Восстановляшка2

— Да, вполне, более чем — но центр разработки, как я и сказал — лучше сделать один главный, но чтобы там не начиналась диктатура одного научного мнения — разбить его на подразделения, которые обладают большой внутренней независимостью. И бога ради, я вас прошу — плюньте на неудачи. Позвольте людям пробовать, экспериментировать, творить. Прогресс, достигнутый в будущем — достигнут был колоссальным количеством неудачных идей и провальных решений. На этом всё как оказалось держится — а тот, кто боится ошибиться — в итоге приходит к мысли просто копировать все удачные идеи — и становится придатком развитой индустрии. Хвостом.

— То есть освободить их от ответственности за их работу?

— Именно. Электроника не слишком близкая мне тема — но я постараюсь разобраться. В своё время пришлось разбираться в том, как это работает. В дальнейшем чтобы не отстать от запада и не стать его придатком — придётся развивать электронику и бытовую технику, не только военные технологии — чтобы не проиграть мир. Грозить всему миру легко — а завоевать рынки других стран — сложнее. Необходимы свои разработки и бренды. Не заводы и фабрики — а именно компании, которые делают продукцию под определённым брендом — имеют свои независимые от правительства и министерств разработки, и зарабатывают деньги... это единственный путь развить электронику — в этом дико динамичном рынке — плановая экономика просто встаёт колом и перестаёт выполнять свои функции. С добычей угля и стали проще оказалось — а тут нужны именно пробы, ошибки, свои товары, своё развитие, независимое от того, во что верят отдельные люди.

— Это почему? — спросил недовольно Берия.

— Потому что прогресс в этой отрасли много раз водил по губам даже маститым экспертам. Я до сих пор помню смешное и гневное высказывание советского академика "вы не представляете что такое ЭВМ — это тридцать тонн металла и сто литров спирта ежемесячно — поэтому ЭВМ не может быть персональной".

— И что в этом неправда?

— То, что через десять лет ЭВМ умещалась на столе и не требовала ничего кроме розетки. Так что в этой отрасли нет экспертов — никто не скажет, что будет через десять лет, не говоря уже что будет позже. Поэтому тут необходима рыночная свобода решений и отсутствие административно-командной системы управления. Компании появлялись, рушились, даже маститые гиганты оказывались раздавлены дерзкими удачливыми новичками. Административная же система управления может работать эффективно только в условиях минимального прогресса. Чем меньше предсказуемость рынка — тем вреднее поручать решать всё одному человеку, который за всё ответственен — потому что даже трижды гений не сможет предугадать все правильные и неправильные ходы и решения — это нереально.

— Как из этого положения вышли?

— Никак. Обезьяньим копированием и подражанием западу — в итоге это сгубило отрасль — которая была, но делала отсталые технически копии западных разработок. Хотя до того — отрасль была и развивалась — но ей не хватило двух вещей. Потребителя — то есть ориентированности на то, чтобы сделать хороший товар, и денег. То есть прибыли — то есть способности себя обеспечивать. А сверху никто особо не верил в перспективы электроники — считали это баловством — когда спохватились уже было слишком поздно, поезд давно ушёл.

— Это преступное бездействие. Кто ответственен?

— Откуда мне знать — я не знаком с историей отрасли. Вроде бы инженеры и энтузиасты очень сильно давили снизу на правительство — но додавить не смогли, да и в такой сложной отрасли экономику просто клинило. Она не могла ответить запросам отрасли, которая могла за год измениться. В ней всё слишком непредсказуемо.

— Товарищ Сталин, — Лаврентий Павлович повернулся к своему патрону, — есть у меня мнение, что товарищ Орлов прав. Проблемы нашей экономики вам известны, это отсутствие гибкости — а если всё меняется так быстро и так непредсказуемо — то выглядит логично, что наша экономика просто не вытянет электронику.

— И что ты предлагаешь, Лаврентий? — спросил Сталин, — у нас нет других вариантов. Обеспечить плановое производство радиоламп необходимо.

