Мёртвая тишина

Поскольку нож, которым я вскрывал заражённых, был мной благополучно "пролюблен", я не придумал ничего лучше, чем воспользоваться одним из множества зубов заражённого. Пасть была немного приоткрыта и треугольные зазубренные пики, прям как у акулы, аж в два ряда, предоставляли богатый выбор режущего инструмента. Чем же ещё и не проверка?

Вытянув руки вперёд, я, дрожа от страха, зацепился пластиковым хомутом за вывернутый наружу зуб. Пластик лопнул практически без усилий едва соприкоснувшись с бритвенно острой кромкой. Монстр никак не проявлял себя, даже когда мои кисти оказались в его пасти. "Точно не живой!" — с облегчением констатировал я, дотронувшись до холодной и, на ощупь не естественно гладкой, морды твари.

Морщась от, покалывающей в пальцах, боли, я, первым делом, отпустил слишком долго отработавший своё жгут на правой руке. Внутренне я был готов к тому, что рана на руке будет кровить, однако, этого не произошло, да и сама она выглядела так, словно прошло уже не менее пары — тройки дней, о чём свидетельствовала ровная подсохшая корочка на ней. Рукой шевелить было по-прежнему больно, но вполне терпимо.

Мысленно отвесив себе оплеуху, я огляделся в поисках живца. Ближайшим его источником маг оказаться только Пик, чьё поломанное, замершее в неестественной позе, тело лежало на кромке берега, погрузившись головой под воду.

Кряхтя как старый дед, я прополз на коленях разделавшее нас расстояние. Состояние организма было просто жутким. Видимо тело, перестав реагировать на внешний раздражитель в лице оскаленной морды заражённого хищника, решило, что ему хватит тратить свои ресурсы на выживание и решило расслабиться. Заветная фляга, оказалась точно на своём месте притороченной к ремню Пика. Не обращая внимание на то, что вся она была в, успевших хорошо подсохнуть, потёках жидкости бурого цвета, не допускающих двойного толкования того, в чём она была изгваздана, я присосался к ней как клещ, и, не останавливаясь, допил её до конца.

Судя по ощущениям, это было то что нужно. Даже отвратный вкус и изрядная крепость неразбавленного напитка не смогли испортить чувство накатившей неги. Боль отступила ещё до того, как я напился вдоволь.

— Отсюда нужно валить, — думал я, вытаскивая Пика на берег. В памяти всплыли его слова, как и о двух часах, так и о том, что за ним должны приехать. Быстрый обыск его трупа, показал, что я не зря потратил своё драгоценное время. Этот кастрат, прибрал себе весь жемчуг, запрятав его в пластиковый футляр из-под очков. Восемь красных и двадцать одна чёрная жемчужина были аккуратно уложены на, свёрнутый по размеру футляра, кусок марли.

Больше с этого гада и взять было нечего. Калаш, точно такой же 308, каким Пик вооружил и меня, был сильно помят, да так, что крышка ствольной коробки и приклад были просто вырваны из него и где они сейчас валялись я так и не нашёл. Хотя и не особо то и искал. Жаль было коллиматор, который исчез вместе с крышкой. Моё внимание привлёк лишь магазин, который внешне был в два раза толще стандартного. Помня, что патроны в Улье на дороге не валяются, я всё-таки решил не разбрасываться живыми деньгами и прибрал оба обнаруженных раздутых рожка.

Пробираясь мимо замершего кусача, а если я не ошибаюсь, это был точно он. Такую широкую морду было трудно с чем-то перепутать. Я, цепляясь за его шипы, и стараясь не оступиться с причала, в конец оборзел. Нет ничего особенного, тварь оставалась мертвенно холодной и совершенно не реагировала на раздражающий фактор в виде еды, бесстыдно цепляющейся за его шкуру. Я просто постучал по нему. Не по пластинам биологической брони, а именно туда, где её не было. Были у кусача такие места, хоть их и было крайне мало. Результат меня крайне озадачил. Было такое ощущение словно я стучу по камню, холодному, гладкому, я бы сказал, полированному, камню. Словно по статуе стучишь с характерным звуком.

