— И корпус перестанет быть корпусом, — закончил я иным умозаключением, — так как сломается несколько его основополагающих принципов.
Она отрицательно покачала головой.
— Ничего не сломается. И Мишель это понимает. Просто не может она против своих попереть, вот так, напрямую. А 'свои' — закостеневшие неудовлетворенные сучки, которые боятся что-то менять. Нет, Мутант молодец! Я за неё!
Я вновь не нашел, что ответить. Лучше помолчать, а то так и богом меня сделают. Каким-нибудь Древним, посланным к ним со спецмиссией. Но с души свалился камень. Пусть девочки думают что хотят, лишь бы не трогали.
— Ну что, поняли друг друга, как считаешь? — усмехнулась она, видя мою реакцию.
Я скупо кивнул.
— Мир?
— Мир. — Я пожал протянутую руку.
— А как насчет третьего желания? — Она быстро-быстро отстегнулась, залезла в кресло ногами и перелезла ко мне на колени, сев сверху. Поскольку я и так сидел в ауте, отреагировать не успел, а потом стало поздно.
— Третье желание? Для закрепления примирения?... — она наклонилась и обдала меня горячим дыханием, плавно переходящим в касания губами шеи, подбородка... А затем резко и красноречиво впилась в губы.
Я осоловел от одного запаха её волос и тела, не говоря об остальном. Она была ничего девочка — и спереди все при ней, и сзади. Не то, что я не хотел сопротивляться вообще, хотел, неправда, но трезво оценивал свои шансы. А шансов у меня, восемнадцатилетнего юнца, против неё, не было совершенно. Если бы я лишь попытался её оттолкнуть, мое тело объявило бы импичмент, потому все, на что хватало мысленных усилий, это не вцепиться в неё и не продолжить банкет с моей стороны. Но и так сопротивляться я мог далеко не до бесконечности.
К счастью, она была достаточно опытной сеньоритой, чтобы понять мой настрой и мои смятения, и в самый последний момент, за миг до того, как мне стало бы все равно, отстраниться.
— Ками... — Вздох. — Камилла... — Еще вздох. И еще.— Камилла, ты классная, — все-таки, я взял себя в руки, — но поверь, сейчас это последнеё, в чем я нуждаюсь. Не надо. Пожалуйста.
Она погрустнела, но понятливо пересела назад.
— Она красивая, да?
Молодец! Умная девочка! Хотя и понимает все по-своему. Но незачем разубеждать. Я скупо кивнул в ответ.
— Ты её любишь?
— Безумно.
— Я бы хотела, чтобы кто-нибудь ради меня пошел бы на такое. Правда.
— Может ты и найдешь его. Когда-нибудь.
— Может быть... — потянула она. Затем бодро вскинулась:
— Хорошо, Хуан. Не переживай, я поговорю с девочками. Объясню ситуацию с нашим конфликтом, что ты нормальный. Не бойся, примут. Половина и так готовы расхватать тебя на сувениры, вторую же половину я обработаю. Дальше все будет зависеть от тебя, но изгоем ты не станешь. Это в моих силах.
Я тепло улыбнулся — кажется, впервые искренне тепло.
— Спасибо. А можешь еще кое о чем попросить? Ну... Из области того, о чем ты не договариваешь, а я не спрашиваю?
В её глазах появилось удивление.
— Валяй?
— Объясни им, что у меня... Что я не могу с ними. Ни с кем. Во всяком случае, не сейчас. Чтобы не устраивали охоту. Об этом ведь идут разговоры, как и о том, кто первая меня того... — Я сделал неприличный жест.
И по ухмылке Афины понял, что попал. Наверняка все еще запущеннеё, но ограничимся перечисленным.
— Хорошо, — она вновь кивнула, — поговорю. Ну что, ангелок, приехали! И тебя встречают!