— Думаю, есть у меня одна мыслишка. Но она довольно дерзкая.

— Слушаю.

— А что если и правда — махнуть на электронику рукой и оставить её на откуп коммерции? Чтобы контролировать экономику полностью — нужно держать в руках оборот денег, банки, электроэнергию, добывающую отрасль и первичную переработку ресурсов, тяжёлое машиностроение. Имея в руках первое звено — можно контролировать цены на ресурсы, то есть ключевые цены, от которых зависит всё. А производство готовой продукции — то есть сборку готового экземпляра, его разработку, спихнуть на частников. И пусть себе зарабатывают деньги, сколько хотят — дальше в ход вступает рыночный механизм — вознаграждающий за успешные решения.

— Это почти рыночная экономика.

— Это её разновидность, — ответил Лаврентий Павлович, — я много думал — получилось, что без рынка вообще ну никак. А если закрыть наглухо — то он всё равно появляется, какими бы сильными ни были запреты, и будет разрушать государство изнутри, подтачивать. Более перспективным выглядит не самим контролировать, жёстко, авторитарно, каждую отрасль и каждый заводик — а управлять путём дотирования, налогов, квот, и других механизмов — то есть не создавать искуственно управляющую и экономически движущую силу — а поощрять её естественное возникновение и рост. Поливать дотациями, удобрять льготами, выпалывать нещадно преступность. И соответственно оставлять им определённую свободу развития и свободу решений на местах, кадровых и иных.

— Эксплуатация, — заметил Сталин.

— Если верить товарищу Орлову — а я в этом вопросе ему верю — то эксплуатация по-марксу исчезнет как вид, равно как и морально устареют вместе с этим основные наши политические тезисы. Хотя никуда не денется — просто будет эксплуатация не по-марксу. Нет, я думал над этим и пришёл к такому выводу — лучшей экономикой будет установить свою прочную власть во всех ключевых, стратегически важных отраслях, на которых стоит фундамент промышленности и поддерживать в них порядок, дисциплину и надёжность поставок ресурсов, надёжность внутриэкономической жизни — а всё остальное оставить на откуп частникам — пусть богатеют, пробуют, ошибаются, несут убытки, ну и соответственно закон экономических джунглей в действии — выживет сильнейший, наиболее приспособленный. В конце концов — одну очень правильную мысль вы, товарищ Орлов, всё-таки высказали — Россия это не государство и политика — это отдельная цивилизация. Государства лишь существуют в её рамках — в том числе советское. И мы возглавляем не советское государство — а целую цивилизацию — за которую несём ответственность.

— Лаврентий, от тебя ли слышу? — спросил тащ Сталин.

— Да, кажется, ещё товарищ Ленин нечто подобное говорил — но он слишком верил в роль государства как первичного элемента, что главное это политика.

— Ты с ним не согласен?

— Нет, товарищ Орлов меня убедил.

— Это не моя мысль так то, — вставил я, — умных людей.

— Ну пусть это будет теория из будущего, не важно. И если посмотреть под этим углом — главное для нас это не коммунизм построить, или политических целей достичь — а развивать свой, отдельный от запада, путь развития. Развивать цивилизацию и цивилизованность — именно то, что отличает нас от всяких туземцев и от запада. Причём запад очень успешно развивает свою цивилизацию. А цивилизация — это моральный дух, национальные достижения, технологии, образ жизни. Тут уже имеет значение кто у кого копирует успешные решения — а не у кого больше ресурсов и солдат. Так что из того немногого что вы, товарищ Орлов, обронили о будущем — я сделал вывод, что цивилизационная битва была проиграна — и её постоянные проигрыши — компенсировались закрытостью государства и внутриполитической стабильностью. Эдакое закрытое плохо развивающееся племя туземцев, которое очень агрессивно относится к чужакам и достигает полной внутренней стабильности и покорности — но другие развиваются, а вожди закрытого племени упиваются своей властью над отсталым племенем.

