Отродье

Что ж, Маронон действительно заслужил свои прозвища. Предатель остальных рас, всех принципов морали и нравственности. Спаситель, ибо только благодаря ему нам до сих пор позволено существовать.

В комнате воцарилось молчание. Велер задумчиво поглаживал потерявшую прежний лоск бороду. Импер отчаянно пытался переварить нежданное откровение.

— Звучит словно какой-то абсурд...

Разум отказывался поверить в услышанное. Сознание будто задёрнуло пеленой. Имперу казалось, что это розыгрыш, что владыка гномов вот-вот рассмеётся, хлопнет его по плечу, подмигнёт.

Но Велер лишь раздражённо хмыкнул:

— Абсурд — это то, чем занимается Солкис, передёргивая выпады в свой адрес, доводя те до крайности. А у нас проблемы поистине вселенского масштаба! Поверь, парень, у меня не настолько хреновое чувство юмора, чтобы шутить в такой ситуации.

Если владыка гномов начинал называть кого-то парнем, то это сулило мало хорошего собеседнику. Импер заставил себя проглотить вывалившуюся на него информацию.

— Голова идёт кругом, однако я по-прежнему не вижу связи засекреченной истории погибшего мира с чудовищными экспериментами Предателя над верными гномами.

Король одобрительно кивнул:

— Я рад, что ты способен сохранять критическое мышление, даже узнав правду о роковых событиях прошлого. Мой верный Импер... Как ты считаешь, что могло пойти в плане Маронона не так?

— Всё? — выпалил первое, что пришло на ум, бывший дознаватель. — Ой...

Велер со скорбью на лице усмехнулся:

— Именно. Замысел Предателя был слишком сложен. Проект такого масштаба, да ещё и фактически в одиночку, в условиях жесточайшей спешки... Маронон, вне всяких сомнений, являлся величайшим колдуном своего времени, но он был всего лишь гном, а не Бог.

Сила отродья позволила вырвать город из нормального течения времени, остановить распад сущего в пределах маленького подземного царства. Но в сердце спасительного пузыря находилось, по сути, то самое небытие, от которого пытался спасти гномов Предатель. Силой отродья можно воспользоваться, но извечную пустоту нельзя уничтожить, ибо оно и так есть конец всего.

Использованное для ритуала отродье быстро восстановилось, стало набирать мощь, и требовалось всё больше и больше усилий, чтобы сдерживать тварь. Бесконечные обновления рунических кругов, попытки усовершенствовать защитные чары. Иногда Предатель даже приносил монстру жертвы из душ. Тщетно.

Хуже того, пузырь времени оказался не столь идеально изолирован от реальности. Время в Оплоте течёт по-особенному, но оно всё же течёт, а значит, в конце концов Оплот постигнет та же судьба, что и остальную Вселенную. Тысяча лет, возможно две, но в какой-то момент небытие поглотит последний оплот жизни. Вечность закончится.

Нужно было найти способ вновь отобрать силу отродья, раскрутить спираль времени, не позволяя тому сжаться в точку. Вот только у Маронона уже не было ни Печатей, ни обученных рунописцев. Он искал иное решение, по поводу которого у них с Мерхилеком и возникло принципиальное разногласие. Я не очень понимаю, что предлагал наш впоследствии великий пророк, но Предатель пошёл по другому пути и стал ставить эксперименты на гномах.

Что там как и почему, я лишь пытаюсь в меру своих скромных сил разобраться, но ясно лишь, что в тепличных условиях симбиоз гнома с отродьем оказался нежизнеспособен. Нужен был риск, нужна была ярость битвы и кровь, чтобы зачатки тьмы дали ростки в душах носителей. Эксперименты длились столетиями, но только Кирчим с Рвазаром сумели стать 'матками'. В решающий момент их контролируемая Марононом сила должна была помочь одолеть и извлечь мощь отродья, но всё снова пошло не так. На сей раз не без нашей с Кременьканом помощи...

