— Но у Эсмеральды не было с собой дубины! — возразил со своего места поэт. — К тому же она очень хрупкая и слабая девушка, у неё бы просто не хватило сил ею воспользоваться и ранить капитана. Кто бы ни был убийцей, это мужчина!

Гренгуар с удовольствием отметил, что судьи, хотя и демонстративно не обратили внимания на его слова, всё же призадумались. Даже тот, кто выступал за казнь, больше не выдвигал такое предложение.

После этого судьи приступили к голосованию путём 'снятия шапочки'. Они очень торопились на обед, так что много времени оно не заняло. Наконец было решено приговорить Эсмеральду к пожизненному заключению.

Таких заключённых держали в специальной башне почти на окраине города. Эсмеральду, как убийцу, было решено посадить в подземную камеру, а козочку — вместе с ней.

Гренгуар, подобравшийся к судьям так близко, как это только было возможно, услышал, как обсуждали место заключения. И он твёрдо решил, что спасёт обеих своих подруг.

========== ГЛАВА 23 Фролло посещает Эсмеральду ==========

Новая темница оказалась ещё более неуютной, чем старая. Тут было ещё холоднее и сырее, чем в подвале Дворца Правосудия, и Эсмеральде приходилось постоянно массировать свои ступни и руки, чтобы хоть как-то согреться. Но больше всего её угнетало, что здесь нет окна. Только вверху был люк для выхода, но за весь день он открылся только раз, пропустив тюремщика, который принёс заключённой немного хлеба и фляжку с водой. Потом он ушёл, оставив девушку в одиночестве, если, конечно, не считать Джали.

Эсмеральда почти совсем упала духом. У неё отняли бубен, мешочек с буквами для Джали и даже любимое платье. Взамен выдали однотонную белую рубашку, очень широкую, грубую и неудобную, в которой было ещё холоднее.

Но всё же девушка была рада, что ей сохранили жизнь. У неё ещё оставалась надежда, что её выпустят, когда будет доказана её невиновность. Чтобы отвлечься, она вспоминала Пьера, которому была очень благодарна за заступничество, пусть оно и не сильно облегчило её участь. Или Квазимодо, чей звон в течение двух месяцев заключения служил ей напоминанием, что у неё есть друг, а значит, всё будет хорошо. Эсмеральда расстроилась, поняв, что в этой камере, скорее всего, не будет слышно колоколов. И всё же эти размышления несколько подбодрили её.

* * *

Из-за отсутствия дневного света следить за временем было трудно, но был, по ощущениям Эсмеральды, уже поздний вечер, когда она услышала странный шум. Сначала девушка подумала, что опять пришёл тюремщик, но в этот раз шумели громче. Наконец люк открылся, и она увидела фигуру в плаще, странно похожую на ту, которая ударила Феба. Посетитель сбросил капюшон, и сомнений не осталось — это Фролло.

— Я пришел тебя спасти, — без обиняков сказал Клод. — Но с одним условием — ты будешь моей.

— Нет! — твёрдо сказала девушка. — Вы очень давно меня преследуете. Вы хотели меня похитить. Вы напали на капитана. Что я такого сделала, что вы так себя ведёте?

На несколько мгновений воцарилась тишина.

— Я люблю тебя! — наконец признался священник. — Я тебя люблю, понимаешь?

— Это не любовь, — покачала головой Эсмеральда. — Вы причиняете мне боль, а любящий человек никогда этого не сделает. Да и как мы можем быть вместе? Я всего лишь цыганка, а вы — архидьякон собора.