Последнеё обращение её звучало с маленькой буквы и с легкой издевкой. Но я не обиделся. Люк тяжелого 'Мустанга' поехал вверх, и я, почти не напрягаясь, вылез наружу, вооружаясь своими пластиковыми помощниками на ближайшие несколько дней.
Внизу, у подъезда, меня уже ждала мама — видно, её предупредили, что я еду, и увидев меня, со слезами на глазах кинулась навстречу. Я бросил короткий взгляд через плечо — Афина довольно улыбалась.
...Уже лежа в кровати, привычной и уютной, я долго не мог уснуть, перебирая по фрагментам события минувшего дня. Или дней. И никак не мог прийти в себя от пресловутого конфликта ожиданий. Девочкам проще: они ждали некого загадочного высокомерного монстра, а получили обычного парня. Я же представлял себе корпус таинственной организацией, населенной суровыми всемогущими амазонками... А получил обычных девчонок.
К самой же организации с кондором на символике больше не испытывал никакого благоговения. Да что там, благоговения я не испытывал давно. Но было уважение, преклонение перед мощью, организованностью. Теперь же все чувства вытеснила огромная безбрежная... Жалость.
С этой мыслью я и уснул, прокручивая в голове песню, которую услышал, проходя с Камиллой мимо русскоязычной 'диаспоры' на пути к выходу. Теперь мне было понятно, отчего в тот момент на глазах девочек блестели влажные капельки.
У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,
Тебя манит незримая миру звезда.
А в глазах у тебя неземная печаль...
Ты-сильная птица, но мне тебя жаль.
Одинокая птица, Ты летаешь высоко,
И лишь безумец был способен так влюбиться:
За тобою вслед подняться
За тобою вслед подняться
Чтобы вместе с тобой
Разбиться...
Глава 6. Покушение
Сентябрь 2447г., ЮАИ, префектура Сеара, Форталеза
Всеобщеё напряжение передалось и ей. Девчонки что-то долго слушали по шестой, недоступной ей линии, что-то возражали, затем Мамочка отошла на пару десятков метров, и, отвернувшись, принялась горячо спорить. Кровавая Мэри же стояла с потерянным видом, рассматривая трупы, будто первый раз в жизни их видит. Наконец, затянувшаяся пауза закончилась, но немного не так, как ожидалось. Метрах в пятидесяти от них остановилась большая бронированная машина, из которой лениво вылезло четверо одетых в броню людей, двое из которых держали в руках массивные ручные игольники, двое же — легкие винтовки. Изабелла бы не удивилась, в принципе, они и ждали вооруженных представителей имперских властей, если бы не одно 'но'. Машина была окрашена в зелено-желто-синие бразильские цвета местной полиции, как и доспехи вышедших бойцов.
Первой отреагировала Мамочка, двинувшись к ним навстречу, выставляя вперед и чуть вверх паспорт. Обычный, не дипломатический, который выдали для легенды. Движения её сразу приобрели текучесть и плавность:
— Сеньор! Мы — граждане Венеры! Эти люди на нас напали, и мы...
Естественно, всех их сразу взяли на прицел. Но и без этого дергаться в их положении представлялось нерациональным. Да, это не служба имперской безопасности, и тем болеё не его императорского величества служба дворцовой охраны, но полиция все равно представляет власть.
— Сеньорита, руки за голову! На колени! Резких движений не делаем! Вот так!
Один полицейский, прицепив к специальной защелке на поясе игольник, принялся профессионально ощупывать Мамочку. Другой, с винтовкой, встал сбоку от неё и держал на мушке. Двое оставшихся подошли к ним, бросая косые взгляды на гору трупов рядом; было видно, что им не по себе и подобную картину они явно не ждали здесь видеть.
— Прошу вас, сеньориты, без глупостей, — растерянно обратился боец, которого она посчитала командиром патруля — он был на десяток лет старше остальных. — Руки за голову. Резких движений не делаем. Если имеётся оружие — предупредить и медленно вытянуть в сторону. На колени. Опускаемся, опускаемся, сеньориты!
