Больше чем враги

— Чтобы тут же наложить на тебя уже свои лапы, я правильно понимаю? Так вот, пусть не надеется. Я своего никому отдавать не намерен.

И Марк провел ладонью по моей ноге до колена.

— Дядюшка явно расстроился, что наследство уплыло от него, а Гарт зачем-то назначил встречу. И да, твоя Маргарита точно меня ненавидит.

— Она не имеет ко мне больше никакого отношения. И вряд ли замешана в покушениях на тебя. Ведь когда ты решила спрятаться от мира столь оригинальным образом, она в тебе соперницу еще не видела.

Здесь крыть мне было нечем. Памятное нападение на Марка я совершила после того, как на прогулке внезапно понесла моя лошадь. Выжить мне удалось лишь чудом, задействовав все свои магические способности. После на теле несчастного животного обнаружили небольшую ранку, будто от укола. Это был уже третий несчастный случай, угрожавший моей жизни. А самым страшным было то, что я понятия не имела, кто стоит за покушениями. Ясно было одно — избавиться от меня хотят всерьез.

Возможно, придуманный мною план был не самым лучшим, но разработать иной я была просто не в состоянии. А выжидать боялась. Двин ругался, обзывал меня сумасбродной идиоткой, но ничего взамен предложить не смог и в итоге вынужден был со мной согласиться. И теперь я не могла поверить, что все это время он притворялся и обманывал меня. Нет, пусть Марк подозревает кого захочет, но я буду считать Двина своим другом, покуда не доказано иное.

А вот в лице Маргариты я нажила еще одного врага. Интересно, что мне останется делать, если все мои недоброжелатели объединяться? Я нервно хихикнула: добиваться пожизненного заключения, не иначе.

Марк притянул меня к себе, обхватил руками и ногами.

— Я так устал, — пробормотал он.

— Я тоже, — призналась я. — Пойдем спать?

— Я, конечно, устал, но не до такой степени, — немного обиженным тоном ответил мой любовник. — Пойдем в спальню, и я покажу тебе, что кое на что силы у меня еще все же остались.

На следующий день я свернула с дорожки в парке в сторону озера. "Нашим местом" некогда мы с Гартом звали расположенную в неприметном местечке на берегу скамейку. Мы любили там сидеть, укрывшись от любопытных взглядов за буйно разросшимися кустами, смотреть на закат, бросать лебедям крошки и целоваться. Я знала, что Марк устроился где-то неподалеку. Возможно, он не сможет разобрать ни слова из нашего разговора с Гартом, но если я закричу, то все же услышит. И увидит, если Гарт все же решится причинить мне вред.

Бывший жених уже поджидал меня. Он прохаживался вокруг скамейки, и у меня внезапно возникло детское желание изо всей силы толкнуть его в спину так, чтобы он не удержался на ногах и кубарем полетел в воду. Не успела я устыдиться столь неподобающих мыслей, как Гарт заметил меня.

— Тиа, я так рад тебя видеть! Тебе удалось выбраться незамеченной? Он не знает, куда ты пошла?

Надо полагать, говорил он о Марке. Забавно, как мой бывший жених боится нынешнего!

— А что, ты видишь где-то здесь Марка Грена? — не удержалась от ехидного вопроса я.

Гарт вздрогнул.

— Тиа, дорогая, что он с тобой сделал? Ты так изменилась. Я совсем не узнаю свою девочку.

Это обращение покоробило меня.

-По-моему, Гарт, у тебя что-то неладно с памятью. Если я правильно поняла вчера Лилиану, то именно она является "твоей девочкой".

Гарт опустился на скамейку, сгорбился и закрыл лицо руками.

— Мне нет прощения, — глухо заговорил он. — Я знаю, что предал твое доверие. Но у меня не было иного выхода. Если бы дело касалось только меня, то я бы никогда... веришь? Но я не переживу позора отца и матери. Тебя не было рядом, а мне необходимо было принимать решение. И я принес себя в жертву.

— Гарт, — притворно ласково проговорила я, — ты, случаем, не заболел? Подобные речи я могла еще ожидать от дядюшки Вильгельма, но никак не от тебя. Препятствовать твоей великой жертве я не стану, женись на Лилиане и живи с ней счастливо. Ты за этим меня позвал?