— Это неважно, самое главное, что я люблю тебя! Послушай, ещё прошлой осенью увидел тебя у собора, и вся моя жизнь перевернулась. Твои танцы, твои песни, твой ангельский голос разбудили во мне чувства, которых я никогда ранее не испытывал, разожгли пламя, которое чуть не погубило нас обоих! Рядом с тобой я видел и козу, это дьявольское животное! И я понял, что Бог послал тебя мне на погибель. Я пытался себя отвлечь, занимался алхимией, науками, но ничего не выходило. Только теперь я осознал, как я одинок! О, ты не представляешь себе, как это ужасно — быть священником и любить женщину! В отчаянии я готов был сделать всё, чтобы ты была только моей. Сначала я хотел донести на тебя, чтобы тебя арестовали и отдали под мой суд. Тогда у тебя не было бы выбора, как и сейчас, но я любил тебя и не смог отдать этот приказ. Тогда я попытался тебя похитить, но горбун спутал мои планы. А ты после этого увлеклась проклятым капитаном! Он встал между мной и тобой. Я возненавидел его! Это было невыносимо — видеть, как этот прохвост соблазняет тебя, а ты смотришь на него влюблёнными глазами! Я хотел спасти тебя от него, но и это у меня не вышло. И вот, по воле Рока, ты совсем рядом. После стольких испытаний мы действительно сможем быть вместе — только соглашайся!

— Нет. Я вам не верю.

Фролло из пылкого влюблённого мгновенно преобразился в учёного, имеющего наготове запас логических аргументов.

— Но ты же понимаешь, что тебе сидеть здесь до конца жизни? На что ты надеешься?

— Значит, такова моя судьба. И не вам её менять.

— Ты упускаешь свой шанс! — грозно предупредил Фролло.

— Пусть, таких шансов мне не надо.

— Может быть, ты думаешь, что Феб спасет тебя? Так вот, Феб мёртв!

По лицу Эсмеральды потекли слёзы. Священник ждал, пока она выплачется, но скоро его терпение иссякло.

— Прошу, сжалься! — взмолился он, падая рядом с девушкой на колени. — Не отталкивай того, кто может подарить тебе неземную любовь!

— Феб оказался лицемерным, самодовольным человеком, — сказала цыганка, вытирая слёзы, — но даже он лучше вас. Он не причинил мне столько боли.

— Неужели я так тебя пугаю? Я готов измениться только ради тебя.

— Оставьте меня, — вздохнула девушка. — Это лучшее, что вы можете сделать.

— Но я не могу жить так дальше! Эта страсть убивает меня!

— Я знаю, вы сможете. Пьер рассказывал мне о вас. Вы умный и сильный человек. У вас есть ваш собор, ваша религия, ваша наука, ваш брат, наконец. Они помогут вам. Вы справитесь. А если бы я согласилась быть вашей, это и вам принесло бы только страдания.

Но священник уже не слушал её:

— Сжалься, девушка! Твоё лицо, твоя фигура, твои руки и ноги возникали перед моим мысленным взором каждый день. Я хотел лишь коснуться твоей мягкой кожи, твоих шелковистых волос, чтобы узнать, соответствуешь ли ты тому образу, который я создал себе...

— Вот именно! Вы влюбились не в меня, а в образ, который не имеет со мной ничего общего. Вы не знаете меня как человека. И даже не желаете узнать. Вы даже сейчас требуете, чтобы я делала то, что вы от меня хотите.

— О нет, я узнаю тебя! Я буду изучать тебя каждый день, как самую драгоценную книгу! Только позволь мне быть с тобой!

— Нет! Оставьте меня!

— Но я не могу отпустить тебя! Ты — моя жизнь!

Фролло схватил её за руку, словно хотел увести силой, но вдруг снова упал на колени и прижался к заледеневшей руке пылающим лбом.

— О, горе мне, горе! — прошептал он еле слышно. — Умоляю, не отталкивай меня! Подари мне свою любовь, больше мне ничего не нужно!

Эсмеральда посмотрела на него со странной смесью жалости и страха и отняла свою руку. Фролло с тихим стоном, словно побитая собака, отполз от неё и, держась за стену, кое-как поднялся на ноги. Священника шатало, словно все силы покинули его, и ему пришлось снова опереться о стену, чтобы не упасть. Он пытался поймать взгляд цыганки, но она отворачивалась. Фролло снова застонал и с такой силой сжал кулаки, что ногти глубоко вонзились в ладони.

— Пожалуйста, не надо! — испуганно воскликнула Эсмеральда. — У вас все руки в крови.

— Но что мне делать?

