Дикий вьюнок

— Обо мне? Вы с ним говорили?

— Нет. Но поговорю прямо сейчас. Это проще, чем терпеть его постоянные попытки попасть на прием и мельтешение на территории посольства.

— Что вы ему скажите?

Было так тяжело оставаться на месте. Не знаю, почему. Сесть, правда, тоже некуда. Янош стоял...

Посол не стал мучить и тянуть время, в этом ему не откажешь.

— Три дня назад королевскому суду были переданы полные списки агентов с нашей стороны. Там есть и ваше имя. Дороги обратно нет, Ула, потому я скажу ему всю правду, — голос стал жестче. — Вы работали полгода под моим руководством и в интересах Шадарана исполняли приказы шайнарской тайной службы. В разных... областях. Вы предстанете перед судом за все содеянное наравне с остальными преступниками. Кстати, в ожидаемый процессах вы вторая по известности личность и идете сразу следом за наемным убийцей. Самая знаменитая куртизанка последнего времени.

Вот теперь сесть оказалось просто необходимо. А ноги все наливались тяжестью, как и спина. И голова непреодолимо опускалась вместе с тем, как я начинала понимать...

Когда тем страшным утром я ехала к пану Витольду, когда соглашалась на его условия, когда зубрила свою биографию так тщательно, что практически не испытывала от написанного отвращения, я думала о чем угодно, кроме одного.

Что Янош услышит ту же самую версию, что и все остальные. А значит, будет думать...

Что он сделал предложение куртизанке Синей звезде, которая коллекционирует мужчин, как перчатки.

Что он берег невесту для брачной церемонии, в то время как она преспокойно выполняла 'задания в разных областях'.

Что во время, когда он защищал королевство от врагов, она являлась тем самым врагом, причем цинично затаившимся прямо неподалеку от королевского двора. Как змея, которую взял отогреться за пазуху.

Что он, рискуя жизнью, полез в ловушку, пытаясь заработать для той, которая могла купить на свои деньги сотню подобных Яношу простаков.

Вот что он будет знать.

Никогда раньше я не падала в обморок. А сейчас ноги подкосились, все вокруг застыло и только сердце громко стучало.

Последнее, что я видела, перед тем как глаза закрылись — как Янош, словно что-то услышав, резко оглянулся. И его истощенное, нездоровое, темное от усталости лицо.

11

Наверное, прошло всего дня два. К счастью, приводимый служанкой лекарь не пытался лечить меня от выдуманных болезней, а просто накачивал успокоительным, от которого думать ни о чем не хотелось, да толком и не получалось. Мысли тянулись плавно, неторопливо и чтобы понять хотя бы, какое нынче на улице время суток, приходилось сосредотачиваться изо всех сил.

Хорошие были дни...

Пан Витольд появился с последним посещением врача и мое плаванье в океане спокойствия стремительно подошло к концу. Выданная и выпитая настойка прочистила мозги так мгновенно, что без промедления захотелось удавиться.

Но нужно платить за свои покупки. Особенно когда покупаешь что-то живое.

Посол отпустил лекаря и дождался, пока тот покинет комнату.

— Соберитесь, Мариза. Я собираюсь проверить, насколько точно вы заучили материал. Готовы?

Отличная идея! То, что нужно! Занять себя болтовней, загромоздить пустоту в голове кучей угловатых ящиков, только чтобы отвлечься от реальности. Больше часа я старательно пересказывала послу содержимое бумаг. Получив полные подробные ответы на все вопросы, он кажется остался доволен и больше к проверке не возвращался.

— Вечером вы отправитесь в заключение к людям. Приведите себя в порядок и будьте готовы.

Странно, но сейчас я была даже благодарна его невозмутимому голосу за твердость.

— Я поняла.

— Ула. На прощание я сделаю вам подарок.

