Джок. Выбравший тень. Книга 1.

— Но вы же, не сделаете этого милорд? — а глаза-то, совсем детские, испуганные.

— Не сделаю. Ты просто дура. Как ты умудрилась дожить-то, до сегодняшнего дня, с такой простотой?

— У бабушки.

Ответ заставил засмеяться даже Гмырта. С удовольствием посмеявшись, я спросил: — Кушать будешь?

— Я бы поела каши, — несмело ответила она, теребя воротник платья.

— Эй, хозяин! Мясо и кашу сюда! И моим воинам кувшинчик вина.

Рев с соседнего стола доказал, что душка-барон, как никогда близок к чаяниям народа.

*Дебильность < лат. debilis слабый — относительно легкая степень врожденного психического недоразвития — олигофрении. Существительное, одушевлённое, мужской род, 2-е склонение. Корень: -дебил.

* Бараний бок с кашей

1,2 кг баранины с ребрами, 400 г гречневой крупы, 5 луковиц, 200 г сливочного масла, соль. Приготовить крутую гречневую кашу, смешать с сырым мелко нарубленным репчатым луком и положить на противень междуреберной и грудной частями баранины. Баранину посыпать солью, намазать маслом, на противень налить немного бульона и жарить бараний бок до готовности и зарумянивания

Часть вторая.

Глава 3. Опять дорожная.

О мертвых либо хорошо, либо ничего.

Так что же скрывается за словами:

"Почтим молчанием, память усопшего"?

Из размышлений на досуге.

Спокойно переночевав в гостинице и прихватив девчушку, по имени Стора, отряд благородного барона поехал дальше. Вопросов о происшествии в гостинице, мне никто задавать не стал. Я в своём праве. Что здесь мне нравиться, никто не задается глупыми вопросами о справедливости или прочей чуши. Можешь силой доказать, свои претензии? Докажи! Нет? Сиди и не выступай. Многие из мирных жителей, видящих кровь только по телевизору, скажут в ответ на мой приказ убить, что это жестоко и так далее.

Я просто объясню, если бы воин не выполнил прямой приказ, недвусмысленно отданный ему, я бы просто убил его. Невзирая на заслуги и опыт. Потому, что прав начальник или нет, мы будем обсуждать потом, за чашкой чая. А в бою, именно в БОЮ! Я должен быть уверен, что мой приказ будет выполнен. А соплежуйские рассуждения о ценности человеческой жизни оставьте, на тот момент, когда вас начнут грабить или насиловать возле вашего подъезда. Там вы сможете проявить все свое красноречие, повествуя им об общечеловеческих ценностях.

Я, такой как я есть! И меняться кому-то в угоду, староват-с и сдохну, вместе со своими глупыми принципами, о верности и чести.

Извините, отвлекся.

Еще четыре дня, заняла дорога до следующего, 'очага цивилизации'.

В ночь, перед въездом в следующий город, мне приснился престранный сон.

Хотя следует упомянуть, что сны снятся мне все время, но этот поразил меня своим реализмом. Обычно сон, это сон, а тут я очнулся в подвале какого-то замка. В углу вонял и потрескивал факел. Поднявшись с охапки вонючей соломы, на которой я лежал, подошел к двери камеры. Сомнений, что я в камере почему-то не возникло. Открыв дверь, почему-то не закрытую, я стал подниматься вверх. Поднявшись на третий этаж сооружения, я внезапно услышал дребезжащий старческий голос.

— В это, теперь добавим настойки сухарника, и у нас все получится.

Приоткрыв дверь, я с удивлением заглянул внутрь. Перед моим изумленным взором предстала типичная лаборатория алхимика. Почему типичная? Представьте себе комнату, вернее зал с десятком свечей по углам, со столом, заваленным какой-то химической хренью и ретортами, в которых, что-то булькало и весьма гадостно воняло, и вы поймете, что ничем иным как средневековой лабораторией — это быть не могло.

Пока я пялился на эту картинку сюра, прикидывая насколько я подвинулся умом, фигура мужика что-то заканчивавшая вычерчивать на полу, разогнулась и произнесла загадочную фразу: — Заклинаю тебя именем всесущего и Маргота, появись!

Ничего умнее, я не придумал, как распахнуть дверь и ввалившись внутрь, произнести: — Ну и чего же ты хочешь — сын мой?

