На крестьянах и ремесленниках, безусловно составляющих основную часть любого общества, я не буду останавливаться подробно, поскольку они не играют сколько-нибудь важной политической роли, но это собственно говоря и понятно, их вполне устраивает отведенная им роль, ибо как и на Земле большинство людей готовы безропотно отказаться от каких бы то ни было честолюбивых притязаний в том случае, если власть способна обеспечить им сытое, и относительно безопасное существование.
-В общих чертах картина для меня понемногу начинает прорисовываться. Вот только я до сих пор так и не смог придумать, чем же мне стоит заняться в этом Мире. -Посетовал я своему другу.
-Постой, но ведь ты вроде как собирался вернуться домой, я имею ввиду на Землю?
-Так то оно так, да только в этом мире, очевидно, я застрял надолго, а значит мне обязательно нужно подыскать какое ни будь занятие. Не сидеть же у тебя на шее все это время?
-Всегда существуют различные варианты. -Уклончиво ответил маг.
-О каких вариантах ты говоришь? -Поинтересовался я. -Ведь поскольку у меня отсутствует благородное происхождение, то путь в рыцари для меня если и существует, то только теоретически, а учитывая полное отсутствие способностей к магии, можно сделать однозначный вывод о том, что маг из меня не получится даже в теории. Ну а поскольку вакансий на должность короля так же судя по всему не предвидится, то и тут, скажем так, мне мало что светит. Таким образом, применив метод исключения, выходит, что я могу хоть как-то устроится в этом Мире, либо в качестве наемника, либо став каким-нибудь ремесленником, или точнее сказать, подмастерьем.
-Ты знаешь, дорогой Алекс, я бы не стал делать столь скоропалительные выводы, тем более что с твоими, скажем так, магическими способностями лично мне до сих пор ничего не ясно. По этому, давай отложим этот разговор, по крайней мере на время. К тому же я уверен, что твой просто таки феноменальный дар попадать во всевозможные истории никуда не пропал. А это значит, что тебе не придется скучать и в этом Мире.
Выслушав замечание мага я криво усмехнулся, однако решил не спорить, поскольку общение на всеобщем языке для меня было еще весьма утомительным. К тому же несмотря на довольно прохладный вечер, благодаря выпитому за день вину мое тело наполнилось приятным теплом, и теперь мозг понемногу начал отказывался от получения какой бы то ни было информации, настраивающей на минорный лад. Ну а поскольку нет более неблагодарного занятия, нежели понукание захмелевшего организма, я пожелал Оз Кару спокойной ночи, после чего залез под одеяло, и тут же уснул, вдыхая полной грудью аромат свежего сена.
Утро выдалось довольно свежим, если не сказать прохладным, однако мы оба отлично выспались, а потому пребывали в отличном расположении духа. Перекусив на скорую руку остатками вчерашнего ужина, и быстро собрав свои пожитки мы решили не мешкая продолжить свой путь, дабы не создавать проблем приютившему нас накануне старосте этой по сути приветливой рыбацкой деревушки.
Теперь идти было значительно легче, поскольку вдоль берега причудливо извивалась узкая, но довольно утоптанная тропинка, избавившая нас от необходимости продираться через кусты.
День прошел без каких бы то ни было приключений, если конечно не принимать во внимание то обстоятельство, что пару раз нам довелось прятаться в густых зарослях камыша, когда со слов мага срабатывали его охранные заклинания, которыми он памятуя о слоняющихся где-то неподалеку разбойниках постоянно "прощупывал" маршрут нашего движения. Первый раз мы без толку просидели в кустах около получаса, зато в другой раз мы едва успели укрыться в ивняке, как по нашей тропинке прошла целая группа вооруженных людей. Разумеется мы не стали выяснять кто они, и по какому делу идут.
Во время дневного перехода мы периодически продолжали разговор на всеобщем, при этом не могло не радовать то, насколько легче стало выражать собственные мысли на этом новом для меня языке.
