— А если он будет молчать весь день? Мы, что так и будем сидеть на полу? — буркнула амазонка, которой никогда не нравились слишком уж сковывающие правила приличия и весь этикет большого двора.
— Молчи! Говорить буду я! — больно дёрнул её за руку маг, и снова с безмятежной улыбкой повернулся к камердинеру, явно посчитавшему девиц чокнутыми.
— Графиня Алактина Пригожая, и её спутники, — всё же провозгласили за дверью о прибытие гостей, и троица шагнула в огромный зал.
Блондинка шла быстро и, гордо вскинув голову, как самая настоящая леди из богатой семьи, воспитанная в суровых условиях какого-нибудь женского монастыря. Двое её спутников: маленький мальчик-паж и строгая, хмурая статная охранница — не отставали, но держались более скованно, от не привычки. Потому и привлекали внимание перешёптывающихся придворных. Селена чувствовала себя глупо: с оружием сюда не пускали, маг не признался, о чём именно хотел говорить с королём, соответственно выстроить какую-то определённую линию поведения, кроме как позорно стоять в сторонке и хлопать ресничками, женщина не могла. К тому же, она подозревала, что Мойрус задумал авантюру, и она должно болезненно аукнуться или откликнутся по их итак многострадальным мягким местам.
Они шли, в центре всеобщего внимания придворных дам, и Селена отмечала, что именно женщины преобладают в зале над мужским обществом. Она поражалась пышности и красоте их убранств, и при этом думала о чрезмерной вульгарности моды. От этого становилось ещё неприятнее, потому что утром маг заставил амазонку напялить какое-то безумное платье с рюшами и оборочками. Правда, после нескольких грубых слов, описывающих все мысли женщины по поводу наряда, колдун махнул рукой, отстав с уговорами. Селена надела привычные штаны, рубаху и куртку, но стоило выйти за порог и, как в одном из отражений, опознала то самое платье на себе, которое несколько мгновений назад разорвала в клочья. Алактус сыграл с ней злую шутку и напустил на костюм амазонки чары, превратив его в платье. Успокаивало только то, что наведённый морок должен был развеяться к 12 часам ночи, да и меч скрывал искусно. А по поводу женского общества среди придворных, намного позже, Мойрус объяснил: по мнению короля, дамами легче управлять, поэтому их так много во дворце. Однако с любовницами Добран Златоусый всегда был строг и даже жесток, потому что знал — желание власти со стороны якобы слабого пола гораздо крепче, чем у мужчин, да и пойти они могут на самые отчаянные меры, чтобы добиться своего. Женщины страшны в гневе, и поэтому любовницы короля каждый раз менялись, с периодичностью раз в месяц, если не чаще. Дворец они покидали со знатными подарками.
Среди жителей дворца ходили слухи, будто советники нашли управу на любвеобильного властителя, и понемногу сдерживают его страсти. Селена осматривалась по сторонам, и с трудом верила этим слухам. Ей казалось, что королевскую похоть не усмирить никаким "воспитателям" в лице советников. Вот ремнём по заднице... И глядишь, что-то пойдёт на поправку.
Остановившись перед троном повелителя Южных Врат, Селена не смогла побороть любопытство, и взглянула на вожделенную персону местных барышень. Осмотрев сидящую на высоком кресле личность, амазонка задумалась: "И что в нём только находят все эти женщины?". Ничего особенного в светловолосом, скучающем мужчине она не заметила. Ну, широкоплечий, крепкий, ухоженный, вот только в глазах тоска глубокая. Хотя сие объяснялось достаточно просто. Пресытился мужчинка на казённых харчах. Ведь если кота кормить всё время одной сметаной — он её возненавидит со временем.
Подле трона стояла женщина — очередная любовница. По нынешней фаворитке нельзя было понять, одета она или раздета. Совершенно бесстыдно женщина выставляла на обозрение грудь, то и дело, направляя её, как смертельное оружие, в сторону короля. На вошедших она смотрела, словно на пыль. Или, как злющая голодная псина во дворе зажиточного помещика.