— Ваша критика советской власти даже жёстче, чем я себе позволял.

— Это не критика — это грусть, — ответил Лаврентий Павлович, — мы здесь бьёмся и работаем совсем не для того, чтобы в итоге всё вот так вышло. Я сделал выводы — что чем больше СССР отставал в этой битве — тем жёстче закручивали гайки, тем больше упирал на военную угрозу в адрес запада. Но тем больше население просто переманивалось на западную сторону развития, без всякой войны. Битву за умы СССР проиграл с разгромным счётом. Потому что люди не идиоты и видят, что СССР просто не даёт им того, что они хотят.

— Лаврентий, но на наши реалии это как переносится то? — спросил товарищ Сталин, — я понимаю всю глубину мысли, но не понимаю как это использовать. Если ты знаешь — то не молчи.

— Я не знаю — я лишь предполагаю, — вздохнул нарком, — у нас есть цивилизация — коммунизм, или что там ещё — это всё уже идёт после. Поэтому так важно иметь собственную экономику, ориентированную на потребителя — и со своими, уникальными товарами, свой облик цивилизации — достижения, успехи, и замкнутость — не как при царе было — когда смотрели на запад, на Европу, глазами бедного родственника и ждали, что похвалят, что похлопают и скажут "вот молодцы" — а просто положить толстый болт на них и что они там у себя про нас думают — и развиваться самостоятельно.

— В своё время, — вставил я, — царь Пётр Первый нарушил цивилизационное развитие России — фактически сделав Россию придатком западной цивилизации — всячески стремился разрушить наше национальное самосознание и подавить его. Оправдывая это тем, что раз запад более развит — то мы должны прогнуться и стать его частью — но это было возможно самой большой ошибкой в истории.

— И вы хотите это изменить? — спросил тащ Сталин.

— Для начала — я подумал над тем, как решить проблему советской экономики, — ответил Лаврентий Павлович, — это вопрос не столько экономический, сколько политический. По факту да, чтобы провести индустриализацию — нам необходима была жёсткая командная плановая экономика. И во время войны она нам нужна — но дальше это будет показывать всё более и более плохие результаты — что начнёт подтачивать цивилизацию и снова толкать Россию в сторону запада — а это категорически недопустимо.

— С этим я согласен.

— По моим прикидкам должно быть так — государственные предприятия — основа экономики — обеспечивает для частных справедливые условия и надёжный фундамент. Плановое производство — в тех областях, где это наиболее эффективно. Там, где это неэффективно — отдать на откуп частных лиц — и держать их в узде, защищать права трудящихся, обеспечивать правопорядок, налоговый порядок, транспортную инфраструктуру, образование — в общем, всё то, что экономике позволяет успешно функционировать. То есть обеспечить общие правила, честные и защитить социально работников. Нам нужно своё "экономическое чудо", чтобы не дать ушедшим в отрыв западникам занять лидирующие позиции. Причём для развития цивилизации — предпринимательство должно быть патриотичным, социально и культурно ответственным перед народом, и вообще, народ должен к ним хорошо относиться.

— Боюсь это трудно сделать, — вздохнул товарищ Сталин.

— Согласен. Но нужно. Объективно говоря — человек, который даже пусть за хорошие деньги, но готов взяться за дело, руководить им, создавать, обеспечивать рабочие места другим, без карьерного роста, без обещаний каких-то там благ сверху.

— А коммунизм тогда как к этому пристегнуть?

— Коммунизм — не есть обещание людям, что вот прямо обязательно каждому бесплатно дадут всего и побольше. Это идеал процветания, труднодостижимый.