На ночлег мы остановились на крошечной полянке, расположенной метрах в пятидесяти от тропинки. Всего за несколько минут мы соорудили себе импровизированные постели из растущего поблизости камыша, после чего поужинали и улеглись спать.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Проснулся я глубокой ночью оттого, что кто-то крепко схватив за руки и ноги начал весьма грубо вжимать меня в камыш, на котором я спал. Ничего не понимая я попытался хотя-бы повернуть голову, и тут же почувствовал, как холодный металл не глубоко, но довольно болезненно впился в кожу на моем горле, тем самым как бы намекая на то, что любое неосторожное движение может стоить мне жизни. В подтверждение этой версии чей-то гнусавый голос прошипел у самого моего уха о тех, весьма плачевных для меня последствиях, которые обязательно наступят в том случае, если я попытаюсь совершить хотя бы одно неосторожное движение.
Поскольку я уже убедился в том, что меня не собираются убивать, по крайней мере пока, то решил воспользоваться советом гнусавого голоса, и не спеша поднялся на ноги. Пока чьи-то руки довольно грубо меня обыскивали, я как можно более внимательно осмотрелся по сторонам, стараясь при этом не привлекать излишнего внимания. Мою задачу в значительной мере облегчило то обстоятельство, что столь подло напавшие на меня мерзавцы не мешкая зажгли четыре факела, которые весьма сносно осветили всю нашу поляну.
Осуществленный мной осмотр позволил выявить с десяток довольно низкорослых, но весьма коренастых мужиков, которые весьма деловито обшаривали все наши вещи. Вооружение этих мрачных типов в основном состояло из увесистых дубинок. Впрочем у пары мордоворотов на поясах болтались самые настоящие клинки, по форме схожие с абордажными саблями, которые не смотря на свой грозный вид являлись далеко не самым удобным оружием в сухопутном бою.
Рядом со мной лежал уткнувшись лицом в землю и Оз Кар, при этом мой друг не подавал каких либо признаков жизни, тем не менее я очень надеялся на то что он был всего лишь без сознания. Разумеется он сейчас очень нуждался в моей помощи, однако я отдавал себе отчет в том, что если попытаюсь броситься к нему, то тут же получу дубиной по затылку. Быстро оценив свои шансы на успех я расслабился и позволил одному из типов беспрепятственно начать выворачивать мои карманы. Все это время меня довольно неумело держали за руки два бандита, а то, что эти субъекты были именно бандитами, у меня теперь не осталось каких либо сомнений. Еще один "джентльмен удачи" стоял прямо передо мной, и лениво помахивал невероятно ржавым клинком в нескольких сантиметрах от моего горла. Очевидно подобный прием должен был внушить мне невероятный ужас, однако мой опыт подсказывал, что если этот "мечник" попытался пустить свое оружие в ход, то первой, да и пожалуй единственной его жертвой скорее всего окажется один из его сотоварищей, продолжавших держать меня за руки. Единственным серьезным противником из всей этой банды выглядел их предводитель. Движения этого человека выдавали в нем опытного воина, который судя по всему знал как следует пользоваться оружием, из чего я сделал вывод о том, что он не всю свою жизнь промышлял разбоем. Сам атаман не принимал участия в продолжавшемся разграблении наших вещей, и лишь давал отрывистые команды, которые без особого рвения, но все же беспрекословно, выполняли его подручные. Закончив отдавать распоряжения он наконец то соизволил обратить на меня внимание. Взяв из рук одного из бандитов факел, он вплотную приблизился ко мне, и оттолкнув в сторону головореза, державшего свою железяку у моего горла, принялся очень внимательно меня осматривать, тем самым предоставив великолепную возможность рассмотреть и его самого. Вожак шайки оказался уже не молодым человеком, которому по земным меркам можно было дать лет сорок с довольно большим хвостиком. При этом его аристократическое лицо, обрамленное короткой и аккуратно подстриженной бородкой в моем