Добравшись до оружия на боте, я не утерпел и выстрелил в заражённого, выцеливая именно то место без брони. То, что я попал туда куда метил, даже не обсуждается, с десяти то метров. Я это прекрасно видел. А вот то, что пуля с визгом ушла в рикошет, я уже услышал, и, мысленно перекрестившись, возблагодарил создателя, что не оказался на её пути. Не поленившись, я вернулся и проверил свою мишень. На шкуре не было ни царапины, и это озадачило меня ещё больше.

Вооружившись тесаком, я полез по широкой шипованной спине к затылку твари. Споровый мешок нужно было вскрыть. Да и нервировала меня эта неопределённость. Что это за карачун напал на монстра? Вдруг оживёт. А разворошив споровой мешок, я гарантировано его обезврежу.

Из моей затеи вышел полный облом. Закалённый клинок отказывался брать раздутую чесночину. Он просто соскальзывал в сторону, когда я пытался вогнать его в стык долек грибницы. Как я не пыжился, сталь отказывалась брать заражённого. Может перфоратор с победитовым сверлом, или там, отбойный молот, и взяли бы эту неожиданно прочную преграду, но вот чего нет, того нет. Так что, вспомнив о критичности моего длительного пребывания на этом кластере, я решил валить подальше, пока имею такую возможность.

Не переодеваясь, не разбираясь, что Пик натворил с моим ботом, всё это можно будет сделать и потом, я, отдав концы, и оттолкнувшись багром от причала, забрался на верхнюю палубу и запустил двигатель, выводя речное судно на течение. Бот просто летел по курсу, ускоряемый бегущей водой, выдавая не менее двадцати километров в час на мой искушённый взгляд. После острова, река заметно сужала своё русло. Зажатая крутыми берегами с обеих сторон, что само по себе было необычно, она словно ускорялась в теснине. Я только и успевал крутить штурвалом, чтобы не влететь в вырастающие по курсу отвесные стены.

Куда меня несло, я был не в курсе. Меня подгоняла мысль убраться как можно дальше от проклятого острова, чуть было не ставшего моей могилой. Я спешил, а спешка, как известно, хороша только при ловле блох. Улей, мать его, не замедлил показать, что прописные истины работают повсюду во вселенной, даже за тысячи и тысячи триллионов километров от земли.

Перекат, появившийся прямо по курсу, я практически прозевал, и уже ничего не успевал сделать, кроме как вцепиться покрепче в штурвал и надеяться на прочность конструкции бота, который сам же и собирал в своё время, помогая другу в организации небольшого бизнес проекта. По всем прикидкам водные прогулки по реке в летний сезон, если и не должны были его озолотить, ну и меня за компанию, то уж по крайней мере, полностью отбить понесённые затраты.

Стиснув зубы, больше из-за опасения откусить себе чего-нибудь, я поддал газу. Река была как будто перегорожена какой-то плотиной, через которую мощно перекатывал водный поток. Это препятствие было полностью скрыто под водой, но именно оно и создавало перепад. Не слишком большой. Вряд ли более метра, но и его было достаточно, чтобы тяжело гружённый бот потерял остойчивость и перевернулся нахр..н.

Собственно, как оказалось, я совершенно не зря, как стиснул зубы, так и прибавил ходу. Разогнавшийся бот, с противным скрежетом, зацепив что-то скрытое под водой, перевалил носом этот мини водопад, и ухнул вниз, зарываясь в воду вместе с частью передней надстройки. Я было подумал, что бот так и уйдёт под воду, ведь ни о какой герметичности остекления на нижней палубе не шло и речи. Там стояли обычные раздвижные пластиковые створки, но нет. Ушедший под воду нос бота вылетел из воды словно пробка из хорошо встряхнутой бутылки шампанского, ровно в тот момент, когда корма перевалила через невидимую преграду. Хорошо, что сидел, а то бы меня выкинуло как из пращи, вместе со штурвалом, за который я держался. Нервно пересидев прилипнув к креслу, это незапланированное родео, и дождавшись окончания болтанки, я решил, что ну её на..рен, эту спешку.

