Но потом, внезапно, кто-то еще оказался рядом с ним. Кто-то, чей сверкающий клинок сразил двух врагов, казалось, одним движением.
Трое выживших потенциальных убийц внезапно осознали, что шансы каким-то таинственным образом сравнялись. Они отступили, как будто с общего согласия, но если они намеревались прервать атаку, то сделали это слишком поздно.
Кэйлеб шагнул вперед, делая выпад в четверть. Другой из нападавших отклонился вперед от резкого удара его клинка, и незнакомец, таинственно материализовавшийся слева от него, почти в то же мгновение отрубил еще одну голову. Это был первый раз, когда Кэйлеб действительно слышал, чтобы кто-то справился с этим одним чистым ударом одной рукой — по крайней мере, за пределами какой-нибудь глупой героической баллады, — и единственный оставшийся убийца, казалось, был впечатлен этим так же, как и наследный принц. Он развернулся, чтобы убежать, и Кэйлеб как раз восстанавливал свою позицию, не в силах вмешаться, когда мужчина повернулся, чтобы бежать. Но меч незнакомца скользнул с ослепительной скоростью, и убийца вскрикнул, когда ему аккуратно перерезали сухожилия на ногах.
Он рухнул, и незнакомец шагнул вперед. Нога в сапоге ударила по тыльной стороне руки раненого с мечом, вызвав еще один крик, когда раздробились мелкие кости. Убийца изогнулся, его левая рука нащупала рукоять кинжала на бедре, и меч незнакомца снова скользнул вперед, перерезав сухожилия на его запястье.
Все было кончено как в мгновение ока, а затем Кэйлеб обнаружил, что стоит лицом к лицу с незнакомцем, который только что спас ему жизнь, над телом стонущего единственного выжившего нападавшего.
— Мне пришло в голову, — сказал незнакомец с непривычным, резким акцентом, блестя странными сапфировыми глазами, — что вы, возможно, захотите задать этому парню несколько вопросов о том, кто его послал, ваше высочество.
.II.
Предгорья Гарит, близ Ротара, королевство Чарис
Кронпринц Кэйлеб знал, что уставился на своего совершенно неожиданного спасителя, но ничего не мог с собой поделать. Новоприбывший был не похож ни на кого виденного им раньше. Цвет его лица был бледнее, чем у отца Пейтира Уилсина, и Кэйлеб никогда не видел таких глубоких темно-синих глаз. И все же, в то время как цвет лица и серые глаза отца Пейтира сочетались с непослушной копной ярко-рыжих волос, волосы этого человека были такими же темными, как у самого Кэйлеба. И он был выше даже Кэйлеба на целых два дюйма.
Кроме того, он был невероятно красив, несмотря на тонкий белый шрам, пересекавший его правую щеку. В некотором смысле черты его лица были почти женственными, несмотря на яростно навощенные усы и аккуратную бородку-кинжал, но это, как и пиратский шрам, только придавало его лицу некий экзотический оттенок. В общем, очень впечатляющий персонаж, появившийся в пресловутую последнюю секунду.
Что, конечно, поднимало вопрос о том, как ему удалось это сделать. Кэйлеб, возможно, и не был самым начитанным ученым, с которым когда-либо сталкивались его наставники, но он хорошо разбирался в основах логики, истории и государственного управления, и его отец лично обучал его основным навыкам, необходимым любому главе государства. Хотя он прекрасно понимал, что совпадения действительно случаются, он также знал, что некоторые "совпадения" были созданы для того, чтобы произойти. Особенно когда люди, ответственные за них, были вовлечены в теневую борьбу за самые высокие ставки, какие только можно вообразить.
— Надеюсь, вы простите меня за то, что я указал на это, — сказал принц, не убирая свой клинок в ножны, — но у вас, похоже, есть определенное преимущество. Вы знаете, кто я, но я понятия не имею, кто вы, сэр.
