— Ну, конечно, ты бы это сделала. Мне кажется, я слышала о том, что подобные вещи делаются.
— Вы думаете?
— Я действительно сказала, что моя память не такая, какой должна быть. — Она сидела напротив Чику, сложив руки вместе и положив их на столешницу, но не пила. — Полагаю, ты думаешь, что я могла бы быть чем-то похожим — какой-то генетической конструкцией.
— А ты не такая?
— Нет. Но, несмотря на то, что я сказала ранее, я тоже не совсем Юнис Экинья. — Ее лицо встревожилось. — О боже. Сомневаюсь, что тебе это понравится.
— Почему бы вам не испытать меня?
— Я робот. — После этого высказывания она выглядела в высшей степени довольной собой. — Вот. Я всегда хотела это сказать, но ты были бы удивлена, узнав, как мало возможностей когда-либо представлялось для этого. И когда я говорю "робот" — ну, я имею в виду искусственный интеллект — ИИ, если быть точной. Твоя мать заставила меня. Или, во всяком случае, начала меня. Я — конечный результат ее проекта по созданию интерактивного памятника самой себе. Ты, конечно, знаешь об этом? Она использовала механизмы последующих поколений, чтобы сшить воедино разумный конструкт, способный имитировать каждую реакцию Юнис. Я очень похожа на нее. Я выгляжу как Юнис, и веду себя как она, и храню большую часть истории ее жизни как часть моих собственных сохраненных данных. Все это не говорит о том, что я живу. Я всего лишь механизм.
Хотя эта идея вызвала у Чику отвращение, она также сочла ее правдоподобной. Санди действительно работала над конструктом своей бабушки, но что стало с этим конструктом — во что он превратился — оставалось предметом предположений. Ни Санди, ни Джитендра, ни Джеффри не были откровенны на эту тему.
— Я должна была бы удивиться, но это не так.
— Это чрезвычайно обнадеживает.
— Это отвечает на некоторые вопросы — начиная с того, как кто-то мог выживать здесь все это время в одиночку. Человек давно бы сошел с ума, или заболел, или умер с голоду. Но роботу не нужно было бы много, чтобы продолжать работать.
Теперь Чику пыталась найти изъян, свидетельствующий о том, что ее хозяйка была не из плоти и крови. Возможно, была сухость вокруг глаз и губ или слишком безупречная упругость кожи, намекающая на полимеры и производство, а не на биологические процессы роста и заживления?
Нет, решила она. Ничто в Юнис не выглядело фальшивым.
— Я думала, тебя потребуется больше убеждать.
— Я видела, как легко вы управляли самолетом, и вы, очевидно, очень сильны и быстры — вы чуть не вышибли из меня дух, когда бросили мне мой шлем.
— Если тебе нужны еще какие-то доказательства, вот это. — Юнис взяла одно из медицинских приспособлений, лежащих на столе. Это была бледно-серая ручка с круглым обручем на одном конце. — Сканер. Проведи им по своей руке, а затем сравни с моей.
Чику сделала, как ей было велено. Она вела обруч по руке, вверх по запястью. Дисплей размером с ладонь был встроен в ручку, как раз под тем местом, где она соединялась с обручем. Сканер просвечивал сквозь ее костюм, сквозь края кожи и мышц, выявляя более твердые структуры костей и сухожилий под ними. Медицинские данные порхали над маленьким серо-зеленым изображением, отмечая анатомические ориентиры.
Юнис вытянула руку, застывшую, как дорожный указатель. — Теперь я.
Чику провела сканером по руке Юнис. На экране были видны арматура, универсальные соединения, шарниры, источники питания, сетчатые решетки и приводы. Столкнувшись с инженерией там, где ожидалось увидеть биологию, сканер отказался от попыток что-либо пометить.
— Это все еще может быть уловкой, — сказала Чику.
— Да, я могла бы запрограммировать сканер на ложь. Или я могла бы быть механической от локтя и ниже, а во всем остальном — из плоти и крови. Однако, если не считать того, что я сама себя вскрываю, тебе придется поверить мне на слово. Конечно, есть и это.