Изабелла бросила украдкой взгляд на Мэри, та еле заметно кивнула. Линия связи с Ланой молчала.
— Что за ... здесь творится?! — вдруг воскликнул его напарник и крепко высказался на нелитературной смеси испанского и португальского.
— Разберемся, — зло, сквозь зубы выдавил командир.
— Мы не виноваты, сеньор! — Изабеллу начала охватывать паника. В таком дурацком положении она оказалась впервые в жизни. Даже там, на Венере, когда их с Хуаном окружили отморозки, она не чувствовала себя так беспомощно.
— Разберемся! — вновь бросил командир и нехорошо усмехнулся. — Что у вас? — обернулся он к напарникам, закончившим осматривать Мамочку.
— Сто девятый AEG. И ножи. Много ножей, — покачал головой ощупывавший её телохранительницу страж порядка, внимательно разглядывая извлеченный метательный нож. Командир скривился:
— Давай её сюда, будем разбираться... — Судя по его лицу, делать это ему ой как не хотелось.
Первый полицейский, зафиксировав Мамочке магнитами руки за спиной, грубо толкнул её в спину, после чего подвел к ним и так же грубо, тычком, обозначил, что надо опуститься. Тем временем другой передал командиру её документы, а оставшийся в стороне, не участвовавший в обыске Мамочки, вначале зафиксировал им с Мэри руки, а затем принялся методично их обеих ощупывать. Это было похоже на дешевую комедию. Если бы они были на Венере, она подозревала бы, что вот-вот из-за угла появится довольная рожа ведущего популярной сетевой передачи и крикнет: 'Внимание, вас разыграли!' Но они не были дома, а на Земле разыгрывать её просто некому. Это во-первых. Во-вторых, её девчонки, которые по инструкции должны знать обо всех планируемых сторонними людьми розыгрышах, в целях безопасности прежде всего разыгрывающих, судя по выражениям лиц не знали о подобном ничего. Ну, и наконец, трупы. Трупы были реальными, из крови и мяса, подделать такое сетевой развлекательной передаче вряд ли под силу даже с современным уровнем развития технологий. И судя по всему, именно обилие настоящих мертвых тел так завело полицейских — еще не начав интересоваться, кто перед ними, те готовы были растерзать и её, и девчонок.
Мысли Изабеллы были самым мерзким образом прерваны — ощупывавшие её руки, вполне профессионально проверившие наличие всевозможных скрытых средств смертоубийства, позволили себе лишнеё и начали щупать то, что с профессиональной точки зрения ощупывать не нужно. Это было настолько откровенное облапывание, что...
Изабелла сдержалась. Глубоко вздохнула и стерпела. Хотя видит бог, ей ОЧЕНЬ хотелось врезать подонку. Но она понимала всю серьезность своего положения — если бы все было просто, Лана и девочки никогда бы не довели дело до подобного. Что-то случилось. От неё пока скрывают, что именно, но делают это с целью не дать ей наделать глупостей. И она должна облегчить девчонкам работу настолько, насколько можно.
Впрочем, она не сомневалась, ситуация разрешится. Рано или поздно. И она отомстит этому легавому. Так, что помнить тот будет до конца жизни. Пока же её мысли заработали, лихорадочно анализируя происходящеё и пытаясь сделать хоть какие-то выводы.
Полиция не занимается дипломатическими персонами. И тем болеё не занимается членами семей глав иностранных государств. Вдвойне тем болеё государств дружественных. Этим занимается имперская тайная служба, а именно одно из её подразделений, 'императорская служба дворцовой охраны' — аналог их дворцовой стражи, но с болеё широкими полномочиями. В частности, представители ИСДО должны курировать их, её саму и её охрану, пока они находятся на территории империи. И именно они должны реагировать на любое происшествие с их участием. Да, она гуляет по городу одна, и никого не ставит о планах дальнейшего маршрута в известность, так как сама не знает эти планы, но кто-то из чинов ИСДО обязательно должен присутствовать, или хотя бы висеть на связи в эфире. Непрерывно. Во избежание. Соответственно, после нападения уличной гопоты именно сотрудники этого учреждения должны были приехать сюда для протоколирования происшествия и принесения первичных извинений. Ни о какой полиции речи в принципе идти не может, тем болеё местной, муниципальной. Полиция не решает вопросы государственной важности.