— Я бы добавил, товарищ Берия, что принципы эксплуатации и богатства характерны для средневекового общества — когда продуктивность труда едва-едва превышала базовые потребности общества — поесть, дом построить, выжить. Дальше с развитием науки и техники продуктивность человека стала несправедливо большой — но не каждого, а некоторых — скажем крестьянин пашет на лошади и обеспечивает свою семью — это логично, всё просто. Потом изобретают трактор и он может пахать вдесятеро больше — и производительность его труда многократно увеличивается. Но не каждый может освоить сложную технику — и вот тут социальная справедливость заканчивается, начинается всё самое интересное — производительность труда после появления технического прогресса потеряла баланс между вложенным трудом и полученным результатом, начали играть свою роль такие факторы как образование, культура труда, знания, умения, личные таланты и личные качества, и даже просто везение и фактор личности. Экономическая справедливость — на мой взгляд — это возможность зарабатывать на своих качествах, пропорционально их нужности и экономической востребованности.

— Это обеспечит нам рыночная часть экономики, — ответил Лаврентий Павлович, — по сути мы зря боимся её — сама по себе она не является частью западного мира или их оружием — это среда, в которой они ведут экспансию и развивают свои экономики. Но их определяет не рынок, и не капитализм — а цивилизация, а рынок — просто среда, в которой они захватили доминирование и через которую манипулировали и манипулируют другими странами.

— Тоже верно, — кивнул я, — у товарища Ленина было много ошибок — и одна из них эта — он имел здравые мысли — но исходил из неверных определений и неверных понятий — отчего его решения часто были ошибочными. Что доказала история. Он говорил о капиталистах и о капитализме так, будто сам по себе капитализм и буржуазия являются цельной силой — в то время как это среда, в которой кстати все друг друга грызут как пауки в банке, и сам по себе капитализм силы и единства не имеет, это среда, это экономика.

— Ну это вопрос десятый, честно говоря, — задумался Лаврентий Павлович, — но да, в чём-то я с тобой согласен. Сам по себе капитализм не плох и не хорош — это просто взаимоотношения людей — а они перенимают все человеческие свойства — в том числе алчность и подлость — и чем больше государство, закон, мораль, позволяют — тем больше люди будут распускаться. Замена межличностных отношений единым экономическим центром — в своё время эта идея казалась панацеей от всех проблем. И даже некоторое время оно так и было. Но в свете новых фактов — мне уже кажется, что это период.

— Лаврентий, — прервал его Сталин, — ты правда думаешь, что нужно вводить НЭП?

— Товарищ Сталин, нет, не НЭП, а нечто намного более осмысленное — скорее другой взгляд на то, что такое социальная справедливость и в чём роль государства по отношению к народу. Мы исходили из того — что сможем построить такое государство, о котором мечтали — но это нереально. Просто есть факт — чем дальше уходит технический прогресс — тем в больший отрыв уйдёт запад — а значит рано или поздно они просто подавят нас как цивилизацию. Никакая власть внутри страны не изменит этого — никакая политическая сила, никакие политические успехи этого не изменят. До поры до времени казалось, что дело в политике и объёмах экономики — в индустрии, в которой мы отстали от запада — но дело не только в этом — потому что в сознании людей Россия — это по прежнему часть западной цивилизации. Мятежная, бунтующая, оторвавшаяся и объявившая автономию — но по прежнему часть. Выход из ситуации мне видится вполне отчётливо — создание альтернативной западу, мощной русской цивилизации. Не соцлагеря, а цивилизации — в которую могут войти и другие, или стать её союзником — но всё-таки цивилизации. Плановая экономика это наша самая главная слабость, которая ограничена интеллектом её руководителей, ограничена в вариативности, гибкости, в способности настраиваться на прибыль и на эффективность — если мы хотим построить цивилизацию — это будет нереально сделать с плановой экономикой, которая замкнута на советский союз и не способна работать вовне. Создавать внутри страны яркие бренды, смыслы, позволять людям — проявляя свои лучшие качества — раскрывать таланты, работать, зарабатывать... нам нужны миллионеры, нужны успешные люди — нужно чтобы из Китая, Кореи, из африки, из восточной европы, люди ехали в СССР, чтобы выучиться у нас, чтобы создать у нас бизнес, чтобы просто работать — ехали так же, как ехали в америку "за счастьем". Понимаете?