— Что, безусловно, при данных обстоятельствах должно показаться подозрительным, ваше высочество, — с улыбкой заметил незнакомец и слегка поклонился. — Меня зовут Мерлин, принц Кэйлеб, Мерлин Этроуз, и причина, по которой обстоятельства кажутся подозрительными, заключается в том, что так оно и есть. Я едва ли оказался здесь случайно, и объяснение того, как именно я сюда попал, потребует некоторого времени. Пока, однако... — он наклонился и оторвал лоскут ткани от туники своей последней, хнычущей жертвы, вытер ею клинок и аккуратно вложил сталь в ножны, — и этот парень, и лейтенант Фэлхан, похоже, требуют небольшого внимания.
Кэйлеб дернулся, когда ему напомнили об этом, и быстро взглянул на лейтенанта. Фэлхан сидел на сосновых иглах, его глаза стекленели, пока он обеими руками останавливал поток крови из раненого бедра, и наследный принц сделал быстрый шаг в его сторону. Затем он замер, его взгляд метнулся обратно к "Мерлину", когда он понял, как тщательно и без усилий незнакомец перенаправил его внимание.
Но другой мужчина просто стоял, скрестив руки на груди, и сардонически поднял бровь.
Кэйлеб покраснел. С другой стороны, если незнакомец желал ему зла, у него вообще не было причин вмешиваться в засаду. Это не означало, что у него не могло быть какой-то более глубокой, неуловимо враждебной цели, но казалось маловероятным, что воткнуть кинжал в спину принца входило в его ближайшие планы.
Наследный принц опустился на колени рядом с Фэлханом. Вместо того, чтобы тратить время на чистку собственного меча и возвращение его в ножны, он положил его на сосновые иголки, затем вытащил кинжал и начал разрезать штанину брюк лейтенанта.
Рана была достаточно уродливой и обильно кровоточила, но без сильного пульсирующего потока артериальной крови. Он расстегнул охотничью сумку на левом бедре и быстро извлек свернутый бинт с прокипяченной ватой. Он накрыл рану подушечкой из флемингового мха, затем плотно обернул повязку вокруг бедра Фэлхана, надавливая на рану. Если бы давление и впитывающий, заживляющий мох не остановили кровотечение, у него был пакет с изогнутыми иглами и прокипяченными нитками, чтобы зашить рану швами, но он едва ли был опытным хирургом. Он предпочитал оставлять такой ремонт кому-то, кто лучше знал, что делать.
Лейтенант откинулся на спину с закрытыми глазами, пока принц работал над ним. Однако к тому времени, как Кэйлеб наложил повязку, глаза Фэлхана снова открылись.
Морской пехотинец повернул голову, и его рот сжался не только из-за физической боли от собственной раны, когда он увидел тела Дрэгонера и Димитри. Затем он посмотрел наружу, на распростертые трупы убийц, и его глаза сузились, когда он увидел таинственного Мерлина, стоящего на коленях рядом с единственным выжившим нападавшим. В то время как Кэйлеб занимался ранами Фэлхана, руки Мерлина были заняты обработкой ран другого человека, хотя по звукам убийцы было очевидно, что незнакомец не тратил на него много нежности.
Голова Фэлхана откинулась назад, его взгляд встретился с Кэйлебом, и обе брови вопросительно приподнялись. Кэйлеб оглянулся на него, затем пожал плечами. Лейтенант поморщился, затем поднялся — с помощью принца и кряхтя от боли — в сидячее положение. Кэйлеб незаметно занял позицию, позволив морпеху прислониться к нему спиной, и Фэлхан прочистил горло.
— Извините меня, — сказал он, глядя на человека, который спас не только жизнь принца, но и его собственную, — но думаю, нам нужны ответы на несколько вопросов, сэр.
* * *
Человек, который представился Кэйлебу как "Мерлин" и который решил, что ему действительно нужно поработать над тем, чтобы никогда не думать о себе как о Нимуэ Элбан, улыбнулся. Выражение его лица было более уверенным, чем он чувствовал на самом деле, но он знал, что этот момент или очень похожий на него должен был когда-то наступить.
Ну, не совсем такой, — поправился он. — Это была чистая случайность, что его снарк не только наткнулся на заговор с целью убийства наследного принца Кэйлеба, но и что он сумел прибыть вовремя, чтобы помочь сорвать его.