— Не совсем, — бывший жених выглядел смущенным. — Видишь ли, я хотел кое о чем тебя попросить. И еще удостовериться в том, что ты по-прежнему любишь меня.

— Что? — мне даже показалось, будто я ослышалась.

Гарт встал, схватил меня за руки.

— Тиа, ты ведь помнишь, как нам хорошо было вместе? Конечно же, ты не могла забыть. Я не знаю, что сделал с тобой этот мерзкий Грен, как он заставил тебя, но он ведь неприятен тебе, правда? Я помню, как ты его называла после ваших пикировок. Тиа, я хотел сказать... Мы могли бы встречаться, понимаешь? Потом, спустя месяц или два после вашей свадьбы. Никто ничего не узнает, не заподозрит. Я сниму домик...

— На деньги Лилианы? — перебила я его.

Похоже, Гарт действительно уверовал в собственную неотразимость. Ему и в голову не приходило, что я могу предпочесть ему другого. Та история, что он сочинил для себя, была сходна с историей Двина, вот только друг желал избавить меня от Марка, а Гарт — устроить тайные встречи за его спиной. Наверное, если бы я согласилась, то самооценка бывшего жениха поднялась бы до небес. Еще бы — наставить рога самому Марку Грену! О возможных неприятностях Гарт даже не подумал. Больше всего мне хотелось расхохотаться, но я должна была создать видимость того, что Гарт близок к цели. А потом посмотреть на его дальнейшее поведение.

— Ну и что? — счастливый жених Лилианы даже не отвел взгляда. — Эта девица думает, будто купила меня с потрохами. Пусть радуется, что я дам ей свое имя и введу в то общество, куда она так стремится попасть. А уж как я буду развлекаться — ее не касается.

На прощание Гарт поцеловал меня. Я с трудом вытерпела прикосновение его губ и противного языка, а когда он ушел, зачерпнула воды из озера и тщательно прополоскала рот.

— И как прикажешь это понимать?

Марк был не просто зол, он пребывал в настоящей ярости. Пожалуй, я и припомнить не могла, когда мне доводилось видеть его таким. Разве что в лагере после моего рассказа о приставаниях Андерса. Но теперь он сердито шипел на меня, и мне захотелось спрятаться под ту самую лавочку, на которой недавно сидел Гарт.

— Марк, мне самой было неприятно...

— Я видел, — оборвал меня он. — Скажи, Тиа, тебе обязательно было доводить до этого?

— Можно подумать, моим мнением кто-нибудь интересовался, — вспылила я. — Да этот напыщенный индюк уверен, будто я в него влюблена. Собирается снять домик для свиданий и предлагает мне бегать к нему после свадьбы.

— Пусть лучше озаботится приобретением нового земельного участка. На погосте. Пригодится гораздо раньше.

— Думаешь, места в семейном склепе ему не предоставят? — преувеличенно серьезно, будто меня действительно заинтересовала эта тема, спросила я.

— После того, что я с ним сделаю, его останки поместятся в коробочку от его же обручального кольца, — рявкнул Марк. — А уж где ее зароют — мне без разницы, хоть в цветочном горшке.

Я вспомнила сосульку, так некстати упавшую на Андерса, и содрогнулась. А еще обрадовалась, что в столице весна давно уже наступила, следовательно, повторить опыт Марк не сможет. Пусть я и была зла на Лилиану, но все же настолько недееспособного супруга ей не желала.

— Гарт действительно разорен, — зачастила я в надежде переключить Марка с ревности на расследование. — Лилиану он не просто не любит, а даже презирает, полагает недостойной себя. Если бы не финансовые обстоятельства, он не сделал бы ей предложения.

— Значит, у нее был замечательный повод расправиться с тобой. Она прекрасно понимает, что с каждым годом ее шансы заполучить молодого здорового мужа из верхушки аристократии уменьшаются, а замуж за обремененного многочисленными старческими немочами вдовца ей самой не сильно-то хотелось. А здесь такой удобный случай представился. Всего-то и надо было, что убрать с дороги подругу. Но и самого Гарта тоже сбрасывать со счетов пока рановато.

