Ключ Саламандры

Они встретились взглядами, и само время будто остановилось.

Давай...

Узумаки вновь схватил шею, но глаза так и не отвел.

Ну, давай же...

Пальцы с силой впились в кожу на горле, и Хината начала задыхаться.

Прошу, сделай это!!!

— Живи, — джинчурики убрал руку, чтобы Хьюга осела на пол. В зале раздались напряженные вздохи, после чего начался тихий гул толпы. — Твоя боль... мне известна. Я понимаю тебя лучше, чем кто-либо другой, поэтому живи. Но запомни мои слова: на первой же серьезной миссии тебе устроят групповое изнасилование, заберут глаза как трофей и если ты ещё останешься жива, станешь шлюхой, которую будут покупать за бутылку саке. Я не оптимист, и именно такое будущее пророчу тебе, но... Если ты хочешь быть со мной, идти рядом, то стань сильнее. Докажи всем, что ты не тряпка, о которую каждый может вытереть ноги. Прояви характер, забудь про законы морали. Тогда и только тогда, я назову тебя равной себе.

Хината приоткрыла ротик и уставилась на Наруто удивленными глазами. Быть равной такому, как он? Это не возможно для такой, как она... Девушка опустила голову и по её лицу потекли слезы. В ней не было той силы воли, чтобы идти вперед, невзирая на препятствия.

— У тебя впереди ещё много времени, чтобы обдумать мои слова. Опустить руки ты всегда успеешь.

— Смысла дальше продолжать нет. Бой окончен. Победитель — Узумаки Наруто!

Хината подняла глаза на джинчурики. По нему было понятно, что он тоже вспоминал тот день. Из-за него, она стала такой, какая есть, добилась всего, что сейчас имеет. Силу, уважение, вожделение. Старая Хината умерла, уступив своего место новой, сильной духом и телом. И все из-за него и благодаря ему.

Хьюга сорвалась с кресла, в одно мгновение оказавшись на коленях парня. Он вырвался из пелены воспоминаний и уже приготовился выпускать чакру, чтобы восстановить тенкецу, но ничего этого не произошло, что вызвало большое замешательство у Наруто. Вместо атаки, бывший шиноби Конохи получил неожиданный поцелуй. И в нем было столько страсти, сколько блондин не чувствовал даже в публичных домах, куда его водил на пятнадцатилетие Джирайя, а дамы из тех заведений весьма известны своим искусством.

Хината оторвалась от губ Узумаки и пристально посмотрела ему в глаза, так же, как он это сделал когда-то давно. Не ожидавший такой прыти джинчурики сейчас пытался восстановить дыхание. Он хорошо ощущал всем телом желание девушки, которая оседлала его за секунду. Столько силы, сплошная грация, не одного лишнего движения. Будь у неё в руках кунай, сейчас бы Наруто уже лежал на полу, пытаясь закрыть рукой колотую рану на шее, из которой непрерывно лилась кровь. Но и оставаться в долгу было негоже.

Блондин с силой обхватил талию Хинаты и повалил её спиной на мягкий диван, после чего начал покрывать шею Хьюги поцелуями. Бывшая подруга не ждала, и ноготками уже царапала спину парня, хотя тот просто не обращал на это внимания, с головой поглощенный своим занятием. На его пути к желанной груди встал плащ, но ненадолго. Не обращая внимания на застегнутую молнию, Наруто без особых усилий разорвал верхний элемент одежды, а следом за ним и кофту, которую девушка одела, чтобы не замерзнуть в постоянной сырости Амэ. Хината осталась в одном лифчике и штанах, но словно не замечала этого. Она начала стягивать майку с Узумаки, изучая тело парня глазами и руками. Желание начало поглощать её, и Хьюга отдалась ему на растерзание, забыв о чести и морали, как ей когда и сказал джинчурики.