Хорошо, что я это сделал. Я уже знал, что Кэйлеб был симпатичным парнем, но не совсем понимал, насколько он самоуверен. Особенно для того, кому едва исполнилось девятнадцать стандартных лет. Если я просто смогу заставить его доверять мне, то смогу что-то с ним сделать.
При условии, конечно, что смогу найти способ сохранить ему жизнь.
— Я известен, — сказал он Фэлхану, — и я уже сообщил принцу Кэйлебу, как Мерлин Этроуз. И совсем не удивлен, что у вас есть вопросы, лейтенант Фэлхан. На вашем месте я бы, конечно, сделал это. И хотя я могу быть уверен, что не лелею никаких дурных намерений в отношении принца, у вас нет причин так думать. Так что, если у вас есть вопросы, на которые я могу ответить, задавайте их.
Фэлхан склонил голову набок, выражение его лица было настороженным, затем он выиграл немного времени, изменив положение раненой ноги, поморщившись от боли, которая вовсе не была притворной. Ему было неприятно сознавать, что его собственное легкомыслие едва ли делало это время идеальным для зондирующего, проницательного допроса. К сожалению, это было единственное время и единственный ум, который у него был. Кроме того, что-то в манерах Мерлина заставляло лейтенанта подозревать, что тот и в лучшие времена обошел бы его в любой битве умов с ним.
— Поскольку вы были достаточно вежливы, чтобы признать, что мой долг перед моим принцем требует, чтобы я с подозрением относился к очевидным совпадениям, — сказал он через мгновение, — возможно, вы могли бы начать с рассказа о том, как вы оказались в такой чрезвычайно... подходящий момент.
Кэйлеб слегка пошевелился позади него, но замер, когда Фэлхан незаметно протянул руку назад и сжал его лодыжку. Он достаточно хорошо знал наследного принца, чтобы понимать, что, несмотря на собственное признание Кэйлебом необходимости быть осторожным, он сохранил достаточно романтической веры детства в героические баллады — и то, как должны действовать герои в них, чтобы чувствовать себя неуютно от такого прямого вызова.
Но этот Этроуз (и вообще, что это была за фамилия?) казался скорее удивленным, чем оскорбленным. Он потратил время, чтобы перепроверить свой грубый, но эффективный ремонт покалеченного убийцы, затем грациозно сложился, по-портновски садясь на сосновые иголки.
— Начнем с самого начала, лейтенант, — сказал он затем со своим странно резким акцентом, — я пришел с гор Света. Хотя я и не родился там, но много лет жил среди их вершин, и после долгого и тщательного обучения был благословлен, по крайней мере, некоторыми способностями сейджина.
Глаза Фэлхана сузились, и Кэйлеб громко вздохнул у него за спиной. Горы Света содержали второе по святости место Сэйфхолда, могучую вершину горы Олимп, где архангел Лэнгхорн впервые ступил на твердую землю Сэйфхолда, когда Бог установил небесный свод на туманном рассвете творения. А сейджины сами по себе были легендой: воины, святые люди, иногда пророки, а иногда и учителя. Только сами архангелы могли выдержать сургой касаи, собственный мистический огонь Бога, но сейджинов коснулся аншинритсумей, "малый огонь" Бога, и это сделало их людьми, навсегда отделенными от других смертных.
Насколько лейтенанту было известно, ни один настоящий сейджин никогда не посещал королевство Чарис, и сам факт, что кто-то утверждал, что он один из них, ничего не доказывал. Хотя, — признал он, — потребовалось бы больше мужества, чем у большинства людей, чтобы ложно претендовать на статус сейджина.
— Это... интересное заявление, сэр, — медленно произнес Фэлхан через мгновение.
— И это трудно доказать, — согласился Мерлин. — Поверьте мне, лейтенант, вы не можете быть осведомлены об этом факте лучше, чем я. — Он криво улыбнулся и откинулся назад, поглаживая пальцами правой руки навощенный ус. — На самом деле, должен признать, я никогда не предполагал, что могу оказаться призванным на такую роль. Тем не менее, верю, что Писание предупреждает нас о том, что наши жизненные задачи будут искать нас, где бы мы ни были и что бы мы ни планировали.