— Думаю, эти двое, даже если виновны, пока затихнут, — пробормотала я. — От свадьбы Гарт отказываться не намерен. Если бы ты не выдал меня за свою невесту, тогда, возможно, он действовал бы иначе.

— Эту тему мы больше не обсуждаем, — отрезал Марк. — И если я еще хоть раз увижу, что он тянет к тебе свои лапы, то сделаю все, чтобы он пожалел о том дне, когда встретил тебя. И тебе тоже не рекомендую так далеко заходить в попытках добыть информацию. Иначе я отправлюсь расспрашивать Маргариту — догадываешься, каким образом?

Сердце неприятно кольнуло. Представлять себе своего мужчину рядом с Маргаритой я не желала. Я скользнула к Марку, провела ладонью по его щеке.

— Больше никогда. Обещаю.

Магда заявилась в весьма неподходящий момент. Поджав узкие губы, неодобрительно осмотрела мою растрепавшуюся прическу и слегка измятое платье, но придержала свое недовольство. Цепко схватила мою ладонь костлявой рукой и выдавила из себя:

— Как я рада тебя видеть, дорогая кузина.

— Я тоже рада тебе, Магда, — солгала я.

Я была наслышана о том, как после моего ареста Магда запретила всем знакомым упоминать мое имя в своем присутствии, а узнав о доверенности на имя Двина и вовсе принялась отказываться от нашего родства. Должно быть, супругу Дитера в самое сердце поразило мое нежелание добровольно отдать им свое состояние.

— Пожалуй, я оставлю вас, дамы, — произнес Марк. — Мне надо бы написать несколько писем. Тиа, я буду в кабинете, освободишься — зайдешь ко мне.

И одарив Магду лучезарной улыбкой, вышел из гостиной.

— Я была в твоем доме, — сообщила мне Магда. — Но оказалось, что ты там не живешь. Тиали, твое поведение бросает тень на всю семью. Возможно, ты все-таки переедешь к себе до свадьбы?

И останусь в одиночестве в огромном особняке, где так легко будет устроить очередное покушение, на сей раз успешное. А слуги... Из них я могла доверять лишь тем, кто служил еще моему отцу. Откуда мне знать, что новой горничной, к примеру, не заплатили за подмешанный к чаю хозяйки яд? Значит, Магда хочет, чтобы я съехала от Марка. Только ли заботой о приличиях объясняются ее слова?

— Марк не желает меня отпускать.

— Тиали, ты ведешь себя просто неприлично. Сначала закатила совершенно безобразный скандал, да еще и набросилась на господина Грена с ножом. Удивляюсь, как он после такого тебя еще терпит. Потом куда-то исчезла без всяких объяснений. Знаешь, какие дикие слухи ходили о тебе? Говорили будто ты сидишь в тюрьме, словно настоящая преступница.

Мне стало смешно. Магда всегда славилась умением закрывать глаза на неприятные ей вещи и упрямо игнорировать факты, но отнести мое заключение к разряду слухов — этого я даже от нее не ожидала. Надо полагать, совсем скоро она примется уверять всех своих приятельниц, что я восстанавливала здоровье где-нибудь на курорте, а не мерзла в лагере. Не удивлюсь, если многие ей поверят.

— Магда, это моя жизнь, и только мне решать, как ею распоряжаться. Рада была повидать тебя. Передавай Дитеру мои пожелания скорейшего выздоровления.

— Погоди. Тиа, я хочу тебя кое о чем попросить.

Я вопросительно посмотрела на нее и с удивлением заметила, что ее бледные впалые щеки окрасились румянцем. Магда кусала губы, будто никак не решаясь сказать мне нечто неприятное.

— Ну же, дорогая кузина. Говори быстрее, меня ждет Марк.

— Мне нужны деньги, — наконец выпалила Магда. — Ты не займешь мне немного? Только так, чтобы Дитер не знал.

Я сидела на краю стола в кабинете Марка и болтала ногой. Хозяин кабинета не сводил взгляда с то открывающейся, то вновь пропадающей под подолом лодыжки.

