Любовь Драконов (Общий файл)

Невольно вспомнила мамины слова.

"Анна, запомни раз и навсегда, прежде чем начать лечение, подумай, как следует, нужно ли тебе это? Залечить раны на теле это одно. А вот лечить раны на душе... это совершенно другое и эффект для тебя может быть очень печальным, хотя и тот кого ты лечишь в итоге поправиться"

Когда я аккуратно вкладывала магию в свои песни сегодня днем, решила рискнуть и попробовала тот способ, которым мама успокаивала своих мужей. Она говорила, что я на много ее сильнее. Даже в далеком детстве, играя ту самую фоновую музыку для дядь, училась вливать свою магию. Способ был не сложный: поешь красивую печальную песню про любовь, отвлекая на нее, а затем переходишь на простую фоновую без слов музыку, что-то типа импровизации. Все вокруг перестают обращать внимания и начинают общаться между собой, кроме того та песня, что уже мягко вошла в сознание и приоткрыла туда "дверь", у кого-то настежь, у кого-то и маленькую щелочку, равнодушным все равно никто не останется. А я в этот момент в эту саму щелочку постепенно вливаю магию в музыку, тем самым незаметно расслабляя, мысленно вставляя камушек, что бы "дверь" не закрылась. Затем тут же перехожу опять на песню, ту самую колыбельную, ее слова не просты, и именно магия заставляет к ним прислушиваться уже по-настоящему, заставляя каждое слово буквально отпечатываться в душе. Делая все прошлое не важным, заставляя его меркнуть. Убирая обиды, ненависть, зависть, злость. Заставляя смотреть в будущее, заставляя желать жить дальше.

Я знаю, на людей что были в зале для музицировали это подействовало без проблем. Видела их сияющие улыбки и чувствовала эмоции спокойной уверенности. Но вот граф... его раны слишком глубоки, и боюсь, что моя попытка вылечить его, хоть и увенчалась успехом для него, вот только для меня же будет фатальной.

— Ну что, дорогая моя, супруга... супружеский долг выполнять будешь?! — развязно спросил меня мужчина, медленно приближаясь.

А меня опять начала охватывать дрожь. Сейчас он совершенно не сдерживал свой гнев и ненависть. Я вся сжалась и обхватила себя руками, в голове билась лишь одна мысль "Выживу ли я?"

— Знаешь, я слышал о драконьей ауре очарования... но даже не подозревал ... как это действует...

Он подошел к кровати, от него очень сильно разило спиртным.

Стерк наклонился ко мне, и прошептал, почти в губы, обдавая парами алкоголя:

— Ты маленькая драконица, залезла мне под кожу... и когда только успела?

Он замолчал, а мне захотелось исчезнуть, но я чувствовала, что стоит мне сейчас хоть слово сказать или дернуться и это послужит для него сигналом к...чему? Мне совершенно не хотелось этого узнавать.

Стерк все стоял рядом, а затем резко схватил меня за волосы, притянув мою голову к себе с такой силой, что я не удержалась и вскрикнула, схватив его за руку, что держала мои волосы.

— Посмотри мне в глаза, маленькая шлюшка! — закричал он мне прямо в лицо.

Я тут же посмотрела в его глаза, они горели красным огнем, черты лица заострились, а изо рта вылез трансформированный длинный язык, которым он начал медленно облизывать мое лицо.

— Скажи мне Анна... кто уже успел тебя попортить? — прошипел он мне в ухо, которое только что облизывал.

— Что? — невольно вырвалось у меня.

О чем он?

— Не строй из себя дурочку Анна! Уж я, то знаю, физиологию дракониц.

У меня был шок от его вопросов, мало того что псих, так еще и алкоголик? А от самого вопроса, так вообще все слезы высохли от злости.

Я посмотрела ему в глаза, и, так же как и он, прошипела:

— Ты ублюдок, мало того что ненормальный, так еще и меня вздумал в чем-то обвинять!

Он схватил меня другой рукой за шею и слегка придавил, продолжая держать мои волосы и выворачивая мою голову. Я стиснула зубы, чтобы вновь не вскрикнуть от боли. Почему-то именно сейчас не хотелось показывать свою уязвимость.

