Иконоборцы

Капитан скривился, как от зубной боли, однако козырнул и кивнул автоматчикам.

Камил осторожно вылез из фуры и пошел в сторону своего уазика. Позади него снимали оцепление и стаскивали изрешеченные пулями автомобили на обочину. Взрыкнул мотором камаз, потом к нему подключились уралы. Колонна медленно тронулась с места, выстраиваясь в походный порядок.

-Товарищ Камил, мы отправляемся? — его рыжеволосая водитель притушила сигарету о подошву армейского ботинка и потянулась к приоткрытой дверце УАЗа-буханки.

— Погоди, Масенька. Сейчас нам еще пассажира принесут.

Камил обошел машину и открыл задние дверцы, как раз вовремя, чтобы подоспевшие два дюжих бойца поставили и задвинули свою ношу внутрь.

Камил, захлопнул дверцы и обойдя машину, залез в салон. Откинув двойное сиденье в сторону, он достал из тайника один из термосов с аварийным запасом донорской крови. После чего открыл замки и откинул крышку ящика. Не удивительно, что даже видавшие виды бойцы слегка взбледнули. Торпор застал сородича в частичной трансформации, и зрелище было далеко не для слабонервных. Выдвинутая деформированная челюсть, клыки-кинжалы, мощные скрюченные когти на руках. Достав из инструментального ящика монтажку, он вставил ее в распахнутую пасть существа, после чего струйкой залил по ней примерно половину термоса.

Подождал, пока деформация черт немного сгладится, и лицо приобретет вполне человеческие очертания. Как он и предполагал, очертания были довольно знакомые.

В этот момент ожила рация.

— Мы их взяли! В джипе ни хрена интересного — только деньги и оружие! Похоже, это обычные бандюки. Я живых забрал для допроса на базу.

— Понял вас, скоро буду.

Тем временем нужно было приступать ко второй части операции. Камил осторожно подцепил кол-фиксатор и, рванув на себя, грязно выругался. Кол оказался с зазубринами и вышел с изрядным куском грудины.

Пришлось потратить остатки термоса и подождать еще с полчаса, пока тело сородича окончательно не регенерировало.

— Алё, старик, ты собираешься просыпаться, или тебя надо в губы целовать? — он похлопал сородича по щеке, и едва успел отдернуть руку, так быстро рядом клацнули челюсти. — Спокойно, камрад, спокойно. Все свои.

Сородич попытался резко вскочить и сильно ударился головой о низкий потолок фургончика.

— Чеерт, где это?

— Я ж тебе русским языком говорю, спокойней, плавней, вдумчивей. Не надо мне машину портить.

— К-камил? Ты как здесь?

— Нет, Антонио, скорее этот вопрос более уместен мне. Какого черта ты делал в гробу, в фуре, двигавшейся на запад? Решил, как эльф, податься за море?

— Что? Кто? Какая фура? — Антонио, осмотрел свое недавние прибежище, закрыл крышку и сел сверху. — Последнее, что я помню, это нападение, на меня напали на Обь-ГЭСе. Перегородили плотину. Джип охраны — в клочья. Хорошо, что у меня машина бронированная и то — взрывом перевернуло. Выбраться-то я выбрался, из огня — да в полымя. Кому, блин, понадобилось? Я же уже все дела сдал.

— У нас с тобой за время службы столько врагов образовалось, что можно список составлять. Просто ты чего-то не досмотрел. Давно это хоть было?

— Четырнадцатого мая тысяча девятьсот девяносто третьего.

— Позавчера. Ну, свезло тебе. Какие новости тогда расскажешь?

— Может, мы уже поедем куда-нить, или ты меня прикопать здесь думаешь?

— Мася, поехали на базу, — приказал он водителю и снова повернулся к Антонио. — Хотел бы прикопать — не стал бы размораживать, продукт переводить.

— Ладно, не обижайся, я твой должник. Как-нибудь взорву для тебя что-нибудь.

— Заметано, какие у тебя планы на жизнь теперь?