Пан Витольд резко встал и подошел так стремительно, что я даже сообразить ничего не успела. Обхватил меня за плечи и наклонился близко-близко, прижимая к груди, а после я почувствовала к шее ледяное прикосновение его пальцев.

Тут же отпустил и вернулся на прежнее место. Что он сделал? Вначале я чуть было не подумала, что он решил меня напоследок изнасиловать. Такой вот своеобразный подарочек. Бред конечно, но что еще подумаешь, когда тебя бросается обнимать кто-то вроде бездушного шайнарского посла?

Но холодное прикосновение осталось. На шее теперь висела тонкая плоская цепочка, серебристая как омниумы, которые я делаю. И что это значит?

— Мой подарок значительно облегчит вам дальнейшее существование, — не меняясь в лице, продолжил шайнар. — Благодаря амулету вас ограждает внешний контур, способный сопротивляться всякого рода физическому насилию. Никто не рискнет вас бить или... принуждать к близости.

О мать всех звезд! Непроизвольно я все-таки покраснела... Вот о чем не думала, так это о том, какая судьба может ждать осужденную куртизанку?

— Спасибо. Вы ведь не обязаны этого делать?

— Не обязан. Но не все не так просто. В первую очередь я забочусь о собственных интересах. Насколько я знаю, вы все еще девственница?

Даже отвечать не пришлось, дерганый взгляд в пол ответил сам за себя.

— Проще вас ее лишить, ну да ладно, обойдемся. Тем более создаваемый амулетом контур несет еще одну немаловажную функцию — принудительного молчания. В течении пяти лет вы физически не сможете рассказать о нашем договоре. А после все равно хорошо думайте, стоит ли болтать? Так или иначе, сейчас наши страны обменяются агентами и ронять престиж своего королевства, рассказывая, как легко его одурачили, наверное, не в ваших интересах.

Честно, мне было глубоко наплевать на престиж своего королевства.

— Как работает этот контур?

— Вы же знаете, что ваша магия слишком слаба, к тому же она созидательная и не может разрушать?

— Да, знаю.

— Но вы так же знаете, что некоторые шайнарские маги разрушать умеют, причем весьма качественно. Та же звездная клетка...

— Да.

— В подробности вдаваться не будем, но в общих чертах поясню. Так вот, если коротко, контур преображает вашу магию в разрушительную. Любой, кто попробует вас ударить получит ответный удар.

Надо же, какая чудная игрушка. Какой чудный господин посол! Я криво улыбнулась.

— Это не может не радовать. Но а если цепь порвут или снимут любым другим способом?

— Невозможно. Развязать шайнарский силовой узел способен только крайне сильный маг, а я не думаю, что у него возникнет потребность в вашем... обществе. Полезная вещица, хотя и не идеальная. К несчастью, если кто-то станет принуждать вас к каким-либо действиям другими методами, к примеру, лишив еды, то она вам ничем не поможет.

Надо же. Еще немного и поверю, что посла на самом деле заботит мое будущее.

Впрочем, он не стал дожидаться. Поднялся, холодно посмотрев сверху вниз.

— Ну что же, до вечера.

Кивнул.

— Мариза де Тувисс, мое почтение.

И ждал, пока я догадаюсь отреагировать сухим наклоном головы, как и полагалось по моей легенде.

Переезд никаких особых эмоций не вызвал. Меня провезли по городу в темной карете с наглухо закрытыми окнами, доставили к самому крыльцу одной из королевских тюрем, даже не дали времени по сторонам посмотреть, быстро провели коридорами до комнаты, практически неотличимой от той, где я просидела последние дни и заперли.

Оставалось только ждать суда. Шесть дней.

А потом пытаться понять, что осталось от моей жизни и что с этим делать.

И снова никого, неприметная служанка, тихо появляющаяся и так же тихо исчезающая. Изредка — гулкие мужские голоса в коридоре.

