| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Серж, — удивленно сказала она. — Это же старинный танец. Вальс. Не будь смешон. Ты же не умеешь танцевать.
Сергей еще раз приглашающе кивнул, продолжая настаивать на своем. Элора собралась было отказаться, но видя, с каким интересом посматривают на эту затянувшуюся сценку соседки по столу, мужественно приняла приглашение. Улыбнувшись так, что сердце Сергея замерло, она привстала (лакей услужливо отодвинул резной стул) и вложила свою руку в руку Сергея.
Он вел ее к самой середине зала и спиной ощущал сотни устремленных глаз. Наконец остановился. Обернулся к Элоре. Решительно обнял ее за гибкую талию. И она, с видом мученицы, тем не менее мягко положила свою руку ему на плечо.
Сергей, конечно, танцевать не умел, и не скрывал этого. Но вальс… Именно этот танец ознаменовал получение диплома штурмана дальнего космоплавания, а значит — окончания утомительной учебы и долгожданный выход в открытый космос. Межгалактические просторы теперь были открыты перед вчерашними студентами. И такой танец он просто обязан был уметь танцевать, причем — танцевать очень хорошо. И в свое время он потратил на эти уроки гораздо больше времени, чем на свой диплом, в котором, в отличии от танца, он не видел никаких трудностей.
Вспомнив свой выпускной, Сергей решительно повел в танце Элору. И она была искренне поражена.
— Серж, — прошептала Элора. — Не может этого быть! Мне сейчас начнут завидовать все местные дамы.
Он только улыбнулся.
— Нет, честно, — продолжила она, улыбаясь уже нормальной человеческой улыбкой, без всякого колдовства и выжигания сердца. — Новичку танец с партнершей в широком платье не сразу дается. Здесь много мелких особенностей. Можно запутаться в материи.
— Меня сердце ведет, — сказал он. Потом посмотрел в ее глаза. Смутился. — Честно говоря, вдруг очень сильно захотелось танцевать с тобой, — честно признался он. — А то ты все с другими и с другими…
— Ревнуешь, глупенький? — насмешливо-радостно улыбнулась она, вдруг быстро поцеловав его в щеку. — Ну и зря.
Он промолчал, боясь снова увязнуть в разговоре о том, что есть настоящая семья, как она должна выглядеть, ну и так далее.
— Постарайся сегодня много не пить, — вдруг многозначительно прошептала она, улыбнувшись своей загадочной улыбкой, и сердце у него защемило.
Вальс закончился.
Сергей отпустил свою жену, с сожалением убирая руки.
— Может, сядем куда-нибудь в уединенном месте? — несмело предложил он.
Она улыбнулась.
— Хорошо, — кивнула Элора. — Я тоже хочу отдохнуть от навязчивого внимания некоторых.
Они выбрали уединенный диванчик среди густых растений. Тут же возник вездесущий официант. Они взяли по бокалу сухого вина — после танца мучила жажда.
— Ну и как тебе здесь? — спросила Элора, с легкой усмешкой посматривая на Сергея и чуть-чуть пригубливая вино.
Он пожал плечами.
— Шумно, — честно ответил он. — И народ весь незнакомый. Не знаю, чем и заняться.
— Это же бал, — улыбнулась его наивности Элора. — Здесь принято показывать себя, заводить новые знакомства, блистать наконец, чтобы тебя помнили как минимум еще до следующего бала. А как максимум — навсегда.
— Возможно, это и так, — ответил Сергей, делая легкий освежающий глоток. — Но это все не мое.
Элора откинулась на спинку диванчика, закинула ногу на ногу.
— А мне здесь нравится, — просто сказала она.
Сергей покосился на ее такие вдруг доступные ноги. Надо бы все-таки расспросить ее о сиренах, подумал он, но все как-то не решался и откладывал на потом.
— Кстати, — сказал он, снова на мгновение уносясь воспоминаниями на "Атлант", и решая, что это сейчас более важно. — Тебе удалось что-нибудь узнать о Сазонове?
Элора отрицательно покачала головой.
— Такого человека в архивах нет, — сказала она, глядя куда-то в сторону, на окружающие их растения. — И не было.