— Такие же, хочу в культурную столицу податься. Служба окончена, контору нашу прикрыли. Надо старые связи поднять, пока окончательный курс на капитализм не взяли. А ты?

— Я до конца века тут посижу. Хватит с меня революций и смуты. В Сибири, думается, попроще будет отсидеться, чем в центрах. Да и стар я уже для такого ералаша, который там твориться, мне бы — чтоб все по укладу.

— Дык, вступай в Камарилью. Повинись — глядишь, тебе скидка выйдет. За выслугу лет.

— Нет, спасибо, я лучше в сторонке постою. У меня, в отличие от тебя, никаких хороших воспоминаний с этим периодом не связанно.

Тут машина, тявкнув несколько раз сигналом, въехала на территорию базы. Фуры уже не было видно. И небо на востоке начинало светлеть.

— О, ты вовремя! — Семенов был готов рвать и метать. Барон метался по бункеру, потрясая руками, время от времени начиная рычать и брызгать слюной не хуже дикого зверя.

-Что-то случилось? — осторожно поинтересовался Камил, останавливаясь у входной двери.

-Ты прав! Что-то, мать его так, случилось! Только вот не понятно — с кем??? С нашим головожопым советом, мать его за ногу, что-то случилось!!! Раз он такие директивы шлет. Ты почитай-почитай! — Барон схватил со стола бумагу и швырнул ее Камилу. — Вслух читай, может, у меня галлюцинации начались?

Камил поймал официальный бланк директивы и быстро пробежал глазами.

— Согласно поправке к договору шипов от тринадцатого мая, бла-бла-бла, ага, отойти на территориальные границы восемнадцатого года! Лихо! Это у нас только что полгорода отхватили?

— Пол-города??? А две трети — не хочешь??? Эти козлы сдали им все, чтобы купить свою неприкосновенность. Хрен с ним, со страной!!! Ну и все бы отдавали!!! Пошли они к дьяволу!!! Хрен им, а не город!!!

— Барон, успокойся. Так дела не делаются. — Камил сдвинулся вдоль стены и плавно сел в кресло — Как ни печально, но это официальная бумажка. Если ты сейчас вышвырнешь эти комарильские задницы из города, ты будешь прав по духу, но не прав по букве. Ты пойдешь против закона, и они просто задавят тебя силами соседних доменов, а за компанию навесят люлей всем нашим оставшимся анклавам Содружества.

— Так что же мне — принести им мой домен, как пирог на блюде? Так что ли?? Делите-берите-забирайте?

— Зачем так? Проведи границу по основным магистралям, но с учетом новых районов. Так, чтоб вышло примерно пятьдесят на пятьдесят, и сиди смирно. На все апелляции говори, что разделил в процентном соотношении, как записано в протоколе раздела. А долгожителям порекомендуй не комментировать, если им не надоел подлунный мир. А потом — тупо жди наезда. Они тоже думают, что ты попытаешься выкинуть их отсюда и придут вооруженные. Получив полгорода на халяву, князь обрадуется и не будет оспаривать условия раздела. Пока не будет. А потом, как только ОНИ нарушат наши границы и придут с войной — вот тогда, закон и вот эта бумажка будет на нашей стороне, и ты получишь все, что отдал, да еще и вдобавок с кушем.

— Вот за что я тебя, комиссар, уважаю, так это за то, что в законах ты собаку съел, — задумчиво проскрежетал Семенов. — Давай мы тогда тебя послом и поставим. Нам все равно представитель там нужен. Или ты, как и твой товарищ, на запад собрался?

— Да нет, мне и здесь интересно. Ну, давай, поговорю от имени содружества, чай не в первый раз. Правда, потом мы обычно стрелять начинали, а в политике это мало приемлемо.

— Ничего, я думаю, ты справишься. Потому как — я вот если в одиночку пойду — точно сорвусь и перестреляю их всех к чертовой бабушке!

— Когда официальная встреча?

— Через пять дней.

— Ну, у тебя есть время перевезти арсеналы и архивы, а так же сделать так, чтобы наши сомнительные старожилы сидели тише воды ниже травы.