Правда, два раза меня посещали королевские следователи. Я терпеливо отвечала на надоевшие вопросы, уточнила некоторые неизвестные следствию детали и общем мы остались друг другом довольны. Они оказались настоящими профессионалами, потому смотрели на меня как на предмет обстановки и даже ни разу не позволили себе скабрезных намеков или хотя бы одного косого взгляда.

Когда они распрощались и ушли, я даже немного пожалела, что снова осталась в одиночестве.

А за день до суда ко мне пришел посетитель. Мастер Армед.

Впервые за долгое время я почувствовала некое слабое подобие радости. В моей памяти мастер тесно связан с тем счастливым периодом жизни, когда впереди Янош и огромное счастье...

А я и не понимала, какое это счастье.

Нет, не нужно. Станет только хуже.

— Как вас пропустили? — спросила я.

Он устало опустился на большой неудобный стул, единственную кроме кровати мебель в комнате.

— Получил разрешение. Вы же не обычная заключенная, Ула. Посмотрите на комнату. Обычные сидят в подвале, под капающей с потолка ледяной водой и мышиными норами в земляном полу. Хотя там не так скучно. Общество мышей вас бы чудно развлекло. Они отлично дрессируются, вы бы научили их расхаживать на задних лапках и сворачивать хвост колечком.

Пытается меня развлечь. Ну что же, мне несложно улыбнуться, пусть даже никакого оптимизма внутри ни на грош.

Что-то ощутимо изменилось за последнее время. Мастер сильно постарел. Хотя может это я смотрю на окружающих по-другому? Раньше он был оживлен и весел, я видела только добрую улыбку и блестящие любопытные глаза. Но нынче передо мной печальный старик с опущенными плечами и я вижу только седые волосы и глубокие морщины.

— Так вы просто проведать или все-таки по важному делу? Может, никак не найдете результатов опыта с выжимкой из водных ягод, что я спрятала в стол, а вам ничего не сказала? Или пробирки с разъедающей настройкой? Признавайтесь, — максимально вежливо. Это одна из моих особенностей, из-за которых по признанию посла меня выбрали на эту роль. Умение держать лицо.

И я держу.

— Проведать... И поговорить. Серьезно поговорить.

— Говорите, мастер. Слушать вас одно удовольствие.

— Ула, — вдруг воскликнул он, отбросив наигранное веселье в сторону. — Девочка моя! Что же ты делаешь? Я работаю на пана Витольда много лет и давал присягу о неразглашении. Я многим ему обязан, в частности своей свободой. Но Ула, так нельзя! Если ты скажешь, я приду на судебное заседание и заявлю о твоей невиновности.

— Нет, нет, не вздумайте! Я не хочу, — милый мастер, на работе я всегда с ним соглашалась, но теперь вынуждена отказать.

— Ула, все действительно происходит с твоего согласия? Почему? Что случилось? Пан Витольд тебе угрожал?

— Нет, мастер. Мы заключили честную сделку.

— Чем он тебе заплатил? Неужели тебе чего-то не хватало? — горько спросил мастер. О, звезды, неужели и он станет думать, будто я могу продаться за деньги?

— Он подарил мне жизнь, — пафосные слова... даже произнесенные таким безразличным тоном напоминают сцену спектакля.

— Ула...

Мастер согнулся и осел, будто потерял опору. Помолчал.

— Ко мне приходил этот мальчик... Янош.

Я вздрогнула.

— Как он?

— Как он? Не знаю... Я не стал с ним говорить. Пан Витольд подробнейшим образом проинструктировал меня насчет поведения и показаний в суде. Вы числились в моей лаборатории, но за последние полгода бывали там от силы пару раз. Это единственное, что я могу сказать. Встреч с вашими знакомыми приказано избегать, когда мои ученики тайком провели Яноша в башню я успел вызвать охрану. Вначале решил, что он подкупил одного из моих учеников, чтобы попасть внутрь. Но Лой, который все и проделал, потом приходил объясняться. Сказал, что помогал добровольно и бесплатно. Что хотел помочь твоему жениху...

