— Ну, сначала мы создадим здесь небольшую армию, а потом снова отправимся в глубь страны, — сказал Панер. — Быстро. — Он хрюкнул от смеха.
— У вас есть еще что-нибудь для меня, сэр? — спросил Поэртена.
— Нет, сержант. Спасибо, что уделили мне время, — сказал принц.
— Я капрал, ваше высочество, — напомнил ему пинопанец. — Но спасибо.
— Уже нет, — сказал Роджер. — Думаю, что у капитана и меня, вероятно, есть все необходимое, чтобы получить одобрение на повышение.
— Спасибо, сэр, — сказал оружейник, поднимаясь на ноги. — Спасибо. Я собираюсь лечь спать.
— Иди, Поэртена, — ответил Панер.
— Спокойной ночи, господа, — сказал маленький сержант и направился к двери.
— Это вы хорошо исполнили, Роджер, — сказал командир морской пехоты, когда дверь закрылась.
— Он проделал хорошую работу, — отметил принц. — Он работал каждую ночь над приведением нашего снаряжения в форму, и они с Костасом также следили за всеми нашими припасами. А теперь эта работа, без жалоб. Ну, — поправил он себя с улыбкой, — никаких серьезных жалоб.
— Согласен, — сказал капитан, затем откинулся назад и задумчиво почесал кончик носа.
— Возвращаясь к обсуждаемой теме, — продолжил он через мгновение, — это богатый город, несмотря на все стенания совета, и эта рабочая сила "тружеников Божьих" пока выглядит первоклассной. Их также больше четырех тысяч. — Он покачал головой. — Я тоже не понимаю, как какой-либо город может вот так просто выделить двадцать процентов своего продуктивного мужского населения в качестве рабочей силы. Обычно общества, подобные этому, для любого необходимого общественного труда используют фермеров в свободное от работы время.
— Элеонора? — спросил Роджер. — Есть какие-нибудь предложения?
— Это, конечно, производство ячменя, — сказала начальница штаба. — В обществах, подобных этому, Роджер, всегда обращайте внимание на базовое производство.
— Но на дальней стороне гор не было такого избытка рабочей силы, — ответил принц. — В Маршаде было довольно нормальное соотношение, и в К'Нкоке тоже. И в Ран Тай, если уж на то пошло.
— Ах, но у Маршада и К'Нкока не было тягловых животных, таких как туромы. Помимо использования в караванах, флар-та могли бы с таким же успехом не существовать как вьючные животные, но это все, что у них есть по ту сторону Тарстенов. А Ран Тай, как нам тогда указал Поэртена, фактически импортирует весь свой ячменный рис, — с улыбкой напомнила ему О'Кейси. — Я бы сказала, что это место, вероятно, было бы центром мардукского Возрождения, если бы оно не было плотно закрыто местной теократией.
Она взглянула на свои записи и покачала головой.
— Сельское хозяйство в этой области феноменально. Туромы дают им замечательное преимущество перед К'Нкоком и Маршадом, а благодаря постоянно мягкой погоде, эффективной системе распределения нитратов и отличному севообороту они получают пять урожаев ячменя в год. Пять. И почти столько же с посевов их картошки и поколений местных кур, не говоря уже о трех урожаях яблоперсиков. Каждый отдельный фермер чрезвычайно продуктивен, вот почему все эти дополнительные работники наняты храмом — иначе они остались бы без работы.
— Но это условие должно было действовать в течение некоторого времени, — сказал Роджер, качая головой. — Разве они не должны были уже быть переведены в другие производственные зоны? Это нормальная реакция на технологическое усовершенствование; одна группа остается более эффективно выполнять первоначальную функцию, и в течение поколения остальная рабочая сила переключается на другие рынки, обычно новые, которые становятся возможными благодаря высвобожденной рабочей силе.
— Верно. — Элеонора улыбнулась. — На самом деле, приятно видеть, что вы так хорошо помните мои лекции. Однако в случае Диаспры общество явно отреагировало, обложив налогом фермеров, все еще работающих на земле, чтобы создать ... ну, назовем это системой социального обеспечения и отправив безработных работать над храмовыми проектами. Подозреваю, что если бы у нас была машина времени, мы бы обнаружили, что эта реакция положила начало росту светской власти храма. И это, вероятно, тоже считалось "временной мерой".
— Ааааа, — простонал Роджер. — Единственная вещь, более постоянная, чем "временная мера", — это "временные расходы". Но, конечно, даже здесь они должны в конечном итоге перевести рабочую силу на новые технологии?
— Не обязательно. — Начальница штаба взмахнула руками в жесте, который охватывал всю планету. — Мардук — удивительно стабильный мир. Причин для технологического совершенствования очень мало. Честно говоря, я удивлена, что они вообще когда-либо одомашнили животных.
— Колес действительно не хватает, — согласился Панер. — Рядом с городами попадаются колесные повозки, но это все. У них есть концепция — в их насосной технологии используются всевозможные колеса, — но они не используют ее для транспортировки.