Выражение морды заклинателя лягушек, была достойна кисти Веласкеса*, если бы я еще знал кто он, такой. Ну, в смысле, чего нарисовал. Лицо представителя околонаучных трудов, не поддавалась описанию. Изумление на его морде, когда он переводил взгляд от дверей где стоял я обратно на пентаграмму, не поддавалось описанию.

-Чего хотел-то мужик? Золота?

— ПОЛУЧИЛОСЬ! — с диким ликованием в голосе.

— Чего получилось?

— Демон пришел! Именем создавшего тебя, ответь на мой вопрос! — пафоса в его речи, хватило бы на тройку ученых мужей защищающих диплом, на ученом совете.

В это время в пентаграмме начал клубиться тьма, изредка разбавляемая сполохами разрядов. Потом, внезапно в ней хлопнуло, и я проснулся. В руке оказалась кованая ручка от двери, а лицо в копоти, которую я обнаружил, когда я пошел умываться. Интересно, как такое может быть?

Стора оказалась, неплохой рассказчицей и поражала своими знаниями, о травах и растениях. Гоша как-то по-детски ревновал меня к ней и относился с тщательно замаскированной неприязнью. Тролль со своей дубиной тоже с интересом прислушивался к нашим беседам, предпочитая больше слушать, чем говорить.

Въехав в очередной городок меня, поразило безлюдье на его улицах. Наша кавалькада проследовала к центру, где и обнаружилась причина этого. На площади проводилась казнь. На эшафоте, стоял кат и с угрюмой уверенностью взирал на толпу, под ногами. Рядом с ним стоял дедушка с подбитым глазом, весьма импозантного вида. В каком-то немыслимом рванье, ранее видимо бывшим дорогим кафтаном и гордо озирал толпу, вторым, не подбитым глазом. На вид ему было под лет семьдесят не меньше. Длинные волосы, орлиный профиль, и весьма гордый вид, не смотря на предстоящую казнь, видимо так и не сломившего его духа.

— Что здесь происходит? — вопрос был задан ближайшему горожанину, стоящему ко мне спиной.

— Казнь, Ваша милость, — оглянувшись ответил он.

— И в чем, он виноват?

— Дак известно, воровал, а на отступное денег пожалел.

— Гмырт, я хочу с ним поговорить! — коротко распорядился я.

Тролль расчистил мне дорогу, двигаясь как ледокол. Я шел за ним и наслаждался. Акбар! Иду за тушей тролля сминающего и раздвигающего толпу, как белый человек. Воины, клином, идущие за мной, не давали ей сомкнуться. Так и добрался до эшафота. Судейский, в длинной мантии, соизволил обратить на меня своё благосклонное внимание.

— Чего надо?

— Да вот интересуюсь, что здесь происходит?

— Казним вора. Вот и все.

Что-то в фигуре казнимого, царапнуло взгляд. Я вгляделся, зрение привычно скакнуло и я увидел, как его фигура светится в магическом свете.

— И в чем тебя обвиняют?

Он уставился на меня с явным вызовом в глазах.

— Обокрал судью и попался на этом.

— Ну, обокрасть судью — это святое! Что еще за тобой?

— Клянусь господин, только это!

— Не ври, я этого не люблю.

— Они не смогли доказать, еще три эпизода.

— А почему казнь? Обычно ведь, рубят руку?

— Оскорбление действием.

— ??

— Заехал в рожу судье. Когда меня прихватили.

— Хорошо хоть, треснул?

— Хорошо! — в глазах бесшабашность, уже шагнувшего за грань.

— Я забираю его с собой, — небрежно бросил я судейскому.

— Но господин, отрубление головы, утверждено господином судьёй.

— Тогда, проводи меня к нему.

Вмешиваться в события, похоже, начинало ставиться нехорошей привычкой.

— Веди.

Через пару минут мы оказались в покоях у судьи, располагавшихся в Ратуше, на этой же площади. И какого спрашивается хрена, я все время вмешиваюсь в то, что меня никоим образом не касается? Может потому, что я впервые делаю, что хочу? Что подсказывает мне сердце, а не этот сраный закон, которому мы привыкли следовать? И пусть проживу я не долго, зато, так как мне подсказывает совесть, а на том свете сочтемся!

Меня провели к 'столпу справедливости и светочу закона'. М-да! Правоохранительная система, везде работает только на себя! Покои судьи, поражали своей роскошью. Стены были оббиты материей, и сам этот урод сидел в кресле поражавшим своей тонкой резьбой.