— Не называйте его так. Теперь это неправда.

— Хорошо, Ула, как скажешь. Лой пересказал историю этого мальчика, последний раз тебя видели в его доме, когда он находился без сознания. Ты пришла вечером вместе с подругой, которая вскоре оставила вас одних. Потом ты исчезла. Лой говорит, Яношу помогают многие маги. И друзья по работе. И что вся полученная информация подтверждает — ты на самом деле шайнарская шпионка, работающая под прикрытием пана Витольда. А он помнит твои рассказы о работе под моим руководством и не может не услышать от меня объяснений. Лой так говорил... Янош вернется и не успокоится, пока не получит ответы. Понимаешь, Ула? И когда он спросит, работала ли ты в лаборатории, я не знаю, как отвечать, кого выгораживать. Может ну его, пана Витольда, рассказать правду?

Как все-таки по-разному играет с нами судьба. Чередует людей, которые для достижения цели переступают любые препятствия и таких, как мастер, которые готовы нарушить присягу. А ведь это значит мгновенное лишение всего — работы, дома, покровительства. Мастера в лучшем случае просто выставят на улицу. В его-то возрасте...

Мне повезло, что в своей жизни я встретила такого человека, как мастер Армед. По крайней мере, теперь я знаю, что безо всяких условий хорошие люди действительно существуют.

— Нет... Мастер, вы не должны нарушать присяги посольству. Меня никто не заставляет, я сделала свой выбор и вы ничем не можете помочь. Тем более таким способом. А если попытаетесь, будет только хуже. Как вы думаете, что предпримет пан Витольд, если узнает о вашем разговоре с Яношем? А он узнает в любом случае. Ничего не надо, это ничего не изменит... Поверьте.

— Ула, Ула...

Он ушел, шаркая ногами по полу и последние дни до суда прошли совершено незаметно.

Сам суд не показался мне чем-то жутким. Меня привели в большой зал с высоким потолком, в котором все голоса звучали гулко и резко, усадили за ограждение из деревянной решетки, охраняемое с обеих сторон. Народу собралось много, я никого не разглядывала, смотрела только вперед на судью и двух его помощников, краем глаза видела слева дознавателя, защитник прятался справа.

Также на суде присутствовал королевский маг, в обязанности которого входила необходимость следить за моим эмоциональным фоном, то бишь подтверждать, что я даю показания самостоятельно, без принуждения.

Конечно, самостоятельно! Я выпрямила спину и спокойно принялась отвечать на вопросы.

Перечислила, что, где, когда и с кем делала. Даже вопросы, уточняющие некие интимные подробности моей деятельности ничуть не сбили ровного течения голоса. Казалось, я просто пересказываю какой-то сценарий. Как на театральной постановке. Сегодня я злодей и тебя убью. А ты сегодня воин и будешь защищаться. А ты будешь принцессой....

— Вы знакомы с паном Рокази, входящим в гильдию Торговцев королевского двора?

— Да.

— Вы провели с ним ночь в таверне Золотой воды?

— Да.

— Кто был инициатором встречи?

— Я.

— Вы действительно проникли в его дом под видом беспризорницы и, дождавшись пока он уснет, обыскали кабинет и сделали копии документов с информацией о поставках пористого пенита?

— Да.

И так двенадцать раз. На сладкое оставили принца с другом и каждый мой ответ вызывал в зале тихий, но недовольный ропот. Еще бы, чудом удалось спасти от ловушки самого принца!

Времени прошло много, но оно текло незаметно. Перед тем как суд удалился на обсуждение, поднялся главный Судья в серой бесформенной мантии, с капюшоном, как можно глубже натянутым на лицо с целью избежать случайного сглаза.

По залу прогрохотала последняя фраза процесса.

— Все сказанное вами является вашим свободным волеизъявлением? Без принуждения?