"А фаворитки здесь вместо охранных собак, наверное!" — подумала, осмотрев барышню амазонка, тихо хихикнув, что привлекло внимание скучающего короля, и он соизволил отвлечься от созерцания позолоченных дверей.
Добран I Златоусый, как прозвали его за "сияющий" цвет усов люди, опустил взгляд на склонившихся у его ног женщин и ребёнка. Печально и грустно смотрел он, будто устал от роли ответственного за многих. Селена заметила, что он всё время нежно поглаживал золотой эфес меча, на который опирался.
"Воин, тоскующий в мире! Всё понятно!" — догадалась амазонка.
— Итак, графиня, из вашего письма, я понял, что вы хотите от нас некую услугу! Какую конкретно? — заговорил Добран, позволяя гостям встать.
— Прошу вас, о политическом убежище! — краснея и опустив глаза долу, пролепетал волшебник, добавив в конце речи: — Мой повелитель!
На Добрана любезность лже-графини не произвела никакого впечатления. А вот на Селену, жеманничество блондинки подействовало. Она старалась не смеяться. И не понимала, как мужчина может так умело притворяться?
— От чего или от кого бежите вы, сударыня? — откровенно зевнув, спросил король, усердно выводя пальцем какой-то рисунок на подлокотнике своего трона.
— Это... — пристыжено и тихо прошептала Алактина Прелестная. — Это очень личный вопрос. Я могу рассказать об этом его величеству только наедине!
И блондинка сделала ход конём... То есть пустила в короля странный и многозначительный взгляд лукавых глаз. Добран резко приосанился, задумался и, впервые на его лице, появилось выражение заинтересованности. Что было встречено его сторожевой фавориткой в штыки. Она надула губы, сжала кулаки и мысленно желала явившейся сопернице провалиться! Но у блондинки даже коленки не дрогнули, и она осталась стоять. Верный демон, пускал в фаворитку огненные взгляды исподтишка.
— Мал ещё! — толкнула в плечо ребёнка амазонка.
— Заткнись, дура! — отозвался тот, и на фаворитку короля больше не смотрел.
— Да? И что же это всё настолько личное? — тем временем продолжался разговор короля и гостьи. Властитель даже поддался немного вперёд, выказывая любопытство.
— Слишком интимна эта история, — буркнула под нос блондинка, и король сорвался с места.
Он подошёл к графине, предложил ей руку, а за одно, и пройтись в сторонку, чтобы поговорить с глазу на глаз. Однако, толпа свирепеющих любовниц затаилась, навострив уши. Графиня Алактина краснела, всё время опускала глаза и говорила. Король внимательно слушал, и даже сам краснел, загадочно улыбаясь, кивал. Тут уже и амазонка поддалась искушению любопытством, невольно делая шаг в их сторону. Все так оживлённо следили за движениями и мимикой короля, что никто не заметил внезапно исказившееся лицо его фаворитки. И то, как её глаза налились кровью, не оставляя в оболочке никакого белого просвета. Женщина медленно, но целенаправленно двигалась к секретничавшим у окна. Её ногти с каждым шагом становились всё длиннее, превращаясь в смертоносное оружие.
— Твою ж мать! — громко выругалась пришедшая с графиней женщина, обращая все взгляды к себе. Она вытащила из-под юбки здоровенный блестящий серебряным светом меч.
— Откуда у неё оружие? — ошарашено пробубнил король, на которого смотрела со злобой гостья, прицеливаясь для броска.
— И сам хотел бы знать! — буркнула рядом блондинка, тут же порадовалась, что никто не услышал её невольного высказывания.