— Это все из одного куска, — сказала О'Кейси с причудливой улыбкой. — В этом обществе очень мало что может способствовать улучшению, и, несмотря на позднего Раджа Хумаса, большинство городов-государств — по крайней мере, внутренних — очень редко по-крупному занимаются территориальной конкуренцией. Войнами, да — их много, — но по человеческим меркам эти войны — довольно мелкая возня. И на самом деле это тоже не то, что мы бы назвали захватническими войнами. Большинство городов-государств содержат профессиональные армии, чтобы те вели боевые действия — и умирали, — что, как правило, в целом изолирует население от последствий боевых действий. И ссоры между городами обычно происходят из-за караванных путей, мест добычи полезных ископаемых и тому подобного, а не из-за того, что вы могли бы назвать настоящими вопросами жизни или смерти, или из-за того, что какой-то местный властитель внезапно загорелся идеей построить себе что-то вроде империи. Их климат также довольно постоянен, поэтому у них не так много случаев, когда крупномасштабные погодные условия вызывают большие миграции или вынуждают к технологическим изменениям. Это очень статичное общество, поэтому любые серьезные изменения, вероятно, вязнут в застое. Что, похоже, является значительной частью объяснения того, насколько разрушительной является крупная миграция — такая, как кранолта или боманы, — когда она, наконец, происходит.
— А как насчет других городов в этом районе? — спросил Роджер.
— Мы должны посмотреть, — ответила О'Кейси. — Мое предположение, основанное на выводах, состоит в том, что государства "Лиги Севера" Растара были более или менее паразитическими оборонительными государствами. Они защищали южные города от боманов и их собратьев-варваров, а взамен забирали излишки производства у городов-государств, находившихся за их щитом. Следующий уровень государств на севере, как это место Синди, по-видимому, был светским деспотизмом, где избыточный труд был вовлечен в прославление руководства. Я полагаю, что такой образ мыслей мог бы помочь разжечь амбиции потенциального Цезаря или Александра, но пока я просто не знаю достаточно, чтобы рискнуть предположить, так это или нет, хотя некоторые вещи, сказанные Растаром о самом Синди, звучат довольно зловеще. И я ничего не знаю о типах общества к югу от Диаспры.
— А Бухта К'Вэрна? — спросил Панер. — Это то, что меня интересует.
— Меня тоже, — призналась начальница штаба. — Чем больше я слышу об этом, тем больше восхищаюсь. Если мы думаем о К'Вэрнийском море как об аналоге Средиземного моря Земли, то сами к'вэрнийцы, по-видимому, являются местными карфагенянами или, возможно, венецианцами. Их город — не только главная морская держава в К'Вэрнийском море, но и единственный, который, похоже, классически отреагировал на технологические инновации, хотя даже он, похоже, не очень далеко продвинулся по нашим стандартам. Но думаю, что мы можем это изменить. На самом деле, я хотела бы, чтобы мы строили эту армию там.
— Я тоже, — сказал Панер, в глубокой задумчивости жуя корень бисти. — Как бы то ни было, победа в этой войне — объединение этих сил, если уж на то пошло, — потребует участия всех сотрудников роты. И дополнительная задержка заставляет меня по-настоящему радоваться, что нам случайно встретились яблоперсики. Есть что-нибудь новое от Добреску по другим заменам?
— Пока нет, — сказала ему Косутич, и капитан хмыкнул. Случайное открытие яблоперсика заставило Панера пересмотреть свое прежнее согласие с утверждением отчета об исследовании о том, что ничто в местной экосистеме не может удовлетворить их потребности в питательных веществах. Он все еще мысленно пинал себя за то, что упустил из виду возможность того, что такой беглый осмотр, из которого у них были только фрагменты, мог оказаться безрезультатным, и уоррент-офицер Добреску получил новое, дополнительное задание: прогонять каждый новый потенциальный источник пищи через свои анализаторы с фанатичным вниманием к деталям.
— Скажи ему, чтобы он продолжал в том же духе, — сказал теперь командир морской пехоты. — Он, конечно, будет, но мы будем слишком заняты обучением горожан, чтобы заглядывать ему через плечо, пока он это делает.
— И я думаю, что просто оставлю это обучение в твоих умелых руках, — сказал ему Роджер с улыбкой. — Это работа для опытного капитана, а не для начинающего полковника.
— Больше похоже на работу для сержанта как его там, — со смехом ответил морской пехотинец, и Роджер улыбнулся с внезапным, злым весельем. Насколько принц мог судить, ему удалось не дать своему наставнику понять, что он просматривал некоторые из древних стихотворений, которые так часто цитировал Панер.
— Действительно, "не принц, не граф и еще не виконт", — сказал он с выражением "масло не растает у меня во рту", и Панер искоса посмотрел на принца и склонил голову набок.
— Просто человек в форме цвета хаки... — сказал капитан, закончив на слегка вопросительной ноте.
— Который немного умел обращаться с мужчинами, — со смешком ответил Роджер. — Со своей сумкой с надписью "Сержант как его там". — Его улыбка стала еще шире, затем немного поблекла по краям. — Похоже, это мало что меняет, не так ли, капитан? — тихо сказал он.