— Что?
Пальцы Чику внезапно освободились. Мгновение назад они держали в руках сканер.
Теперь он был в руке Юнис, и она вернула его на стол.
— Трюк для сомневающихся и скептиков. Я могу двигаться очень быстро, когда того требует необходимость.
Чику ничего не почувствовала, даже дуновения воздуха. Юнис пошевелилась, а затем вернулась точно в свое прежнее положение, проскользнув сквозь пробелы в восприятии Чику.
— Ты не убежала с криком. Это хороший знак.
— Если вы так быстры, то побег не принесет мне большой пользы. Почему вы здесь, Юнис?
— Я прячусь от чего-то, что хотело убить меня. — Она дернулась на своем сиденье, но не совсем приподнялась, ровно настолько, чтобы видеть поверх Чику. — А-а, вот и танторы идут.
Чику едва осмеливалась оглядываться по сторонам, но любопытство снова заставило ее. Что-то большое — несколько больших чего-то — приближалось, продираясь сквозь заросли, топча подлесок. Она прищурилась, вглядываясь в сгущающийся мрак деревьев, пока не разглядела слонов. Теперь она могла слышать их: перекатывающийся хруст их шагов, дыхание и фырканье — более глубокий звук, чем все, что могли издавать люди. Постепенно она расслабилась. Слоны не пугали Чику. Она знала их обычаи так же хорошо, как и любой другой житель "Занзибара".
Она недоумевала, почему Юнис называет их как-то иначе, чем слонами.
— Как я уже сказала, — заявила Юнис, словно подхватывая только что оброненную нить разговора, — мне не нравится думать о себе как об их хранителе. Но это правда, что я им нужна... они нуждались во мне. Это большая часть того, почему я здесь. Танторы нуждались в защите и руководстве, и — без всякого неуважения — человек просто не справился бы с этой работой.
— У нас есть слоны, — напомнила ей Чику. — Гораздо больше, чем те пятьдесят или около того, о которых вы заявляете, и мы очень хорошо с ними справились. — Она пристально посмотрела на Юнис. — И вообще, почему у вас проблемы с памятью? Разве машина не должна работать лучше, чем эта?
Танторы прорвались на поляну. По подсчетам Чику, их было четверо, все взрослые. Но это были не просто какие-то старые слоны. Они были африканскими по виду и, вероятно, не слишком далеко ушли от стада предков, от которых произошли другие слоны на "Занзибаре". Они выглядели хорошо, с чистыми, неповрежденными бивнями и ушами. У них были широкие лбы, настороженные глаза, устремленные на нее.
Они также были одеты... точнее, не в одежду, а в упряжь — большую, слоновьего цвета и гибкую, сделанную из шарнирных пластин из пластика или сплава, закрепленную вокруг их тел и голов, но обеспечивающую легкость движений. К упряжи, особенно вокруг головы, были прикреплены какие-то предметы: темные модули, коробки и цилиндры непонятного назначения, почти как безделушки и трофеи, собранные слонами.
Для сравнения Чику вспомнила слона, который был у нее в другой камере, но этот взгляд был слишком кратким, чтобы она могла определить его вид, не говоря уже о том, была ли на нем похожая упряжь.
— У них не было большого опыта общения с другими людьми, кроме меня, — тихо сказала Юнис. — При условии, конечно, что я считаюсь таковой. Ничего не делай, пока я тебе не скажу.
Танторы выстроились в линию и приблизились к палаткам, затем остановились. Чику посмотрела на Юнис в поисках совета, увидела, что она поднимается со стула, и сделала то же самое. Она двигалась медленно, поворачиваясь, держа руки по швам, держа только шлем. Она удивилась, какой странной и свирепой выглядела в вакуумном костюме. Как монстр с твердой кожей и крошечной сморщенной головой.
— Что это? — прошептала она.