Куда же он подевался? — удивился про себя Сергей. — Ведь был же! Я же помню, как он зашел к нам с Женькой... Организовал побег... Откуда же он тогда взялся?
— После бала мы поедем ко мне? — спросил он. — Или к тебе?
Она только улыбнулась одними губами.
— А есть разница? — переспросила она.
— От меня ты всегда уходишь рано утром, — ответил Сергей. — И следующая наша встреча происходит только через неделю.
— Ты опять за свое, — чуть поморщилась она, вертя в руках наполовину пустой бокал.
— Мы же любили друг друга?! — вдруг прорвало его.
Элора, перестав улыбаться, серьезно посмотрела на Сергея.
— Как давно это было, — усмехнулась она.
— Так что же случилось? — с горечью добавил он. — Ведь не такой уж это и большой срок.
— А ты что хотел? — вдруг вспыхнула она, нервно поставив бокал на маленький столик. — С последней нашей встрече, в Лесу, прошло семь или восемь лет. — Она по привычке пересчитала в земных годах. — С тех пор много воды утекло. Я долго была одна. По работе была вынуждена много общаться с мужчинами. Потом, решив, что клин вышибают клином, вышла замуж. Неудачно. Быстрый развод. И как следствие — тут же попытка снова найти счастье — снова быстрое замужество. И снова, как водится, неудачно.. — Она не смотрела на Сергея. И он снова ее не узнавал.
Он тоже поставил свой бокал. Придвинулся к ней поближе. Обнял за хрупкие плечи. Прижал к себе. Она, развернув к нему свое лицо, молчала, не сопротивлялась. Он приблизился, коснувшись кончиком носа. Губы ее приоткрылись...
Легкий тактичный кашель заставил их отодвинуться друг от друга.
Отодвинув густую ветку деревца, чуть сбоку от диванчика, стоял Давор. Как всегда — сухой и подтянутый.
— Извините, что помешал, — сказал он без улыбки, глядя на них сквозь стекла простеньких очков. — Служба.
— Что случилось? — так же сухо спросила Элора, непроизвольно поправляя свою прическу.
— Господина Харви срочно вызывают на аудиенцию к Властелину, — сказал Давор, и Элора с удивлением посмотрела сначала на начальника службы безопасности института, потом — на Сергея.
— Что-то серьезное? — спросила она у Давора.
— Я не в курсе, — пожал он плечами. — Сам удивлен.
Сергей с сожалением встал, понимая, что разговор со своей женой окончен, фактически, так и не успев начаться. Прощаясь, взял ее за руку. Слегка придержал. Заглянул в ее почему-то печальные глаза, ставшие вдруг снова родными.
На языке все вертелась фраза — Я скоро вернусь. Но, он не знал, как долго продлиться эта странная аудиенция. И вообще — чем она может для него закончиться, судя по тому тревожному удивлению, которое промелькнуло у Элоры.
И он молча развернулся и ушел.
И Давор последовал за ним, оставив Элору одну.
Суровый охранник, четкими отработанными движениями, открыл небольшую железную дверь, за которой скрывалась темная комната неопределенных размеров. Слабый луч света клинышком от двери освещал только небольшой деревянный стул, находящийся на довольно значительном возвышении.
Сергей прошел. Поднялся по ступенькам, Сел. Дверь бесшумно закрылась и стало совсем темно. Даже своих рук не видно.
— Как далеко твой мир проник в космос? — раздался словно ниоткуда бесцветный, без эмоций, голос.
Сергей от неожиданности вздрогнул.
— Туманность Андромеды, — спокойно ответил он. — Магеллановы Облака. Трудно определить границы, ведь многие галактики только начинают осваиваться. А вам это зачем?
— Зачем вашему миру столько планет? — спросил Властелин, игнорируя его вопрос.
— Чтобы жить, — пожал в темноте плечами Сергей. — Да и любопытно, как устроены другие миры.
— Какой в этом интерес?
— Человеческое любопытство, — не нашел что ответить Сергей.
— Это глупо, — сделал свой вывод бесцветный голос. — Флора и фауна примитивна и бессмысленна. А если новые миры уже заселены — вы их завоевываете?