представлении должно было принадлежать какому-нибудь благородному рыцарю, но никак не разбойнику. Очевидно он понял мою мысль, поскольку на его лице появилась кривая улыбка, явно не предвещавшая мне ничего хорошего. Затем он не спеша размял кисти рук и резко ударил меня кулаком в живот, а когда я захлебнувшись воздухом повис на руках державших меня бандитов, приподнял мою голову за волосы, и зловещим шепотом прошипел, что не позволит так разглядывать себя каким то уродам вроде меня, тем более, что судя по всему в моем роду было значительно больше троллей нежели людей. После этого он сорвался на крик и вывел какую то замысловатую фразу, в которой я смог разобрать лишь междометья и пару несвязанных между собой слов. Данное обстоятельство свидетельствовало о том, что я получил сомнительное удовольствие прослушать один из, скажем так, шедевров местной ненормативной лексики, в которой у меня были очевидные пробелы. Правильность моего предположение тут же подтворили остальные разбойники, дружно разразившиеся громким смехом. Выждав несколько мгновений вожак гаркнул на бандитов, мгновенно прервав наступившее веселье, после чего вновь склонился ко мне и тем же шепотом сообщил, что если у моего дружка — мага еще есть шансы выпутаться из этой переделки живым, разумеется при условии что он не будет упрямится и сделает все, что от него потребуют, то меня он обязательно продаст каким то магрибитам в качестве гребца на одну из их проклятых галер, где я до конца своих дней буду махать веслом в окружении таких же уродливых троллей как и я сам. Закончив свою речь, и не дождавшись от меня никаких возражений, на которые он судя по всему очень рассчитывал, атаман еще раз ударил меня в живот. На этот раз его удар не достиг желаемого результата, поскольку я был к нему готов. Тем не менее я не стал разочаровывать бандита и вновь повис на руках его подручных. Вожак тут же утратил ко мне интерес, и зло сплюнув приказал своим подручным меня связать, после чего пошел в сторону Оз Кара, который к этому времени уже немного пришел в себя, и стоя на коленях тряс головой, словно пытаясь таким образом отогнать надоедливую муху.
Разумеется я не стал дожидаться того момента, когда меня свяжут, а потому резко распрямившись ударил плечом в нижнюю челюсть бандита, который держал меня за правую руку. Затем перехватил освободившейся рукой саблю его дружка, попытавшегося ткнуть меня ей в горло, и тут же ударил державшего меня за левую руку разбойника ногой в коленную чашечку. Привлеченный шумом главарь вновь повернулся в мою сторону, на ходу выхватывая свой меч. Однако его оружие описав замысловатую дугу тут же отлетело на несколько шагов в сторону, поскольку его владелец был награжден мной весьма смачным ударом в пах. Не останавливаясь на достигнутом, я попытался развить свой успех, заехав ему ногой прямо в челюсть, после чего со словами "теперь мы квиты" попытался поднять его меч, который лежал уткнувшись в камыш всего лишь в нескольких метрах от меня. Однако мне тут же пришлось забыть про это оружие, удовлетворившись трофейной саблей, поскольку опомнившиеся от замешательства бандиты набросились на меня всей гурьбой. К счастью у этих ребят напрочь отсутствовало какое либо понятие о коллективных действиях, а потому не смотря на более чем десятикратный численный перевес, они скорее мешали друг другу, вразнобой пытаясь дотянуться до меня своими дубинками. И только после того, как пятеро из этой компании остались лежать на траве, причем трое из них пострадали от неосторожных ударов своих же товарищей, оставшиеся шестеро попытались взять меня в какое то подобие кольца. К этому времени в комплект к сабле я успел обзавестись еще и дубинкой, которую очень кстати "подарил" мне один из бандитов, распрощавшийся со своим оружием после неудачной попытки ударить меня ей по голове. Теперь у меня появилось оружие и для левой руки. Правда к этому времени моя абордажная сабля, несмотря на свою массивность, успела