— Слоны с улучшенными когнитивными способностями, — ответила Юнис таким же тихим голосом, как у Чику. — Возвышенные животные. Результат незаконных генетических экспериментов, проведенных еще до того, как "Занзибар" покинул Солнечную систему. Их разум сильнее, чем у обычных слонов, и уровень модульной организации приближается к уровню человеческого мозга. У них высокое самосознание, развитая способность пользоваться инструментами, зачатки языка, понимание стрелы времени. Конечно, некоторые из этих черт уже присутствовали у слонов. Они лишь были... усовершенствованы, дополнены, усилены. Но кем бы они ни были, эти существа больше не просто животные.
Чику была поражена таким благоговением и ужасом, словно небо расступилось, обнажив шестеренки и храповики собственного часового механизма небес. Большую часть своей жизни она провела в обществе слонов. Это было семейное дело, давняя и благородная традиция.
Неправильность танторов вонзила раскаленное копье в ее моральный стержень.
— Кто это сделал?
— Если я когда-нибудь и знала, то сейчас не помню. Но они такие, какие они есть, Чику. Нет смысла испытывать отвращение. Танторы не делали этого сами с собой. Они не выбирали эволюцию по своему выбору.
— Этого никогда не должно было случиться.
— Я полагаю, Джеффри почувствовал примерно то же самое, когда узнал о лунных гномах. Они были результатом генетических манипуляций, которые он находил глубоко неприятными. — Юнис направилась к четырем танторам, жестом пригласив Чику следовать за ней. — Но Джеффри понял, что он должен принять реальность гномов и сделать все, что в его силах, чтобы сделать их мир лучше. Это была просто раздача, которую ему раздали. Ты окажешься в одном месте с этими существами.
Бойкая самоуверенность Юнис начинала раздражать Чику. — Откуда вам знать?
— Потому что ты немного напоминаешь мне Джеффри. Второй слева — это Дредноут.
Чику изучала слона, опираясь на многолетний опыт. — Он настоящий бык.
— Да, это так — ты молодец. Та, что в дальнем левом углу? Это Джаггернаут — она самая близкая к матриарху в этой группе. Двое других, Кастор и Поллукс, — братья. Тебе не кажется странным, что бык остается в этой группе еще долго после полового созревания? — Юнис кивнула, предвосхищая ответ Чику. — Старые правила, старые иерархии и шаблоны здесь неприменимы. С точки зрения социальной организации танторы так же далеки от базовых слонов, как мы от шимпанзе. У них нет стад. У них есть сообщество. — Юнис немного повысила голос. — Дредноут! Эту женщину зовут Чику. Чику — моя подруга. — Затем, обращаясь к Чику: — Дай мне шлем и сделай шаг вперед. Позволь Дредноуту осмотреть тебя. Не бойся.
— А я не боюсь.
Но это было не совсем правдой. Ее костюм до некоторой степени защитил бы ее, но атакующий слон мог легко сбить ее с ног, поднять и швырять, как куклу.
— Шлем, — повторила Юнис.
Чику передала его ей, затем медленно пересекла залитую солнцем землю, направляясь к ожидающим танторам. Все это время она не сводила взгляда с Дредноута. Дредноут уставился прямо на нее, его глаза были темными, с тяжелыми веками и настороженными, со сверхъестественным умом. Когда Чику подошла ближе, она увидела, что на сбруе слона красовался плоский черный прямоугольник поперек широкого, как таран, лба. Прямоугольник содержал бронированный гибкий экран, который в данный момент показывал изображение Чику такой, какой она, должно быть, показалась Дредноуту.
Дредноут вытянул свой хобот. Чику остановилась и стояла на месте. Она позволила хоботу осмотреть ее костюм, пробираясь вверх по телу, задерживаясь на соединениях и элементах управления. Волосатая щетина щекотала подбородок Чику, когда хобот нащупал кольцо на шее. Теплый, влажный воздух обдал ее, и она с трудом подавила желание вздрогнуть. Дредноут перешел к ее лицу, рисуя его с удивительной нежностью. Хобот очертил контуры ее головы, затем отступил.