Передача ключей и договоренностей состоялась в бывшем доме Генерала-губернатора. На втором этаже расставили антикварную мебель из запасников музея. Барон от кресла сначала отказался, но потом, решив что стоять перед князем зазорно, согласился на кожаный диван.

Комарилья подъехала четко без пяти минут полночь, и с двенадцатым ударом антикварных часов двери распахнулись, и на пороге появилось несколько мужчин во фраках, которые не могли скрыть атлетические фигуры бойцов.

Барон заурчал и одной рукой нащупал спрятанный в диване автомат, готовый выдернуть его в любое время.

Камил, стоявший за диваном рядом с подручной барона по имени Бешеная Алиса, заметил его движение и тоже слегка напрягся. Почетный караул, вытянувшийся за их спинами, почти неслышно щелкнул предохранителями. Ситуация накалялась прямо на глазах. Однако бойцы окинули зал быстрым взглядом и бодрым скользящим шагом заняли места по периметру своей половины зала.

— Князь Домена, Омск, Юсупова Ольга Себастьяновна! — провозгласил высокий похожий на аиста сородич в черном допотопном сюртуке.

В зал быстрой походкой вошла невысокая темноволосая женщина в сопровождении группы разнокалиберных сородичей, которые могли быть только советом примогенов. Князь заняла свое место, и сородичи выстроились за ее спиной. Барон кивнул головой, и Камил сделал шаг вперед.

— Господин, Бенье, наш посол передаст Вам ключи, планы и условия, — подчеркнуто вежливо представил его Барон. — Надеюсь, Ваша дорога была максимально удобной и так вам понравилась, что вы совершите ее еще раз в обратном направлении.

— Спасибо за заботу — как-нибудь в другой раз, — мило улыбаясь, ответила Князь таким тоном, что ни у кого не осталась сомнений в твердости ее намерений.

Камил неспешно вышел на центр зала и с вежливым поклоном подал красную папку вышедшему ему навстречу сородичу в кольчуге, видневшейся из-под длинного черного плаща и со старинным мечом за спиной. Тот вернул поклон и, приняв папку, передал ее князю, опустившись на одно колено.

Камил также неспешно вернулся назад и занял свое место Подняв глаза, он увидел, что в зале добавилось действующих лиц. За спиной князя появилось еще несколько женщин в вечерних платьях с бутонами роз на груди, и мужчина во фраке, опиравшийся на трость с рукояткой в виде золотой розы.

Камил посмотрел в лицо своего врага. Ожидание кончилось. Предсказание исполнилось, оставалось исполнить дело, но для этого ему, как и Барону, нужно было немного подождать.

Немного, потому что в ответном взгляде он увидел недоумение, сменяющееся удивлением и, наконец, ненависть. Ненависть, которая всегда найдет себе выход и создаст прецедент, мосток для того, чтобы на нее обрушился такой шквал силы, что не устоять и сотне подобных ему. Оставалось только чуть-чуть подождать, и на этот раз он будет готов к встрече.

Вася.

Узы крови.

Пробуждение было так себе. Сильно болела голова, во рту было сухо. За последние годы после смерти матери она довольно часто просыпалась, где попало, и больная голова — это была уже не редкость, а, скорее, обыденность.