— Да, это не так, сэр, — согласился морской пехотинец со своей собственной слабой улыбкой. — Кажется, это никогда не меняется. И независимо от того, намерены вы отсидеться или нет, я думаю, нам всем придется стать сержантами Как его там.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Кринди Фейн не был точно уверен, почему он стоял перед толпой диаспранцев под утренним дождем, в то время как трое странно выглядящих людей обсуждали что-то на дальнем краю двора. Он был уверен, что это как-то связано с тем милым человеком в таверне, и он смутно помнил, как кричал о том, чтобы научить боманов уважать диаспранцев и Бога. Или что-то в этом роде. Было много криков. И много пива.
Но теперь от одной мысли о криках у него разболелась голова. Он чувствовал себя так, словно кто-то обвил шипами его роговые гнезда, и, судя по крикам вдалеке, он испугался, что в его сторону приближается еще кто-то.
Не было никаких криков, когда хихикающие стражники храма впервые выволокли их на большую площадь. Их разделили на группы, а затем один из первосвященников произнес речь. Священник объяснил, что все они добровольно вступили в новые силы, которые собирались сражаться с боманами. Что они были основой армии Бога, и что они накроют боманов, как волна. Что варвары будут подобны песку перед ужасной волной их праведного гнева.
Затем он изложил правила, по которым они теперь будут жить. К счастью для всех новобранцев, отслеживание наказания за любой конкретный проступок само по себе было бы детской забавой... поскольку все правила заканчивались словами "виновный подлежит смертной казни".
Трое людей закончили свое совещание и повернулись в его сторону. Внезапно они перестали выглядеть такими дружелюбными, как прошлой ночью.
* * *
— Боже, сохрани меня от пьяницы и дурака, — сказал Джулиан, глядя на толпу мардуканцев.
— Ты подходишь по обоим пунктам, Эйдиб. — Роджер похлопал его по плечу. — С тобой все будет в порядке. У тебя есть свои записи?
— Мачек знает, — сказал командир отделения. — Я собираюсь сказать им несколько отборных слов, а затем передать их Гроннингену и Мутаби, чтобы они измотали их.
— Это сработает, — сказал принц и повернулся к толпе молодых мардуканцев. — Слушайте! Вы, мужчины — и я использую этот термин легкомысленно — не знаете, почему вы здесь и что вас ждет. Некоторые из вас думают, что да, но вы ошибаетесь. Если вы послушаетесь сержанта Джулиана и ветеранов вместе с ним, вы, возможно, просто выживете в битве с боманами! Если вы этого не сделаете, гарантирую, что вы окажетесь в безымянной могиле, безжалостными жертвами презренной борьбы! Так что будьте внимательны! Выполняйте приказы! И пусть Бог защитит это право!
Он сердито посмотрел на них еще мгновение, затем хлопнул Джулиана по плечу, коротко кивнул в сторону совершенно несчастных и сбитых с толку новобранцев и зашагал прочь.
* * *
Джулиан рассматривал группу, как фермер, выбирающий подходящего цыпленка на ужин. Затем он указал на четырех самых крупных или, в одном случае, наиболее умно выглядящих из них.
— Ты, ты, ты и ты. — Он указал на следы на булыжниках площади. Рядом с каждой отметкой была тридцатиметровая линия. — Здесь, здесь, здесь и здесь, — сказал он и упер руки в бедра, нетерпеливо постукивая носком ботинка, пока четверо сбитых с толку зарождающихся командиров отделений не оказались на месте. Затем он повернулся к остальным.
— Чего, черт возьми, ты ждешь? Завтрака?! В линию, сейчас, сейчас, СЕЙЧАС!
Вместе он и команда "Альфа" Мосеева выстроили толпу в ряд. Это произошло не легко, не быстро, не аккуратно, и Джулиан смерил взглядом более или менее строй.
— Когда я скажу "Падай", ты упадешь, вот так, на линии, с этими четырьмя отметками! — Он подошел к командиру первого отделения и оглядел его с ног до головы. — Это что, какая-то поза внимания?! — закричал он.
— Я, э-э... — сказал Кринди Фейн.
— Когда вы отвечаете на вопрос, есть три возможных ответа! Они: "Да, сэр!", "Нет, сэр!" и "Ясно, сэр!" Это понятно?
— Э-э, да, — сказал несчастный и страдающий от похмелья диаспранец. Если этот маленький басик не перестанет кричать на него, ему определенно придется что-то с этим делать. Что именно, он не был уверен, поскольку одно из этих правил предусматривало наказание за нанесение ударов начальству. На самом деле он не чувствовал себя ниже этого басика, но, с другой стороны, ему не так уж сильно хотелось ощутить объятия Бога.
— Да, ЧТО? — закричал на него человек.
— Сэр, — беззвучно произнес одними губами Гроннинген за спиной Джулиана.
— Да, сэр! — крикнул Фейн так громко, как только было возможно физически, и сержант морской пехоты на мгновение уставился на него, а затем развернулся на месте.
— Гроннинген! Десять нарядов!
Плазменный стрелок вытянулся по стойке смирно, и Джулиан подошел к нему, затем снова повернулся лицом к своим новобранцам.