— Какая-то у тебя нездоровая тяга к столам, Тиа, — заметил он.

— А мне кажется, это была твоя идея, — парировала я. — Ты так стремился впечатлить меня, помнишь? Эй, я о разговоре в лагере, а не о том, о чем ты подумал!

И я, смеясь, уперлась ладонью Марку в грудь, поскольку он уже склонился надо мной с вполне очевидными намерениями.

— Я-то полагал, что тебя впечатлили вовсе не разговоры, а мои определенные... ммм... способности и достоинства.

— Разумеется. Ум, честь и совесть.

И я звонко чмокнула Марка в щеку, а затем быстро отпрянула.

— Тиа, так нечестно, — жалобно сказал он. — Сначала эта сушеная вобла, твоя кузина, прервала нас на самом интересном месте, оставив меня в таком состоянии, что я несчастную записку Фойлю едва ли не полчаса сочинял, теперь вот ты не позволяешь к себе прикасаться. Кстати, зачем приходила Магда? Выразить тебе свое порицание?

— Не только. Она просила денег, причем довольно крупную сумму.

Марк присвистнул.

— У кузена Дитера тоже денежные проблемы? Проигрался, как папаша Гарта?

— Не думаю. Магда настаивала на том, чтобы ее супруг ничего не узнал.

— А это уже становится интересным. Зачем же нашей ханже потребовалась крупная сумма, да еще тайком от благоверного? Я вполне могу поверить, что Дитер обнаружил у себя очередную смертельную болезнь и срочно нуждается в средствах, чтобы тут же отдать их шарлатанам якобы на лечение. Или что одна из заклятых подруг Магды приобрела себе новую диадему стоимостью в парочку столичных особняков, и твоя милейшая кузина желает утереть ей нос. Но тут явно нечто иное. И что ты ответила?

— Пообещала подумать. Все-таки деньги она просит немалые. Магда еще сильно переживала, стану ли я советоваться с тобой, но здесь я ее успокоила, сказав, что намерена сама распоряжаться своим состоянием. Можешь оценить мою правдивость: ни слова лжи не прозвучало.

— Я прекрасно знаю, что ты можешь подать правду так, что перед собеседником предстанет совершенно искаженная картина, — поморщился Марк. — Это твое умение причинило мне в свое время немало неприятных хлопот.

— Скажи еще, что ты не пользовался подобными приемами, — пробурчала я.

— Не буду отрицать. Когда Магда придет за ответом?

— Через два дня. Назначать слишком большой срок я не стала. Сумеешь выяснить, зачем ей понадобились деньги?

— Постараюсь. В крайнем случае выдашь ей небольшую сумму и пообещаешь остальное позже, скажем, через неделю.

— Хорошо. А завтра я хотела бы пройтись по магазинам, прикупить себе обновок. Отпустишь?

— Только под надежной охраной. Тиа, ты ведь понимаешь, что не можешь вести себя легкомысленно?

— Понимаю. Но если счастливая невеста ведет замкнутый образ жизни и не покидает дома жениха — это наводит на подозрения, не так ли?

Марк вынужден был согласиться, а я, в свою очередь, пообещала быть благоразумной и не искать неприятностей.

— А теперь, — шепнул он мне на ухо, — предлагаю все же вспомнить, на чем прервал нас визит твоей кузины.

И нам надолго стало не до разговоров.

Утро выдалось солнечным. Ночью прошел дождь, смыл с тротуаров остатки снега и оставил после себя поблескивающие лужицы, в которых отражалось голубое весеннее небо. Я стояла перед входом в модный дом госпожи Саворри и разглядывала сверкающие витрины. Как же давно я была лишена удовольствия выбирать себе красивую одежду! В обители у меня еще оставались столичные наряды, а вот в лагере пришлось сменить их на унылую робу. Все те вещи, что ныне теснились в моей гардеробной, были красивыми, модными и дорогими, но покупал их Марк, а мне так хотелось отправиться за покупками самой, заказать побольше нарядов, выпить чашечку горячего шоколада в любимой кондитерской. Словом, почувствовать себя окончательно свободной.