— По крайней мере, ни одна их тех девиц не устраивала мне этакую встречу!
— Глупышки, что с них возьмешь. Зачем мозги, если годовой доход превышает десять тысяч?
— Ваши родители знают?
Маргарет пожала плечами, продолжая улыбаться все так же лучисто.
— Думают, что я окрутила богача. Неважно, каким образом. Сестра догадывается, она сама мне ту книжку подсунула. Пока я не выйду замуж, ей ничего не светит.
Тем временем нотариус Мизлз составлял брачный контракт. Его не смущало, что дело происходит в спальне, а счастливая невеста одета в ночную сорочку да легкую шаль, которую она, опомнившись, накинула на плечи. И не в таких условиях приходилось работать. По крайней мере, мистер Нитли не наставляет на жениха ружье. А то ведь всякое бывает.
— Насчет приданного, — замялся папаша. — Мы, конечно, дадим за ней набор столового серебра, очень хорошего...
— Спасибо, обойдусь.
Нотариус завел речь про деньги "на булавки" и вдовью часть наследства, но Марсден и от него отмахнулся. А когда миссис Нитли, клокоча от восторга, провозгласила, что ее дочь выйдет замуж по особой лицензии, которую покупают у самого архиепископа, Маргарет мягко, но настойчиво ее остановила.
— Мы с лордом Марсденом в Лондоне обвенчаемся. Все уже готово, карета ждет. Осталось только с вами попрощаться.
Миссис Нитли всплеснула руками.
— Да как же так! Я-то думала, мы устроим свадьбу на все графство, соседей созовем...
Вампир горестно покачал головой. Свадьбы проводились исключительно при дневном свете, а уж о том, чтобы вообще сунуться в часовню, и речи быть не могло. Хотя сейчас его заботило даже не это. Как объяснить подчиненным, почему из поездки в провинцию, исключительно с целью поохотиться, он вернулся с молодой супругой? Разве что притвориться, что сам того захотел? Но зная Мастера, гармонично сочетавшего мизогинию с половой распущенностью, в такую версию мало кто поверит.
— Нет, маменька, мы поженимся без гостей, — прощебетала Маргарет.— Так принято в высшем свете.
— А, ну тогда конечно, — согласилась матушка, едва подавляя разочарование.
Тут девушка оттеснила всех к двери, попросив родителей не выпускать жениха из виду, а сама быстро переоделась с помощью Лизбет. Все это время вампир прождал в коридоре, игнорируя расспросы будущих родственников. Лишь когда миссис Нитли поинтересовалась, видел ли он английскую королеву, Марсден рассеяно спросил, какую именно.
Маргарет вынырнула из спальни, одетая в зеленое платье с пышными рукавами, и, расцеловавшись с родней, покинула дом в сопровождении закабаленного упыря. Отойдя подальше, уже в парке, они опустились на скамейку. Марсден молчал. Тогда девушка протянула ему левую руку запястьем вверх.
— Сюда. Потом прикрою браслетом. Только постарайтесь поаккуратнее.
Вампир вперил взгляд в сеточку вен, темневших в лунном свете, и его губы сложились в жестокую улыбку. Но Маргарет не вздрогнула.
— Вы злитесь на меня, — констатировала она, — и злитесь заслуженно. Можете причинить мне столько боли, сколько сочтете нужным... если это доставит вам удовольствие.
Его намерения она угадала правильно. Вампиру не терпелось разодрать нежную кожу, так, чтобы кровь по сторонам хлестала, но спокойный голос девушки его отрезвил. Он умел распознавать достойных противников.
— Спи, Маргарет.
И в тот же момент она откинулась на спинку скамейки.
Обхватив ее за плечи одной рукой, другой Марсден поднес ее запястье к губам и пронзил так осторожно, что она не вскрикнула бы, даже находясь в сознании. В рот хлынула кровь, такая пьянящая, какой он никогда еще не пробовал. От нее закружилась голова, и вампир едва успел вовремя остановиться. Последний вздох, легкий как мотылек, трепетал у нее в горле, но уже готов был вырваться и смешаться с теплым июльским воздухом. И тогда все будет кончено. Пожалуй, так правильнее всего. Оставить ее здесь и скакать обратно в Лондон, позабыв про дерзкую девицу, что обратила против него — против рыцаря! — его же честь. Оставить здесь...