Фэлхан кивнул. И снова у него сложилось отчетливое впечатление, что Этроуза забавляли его вопросы, его подозрения. Тем не менее, он не почувствовал злобы в другом человеке. Его собственное нынешнее головокружение заставило его не доверять своим инстинктам, но он обнаружил, что чувствует больше любопытства, чем угрозы.
— В течение довольно долгого времени, — продолжил Мерлин, выражение его лица стало более серьезным, — я был одарен видениями. Иногда я вижу события, происходящие за тысячи миль от меня, хотя я никогда не заглядывал ни в будущее, ни в прошлое, как утверждают некоторые. Эта способность видеть отдаленные события — вот что привело меня к Чарису в это время. Хотя я, возможно, и не способен видеть будущее, я видел другие видения, касающиеся Чариса, наследного принца Кэйлеба и его отца, а также их врагов. Почему-то мне трудно поверить, что такие видения были бы даны мне, если бы я не должен был действовать в соответствии с ними.
— Простите меня, — с напрягшимся лицом вмешался Кэйлеб, — но если, как вы говорите, вы не можете видеть будущее, тогда как вы узнали об этом?
Он снял одну руку с плеча Фэлхана и махнул в сторону кровавой бойни вокруг них.
— Ваше высочество, — сказал Мерлин почти мягко, — конечно, вы не настолько... наивны, чтобы поверить, что это нападение просто материализовалось из воздуха этим утром? У вас есть враги, принц. Враги, которые, осознают они это или нет, служат тьме, и я видел много видений их планов и заговоров, переписки и приказов, передаваемых между ними. Я уже почти полгода знаю, что они намеревались добиться вашей смерти любым возможным способом. Это не первый их план, а просто первый, который был так близок к успеху. Я путешествую из земель Храма в Чарис уже много пятидневок, с тех пор, как мне стало известно, что они готовятся перейти от простых планов к фактическому исполнению, если вы простите за выбор слов.
Он улыбнулся, показав невероятно белые, идеальные зубы, и Кэйлеб нахмурился.
— Не считайте меня неблагодарным, — сказал он, — но мне трудно поверить, что я настолько праведен, что Сам Бог послал бы сейджина, чтобы спасти меня.
— Подозреваю, что вы более праведны, чем многие, ваше высочество. Возможно, даже больше, чем большинство. В конце концов, сколько у вас было возможностей стать неправедным в вашем возрасте? — Мерлин усмехнулся и покачал головой. — Однако я совсем не уверен, что ваша личная праведность имеет к этому какое-то отношение. Вы кажетесь достаточно милым молодым человеком, но я скорее подозреваю, что то, что привело меня сюда, больше связано с тем, чего вы можете достичь в будущем, чем с тем, что вы уже сделали.
— Достичь в будущем? — Кэйлеб напрягся, а Мерлин пожал плечами.
— Как я уже сказал, ваше высочество, мне никогда не было дано видеть будущее. Однако я вижу закономерности настоящего, и то, что я видел в правлении вашего отца, дает мне очень хорошее мнение о нем. Я знаю, — он поднял руку с легкой улыбкой, — знаю! Самонадеянно с моей стороны судить о достоинствах любого короля, и особенно не моего собственного короля! Тем не менее, это так. Его народ счастлив и процветает, и до тех пор, пока... некоторые другие партии не начали активно строить заговоры против него, они также были в безопасности. И он потратил годы на ваше обучение, что говорит о том, что вы продолжите в том же духе, что и король. В любом случае, и по какой бы причине эти видения ни приходили ко мне, казалось очевидным, что ваши враги были готовы или готовились нанести прямой удар либо по вам, либо по вашему отцу, либо по обоим. Я ничего не мог с этим поделать из своего дома, и поэтому я сел на корабль к Чарису. Я прибыл три дня назад, на борту корабля капитана Чарлза.