Животная страсть. Именно эта фраза лучше всего подходила для данной ситуации. У них не было любви, у них не было привязанности, но им хотелось друг друга. Кровавые дорожки, что по несколько штук появлялись на спине Наруто, так же быстро исчезали под влиянием демонической чакры. Ему было плевать на боль, когда он видел перед собой эту прекрасную снаружи, но непреступную внутри девушку. Вслед за кофтой он начал не спеша стягивать обтягивающие штаны с Хинаты, наслаждаясь каждым мгновением и боясь сделать ей больно. Она не сопротивлялась, а наоборот, помогала ему, пожирая взглядом своих серебристых глаз. Практически нагая, наследница клана поманила джинчурики руками, чтобы вновь впиться в его губы с новыми силами.

Видел бы сейчас Хиаши то, что здесь творилось. Но ему было не суждено как увидеть, так и узнать о происходящем, зато появился другой свидетель. Дверь в комнату отворилась, и в неё ворвался Аясе, желая узнать, зачем сюда так яро рвался его новый телохранитель. Не успел он даже открыть рот, как в полуметре от него уже стоял Наруто, закрывая своим телом всю заднюю часть помещения, чтобы сын Ханзо не увидел ничего лишнего.

— Ты должен охранять меня, а вместо этого трахаешь какую-то шлюху?! — Аясе явно был на взводе после увидено внизу и тут. Он попытался заглянуть за спину Узумаки, но тот ему не позволив. Посмотрев в глаза отпрыску Саламандры, шиноби не удивился тому, что зрачки парня были расширены. Сегодня кто-то оставался один на один со своим горем и бутылкой саке, а кто-то развлекался с друзьями, наплевав на праздник своей страны. Для таких людей не было законов и традиций, они ставили себя выше других. Лучше, чем все остальные, важнее, чем никто другой.

Элита... Кьюби часто употреблял это слово в разговорах о людях, но никогда не называл себя таковым. Он был сильнейшим из биджу, стоял на вершине их иерархии, но никогда не считал своих собратьев мусором. Они все были одинаковы, пусть и имели разную силу. Люди же, по словам демона, который видел все мировые войны, который имел возможность узреть рождение эпохи шиноби, всегда и везде презирали и ненавидели друг друга, считали других отбросами, не достойными даже того, чтобы дышать одним воздухом. К слабым и нищим испытывали отвращение, к сильным — зависть и страх. Никогда и нигде не было такого общества, в котором все были равны между собой.

Девятихвостый ненавидел людей не из-за того, что его силу всегда жаждали и пытались использовать, а из-за того, что они заслуживали этой ненависти. Люди получали то, чем жили сами.

Наруто сдержанно улыбнулся, вспомнив все это. Сейчас перед ним стоял человек, который думал, что ему позволено все.

— Если я работаю с твоим отцом — это дает тебе власть надо мной? — со странным блеском в глазах, поинтересовался джинчурики.

— Что? — Аясе опешил от такого напора. Нет, не словесного, он всем своим нутром чувствовал ярость, исходящую от охранника.

— Ты прекрасно слышал мой вопрос, так зачем сейчас претворяешься глухим? — Узумаки сделал шаг вперед, оказавшись почти вплотную к сыну Ханзо.

— Ты не посмеешь... — одними губами прошептал Аясе. Парень попытался отойти назад, но его тело сковал непонятный страх. — Не посмеешь... — смотря перед собой, снова повторил отпрыск правителя Амэ. Разум начал окутывать красный туман.

— А кто меня остановит? — с ухмылкой спросил шиноби, наблюдая за тем, как цель его охраны быстро покидают силы.

— Оте... — слово оборвалось вместе с сознанием блондина, но упасть на пол ему не дали руки Наруто. Он моментально подхватил падающее тело, аккуратно положив его в кресло.

— И ни слова о том, что я не шлюха, — с холодом в голосе произнесла Хината, которая уже укуталась в черный плащ джинчурики. Штанов нигде не было, значит, они тоже покоились на ножках своей хозяйки.

— Твою честь я защищать не обязан, — ответил Узумаки, пытаясь найти майку.