Все тело болело, как будто после побоев. Стоп. А, может, этим вчера и закончилось? Память напряглась и стала выдавать картинки. Вчера вечером на вписку, где она жила последние месяцы, заглянул Косой — местный байкер, и предложил покататься по ночному городу. Она согласилась, почти не раздумывая — вечер был свободен. А рисовать ржавым гвоздем татухи на своей руке было уже скучно. Так что мужик с байком был неплохой альтернативой суицидальному вечеру. Косой, конечно, на морду — почти сравним с ядерной войной, но манеры у него были почти джентльменские, особенно на трезвую голову, а кроме того, у него был замечательный японский мотоцикл, весь сверкающий хромом. Когда летишь на таком по ночному городу, легко ощутить себя абсолютно свободной. Неким демоном ночи. Картина плывущих навстречу огней была такой явственной, что ей стало не по себе еще больше. Дико хотелось пить. Во рту — сухо, как в пустыне. А еще вокруг было темно. Как в гробу. Она пошарила по карманам, слава богу, джинсы оказались на ней, хотя это еще ни о чем не говорило. Зажигалка пропала. Зато нашелся носовой платок, немного мелочи и пробка от полторашки. Полторашку она как раз помнила, после покатушек они поехали на заключительный банкет, который состоялся где-то в северных гаражах, неподалеку от реки. Косой все никак не мог решить, с чего лучше начать: с бухла или с ее задницы, но потом предпочел совместить. Однако что-то пошло не так, если она проснулась в таком странном месте, в кромешной тьме, лицом на бетоне. Блин! Куда же это ее занесло? Вася встала на четвереньки и аккуратно поползла вперед, ощупывая дорогу перед собой. Довольно быстро она наткнулась на стену. Стена была холодная и шершавая. Бетон. Да где же это она? Девушка попыталась встать, держась за стену, но ноги отказывались служить ей, подкашиваясь под тяжестью тела. Надо же было так вляпаться! Ну почему с ней всегда все не так? Вася оперлась спиной о стену и попробовала сосредоточиться. Что же вчера случилось? Вечер как вечер, тусовки, мотоциклы, бухло, с наркотой она старалась не связываться. Меньше всего ей хотелось идти по следам своего отца. Если бы не этот подонок, мать была бы жива, и у нее была бы нормальная человеческая жизнь, а не этот гадюшник. Хотя, что такое нормальная жизнь, Вася представляла себе довольно слабо. Итак, был вечер. Были покатушки, потом был бухач, а вот потом... Потом она стрельнула сигаретку у какого-то позднего прохожего, потом, кажется, была драка. Похоже, ее крепко саданули по голове, если она не помнит, как здесь оказалась. Сколько же она была в отключке? Мобильника не было. Часов Вася не носила из принципа. Черт, что же делать? Может, покричать?

— Эй, — позвала она, — есть тут кто-нибудь?

Голос был хриплым и осипшим. Кроме того, девушка тут же почувствовала себя последней дурой: ну кто может оказаться еще в каменном мешке, кроме нее?

Однако в темноте в ответ на ее слабый оклик что-то замычало и заворочалось. Вася прижалась спиной к стене и лихорадочно зашарила руками вокруг себя. Вот же, докричалась на свою голову! Сейчас это выползет из тьмы и сожрет ее. Так. Спокойно, Вася, спокойно! Не хватало еще тут разреветься! На ее плач уж точно сбегутся вообще все монстры этого места. Она тут же представила, как отвратительные чешуйчатые твари выстраиваются в очередь, чтобы полакомиться похмельной ревущей девушкой и не удержалась от улыбки. Во тьме что-то опять замычало, но в этот раз как-то умоляюще и неуверенно. Голова продолжала раскалываться, руки дрожали. Однако надо все же собраться и посмотреть, что это там издает такие звуки, в конце концов, если бы оно хотело ее сожрать, у него была прекрасная возможность это сделать, пока она валялась в отключке. Вот бы только какое-нибудь оружие, на всякий случай. Она снова вытащила из кармана носовой платок, расправила и выгребла туда оставшуюся в кармане мелочевку, затем свернула его в трубочку и намотала на кулак. Толку от такого импровизированного кастета, конечно, не много, но она сразу почувствовала себя уверенней.

Так. Теперь компас. Она достала из кармана пробку от бутылки и что есть силы кинула ее во тьму перед собой, та жалобно взвизгнула и, отскочив от чего-то, больно стукнула ее по лбу. Ага, значит там тоже стена. Она пошарила вокруг себя, подобрала пробку и запустила по диагонали от своей стены, там опять что-то замычало. Прикладная геометрия, мать ее! Она тут же попыталась представить, что она — Лара Крофт или Шерлок Холмс, и разгадывает очередную загадку.