Никем не обновляемые после смерти Предателя, сковывающие отродье руны почти сразу истёрлись, тварь вырвалась на свободу и устроила пир в темнице. Сотни душ на некоторое время насытили монстра, но теперь бездна требует новых жертв.

Мы должны поймать саму пустоту и сделать то, чего не мог сделать колдун, чьи силы превосходили мои в сотни раз.

Как ты там выразился? Звучит как абсурд? Возможно, ты действительно прав.

Глава 10. Малая война

В большинстве своем люди более склонны страдать, чем бороться, дабы устранить причину страданий.

Томас Джефферсон

Рвазар скептически осмотрел собравшихся доходяг. Хромые, кривые, худущие... Перспектива биться плечом к плечу вместе с такими товарищами восторга не вызывала.

Однако выбирать было не из чего. Слуги в Пещере ремёсел давно находились в загнанном положении, вынужденно терпя любые хозяйские выходки. Кого бесправные условия не устраивали могли валить обратно в трущобы и дохнуть от голода. А коли уж хочешь объедков со стола господина, заткни рот и привыкай делать по первому писку что велено.

В такой ситуации ждать от гномов активной гражданской позиции не приходилось. Даже во время восстания против Спасителя бедняки в Пещере ремёсел никак не поддержали успешно воевавших на первых порах товарищей из Квартала. Сейчас же расстановка сил была в пользу законнорожденных: те удерживали оба стратегически важных туннеля, в то время как чернь в соседней пещере до сих пор никак не ответила на провокационную агрессию зажиточных гномов.

Чтобы убедить забитых слуг принять участие в не сулящем лёгкой победы конфликте, к тому же сделать это, не привлекая внимания господ, пришлось заниматься откровенным враньём.

Первым делом, через слуг Адрида он пустил слух о неслыханном урожае в Квартале. Там каждый день раздают по три грибокартошины на душу, а хозяева вам пудрят мозги об очередном продовольственном кризисе и морят голодом. Затем пошли намёки, что именно страх конкуренции, а не притязания Безбородого пророка, вынудил глав Домов нанести упреждающий удар по Кварталу. Скоро трущобы начнут процветать и уже никто не захочет идти в слуги жадным законнорожденным.

Возросшая после речей Солкиса подозрительность и заносчивость членов Домов по отношению к беднякам теперь стала использоваться Рвазаром для нагнетания обстановки.

Законнорожденные хотят вас сделать рабами, боятся вас отпускать к братьям в Квартал, ибо знают, что вы не вернётесь к хозяевам. Безбородый пророк собирает ополчение не для захвата власти, но освободительной операции. Король отдал наёмникам приказ удерживать туннели любой ценой до последнего. Женщин из числа слуг планируют взять в заложники, чтобы шантажировать их родню из Квартала...

Рвазара совершенно не заботила правдивость распускаемых слухов, он прекрасно понимал, что против лжи и давления со стороны сильных мира сего бороться честными методами не только бесполезно, но и опасно для предстоящего дела. Честность требует слишком много времени и ресурсов, она крайне уязвима к внешним нечистоплотным воздействиям. Хитрость — единственное оружие, способное дать отпор превосходящим силам противника, а о морали пусть судят потомки.

— Вы должны гордиться собой, друзья мои! Вы настоящие мужчины и воины! Именно от вас зависит, обретёте вы и ваши родные свободу, сытый желудок и уверенность в завтрашнем дне или зачахните под гнётом своих угнетателей!

'Настоящих мужчин и воинов' собралось всего полсотни, не более. Подавляющее большинство слуг не рискнуло откликнуться на призыв, предпочитая недовольно ворчать в относительной безопасности под боком 'угнетателей', что выдавали им жалование.

Рвазара скромный итог его подстрекательной деятельности не удивил ни на йоту. Как, впрочем, и не расстроил. Он хорошо понимал, что реальные общественные изменения всегда инициируются отчаявшимся меньшинством, основная часть населения начинает поддержку движения, только когда то наберёт достаточно силы.