— Я пока еще по-хорошему тебя спросил дорогая женушка..., кто тебя трахнул!? Ты же вроде бы не совершеннолетняя, да и не замужняя, знаков принадлежности на тебе не было! — опять заорал он мне в лицо, обдавая парами алкоголя.

Я пыталась обдумать его слова, но все равно не понимала о чем он. А он всматривался в мои глаза, ища ответ. Стерк прекрасно читал мои эмоции и понимал, что я не вру. Я видела, как это сбивает его с толку. Сейчас он не скрывал свою растерянность. Медленно, но он начал ослаблять свою хватку.

— Ты не помнишь, так?

Я продолжала молчать, сжимая зубы.

— Так!? — зарычал он.

И вздрогнув от неожиданности, зарычала в ответ:

— Я вообще не понимаю, о чем вы меня спрашиваете!

Стерк еще какое-то время сверлил меня глазами и молча держа мои волосы у себя в руке, но уже не так сильно стягивая их.

Затем он потянулся к своим брюкам и, расстегнув их одной рукой, слегка приспустил. Я увидела его увеличенный орган, и с меня сразу же слетела вся спесь, опять стало страшно и мое тело затрясло.

— Хватит Анна, ты меня не разжалобишь сегодня, — он взглядом указал на валяющуюся бутылку, — сегодня я принял антидот!

И он засмеялся, притягивая мою голову за волосы к своему члену.

Я прекрасно понимала, к чему он ведет, видела подобные игры моих дядюшек со служанками, и горько усмехнулась в своей душе. Ну, вот Анна, ты думала, что когда-нибудь у тебя будет любящий муж, он перед тобой, наслаждайся.

— Открывай свой рот, шлюшка, и удовлетворяй своего мужа! — прошипел граф, продолжая тянуть меня в низ.

У меня тут же появилось желание откусить ему его мерзкий отросток, но Стерк сразу понял и схватил меня рукой за челюсть, надавив на нее так, что от боли мне пришлось подчиниться. Он вставил мне свой член, и я поняла, что меня сейчас стошнит и тут же ощутила удар по лицу.

— Только попробуй, маленькая дрянь, отлынивать от работы! — опять зарычал граф.

А я уже ощущала кислый привкус его смазки на своем языке и тошнота никак не проходила. Когда же почувствовала еще один удар по лицу, то это мигом отрезвило меня. А Стерк мгновенно всунул мне свой член еще глубже прямо в горло и начал двигаться, врываясь в мой рот. Я давилась и задыхалась, слезы текли из моих глаз, пыталась руками оторвать его руки от моих скул. В конце концов, мой организм уже не выдержал, и толи от боли, то ли от нехватки воздуха, но мое сознание начало меня покидать.

Очнулась я опять от удара по лицу и увидела перед глазами разъяренное лицо графа.

— Ты еще не закончила, дрянь! — закричал он, и глаза его опять вспыхнули красным.

Я осознала, что все еще продолжала стоять на коленях, а каракс держал меня за волосы, с ужасом поняла, что пытка не прекратилась. Он бросил меня на кровать, перевернул на живот и, разорвав сорочку резко вошел.

Я закричала от боли, а он лишь придавил меня лицом к кровати, чтобы приглушить мой крик. Он опять начал врываться в меня с силой, но при этом еще и тянул за волосы и кусал мою шею до крови. Мне же оставалось лишь скулить и плакать и молить всех богов о том, чтобы это поскорее закончилось.

Оно закончилось, но не так как я думала, я вновь почувствовала, как меня разрывает изнутри боль, как в меня входят два шипа, а его сперма, словно кислота, разъедает меня изнутри.

Стерк вышел из меня, и поднявшись с кровати, ушел из комнаты, кинув напоследок:

— Ты больше не посмеешь залезть мне в голову, а твои слезливые песенки оставь глупым людишкам, на меня твоя аура не действует.

Я еще долго лежала и ни о чем не думала, и вскоре мое измотанное сознание меня покинуло.