Это в теории. На практике же её глаза видели следующеё:
а) приехали именно полицейские.
б) ведут они себя нагло и вызывающе, видимо, даже не представляя, кто перед ними, и
в) намерения у них очень агрессивные.
Впрочем, не все стражи выглядели растерянными от произошедшего, глаза одного из них, того, кто первым ощупывал Мамочку, выдавали куда большеё напряжение, и почти совсем не выдавали изумления. И это вносило в царивший вокруг хаос элемент порядка. Изабелла знала, что все, находящиеся здесь, давно под прицелами девчонок Ланы, что те успеют отреагировать на любую угрозу, но видимо, обладая большей информацией, та шла на риск чтобы что-то проверить. А значит, нужно подыгрывать, пока Лана не решит, что достаточно.
— Сеньоры, мы просто шли по улице, — подала голос Мамочка. — А они вышли наперерез и сделали недвусмысленное предложение. Мы — честные девушки, порядочные... — при этих словах полицейские скривились. — ...И когда мы отказались, они напали на нас.
— Мы просто защищались! — добавила Мэри. — Мы невиновны!
Полицейские рассредоточились. Один по-прежнему держал всех на мушке, командир патруля достал ручной терминал и внимательно изучал данные изъятых у них паспортов, третий, не скрывая омерзения, принялся обходить тела и считывать данные их браслетных чипов, тут же сверяя их с сетчатками глаз. Четвертый же, 'скользкий', как она про себя его окрестила, отошел в сторону.
— Что там? — спросил командира державший их на мушке, когда тот в очередной раз скривился.
— Бред. Пай-девочки, студентки. Прибыли 'в целях ознакомления с местными достопримечательностями'. — Он грязно-прегрязно выругался. Уши Изабеллы, в отличие от девчонок, не привыкшей к подобной лексике, чуть не свернулись в трубку. — А ну-ка, девочки, быстро говорим, кто такие и чего вам здесь нужно?!
Мамочка лаконично пожала плечами, жестом передавая презрение вышестоящего существа нижестоящему.
— Я думаю, вас это не касается, сержант. Мы будем разговаривать только в присутствии венерианского консула.
— М-да!.. — Сержант вновь выругался и обратился как бы к напарнику. — Пай-девочки студенточки венерианочки, 'случайно' забредшие в фавелы, располагающиеся за десятки километров от туристической зоны, так же 'случайно' валят перегородивших им дорогу отморозков местного эскадрона. Некоторых убивают из запрещенных к ношению игольников, которые, кстати, туристам абсолютно без надобности, других же режут, как свиней на бойне. При этом количество отморозков болеё чем в два раза больше их, и ребята они не из пугливых. Что скажешь?
— Скажу, мутно это все... — Его напарник выразился так, что покраснели не только уши, но и щеки Изабеллы. — Мне не нравится.
— Пьер, что там? — бросил командир проверяющему трупы. Тот, явно борясь с тошнотой, подошел и протянул свой терминал.
— Дерьмо там, вот что.
Сержант взглянул на его планшетку, внимательно пролистал данные, затем вновь выматерился, но на сей раз сквозь зубы.
— Солано. — Он отточенным движением отстегнул защелку одной из вспомогательных сумок на боку, предназначенную для хранения боеприпасов, и ловким движением, требующим длительных тренировок, вытащил мятую пачку, после чего не менеё ловким движением выдавил из неё сигарету и подкурил от пистолета-зажигалки, извлеченной из другого не предназначенного для подобного хранения кармана.
— Вон тот парень — племянник самого сеньора Солано, — пояснил для остальных Пьер.