Двигатель заглох, видимо хватанув воздух вместо топлива, так что неуправляемое судно со скоростью течения, ставшего к слову довольно вялым, медленно дрейфовало, двигаясь вперёд правым бортом. Берега реки здесь стали более пологими, переходя неподалёку в широкие песчаные пляжи, обрамлённые высоким сосновым бором, да и река заметно прибавила в ширину. Отличия от оставленного за спиной были столь разительны, что не оставляли сомнения в смене кластера. Нужно было разобраться с двигателем, так что отдав кормовой якорь и убедившись, что вставшее носом по течению судно надёжно удерживается на месте, я полез к двигателю.

Я вообще ни разу не механик, но где находится рычажок подкачки топлива найти смогу. Да и краткий ликбез по его эксплуатации я прошёл, так что не видел ничего сложного чтобы вновь запустить практически новый движок. Вот и сейчас поработав, умещавшейся в двух пальцах, помпой, мне удалось заставить снова мерно тарахтеть, до неприличия прочихавшийся движок. Убедившись, что судно снова на ходу, я не стал тратить горючку и заглушил его уже штатно. Забот был "полон рот" ещё.

Самого страшного не произошло, бот снова оказался на ходу. Хотя, если бы мы с Пиком не закрепили намертво колёса Делики, неисправность двигателя показалась бы мне сущим пустяком, после такого сплава. А так, переднее стекло вполне ожидаемо не выдержало напора воды, и сейчас его осколки усеивали мокрую палубу где и стояла машина муров. Добив отыскавшимся клювом остатки сохранившегося в рамах стекла, чьи острые края могли неприятно удивить зазевавшегося ... . Да походу меня они одного и могут "удивить" если на них наткнусь с пьяных глаз. Так что лучше ну его. За экологией, на сколько я понимаю, здесь никто не смотрит, так что взяв в руки швабру, я смёл все обнаруженные осколки за борт. За одно и палубу отдраил.

А ведь реально хочется нажраться. Да вот ведь незадача, случилось так, что полки где хранился алкоголь, которые находился здесь же, были пусты. Я обнаружил только две бутылки вискаря, что как-то закатились за барную стойку. Всего две бутылки оказались не разбиты и не смыты водой. Во мне боролись два вполне человеческих желания — напиться с горя и обычная, банальная жаба. После недолгих метаний последняя победила, ведь на её сторону встал здравый смысл. У меня кончился живец, который я и принялся бодяжить.

На моё счастье дальше салона с машиной вода не зашла, будучи остановленная герметичной дверью. Так что лежавшие в каюте мешки со споранами, горохом и янтарём были в полной сохранности. Вот две зелёные виноградины я и использовал по прямому назначению. В кладовке я нашёл литровую бутылку гранатового сока, которым разбавил растворившиеся в виски спораны. Процедил, как Пик учил. Так что вкус у получившегося напитка был вполне пристойный, или это я уже привык.

Кстати, в своей каюте я обнаружил и карту о которой упоминал мой покойный крёстный. Немного покумекав над нею, я всё-таки нашёл и свой родной кластер, и остров, и долбаный водопад, который оказался затопленной плотиной, перегораживающей реку намертво, так, что река в этом месте была не проходима не то что для судов, но и для лодок. Это мне так повезло пройти её по большой воде. А Пика гад ведь точно знал об этом, вот и поджидал своих дружков на острове. Продуманная оказалась гнида, в безопасности хотел переждать. Выходит, мне стоит теперь благодарить того непонятного кусача. А то бы раскромсали всего на кусочки.

Нет худа без добра. Теперь я точно знал куда мне идти дальше. Лента реки, петляя по кластерам, уходила на северо-запад и заканчивалась на границе карты. Вроде бы ничего сложного дальше не было. Обозначения на карте были интуитивно понятны, а вот непонятным оставалась странная расцветка кластеров. Восточная их часть была окрашена в красный цвет и, если я не ошибаюсь, то я совсем не далеко от границы этих красных земель. Зато дальше на запад кластеры были закрашены в серый цвет, где карта и кончалась. Что это значит я не понял. Буду разбираться по ходу дела.