— Я знаю, вы думаете, что вас собрались слишком мало, чтобы дать отпор притеснителям. Что ж, действительно, у вас не хватит сил, чтобы прорваться через баррикады обратно в Квартал. Отряды законнорожденных у Верхних и Нижних ворот играючи перебьют наше вооружённое дубинками воинство, — выражение лица, тон, как и содержание речи, Рвазара не внушали большой оптимизм. — Любые попытки захватить и удерживать какие-либо позиции также обречены. Массовые сборища, подобные сегодняшнему, весьма нежелательны. Раньше или позже нас вычислят, окружат и сомнут. Выделять и следовать за ярко выраженными лидерами мы не можем — тех слишком легко устранить, разрушив всякий порядок в наших рядах.

На не обезображенных интеллектом лицах собравшихся явственно читалось непонимание. Нападать на туннели нельзя. Укрепиться в каком-либо поместье нельзя. Собираться всем вместе тоже нельзя. Даже выполнять, не задумываясь, чьи-то приказы нельзя! Зачем тогда, спрашивается, было вообще начинать весь сыр-бор?

Но у Рвазара имелся готовый ответ на невысказанный вопрос, которым он незамедлительно поделился, продолжив свой монолог:

— Раз мы не можем биться с законнорожденными лоб в лоб, это совершенно не означает того, что тем нельзя вредить исподтишка. Чтобы подорвать их влияние не обязательно штурмовать укрепления, свергать глав Домов, лишать отряды у Верхних и Нижних ворот их командования. Достаточно разрушить хрупкие цепочки снабжения, и оставшиеся без еды бойцы сами разбредутся в поисках пропитания. Законнорожденные лишатся основной военной поддержки, а к нам, напротив, станут присоединяться всё новые и новые добровольцы. При значительном численном перевесе уже не будет иметь значение вооружение горстки оставшихся воинов, мы легко прорвём баррикады и присоединимся к нашим братьям в Квартале.

Собравшиеся наконец-то заулыбались.

— И всё, что для этого нужно, это наносить точечные удары, забирать всё, что можете унести, после чего разбегаться и прятаться по своим норам. Звучит просто, не так ли? А теперь внимательно слушаете, как организовать нашу партизанскую деятельность...

* * *

Солкис снова был в ярости.

Что позволяет себе этот зазнавшийся гном? Сидит, читает какую-то драную книжку, отмахиваясь от Солкиса словно от надоедливой прислуги! Ещё и велит ни в коем случае не трогать главного подстрекателя голытьбы! Помог так помог, сволочь.

Ситуация складывалась явно не в его пользу. Нападение на место сбора подручных, освобождение Ханны, обвинения в организации провокации и изнасилованиях — теперь ему казалось, что то были цветочки. Настоящие проблемы начались после этого.

Среди слуг стали расползаться совершенно бредовые слухи. Правды в них было не больше чем в откровенной лжи Солкиса, а потому бедняки в них, конечно же, сразу поверили. Попытки глав Домов пресечь опасные разговорчики лишь ещё более укрепили веру челяди в распространяемый вздор.

Спустя неделю около полусотни гномов собрались в имении Кременькана. Да-да, это место прямо-таки притягивало к себе любителей ломать общественный порядок. Проникнуть на собрание соглядатаям Солкиса не удалось. Он слишком увлёкся окучиванием законнорожденных и не удосужился завербовать кого-то из простых слуг.

За поместьем Кременькана было установлено наблюдение, но после первой сходки собрания больше не повторялись. Чернь избрала более хитрый ход. Через ставшими ещё более абсурдными слухи те координировали свои действия, зашифровывая сведения в рассуждения о заговоре заговоров и другой сивый бред. И чем жёстче главы Домов наказывали слуг за распространение слухов, тем быстрее те разлетались, обрастая всё новыми небылицами, так что выявить рациональное зерно в сообщении становилось практически невозможно.