Цыганка не сказала ни слова и отвернулась от него. Фролло ещё некоторое время сверлил взглядом её неподвижную спину, а затем молча полез в люк. Крышка с грохотом захлопнулась, и Эсмеральда вновь осталась одна.

========== ГЛАВА 24 Спасение ==========

После ухода священника Эсмеральда долго плакала в тишине. Ей было жаль Клода, узнавшего о любви так поздно и не сумевшего совладать со своими чувствами. Но она ничем не могла ему помочь, хотя и охладела к Фебу. Фролло был намного старше её и не отличался привлекательной внешностью, так что цыганке было трудно думать о нём как о мужчине, более того — он был из совсем другого мира. Эсмеральда даже не представляла, о чём бы они стали разговаривать — она не смогла бы обсуждать алхимию, а его вряд ли заинтересовали бы рассказы о путешествиях цыганского табора. Она и с Пьером-то нашла общий язык только потому, что он, несмотря на образованность, был всё же, как и она, в первую очередь человеком искусства и проявлял интерес ко всем его формам. Фролло же был учёным и даже к предмету своей страсти относился как к объекту эксперимента, который нужно рассмотреть и изучить. Но, несмотря на всё это, Эсмеральда желала ему только добра. 'Он попал в трудное положение и теперь сам в ловушке своей страсти, — думала она. — Хорошо, что я не стала его грубо прогонять. Ему тоже плохо. Надеюсь, он сможет исцелиться'.

Больше всего девушку встревожило то, что Фролло рассказал о Фебе. Несмотря ни на что, она не хотела смерти капитана и отказывалась верить словам священника. 'Конечно, если бы он был жив, то заступился бы за меня ещё на суде, — рассуждала она. — Так значит, он всё-таки умер? Или в настолько тяжёлом состоянии, что не может даже подняться? Лучше бы, конечно, он был жив!'

Чтобы немного согреться, Эсмеральда стала ходить по камере, несмотря на отсутствие обуви, и понемногу ее ноги стали привыкать к сырости. Но камера была слишком маленькой, чтобы там можно было гулять, и вскоре она снова села на охапку соломы. Затем, заскучав, цыганка попробовала сочинить стихотворение. Не сразу, но у неё получилось придумать небольшую историю о девушке, которая влюбилась, а её кавалер погиб — как раз под её настроение. Конечно, записать его она не могла, но подумала, что запишет позже, если выйдет отсюда.

С такими мыслями девушка уснула. Это была первая ночь в тюрьме. А сколько ещё будет таких ночей? Об этом не хотелось даже думать.

* * *

Капитан всё-таки выжил. Правда, ему пришлось долго лечиться, чтобы затянулись обе раны на голове — и от дубины, и он удара о стол.

Пока он лежал в своей каморке, к нему приходили судейские чиновники, расспрашивая о нападении. По-видимому, они решили сделать виноватой цыганку, и Феб не имел никакой охоты им в этом препятствовать. Но все эти допросы крайне его раздражали, и он, как только смог держаться в седле, уехал в деревню Ке-ан-Бри, где стоял его полк. Ещё не хватало, чтобы эти судейские крысы заставили его присутствовать на суде — если в семье де Гонделорье об этом узнают, о выгодном браке можно будет забыть!

Феб полностью отдался службе. Правда, служба в его понимании заключалась в том, чтобы с утра распекать солдат, а по вечерам выпивать с офицерами в кабачке (жаль, что в этой дыре он всего один!) и соблазнять девушек. Местные доступные красавицы быстро ему надоели, и он перешёл на молоденьких вдовушек и одиноких сирот из местного благородного общества. И каждой, абсолютно каждой он говорил, что будет с ними венчаться, а они, в отличие от цыганки, ему верили. Капитан же, получив желаемое, моментально забывал о той, кому клялся в вечной любви, и начинал обихаживать следующую даму.

Но в маленькой деревушке простора для таких шалостей было куда меньше, чем в Париже, и вскоре сливки здешнего общества начали относиться к капитану недоброжелательно. К тому же жизнь в провинции Фебу уже осточертела, и незадолго до суда над Эсмеральдой он вернулся в Париж, к Флёр-де-Лис.

— Где ты был? — с порога спросила невеста.