Я бежала по коридору замка, на мне была изорванная ночная сорочка, а ноги мои были в крови. Лунный свет пробирался сквозь шторы на окнах, создавая иллюзию теней живых чудовищ. Я шарахалась от каждой тени и уже слышала неторопливые шаги. Бежать было неимоверно трудно, так как между ног саднило.

— Анна... — слышала я голос, и мне становилось еще страшнее, казалось, что коридор никогда не окончится, а я все бегу и бегу, а он лишь удлиняется.

Я слышала смех и шаги, оборачиваться было страшно, поэтому я продолжала убегать, хотя знала, что, скорее всего не смогу.

— Анна! — голос был совсем близко, всхлипнув, я поняла, что он лишь играет со мной и ощутила его руки на своей талии.

От страха и ужаса я закричала во все горло. Но тот, кто схватил меня, придавил своим телом, удерживая мои руки. Меня захватила истерика, я пыталась кусаться или царапаться, извиваться и оттолкнуть, кричала, ругалась, умоляла. Он что-то говорил мне, но я не слушала его. Пока не почувствовала удар по лицу. Замерев, я наконец-то поняла, что нахожусь в своей комнате, уже утро, а меня держит Стерк. В его глазах тревога и он трезв.

21 глава

Я посмотрела на Стерка и вспомнила наш с мамой разговор.

— Милая, когда-нибудь настанет тот самый переломный момент, когда тебе будет тяжело испытывать эмоции.

— Как это? — спрашивала я.

— Ты не сможешь испытывать жгучую ненависть или злость, тебя не будет охватывать гнев или сильная обида.

— Но это же хорошо... — улыбалась я, расчесывая мамины волосы, они были легкие, как пух.

Мама смотрела на меня с грустью в зеркало.

— Это и хорошо и в то же время плохо. Ведь и любить по-настоящему ты, скорее всего никогда уже не сможешь, быть счастливой, радоваться, веселиться...

— А как же пара, ведь я встречу свою пару, и тогда точно буду любить?

— Понимаешь Анна, ты пошла в моего деда, а он... — она отвернулась и посмотрела куда-то вдаль, вспоминая прадедушку, — он не любил свою жену, хоть она и была его парой.

— Как не любил? Это же не возможно!

— К сожалению, возможно.... С ним в молодости произошла трагедия, он никогда не рассказывал, что именно случилось, но в итоге он прекратил что-либо чувствовать. С одной стороны для нашего рода это было хорошо, у нас был мудрый и логичный глава, он никогда не делал ошибок под влиянием эмоций, просчитывал ходы, но с другой стороны, он не прислушивался к чувствам других, не ощущал любви и радости. Его жена, моя бабушка не выдержала, они прожили всего лишь десять лет, она успела родить ему сына, моего отца и, взлетев в небо, камнем упала вниз...

— Но как же так? Ведь нас сделали боги и дали нам наши чувства, чтобы мы любили своих пар, своих детей! Это проклятие какое-то что ли?

Мама, как-то горько улыбнулась мне тогда.

— Скорее обязанность...

Я все никак не могла уловить тогда суть разговора, какая еще обязанность, для чего?

Она притянула меня к своей груди и, взяв расческу, расплела мне волосы.

— Я надеюсь, что с тобой этого никогда не случится,... потому что иначе...

Она так и не договорила, нас прервали, кажется, кто-то из слуг, а потом я и забыла об этом разговоре...

Вот и сейчас я смотрела на Стерка и разумом понимала, что должна была ненавидеть его за то, что он сделал. Однако ни ненависти, ни страха, ни гнева не испытывала, только лишь какаю-то пустоту, и ничего более... Может, настал тот самый переломный момент, и что же будет тогда?...

Он все держал меня в своих руках, обнимая, и заглядывал в глаза.

— Анна... я... сегодня ночью... я...

Стерк замолчал и отвел глаза.

— Как ты себя чувствуешь?

Прислушавшись к себе, я поняла, что у меня все хорошо, и вообще ничего не болит. Иммунитет что ли появился? Регенерация усилилась?