"... потому что ему уже ничем не поможешь!" из глубин памяти донесся знакомый голос, а потом добавил "Прощай" и назвал его по имени...
Ну уж нет! Хоть он и немертвая тварь, а все же не предатель. Не то, что некоторые. И вампир полоснул клыком по своей ладони, но прежде чем кровь запятнала губы Маргарет, он успел их поцеловать.
А она так ничего и не почувствовала. И никогда не почувствует, и не узнает.
Понемногу к ней возвращалась жизнь. Вот она уже открыла глаза, озираясь как спросонья, но быстро поняла, что произошло. Улыбаясь, наклонилась к своему творцу. Тот холодно ей кивнул.
— Рад, что нахожу вас в добром здравии, леди Маргарет.
— Я буду вам хорошей женою, сэр, — торопливо зашептала она, — я буду следить за тем, чтобы вы всем были довольны. Чтобы в вашем доме все было в идеальном порядке. Вместе мы будем давать приемы. Я научусь всему, что знают светские дамы, и никогда вас не опозорю. Мы будем счастливы, милорд!.. Вот только я не верю, что любовь существует. Когда-то верила, а сейчас совсем не верю. Но...
В его надменном лице ничего не изменилось.
— Очень приятно, мадам, что хоть в чем-то наши мнения совпадают.
С тех пор эту тему они больше не затрагивали.
* * *
-... мы сели на скамейку, а что было дальше, я не помню. Но проснулась я уже вампиром. Как-то так все и вышло. Марсден даже не открыл мне своего имени. Настоящего. Сказал лишь, что никогда меня не полюбит, а поскольку он верен своему слову, то так и не полюбил. Что ж, я не уступаю ему ни на йоту. Если хочет вражды, он ее получит.
Гизела смотрела то на Маргарет, то на портрет, не зная, как реагировать. Да, история была... не самой счастливой из всех историй, что ей доводилось слышать о семейных парах. Столько лет прожить рядом с мужчиной, который тебя не то что не любит — попросту презирает за твой поступок! Однако в этой истории ее внимание привлек другой момент.
— Значит, вы сами согласились стать вампиром? Сами?
Гизеле не требовалось вспоминать, как вампиром стала она. Эта картина преследовала ее всегда, стоило только закрыть глаза: и неумолимо приближающиеся клыки Изабель, и ее собственный истошный крик, и ужас, который невозможно ни с чем сравнить.
— Да вы хоть отдаете себе отчет, что совершили?!
В улыбке леди Маргарет сквозило спокойное безумие.
— О да, — проговорила она, — все лучше, чем остаться совсем одной. А если ты этого не понимаешь, Жизель, то ты самая счастливая девушка на свете.
ГЛАВА 10
Минут за десять ярость Берты успела выкипеть. На смену ей, как водится, пришло раскаяние. И правда, что за праздники взаперти? А ведь с самого приезда они с Гизи еще ни разу не совершали променад. Да что прогулки, личной жизни тоже никакой не было! Ну как тут расслабиться, если в любой момент может нагрянуть Маргарет и превратить их честное, моногамное времяпровождение в разнузданную оргию втроем! Берта поежилась.
Так или иначе, нужно извиняться. Обычно извинения сводились к "Ага, ты тут. Я все думала, где ты шляешься." На языке фроляйн Штайнберг это означало "Прости, любимая, я по тебе скучаю."
Но вместо Гизелы ей повстречалась Харриэт. Свесив голые ноги через перила, она сидела на лестничной площадке третьего этажа. Из-за мутной пленки на глазах, под которой вяло шевелились зрачки, нельзя было с точностью определить, на что же она смотрит.
— Харриэт? — позвала Берта, задрав голову, но девочка не шелохнулась. Тогда вампирша взбежала по ступеням и присела рядом с ней.
— Ты уже была у мисс Грин? Пробовала ее напугать?