— Дредноут, назови имя этой женщины.
На экране Дредноута появился текст.
ЧИКУ
ЧИКУ
ЧИКУ
Она посмотрела на Юнис. — Он довольно хорошо пишет по буквам, учитывая, что мы только что познакомились.
Юнис дотронулась до своей головы. — Я просто добавила это слово в его лексикон. Я могла бы заставить их говорить, если бы захотела — все, что мне нужно было бы сделать, это подключить к сети синтезатор голоса. Но им это не нужно, и мне тоже. Система позволяет им обмениваться символическими паттернами, даже когда они не находятся в поле зрения друг друга или находятся слишком далеко друг от друга для голосового общения.
— Итак, теперь у нас есть говорящие слоны. Даже если они на самом деле не разговаривают.
Текст изменился. Теперь там было написано:
ТАНТОР ? СЛОН
ТАНТОР >> СЛОН
— Тантор не равен слону, — перевела Юнис. — Тантор больше, чем слон, или превосходит его. Почему бы тебе не представиться? Сказать ему, что ты друг?
Чику не знала, смотреть ли ему в глаза или на экран. Ее взгляд переключился с одного на другого.
— Я друг. Я не причиню тебе вреда.
— Ты что, марсианка? Поговори с ним так, как ты бы разговаривала с трехлетним ребенком.
— Мне очень жаль. У меня на удивление мало опыта общения с говорящими слонами.
Экран снова изменился.
ТАНТОР
ТАНТОР
ТАНТОР
ТАНТОР >> СЛОН
— Я поняла намек. Они немного обидчивы из-за истории со слонами, не так ли? Что вы им говорили? Что они лучше слонов?
— Что они могут быть чем-то большим, чем просто слоны.
— Они вообще видели обычного слона?
— Нет, но я показывала им фотографии, описывала место, откуда они прибыли. Скажи Дредноуту, что тебе жаль.
— Мне жаль, — сказала Чику.
ДРЕДНОУТ ? ЗЛОЙ
ДРУГ ЧИКУ, ДРЕДНОУТ
— Что ж, похоже, тебя приняли. Слухи о тебе распространятся. Танторы знают, что любой мой друг — это их друг.
— Легко, когда у тебя не так много друзей, — сказала Чику.
— Резко.
Чику осторожно отступила на шаг от Дредноута. Остальные танторы наблюдали за ней со сдержанным интересом. Один из братьев — Кастор или Поллукс, она не была уверена, кто именно, — подтолкнул хоботом комок грязи. Чику услышала низкий гул, который невозможно было отнести к какому-либо отдельному животному. У всех на лбу были закреплены экраны, но только Дредноут вышел на связь.
— Как ты думаешь, еще не пришло время? — спросила Юнис.
— Для чего?
— Чтобы все мы покинули камеру и вошли в сам "Занзибар".
— Ты серьезно? Ты робот, обладающий сверхчеловеческой скоростью и силой. Это говорящие слоны.
— Я надеялась, что отношение к нам станет более терпимым после стольких лет. — Она подняла руку. — Дредноут, вы можете идти. Джаггернаут, Кастор, Поллукс — спасибо, что проведали меня. Увидимся перед исчезновением неба.
Танторы повернулись и ушли с поляны.
— Кто знал об этом месте? — спросила Чику.
— Как можно меньше людей. Джеффри и Лукас, естественно, и твоя мать, конечно, знали обо мне, по крайней мере, с самого начала.
— Что это значит?
— Самым приятным из возможных способов, Чику, я вырвалась из-под контроля твоей матери. После этого мы стали меньше общаться друг с другом. Это был вопрос обоюдных личных интересов. Чем меньше она знала обо мне, тем меньше ей приходилось скрывать от властей. Помни, я была совершенно вне закона. И чем меньше у меня было контактов с семьей, тем меньше был риск того, что мое собственное существование будет раскрыто. Я полагаю, тебя расстраивает, что все это произошло без твоего ведома?