Дальнейшая уборка не заняла много времени. Так, расставил на места то, что свалилось. То, что разбилось — пошло за борт. Со всем управился за час. Пора и в путь. За оставшийся день мне предстояло как раз дойти до границы красных кластеров. Ещё километров шестьдесят если я правильно понял масштаб карты.

* * *

Сознание никак не желало возвращалось к Чеху. Его сильно зацепило пограничное состояние, когда кажется, что уже пришёл в себя и вот-вот возьмёшь под контроль своё непослушное тело, а оно ни в какую не желает тебе подчиняться. Малейшее напряжение — и снова тёмная пелена застилает тебе глаза. Каждая такая попытка, будь то едва различимое движение век, или движение пальца, хотя и оно больше похоже на произвольный тремор, мелкую судорогу, приближало его победу над собой.

Словно на качелях, проваливаясь в небытие и вновь осознано вдыхая тяжёлый, наполненный с гарью, воздух Улья, Чех приближал тот миг, когда он смог завалиться на левый бок. Спасительная и такая приятная темнота, видимо окончательно отпустила его из своих нежных и ласковых объятий. Её место заняла жгучая, стреляющая боль в правом боку.

С трудом дотянувшись до беспокоящего, доводящего до одури от боли, места, он, предвкушая неизбежное, резко выдернул засевший в боку деревянный обломок. Глухо зарычав, Чех, сорвал с пояса флягу с живцом. Обжигающая, но приносящая облегчение, жидкость, проталкиваемая в желудок просто огромными глотками, стремительно исчезала из посуды. Так и не утолив свою жажду, Чех заставил себя оторвался от фляги. Плескавшаяся на донышке влага без остатка пошла на обработку открытой раны, заставляя его сильнее стиснуть зубы.

Вскрыв ППИ (пакет перевязочный медицинский индивидуальный стерильный) и совместив обе подушки на месте ранения, он, скинув рюкзак и плитник, обмотал вокруг торса удерживающий бинт. Булавка, которой и следовало закрепить на себе созданную конструкцию, за всеми этими шевелениями, была им благополучно "пролюблена", так что, он тупо завязал концы бинта в узел.

Весь левый бок был в крови, которая хорошо пропитала его одежду. Горка теперь была точно на выброс. Такое как не старайся, кипяти не кипяти, не отстираешь. "Зары" учуют. Даже удивительно, что на грохот взрывов ещё не набежали.

— И как только спину не сломал? — думал Чех, вспоминая короткие мгновения своего полёта. Ударная волна от накрывших колонну взрывов, подхватила его и Шмеля как пушинки, откинув обоих на добрый десяток метров назад. Кстати, сам Шмель валялся поломанной куклой в паре метров от него, накрытый стволом завалившейся сосны.

-От, ты мой родной, — говорил Чех, проверяя свой "Печенег", — Даже не поцарапало. Пулемёт, как не странно, выглядел полностью исправным, несмотря на то, что ни на мгновение не покидал своего владельца, даже в его коротком полёте.

Оглядываясь по сторонам, вращая голову на все триста шестьдесят градусов, Чех вместе с оружием кинулся на донёсшийся до него стон Шмеля.

-Держись братуха! — негромко, только чтобы его друг услышал слова поддержки, крикнул он, сваливаясь возле распластанного тела. Шмель никак не отреагировал на его появление. Он молча смотрел широко открытыми глазами сквозь Чеха, не замечая того и постоянно что-то глотал. Внешне Шмель был вроде бы цел, вот только рухнувший на его ноги ствол дерева, а точнее внушительные размеры этого бревна, отчётливо говорили, что с ним просто не может быть всё в порядке. Да и тонкая красная дорожка, уходящая от губ, намекала, что дело плохо.