Пожала плечами.

— Вроде все нормально.

Вот только сон был странный...

Он сел на кровать и подтянул меня к себе, усадив на колени. Я отметила, что на мне чистая сорочка, да и постель тоже чистая.

— Я помыл тебя, и постель поменял, ты очень крепко спала, — объяснил мне Стерк, видя, как я рассматриваю чистую целую сорочку.

— Долго я спала?

— Весь день...Я не мог тебя разбудить... — он все крепче и крепче прижимал меня к себе, словно ощущая мой внутренний холод, и пытаясь согреть, — думал, что уже и не проснешься...

Стерк зарылся в мои волосы руками, и прошептал:

— Я испугался...

А я вот сидела и думала, что должна ощущать к нему отвращение, от его объятий, от его рук в моих волосах, но чувствовала лишь тепло его тела и ... все. И даже ведь страх не охватывал, какая-то абсолютная пустота, и холод. Сама обняла его по крепче, чтобы согреться и раскрыла свое сознание. Не успела даже осознать, как в меня рекой потекли его эмоции, и я задохнулась от его вины и какой-то щемящей нежности.

Это странно,... но следующие три дня мы со Стерком провели в моей кровати, словно любящая пара молодоженов. Я купалась в его эмоциях, и была охвачено, какой-то безумной страстью. Впервые за долгие годы я узнала, что такое, когда мужчина тебя любит. Не было больше боли, лишь только той которой я хотела и просила. Потому что Стерк обращался со мной, как с очень хрупкой и нежной вещью. Я даже от мамы с кормилицей столько ласки не знала, сколько в те три дня от него.

Мы не обсуждали с ним никаких дел, мы вообще практически не разговаривали. Слуги приносили еду, а Стерк усаживал меня к себе на колени и кормил. Это был интересный опыт, и очень странный.

Лишь когда каракс засыпал, в моей голове прояснялось. С удивлением понимала, что совершенно не чувствую усталости, спать не хотелось абсолютно.

Смотря на расслабленного спящего мужчину, я думала, не убить ли мне его? Сейчас, когда он так беззащитен было проще всего сделать это. Но меня каждый раз что-то останавливало. Нет, никаких чувств не было у меня к нему. В место этого я пыталась здраво размышлять. Что мне делать дальше?

Раньше имея кучу различных эмоций, я все время куда-то рвалась убежать. Что же теперь?

Просчитывая свои ходы в случае моего побега, каждый раз понимала, что в моем плане огромное количество брешей.

Но с другой стороны, если удастся это сделать, то я буду свободной. Вот только, что я буду делать со своей свободой? Ведь свобода это еще и одиночество, а так же беззащитность, что уж говорить, без поддержки моего мальчика я очень слаба. Стерк же начал меняться, я рискнула..., рискнула собой, и ... выиграла.... Каракс сдался и попал под влияние моей ауры. Сейчас дверь его сознания отрыта настежь, и я не смущаясь, каждый раз, вливаю свою магию. Я понимаю, что слишком сильно привязываю его к себе этим, но ведь иначе никак.... Иначе он бы просто замучил меня. Вспоминая себя прошлую, я понимала, что если бы та самая струнка не порвалась во мне, охлаждая весь организм и вымораживая эмоции, скорее всего я бы не выдержала и выпрыгнула из окна.

Я лишилась своих эмоций. Однако я ведь помню Нану, маму, папу. Заглядывая в свое прошлое, вспоминая смерти родных и близких, я поняла, что не чувствую боль потери. В деталях вспомнила смерть мамы, разобрала каждый момент и ощутила лишь исследовательский интерес.

Сидела перед зеркалом и заглядывала в свои глаза. Что там теперь будет? Пустота? Кем ты стала Анна?

Нет, Анна, так не пойдет! Ты будешь следовать своему плану! Ты сбежишь от каракса, ты уедешь в другой город. Талис уже не подойдет, ты не позволишь пустоте изменить свои планы! Слышишь Анна! И первое, что ты сделаешь, это доделаешь то, что хотела оставить графу на память.