, волевой подбородок, довершали его портрет. Рас-стёгнутый ворот белой рубашки обнажал сильную шею, рукава закатаны, показывая не дюжие мышцы на руках.

От его холодного взгляда по моей спине пробежали колючие мурашки, а на подсознательном уровне возникла неосознанная мысль:— "Держись от него подальше, очень опасный тип, у которого на лице это написано".

— Я, кажется, спросил, что у вас происходит?! —

Он неспешно спустился к нам и, проходя мимо, небрежно потрепал собаку по шее.

— Кирилл Анатольевич, у нас всё хорошо. Просто Лёха не успел предупре-дить ваших гостей о ваших собаках.

— А! Надеюсь, мои любимцы вас не сильно напугали?! — ухмыльнувшись, спросил он, обращаясь ко мне. — Ужасно жаль, если они испугали такую девушку.

— Бес, прекрати ломать комедию. — скривился Кондрат. — Рада не из роб-кого десятка, её твои крокодилы не съедят. Уж скорее она их в бараний рог согнёт, лучше посмотри, как она усмирила волкодава!

"Так это и есть Бес?! Тогда кличка ему подходит на сто процентов. — мыс-ленно сказала я себе. — Один взгляд этого человека чего стоит, что-то в нём есть демоническое".

— Привет, Кондрат. Давно не виделись, лет пять, да? — проговорил он.

— И тебе не хворать, Бес. — холодно поприветствовал Кондрат, хозяина дома. — Может, хватит здесь разводить китайские церемонии, мы по делу.

— Хм! Все-таки не любишь ты меня, Кондрат.

— Ты ж не девка, чтоб я тебя любил. А ориентацию я не меняю, западло! — неожиданно грубо ответил мой телохранитель.

Ох, как мне этот их диалог не понравился! Между ними явно существовал какой-то скрытый конфликт. Пора вмешаться, пока ещё до открытого мордобоя не дошло.

— Очень приятно познакомится, я — Радмила.— быстро сказала я и протянула руку.

Бес кривился от злости, но пожал её в ответ.

— Кирилл, мне тоже. Эх, Кондрат нарываешься! Ну, да ладно. Север мне звонил, просил помочь. Проходите в дом, там и продолжим беседу.

Бес театральным жестом пригласил нас следовать за ним.

Дом, или скорее он походил на загородную виллу, имел очень вычурный вид. Высоченные потолки, яркие ковры под нашими ногами, сияющая бе-лизной широкая мраморная лестница, ведущая на второй этаж. Помпезная мебель, всё больше напоминало съёмочную площадку какого-нибудь сериала, чем пригодный к обычной жизни дом. Присев на обтянутое светлой кожей кресло, я попыталась немного расслабиться. Кондрат заметно нервничал, беспокойно постукивал пальцами по подлокотнику дивана, и только хозяин был абсолютно спокоен.