— Нет.
— Что ж ты так, — укорила ее Берта. — Она тебя, небось, заждалась. Иди, напугай ее как следует.
— Никуда я не пойду! — вдруг закричала девочка. — Надо ж и мне отдохнуть!
Но сразу сжалась, испугавшись своего порыва. Вздохнув, Берта погладила ее по голове и начала распутывать длинные космы, используя свои когти вместо расчески. Девочка не только не протестовала, наоборот, расслабилась и только что не пищала от удовольствия. Ласкали ее не часто.
— Отдохнуть? А что, у тебя совсем не бывает выходных?
— Нет, мисс. Милорд говорит, что время слуг полностью принадлежит хозяевам, до последней секундочки.
"Твой милорд напыщенный гусь," чуть не сказала Берта, но прикусила язык.
Нечего подавать Харриэт такие идеи. Они с Гизелой скоро уедут, а ей тут оставаться. И неизвестно еще, какими методами Марсден будет восстанавливать свой авторитет в ее глазах.
— А будь у тебя выходной, куда бы ты пошла? — мягко спросила фроляйн Штайнберг, пытаясь заплести ей косу. С таким же успехом она могла проделывать это под водой. Волосы утопленницы, влажные и густые, оплетенные водорослями, никак не хотели принимать более-менее цивилизованную форму.
— Нууу, я б сперва в кондитерскую лавку заскочила и набрала всяких бонбошек, и лакрицы, и еще анисовых леденцов. Много-много! Целый кулек! А потом на Панча и Джуди! Или вот еще есть такие куклы, меха-нические. Не знаю, чего их так обозвали, мех-то на них не растет. Они танцуют и на скрипке играют, уж такие забавные! А еще я пошла бы плясать...
Берта опустила руки.
И как до нее раньше не доходило, что несмотря на умение поворачивать голову на 180 градусов, Харриэт всего-навсего ребенок?
Надо уточнить наверняка. Вспомнилась добрая сказка о том, как детишки играли в мясника и ненароком зарубили своего приятеля. Судья предложил малолетнему преступнику яблоко и золотую монету на выбор. Когда тот выбрал первое, судья вынес оправдательный приговор, потому что ребенок в который раз подтвердил свою незрелость.
— Что бы ты выбрала — яблоко или соверен? — обратилась Берта к привидению.
— Соверен, мисс! — отозвалась Харриэт, а когда у Берты вытянулось лицо, продолжила. — На него аж два яблока можно купить. И целый кулек конфет.
Вампирша сочла ее ответ достойным.
— Не грусти. Мастер даст тебе выходной. Я с ним поговорю.
— Ой, мисс, вы замолвите за меня словечко! Спасииибо!
Привидение повисло у нее на шее, радостно болтая ногами, и Берте стоило немалых трудов ее отцепить.
— Нет, не замолвлю. Для таких господ, как твой милорд, устная речь хоть в лоб, хоть по лбу. Они воспринимают слова, только если те напечатаны на бумаге и, желательно, заверены парочкой штампов. Вот такие слова нам и предстоит найти.
— А где ж мы станем их искать?
— В библиотеке. Ты читать умеешь?
— Немножко.
-Вот и отлично, вдвоем быстрее получится. Приноси мне любые книги, если в заглавии упоминаются слуги.
* * *
Вампиров мисс Грин нашла по запаху.
О нет, они отнюдь не пренебрегали личной гигиеной! Впрочем, даже в этом случая девушка отнеслась бы к ним с пониманием. Она твердо решила, что у немертвых своя уникальная культура, которую следует уважать. И если они травят тараканов в сочельник — возможно, это их традиция.
Связать запах с едой просто не пришло ей в голову. Запах был не просто отвратительным. Он был каким-то инородным.
Лишь оказавшись на кухне, Маванви наконец поняла, что к чему.
Стол был накрыт на одну персону. Секретарь расставлял бокалы, сам же Мастер, сквернословя вполголоса, пихал в вазу охапку еловых веток. Собственно, ветки и были самым съедобным из всего, что уже поджидало гостью на столе. Королевой завтрака была бурая жижа, которая, похоже, стремительно эволюционировала. Маванви могла поклясться, что она только что отрастила щупальце, цапнула салфетку и утащила ее в тарелку!