А вот истинные адресаты послания прекрасно понимали, что и когда от них требуется. Налёты на места хранения продовольствия были хорошо скоординированы и стали настоящим бедствием для Домов. Три-четыре дюжины гномов со скрытыми тканью лицами появлялись словно из-под земли, избивали до полусмерти охранников, растаскивали драгоценную пищу, которую тут же раздавали всем изголодавшимся беднякам в Пещере ремёсел. Законнорожденные пытались вернуть украденное, но подавляющая часть провианта быстро оказывалась в животах и возврату не подлежала.

Солкис настойчиво предлагал главам Домов организовать хранение продовольствия не в своих имениях, а в одном хорошо охраняемом месте, но те совершенно не доверяли друг другу и позволять кому-то распоряжаться своим добром не спешили. Но и возможности круглосуточно держать хотя бы десяток охранников ни у одного Дома не было, все силы законнорожденных были сосредоточены у Верхних и Нижних ворот. Несколько ушлых Домов, конечно же, отозвали своих гномов на охрану собственных имений, чем вызвали крайнее осуждение остальных, фактически став изгоями и лишившись права участвовать в дальнейших собраниях. Но сохранив возможность кормить своих близких...

Непрочный союз законнорожденных висел на волоске, зацикленность на личной выгоде мешала главам Домов прийти к компромиссу. Требовалось как можно скорее прибегнуть к решительным методам борьбы с партизанами. А значит, пролить реки крови невинных.

— Я спрашиваю вас: хотите ли вы настоящую войну? Если потребуется, хотите ли вы более кровавую войну, чем мы её можем сегодня представить?

Солкис обвёл взглядом собравшихся. Законнорожденные тупили взор, некоторые отрицательно качали головами. Даже молодые гномы не слишком рвались в бой, помня кровавое месиво, имевшее место всего несколько месяцев ранее. Прятаться за чужими спинами и рассуждать о войне теперь казалось им куда интереснее, чем оказаться на передней линии фронта.

— Я знаю, о чём вы думаете: достаточно уже пролилось крови в Оплоте, мы не хотим воевать. Не хотим убивать, не хотим быть убитыми. Но вы не понимаете, ваши желания уже не имеют никакого значения! Чем дольше вы уклоняетесь от решительных действий, тем сильнее укрепляете веру врага в своей слабости! Чернь подрывает наши позиции изнутри, бедняки, которых вы считаете слугами, — отныне орудие, направленное прямиком в сердце Пещеры! Вы позволяете им раз за разом совершать преступления, боитесь покарать невиновных, но именно эти 'невинные' прикрывают бандитов, принимают от них дары, а многие сами творят преступления у вас за спиной!

Доколе ещё вы собираетесь нянчиться с мародёрами, наказывать укором иль даже плетью, когда пора рубить головы? Не понимаете, что, не наказав сейчас десятки, обрекаете на смерть сотни и тысячи?! Я призываю вас: отбросьте неуместные сомнения и мораль, возьмите заложников, демонстративно накажите самых подозрительных гномов, даже если вина их ничем не доказана! За каждый украденный фунт грибокартошки заставьте бедняков расплачиваться фунтом собственного мяса и ограбления прекратятся!

Я знаю, что это жестоко, но разве милосерднее будет смотреть, как мучаются от голода ваши женщины, дети? Понимать, что причина их мук — ваше малодушие, ваше снисхождение к пособникам мародёров! Сегодня вы жалеете их, но завтра вы будете жалеть, что не вняли призыву покончить с бесчинством!

Сегодня вы отзываете воинов от Верхних и Нижних ворот, но завтра останетесь беззащитными против орды религиозных фанатиков! Не думайте, что, предав другие Дома, убережёте своё семейство от разорения. Мы все должны действовать сообща, все должны понимать, что не запачкать руки уже не получится!