— Нет, конечно, — удивился Сергей. — Если новый мир достаточно развит — вступаем в мирный контакт. Если нет — стараемся не попадаться на глаза.
— Знаешь ли ты о каких-нибудь планах захвата?
— И такого у нас тоже нет, — твердо заметил Сергей, понимая, куда тот клонит. — И не было.
— Допускаешь, что через какой-то промежуток времени такие желания в твоем мире могли возникнуть? — снова спросил Властелин. — Длинна промежутка значения не играет — сто лет или несколько тысячелетий, — вдруг добавил он.
Сергей пожал плечами. За такой огромный срок он, конечно, поручиться не мог. Но и представить, что его родной мир вдруг задумал такие планы, у него тоже не получалось — просто не было таких людей, у которых могли появиться такие желания. Да и весь мир, вся система ценностей и воспитания тоже являлась гарантом того, что его цивилизация никогда не свернула бы со своего пути. Люди все же хотели жить светло и радостно и быть уверенными в своем завтрашнем дне и в завтрашнем дне своих детей, внуков и правнуков.
Об этом он и сказал. Как мог.
Впервые Властелин задумался. По крайней мере вопросов никаких пока еще не задавал.
— А вы зачем уничтожили весь животный мир и растительность? — вдруг в свою очередь спросил Сергей, воспользовавшись затянувшейся паузой. — Ведь у людей в жизни и так мало удовольствий, — с горечью добавил он в темноту. — А вы лишили их и этого.
— Это слишком незначительное удовольствие, — донесся тихий бесцветный, без эмоций, голос сразу же со всех сторон этого замкнутого помещения, — чтобы на него тратить так много энергии — орошение, посадки, сбор урожая, обработка, опять же поддержка всех видов насекомых, зверей — для баланса. Это нерационально.
— Может, надо было их всех просто не трогать? Животный мир сам бы разобрался.
— Территория. Мы не могли столько оставить свободной. Людям и так было тесно.
— Вот для этого мы и расселяемся по другим планетам, — усмехнулся Сергей. — Ну а оставшиеся в живых существа, похожие на крыс?
— Умудрились выжить. Впрочем, поздно сейчас об этом говорить. Я даю людям жизнь и работу. Это для вас самое главное. И этого вполне достаточно, — сказал Властелин.
— Но ведь Вы для них сами задаете и цель и смысл жизни?! А не люди сами ее выбирают. Чем же тогда они отличаются от марионеток? Безвольных исполнителей чужих желаний?
— А разве раньше люди сами выбирали себе цель жизни? — переспросил Властелин. — И цель и смысл задавались конкретными жизненными условиями. Шла война, была цель — отстоять страну. Дальше цель — восстановление разрушенного хозяйства. В мирное время у фермеров цель — урожай. У работников — их работа и зарплата как средство существования. Единственное отличие того и этого времени в том, что раньше эти условия задавались хаотично, а теперь формирую их я.
Сергей собрался было возразить, но тут дверь открылась и он непроизвольно зажмурился от яркого света. Аудиенция была окончена.
Сергей вышел из темной комнаты в полном недоумении. Он так и не понял, для чего же его все-таки вызывали.
Крыс лежал с закрытыми глазами. В собственных испражнениях. Вонь стояла неимоверная.
Тело зверька было неподвижно, бока не вздымались, дыхания слышно не было, пасть — полуоткрыта, язык — выпал.
Все-таки умер, бедняга, как-то даже спокойно подумал Сергей, словно в душе этого и ожидал.
Он печально погладил голое, без шерстинки, тело. Крыс был еще теплый. Может — жив еще?
Как же тебя все-таки лечить, в отчаянии подумал Сергей, комкая в руках кусок шерстяной материи.
И тут он вспомнил Лес, дриаду с пепельными волосами... Сергей осторожно положил обе руки на неподвижное тело. Закрыл глаза. Сосредоточился, пытаясь войти в контакт. И вдруг он почувствовал чужую боль, чужое слабое сердцебиение, хрип уставших легких. Все-таки получилось! — обрадовался Сергей. Решив, что их тела в какой-то мере слились в одно целое, он стал мысленно сканировать тело Крыса словно свое собственное.