Охранница Алактины Прелестной уже метнула свой длинный меч по воздуху, молниеносно поразив цель. Лезвие пролетело всего в нескольких миллиметрах от плеча взбешённого короля, готового парировать удар, и уже осознавшего, что он не являлся жертвой покушения. Кто-то другой с хрипом плевался кровью позади него. Добран обернулся и с ужасом заметил пригвождённую к стене фаворитку, из груди которой торчало лезвие меча. Пока он не успел опомниться, слуги графини подбежали к жертве, действуя слаженно, но не забывая при этом о чём-то спорить. Женщина схватилась за эфес, а мальчик ждал, когда она извлечёт оружие, чтобы подхватить убитую. Но фаворитка, оказалась на редкость живучей. Она распахнула страшные красные глаза и с воплем потянулась когтистыми руками к королю. Он вовсе не замечал, что рядом стояла графиня, и на самом деле именно на неё смотрели налитые кровью очи бывшей любовницы.
— Делай что-то! — тихо прорычала телохранительница ребёнку.
Мальчик едва заметным жестом коснулся бесноватой и та дико завопив, покраснела, словно её облили кипятком, задымилась, а потом обмякла.
— Что это? — пролепетал король.
— Она хотела убить вас! — проговорил рядом женский голос, и Добран снова вспомнил о наполнявших зал людях.
— Кажется, она была чем-то больна! — оценил состояние трупа подоспевший советник, и пугливо шарахнулся в сторону, опасаясь заразиться.
— Не волнуйтесь, не подхватите болячку, — бросила на него презрительный взгляд амазонка. — Но тело лучше сжечь и немедленно!
Советник кивнул и распорядился о трупе любовницы. Мальчишка, обменявшись взглядами с графиней и телохранительницей, удалился вместе с охраной, выносящей тело для сожжения. Он хотел проконтролировать, что всё пройдёт, как должно.
— Я у вас в долгу! — неожиданно для самого себя произнёс король, глядя на охранницу гостьи. Женщина, расплывшись в широкой ухмылке, вальяжно оперлась на меч. Таких он ещё не видел... не женщин, а — мечей! Король обратил внимание на тонкую работу: никаких излишеств в украшениях, исключительное совершенство сплава серебра. Он словно светился, наполняя таким же светом и свою хозяйку.
— Не за что! — самодовольно отозвалась женщина, абсолютно бесцеремонно уставившись на короля, что его смутило. Он никак не мог отвести от неё глаз.
— Я надеюсь, за эту услугу, вы позволите нам остаться у вас хотя бы на один день? — мгновенно сориентировалась графиня, настойчиво и требовательно выдёргивая короля из его раздумий. Но под недоумевающим взглядом властителя Южных Врат, она вдруг поняла, что допустила оплошность, так дерзко говоря с ним, и снова вернула себе облик пугливой глупой красотки. Покраснев, опустила глаза.
Король был совершенно растерян. В его голове не укладывалось произошедшее. Много странного он заметил в этих двух женщинах. Одна казалась ранимой и обычной светской дамой, хотя на самом деле скрывала что-то. Вторая же — проста, сильна, привычна к битвам, а не к ношению пышных платьев! Может их послали убить его? Но, зачем тогда спасли? В позорные любовные игры, за которые графиню выгнали из родного замка, Добрану верилось с трудом. Несмотря на многочисленные вопросы, и чувство присутствующей опасности, он всё же позволил девушкам остаться. А пока надо было замять как-то историю с обезумевшей фавориткой.
Главный королевский лекарь распространил слух, что погибшая дама оказалась неизлечимо больной, а название хвори выговорить просто невозможно, но чем-то она напоминает бешенство. Все придворные тут же испуганно бросились на проверку. Затаив дыхание слушали приговор лекарей. Последние, быстро осознав свою выгоду, запугивали придворных, убеждая, что без нового заграничного снадобья им угрожает опасность заразиться. Конечно, таинственное зелье на проверку оказалось самым обычным слабительным, но продавалось оно за бешеные деньги, часть которых естественно шла в казну.
— Вот прохвосты! — смеялась амазонка, прохаживаясь по просторной комнате графини Алактины Прелестной, которая сейчас имела вид слишком мужественный для своих лет. Маг сбросил личину белокурой красотки, и сейчас наслаждался возможностью быть самим собой. — Они и мне хотели всучить эту дрянь! Я что, по их мнению, в травах не разбираюсь?