В спальне осталась рукопись нового романа. Черноволосый красавец Брендан как раз угощал героиню, простую смертную девушку, комплексным обедом из трех блюд. И клубничным мороженным. Причем обед приготовил сам. А клубнику лично собрал с грядки.
Маванви решила, что над этой главой надо еще поработать.
— Мисс Грин! Мы вас заждались!
Мастер шагнул ей навстречу и, поцеловав ей руку, проводил смущенную девушку к столу. Секретарь бросился отодвигать ей стул, но он — Маванви кольнула обида, — похоже, был совсем не рад ее видеть. Покончив с любезностями, юноша встал за стулом Мастера и застыл, как страж у Букингемского дворца. Он почти полностью слился с пейзажем, тем более что и пейзаж, и одежда Фанни были заляпаны овсянкой.
— Пусть мистер Блейк с нами сядет, — попросила Маванви.
— Зачем? — удивился Марсден.
— Пожааалуйста? — она выдвинула любимый аргумент всех девушек. Оспаривать его бессмысленно. Он сокрушает логику.
— Садись, Блейк.
Повинуясь взмаху руки, юноша занял место напротив гостьи. Но даже так он умудрился ее игнорировать. Его взгляд словно раздваивался у ее лица, плавно огибал русую голову, и снова сходился позади ее затылка.
— Как вам овсянка? — любезно поинтересовался Верховный Вампир.
— Очень вкусно, сэр, — улыбнулась Маванви, размешивая кашу, как будто этот магический ритуал уменьшит ее объем.
— Но вы еще не пробовали.
— Жду, когда остынет.
— Может, ее разбавить? — он подтолкнул к ней лафитник с кровью.
— Нет! Я сейчас!
Она дернула ложку и подняла ее вверх. Вместе с тарелкой.
— Вот ведь незадача, — посетовал Марсден, разглядывая прилипший столовый прибор. — Блейк, подай мисс Грин новую ложку.
Маванви вспомнила средневековую пытку, во время которой жертву накачивали водой, и поняла, что с воображением у инквизиторов было негусто. Надо было сварить чан овсянки и скармливать ее еретику, приговаривая "ложку за Папу."
Неизвестно, какой трагедией для ее желудка обернулся бы этот завтрак, если бы на пороге не показалась Берта Штайнберг. Вампирша прихватила какой-то листок. Судя по ее решительному взгляду, она собиралась приколотить его на дверь.
— Берта! — просияла Маванви, вскакивая с места.
"Спаси меня снова!" читалось в ее глазах. Но Берта кивнула ей с тщательно отрепетированным равнодушием.
— Лорд Марсден и Фанни Блейк, — отчеканила она, потрясая листком в такт словам, — а ну-ка идите сюда. Есть разговор.
Как только мужчины поднялись, Маванви приступила к решительным действиям.
Опекуны мисс Грин прилагали все усилия, чтобы не разбаловать и без того неблагодарную девчонку. Так что на завтрак, обед и ужин она получала тарелку водянистого супа и кусочек тоста. Причем если тост был хоть немного вкуснее поджаренной подошвы, тетушка отсылала его в кухню на доработку. Приходилось съедать все это под ее недреманным оком. Но даже тетушка порою отвлекалась, и тогда...
Стоило вампирам отойти, как девушка подхватила тарелку, метнулась к окну, распахнула его без скрипа, вытряхнула кашу, так же тихо закрыла окно, смахнула с подоконника залетевшие снежинки — никогда не знаешь, на чем можно засыпаться! — и вернулась на место. На все у нее ушло секунд пять. Когда вампиры обернулись, она уже вытирала губы салфеткой. На щечках играл сытый румянец. Его Маванви тоже научилась изображать.
Ни что так не радует сердце повара, как тарелка, опустошенная в рекордные сроки.
— Вам понравилось! — просиял Марсден. — Добавку будете?
— Нет, спасибо! Я лучше возьму...