весьма основательно погнуться, поскольку я был вынужден принять на нее несколько увесистых ударов дубинок при помощи которых меня периодически пытались достать продолжавшие наседать бандиты. Ну а поскольку времени на то, чтобы хоть как-то выпрямить и без того не очень удобную саблю у меня не было, я всерьез задумался о том, как бы заменить ее на что-либо более пригодное для дальнейшего продолжения боя. Но тут, рыча словно раненый зверь, и грубо расталкивая разбойников, ко мне начал приближаться сам атаман, о котором в общей сумятице я как-то подзабыл. Его перекошенное от злобы лицо было залито кровью, из чего я сделал вывод о том, что мой удар все-таки достиг цели... Теперь главарь шайки больше напоминал разъяренного быка, стремящегося во чтобы то ни стало отомстить своему обидчику. Ненависть просто переполняла этого человека, однако он все же не бросился на меня с высоко поднятым мечем, как это делали остальные члены его банды. Вместо этого, как и подобает опытному воину, он начал осторожно приближаться ко мне, держа меч двумя руками на уровне груди, и направив острие немного вверх. При этом его клинок осуществлял плавные покачивания из стороны в сторону, благодаря чему напомнил кобру, готовившуюся к своему смертельному броску. А тем временем остальные бандиты тут-же отступили и начали неуклюже переминаться с ноги на ногу, в одно мгновение превратившись из активных участников сражения в увлеченных зрителей, которые очевидно не сомневались в победе своего вожака. Впрочем сам главарь банды судя по всему не был полностью уверен в своей победе, тем не менее он даже не пытался заставить своих головорезов продолжить сражение, поскольку уже смекнул, что после того, как несколько минут беспомощно провалялся распластавшись на земле, и при этом чуть было не позволил мне завладеть своим собственным мечем, его авторитет среди бандитов в значительной мере пошатнулся. И исправить положение он мог только одним способом: справившись со мной в одиночку. При этом в принципе он не так уж сильно рисковал, поскольку в руках у него был длинный меч, пригодный для нанесения как рубящих, так и колющих ударов. И судя по тем отблескам, которыми играло лезвие этого клинка в лучах горящих факелов, качество его стали было просто великолепным. Кроме того, после каждого взмаха этого грозного оружия, по его лезвию пробегали голубоватые искры, не двусмысленно намекая на свою магическую составляющую. Что же касается моего вооружения, то у меня в руках была сильно покорёженная, и практически непригодная для продолжения боя абордажная сабля, а так же увесистая, но короткая дубинка, которая вряд ли сможет выдержать больше двух — трех ударов моего противника. По этому мне не оставалось ничего иного, кроме как медленно пятиться, надеясь при этом нащупать тот способ продолжения боя, который дал бы мне хоть какие то шансы на его благополучный исход. Неожиданно я вспомнил об одной маленькой хитрости, которую якобы применил один мой товарищ по Иностранному Легиону, когда в каком то баре его попытался насадить на бильярдный кий изрядно напившийся громила.
Условия моего теперешнего сражения конечно же мало чем походили на пьяную драку в баре, однако времени, чтобы придумать нечто более подходящее у меня все равно не оставалось, в то время как мои шансы быть нанизанным, или разрубленным возрастали буквально с каждой секундой, поскольку я уже практически уперся спиной в заросли густого кустарника. По этому со всей ловкостью, на которую только был способен, я перехватил в левую руку саблю, а в правую взял дубинку. Осуществленная мной рокировка вызвала снисходительную улыбку на лице моего противника, и он еще увереннее двинулся на меня. И тут, вместо того, чтобы продолжать отсиживаться в обороне, тщетно пытаясь парировать удары меча дубинкой, я сам перешел в атаку, и запустил левой рукой ставшую практически бесполезной саблю, намереваясь угодить ей в живот наседавшего на меня разбойника.