— Ты лучше скажи мне, как тебе удалось меч пронести! — Мойрус сидел на кровати, подобрав под себя ноги, и угрюмо смотрел на Селену.
— К штанам привязала, а за твоим наведённым на меня мороком никто ничего не заметил! — поделилась тайной амазонка, остановившись у столика с виноградом.
— Дай-ка мне свой меч на секундочку! — потребовал Алактус, надеясь, что всё же рассмотрит "истинным взором" плетение заклятия, окутывающего орудие.
— Я уже говорила, что не дам! — не обращая внимания на мага, она бросила в рот виноградину, и скривилась — слишком кислая.
— Почему ты не можешь просто дать мне посмотреть? — не понимал колдун.
— А кто знает, что у вас магов на уме? — обернулась к нему Селена, вызывая на словесный поединок, и прекрасно зная, что маг терпеть не мог споров.
— А что у вас, у амазонок, в голове творится, сразу ясно? Ты зачем брякнула это твоё "Не за что!"? Если бы я вовремя не вмешался, мы бы не смогли провернуть задуманное! — укорял её маг, кривляясь, как ребёнок.
— По поводу задуманного, можно уточнить, что именно ты задумал? — набросилась на него женщина, не позволяя отвертеться от темы разговора. Но Мойрусу всё равно удалось избежать чёткого ответа.
— Ты случайно не знаешь, куда Шисей пропал? — оглянулся по сторонам тот, будто итак не заметил, что их в комнате всего двое. И тонко намекнул: — Его уже давно не видно! Надо бы найти! Боюсь, как бы он чего не натворил...
Селена зарычала, не на шутку испугав волшебника, который уже приготовился защищаться от собственного телохранителя с помощью магии. Амазонка развернулась и отправилась на поиски блудного демона.
Походив по замку около часа, Селена заблудилась. Рядом не было ни одной живой души, уже стемнело и спросить правильную дорогу оказалось не у кого. Она злилась на тех строителей, которые придумали неправильную конструкцию замка, на косоруких мастеров-строителей, на пауков и осветителей...
— Какой дурак так строит! — выругалась она.
— Архитектор давно отошёл в мир иной. Так что своё негодование ты ему высказать не сможешь! — раздался рядом неожиданный насмешливый голос.
— Привет, ветер! — ухмыльнулась она, встретившись взглядом с богом.
— Помощь нужна?
— Пригодится, — ухмыльнулась амазонка. — Мне бы выход, хотя бы, отсюда найти.
Вей повёл её в обратную сторону. Шёл он молча, что жутко смущало Селену. Вообще-то ветреник обычно болтал без умолку, а тут, вдруг, помалкивает... Женщина рассматривала его исподтишка, надеясь, что он сам начнёт разговор.
— Не удивительно, что демона до сих пор видно не было! — пробубнила себе под нос амазонка, размышляя на тему архитектуры и горемычных строителей. — Заблудился!
И тут она кое-что припомнила. Резко дёрнув бога за рукав, заставила его остановиться. Устремив суровый взгляд на слишком уж холодное божество, обратилась:
— Вопрос назрел к тебе, бог разлюбезный! — Вей приподнял одну бровь, хмыкнул. — Откуда ты знал, что мой спутник мужчина?
— Селена, — вздохнул тяжко Вей. — От ветра может ты и спрячешься, от бога — никогда! И теперь, я хочу спросить. Где ты нашла этого извращенца? В баб переодевается! Это же уму непостижимо!
— А значит богу в женском платье женихов отбивать можно, а магам королей охмурять нельзя? — припомнила с укором Селена.
Вей рассмеялся, снова становясь похожим на привычного Селене повесу. Она и сама улыбнулась, вспомнив дурацкий вид мага, да и ветродув в свадебно-траурном наряде тоже выглядел весьма и весьма забавно.