Ответ был неутешительным. Сломаны ребра, перебиты лапы, повреждены внутренние органы.
Напрягшись, Сергей, попытался направить оставшиеся силы зверька на исправление повреждений. С непривычки воздействие на чужой организм давалось тяжело. Он вспотел от напряжения, но боялся прерваться и хотя бы вытереть пот — вдруг весь этот контакт пропадет?
И Крыс вдруг открыл глаза. Хоть и с трудом. Видно было, что ему очень больно. Зверек дышал тяжело, со свистом и, не мигая, смотрел на рядом сидящего голого человека.
Сергей влил ему в глотку часть разведенного порошка. Выбрал в хламе то, в чем можно было носить воду, сходил к влажной стенке, собрал сколько смог, вернулся, осторожно помыл неподвижного зверька. Сменил ему подстилку.
Снова промыл запекшиеся раны. Замазал порошком. Забинтовал, раз появилась материя. Наложил шины.
Крыс не шевелился. Не кусался. Все также неотрывно глядя на Сергея.
— Извини, кормить мне тебя нечем, — сказал Сергей, отметив про себя, что надо бы расспросить бармена и Эдика, вдруг на базе есть и натуральная еда. Может, растет что-то еще, кроме плесневелых грибков.
Вдоволь напившись, Крыс потихоньку уснул. Дышал неровно. Тело было горячее. Ладно, сон — лучшее лекарство, подумал про себя Сергей. А ветеринаров здесь нет. Да и не спросишь никого про лечение зверей.
Он еще какое-то время старательно улучшал жилище, укреплял заграждение. Потом внимательно осмотрел все сделанное. Остался доволен.
* * *
Мелкий мусор громко хрустел под подошвами его самодельных сандалий. Шерстяной факел, сделанный из остатков перевязочного материала, слабо потрескивал, нещадно чадя.
Пройдя через шлюз, Сергей приблизился к космической шлюпке, с любопытством осматривая ее. Древний корпус, старые опоры. Он медленно обошел шлюпку. Нашел входной люк. Нежно погладил дверь, мысленно возвращаясь к своему космическому прошлому. И дверь неожиданно открылась. Причем совершенно бесшумно, что свидетельствовало о хорошо отрегулированном и смазанном механизме. Сергей насторожился, чувствуя во всем этом какой-то подвох — ведь в прошлый раз он не смог ее открыть. Получается, что хозяева шлюпки забыли ее запереть, или, возможно наоборот, заметив что кто-то побывал в шлюзе, решили устроить ловушку.
Жиденький факел плохо пробивал темноту открывшегося помещения, и Сергей решительно сделал шаг внутрь. И тот час вспыхнул корабельный свет, ослепив его.
На секунду зажмурившись, Сергей медленно открыл глаза. Никто на него не нападал, не мелькал вдали, не звучал сигнал тревоги. Было тихо и пусто.
Извинившись перед неизвестными хозяевами, Сергей затушил свой факел об угол, испачкав горелой шерстью стенки и пол. Треск факела прекратился и Сергей оказался в абсолютной тишине. Ни шороха, ни скрипа, ни звука — ничего. И только пустой коридор, упирающийся в запертую дверь — явно — рубки. И двери по бокам. Скорее всего — технические и жилые помещения.
Сергей неторопливо пошел вперед, на ходу пробуя двери. Заперты.
Остановился у центральной двери. Дернул гладкую ручку. То же самое. Он поискал глазами механизм отпирания. И остолбенел. Справа от косяка Сергей увидел точно такую же конструкцию, как и у себя на "Атланте". Ошарашенный, он несмело прижал руку и дверь тот час распахнулась. Сергей замер перед открытой дверью, не решаясь войти. Было очень странно, что невидимые хозяева ввели его в список своего экипажа. Впрочем, подумал он, успокаиваясь, возможно, этот блок просто перенесли с его корабля, приладив к двери рубки, и его данные, как и данные экипажа Атланта, до сих пор хранятся в памяти.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