— Зато забрал её почти два раза, — улыбнулась Хьюга, вновь вспомнив экзамен.

— Тогда я заставил тебя стать сильнее, не так ли? — бросив взгляд на брюнетку, задал вопрос джинчурики.

— Что есть, то есть, — кивнула она и направилась к выходу из комнаты.

— Значит, считай, что сегодня ты почти расплатилась со мной, — но ответить уже было некому — коридор пустовал. — Как всегда ушла без ответа.

Наруто прекрасно знал, что его несостоявшаяся любовница все прекрасно слышала, но он так же хорошо понимал, что она не ответит. Так было всегда, когда им доводилось общаться после экзамена на чунина. Узумаки не винил её, потому что ему не нужно было слышать последние слова Хинаты. Парень итак отлично знал ответ, ведь молчание — это знак согласия.

* * *

Джирайя не верил в то, что только что услышал. Последняя фраза Цунаде просто не укладывалась у него в голове, ведь он знал своего ученика как никто другой.

— Вздор! Наруто никогда в жизни не болел, Кьюби позаботился об этом, — отшельник присел на красный диванчик, потому что его ноги начали слабеть.

— Это был не тот случай. У него был сильный жар, который не могли сбить все антибиотики, что давали ему в лазарете, поэтому я, Дазно и Советники немедленно отправились в Касо-Джо, чтобы все выяснить. Моим глазам предстал не молодой сильный человек, а немощный ребенок, который был не в состоянии терпеть жуткую агонию. Не мешкая, я на ходу приступила к осмотру, одновременно приказывая рассказать все, что с ним происходило за последнее время. Сначала я подумала, что его отравили, но все было намного хуже, — женщина сделала паузы, так как воспоминания давались ей с трудом. Она не хотела вспоминать то, как мучился её крестник на операционном столе, но Джирайя жаждал узнать все. — У Наруто в голове была опухоль, которую нельзя было удалить дзюцу или хирургическим путем. Слишком большой риск того, что что-то пойдет не так.

— А ты не берешься за дело, если шанс на успех меньше пятидесяти процентов, — горько улыбнулся один из саннинов, представляя то, как гадко на душе было у Сенджу в тот момент. — Кьюби ничего не делал, потому что банально не мог. Одно дело регенерировать рану или уничтожить яд в крови, но это... опухоль нельзя исцелить или выжечь, не повредив мозга. Если бы демон так поступил, то остался в Наруто до конца его дней, ведь 'овощи' не испытывают гнева и не отвечают на просьбы снять печать.

Отшельник поднял задумчивый взгляд к верху, потирая виски и осматривая трещинки в потолке. Услышанное ему не нравилось, ведь на ум приходил почему лишь один исход данных событий, но он хотел услышать ответ на этот вопрос от Цунаде.

— И все же Наруто жив и здоров, да к тому же имеет силу, которой раньше не обладал. Что произошло?

— Печать... он снял её на последнем издыхании.

* * *

Наруто стоял на балконе в своем номере после душа. Дождя не было, поэтому шиноби решил понежиться в лучах алого заходящего солнца, которое на короткое время смогло вырваться из плена туч.

Людей на улице уже практически не было, а те, что ещё топтали дороги, спешили домой к семье и горячему ужину. Готовясь к ночи, жизнь в Амэ затихала, даже не смотря на огромное количество неоновых вывесок. Лишь изредка можно было заметить на крышах патрули шиноби, хотя это не удивительное явление для скрытой деревни.

Неожиданно рядом возник Джун. Он выжидающе посмотрел на Узумаки, но тот никак не отреагировал, проигнорировав появление своего утреннего спутника.

— Плевать на бармена, но за Аясе тебе придется отвечать. Из-за какой-то девчонки!.. — процедил сквозь зубы подчиненный Ханзо.

— Слабое гендзюцу, не более, — со скукой в голосе ответил джинчурики, наблюдая за тем, как в переулке недалеко от его балкона, возле мусорного бака присел бездомный. Он положил рядом с собой небольшую порванную сумку и достал из кармана сверток, в котором, вероятно, была еда на сегодняшний вечер. Такой же нищий жил возле дома Узумаки в Конохе, поэтому на мгновение появилось чувство родной деревни.