— На службе, в Ке-ан-Бри.

— Но ведь это не так далеко! Неужели нельзя было зайти перед отъездом? И хотя бы прислать курьера с письмом?

— Прости, дорогая, не было времени... А ещё я был ранен!

Капитан медленно повернулся, давая невесте рассмотреть шрамы на голове. Флёр-де-Лис мгновенно забыла все свои упрёки и принялась утешать возлюбленного:

— О, боже мой! Бедный мой храбрый рыцарь, садись скорее, сейчас тебе принесут вина. Но что же с тобой случилось?

— Я поссорился с лейтенантом Маэ Феди, и он меня сильно ударил, но всё уже зажило. Тебе не о чем беспокоиться, моя прелесть.

— Но, дорогой Феб, это так ужасно! А из-за чего вы поссорились?

— Милая, ну зачем ты забиваешь свою прелестную головку всякими глупостями? Это всё дела прошедших дней. Подумай лучше о чём-нибудь приятном — например, о нашей будущей свадьбе.

— Да, через три месяца мы поженимся! — мечтательно улыбнулась Флёр-де-Лис, но тут же нахмурилась. — Поклянись мне, что ты не любишь эту цыганскую девчонку! И вообще забудешь про неё!

Офицер закатил глаза, но всё же ответил как можно ласковее:

— Клянусь, любовь моя, я её случайно встретил. И она даже пожелала нам счастья! Так что можешь быть спокойна.

— Как я рада, Феб!

С тех пор Флёр-де-Лис не мучила своего жениха упрёками, наоборот, сама старалась уделять ему побольше внимания. Она даже перестала приглашать к себе подруг, узнав, что Феба их общество раздражает. Сам капитан, отвыкший за несколько месяцев от такой заботы, а также от комфортных условий, чувствовал себя влюблённым. Теперь роль примерного жениха не доставляла ему неудобств — он действительно был рад обществу своей невесты и признавался ей в любви совершенно искренне. Госпожа Алоиза, наблюдавшая на ними, наконец-то была спокойна и довольна. Через три месяца она наконец-то выдаст свою двадцатидвухлетнюю дочку замуж! Словом, все были счастливы.

* * *

После визита к Эсмеральде Клод всю ночь не мог сомкнуть глаз. Подумать только, девчонка ему отказала! Фролло ожидал от неё чего угодно — страха, слёз, упрёков, обвинений в смерти капитана, но никак не такого спокойного и вежливого отказа. Впрочем, в глубине души он был благодарен ей за эту мягкость. Даже своего солдафона она упомянула только один раз, причём в далеко не лестных выражениях, и это немного утешало священника — он, наверное, совсем сошёл бы с ума от мысли, что это ничтожество до сих пор царит в её сердце. Теперь же, когда поводов для ревности у него больше не было, он мог надеяться на исцеление. Цыганская ведьма далеко, остаток жизни она проведёт в тюрьме и больше не будет смущать его своими бесовскими плясками, и, может быть, через какое-то время он снова обретёт душевный покой.

Промучившись за такими размышлениями до утра, Клод решил отвлечься и съездить в один из самых дальних приходов, посещение которого всё откладывал из-за длительности пути. Теперь же мысль уехать на целый день показалась ему весьма заманчивой. Но первым делом надо навестить брата и Квазимодо.

Для начала Фролло зашёл к звонарю, принёс ему, как обычно, еды, предупредил о своём отъезде и велел вести себя хорошо, а затем ушёл собирать книги для Жеана — чтобы юнец не безобразничал в его отсутствие, нужно было его чем-то занять.

Не будь Фролло так занят своими страданиями, он наверняка обратил бы внимание на грустный вид своего подопечного. Мысли об Эсмеральде не давали звонарю покоя. К тому же вчера он видел толчею у Дворца Правосудия и знал, что на том процессе присутствовал и Фролло. С тех пор, как Квазимодо пришлось близко познакомиться с правосудием, он очень не любил суды и искренне сочувствовал обвиняемому, хотя, конечно, не знал, что это была его подруга. Однако этого хватило, чтобы испортить ему настроение на целый день.