— Он до сих пор не проснулся! Ты хоть понимаешь, что нам за это сделает Ханзо-сама?! — сорвался на крик Джун, пытаясь достучаться до мальчишки, которому было все равно на то, что ему говорят. Парень был увлечен наблюдением за оборванцем. — Медики опробовали все способы, даже вливание чакры.

— Вы просто подошли не с той стороны, — не поворачивая голову, ответил Наруто, следя за тем, как бережно человек возле бака вытащил из свертка жестяную коробку. — Я использовал не свою чакру, поэтому обычное вливание никогда не поможет. Пусть твои люди попытаются подавить или запечатать чакру Кьюби. Хотя, вы можете просто подождать до утра, пока техника не исчерпает свои запасы.

— Черт с тобой! Завтра сам все расскажешь Ханзо-сама, пусть он решает, что с тобой делать, — Джун поднял страдальческий взгляд к небу и проклял всех, кто хоть как-то был связан с тем, что он встретил этого несносного парня. Старый шиноби исчез так же незаметно, как и появился тут.

Нищий уже раскрыл свое маленькое сокровище и достал оттуда предмет, который смутно напоминал Наруто протектор скрытой деревни. Человек снял с себя капюшон, и начал внимательно рассматривать вещь в своих руках.

Глаза Узумаки расширились, когда у него стали зарождаться догадки. Он знал, нет, он слышал про этого оборванца, но думал, что того уже нет в живых. Ему так сказали. Быстро спрыгнув вниз, джинчурики побежал к переулку, желая не упустить свою цель, но человек никуда не спешил уходить.

— Ты... это и вправду ты? Но как?!

Глава 8

Нос корабля разрезал волны, порой достигавшие нескольких метров. Погода отдыхала после ночной снежной бури, и это радовало. Чем ближе мы подплывали к берегам этого замерзшего материка, тем спокойней становилось море. Я не мог объяснить это явление, ведь, как не крути, моя сила и знания не безграничны.

Люди все так же бросали в мою сторону удивленные, иногда даже жалеющие взгляды. Оно и не странно, потому что корабль уже почти сутки в пути, а я до сих пор стою на палубе, беспрерывно всматриваясь в белую даль, которая с каждой минутой приобретала черты снежного острова. В отличие от них, мое тело скрывал лишь тонкий дорожный плащ, а под ним майка да штаны с сапогами. Я не чувствовал холода и ветра благодаря чакре, что согревала мое тело лучше всякой одежды. Люди многое не могут понять, поэтому приписывают этому разные явления и факты. Так, всего лишь краем уха, мне довелось узнать, что я монах, который испытывает себя холодом. Эта байка вызывала у меня усмешку: я путник, ищущий приключения и богатство. У меня в крови желания преодолевать сложности. Интересно, это досталось мне от матери или отца? Тяжело задавать самому себе вопросы, когда я даже не знаю их имен. Трудное детство заставило меня быстро повзрослеть, и я практически не мечтал о родительской ласке.

Но сейчас в эту замерзшую страну меня вела не жажда приключений или заработок. Правда! Именно эту цель я преследовал уже на протяжении многих лет. Правду о своем происхождении. Я не искал свой дом, потому что дом для меня — это весь мир. Мною двигало желание узнать, кем же были родители на самом деле. И плевать я хотел, если правда будет в том, что они бедняки или богачи.

Корабль замедлил свой ход, когда до пристани осталась сотня метров. Можно было бы дойти по воде, но в мои планы не входило устраивать спектакль и привлекать внимание толпы. Я терпеливо ждал, хотя сердце колотилось как бешенное. Чувство, что мне нужно именно сюда, многократно усилилось, как только моя нога ступила на берег. Не запасаясь едой, я сразу направился к выходу из города, туда, куда вели меня инстинкты.