— Слушаю Вас?

— Там казнят олуха, покусившегося на устои государства. А не сможет ли Ваша милость продать его мне?

Видели ли вы калькулятор с улыбкой? Вот и я увидел это в первый раз!

— Двести золотых!

Сколько?

Двести! Двести золотых это месячный доход хорошего графства. Оглянувшись в сторону Гмырта, я кивнул ему головой. Задушено пискнув судейский, приведший меня в эту 'обитель порока', скрылся унесенный в могучей длани тролля. Дверь захлопнулась.

— Слышь ты, 'бескорыстный любитель денег'. Нас в кабинете осталось — двое?

Видимо он, еще питал иллюзии по поводу своей безнаказанности. Удар моей ноги, прервал столь сладостную илюзию. Сидя на полу и размазывая сопли и кровь, он начал уже вполне адекватно воспринимать действительность.

— Чего, Вы хотели?

— Теперь я хочу узнать, как дорога тебе твоя жизнь? И сколько ты готов выложить, чтобы остаться в живых?

Поняв, что шутки кончились он по широте своей таморской* души, предложил мне два золотых, видимо надеясь на скорую помощь стражи и явно тугой интеллект, заезжего барончика из Пограничья.

— Ты видимо мужик не догоняешь? — разводки в стиле незабвенных девяностых, здесь были в новинку, и поймать за базар, глупого судью не представляло особой сложности. Выдернув из-за спины нож я сунул лезвие ему под нос.

— Значит ты гнида, ничего не стоишь? Получается мне дешевле прирезать тебя?

— Нет! Вы неправильно поняли меня, я готов заплатить ...и освободить заключенного.

— О..., твоя жизнь дорога тебе — как память?

Судя по его роже Ильфа и Петрова он, не читал.

— Ты оскорбил барона и теперь, оскорбление можно смыть только кровью! — я добавил пафоса в голос. — Какое оружие ты выбираешь?

— Я судья, — выдал он глупую отмазку.

— Что мне мешает, убить тебя прямо сейчас и объявить, что ты покончил жизнь самоубийством?

— Три золотых!

Как оказывается, развита интуиция всех власть предержащих, это видимо общий принцип, во всех мирах. Своя ведь жопа, ближе к телу!

— А заключенный продается в рабство, барону Ольту, навечно?

— Да, да! Навечно! — с инстинктом самосохранения, у него было все в порядке.

— Смотри не обмани меня? А то я жутко обидчивый, особенно после того, как меня гоблин треснул палицей по башке. Еще я бываю и жутко злопамятным.

Оставив штафирку в полуобморочном состоянии, я вышел во двор и проорал: — Казнимый, передается барону, в вечное рабство! Народ остался недовольным из-за лишения зрелища, но мне как представителю правящего класса было на это абсолютно наплевать.

Гостиница не порадовала ничем, кроме своей кухни. На первое подали фаршированный картофель* и к нему домашнюю сметану. А пиво, с тоски заказанное мной, было абсолютная дрянь.

*Веласкес — Веласкес Диего ( Velasquez, Diego ) испанский художник, один из величайших представителей испанского золотого века. Портрет его ученика мулата Хуана Парехи (1644-50; Нью-Йорк, Метрополитен-музей) был восторженно встречен в римских художественных кругах. Веласкес был избран членом римской Академии св. Луки и общества виртуозов Пантеона.

Фаршированныйй картофель.

1 кг картофеля, 1 копченый окорочек (или любое копченое мясо) , 200 г помидоров, 50 г сыра, зелень, майонез, соль, перец.

Рецепт приготовления

Картофель отварить (не очищая от кожуры) в подсоленной воде до готовности.

Затем картофель остудить, почистить. Разрезать вдоль на две половинки. Чайной ложкой сделать углубление, вынуть мякоть.

Мякоть картофеля нарезать кубиками. С окорочка срезать мясо, нарезать его кубиками. Зелень мелко покрошить. Помидоры нарезать кубиками. Смешать мякоть картофеля, мясо, помидоры, зелень. Немного посолить, поперчить, добавить майонез, хорошо перемешать. Сыр натереть на мелкой терке.

Полученной массой нафаршировать картофель. Посыпать картофель сыром, поставить в духовку.

Запекать при температуре 180 градусов до тех пор, пока сыр не зарумянится. 10 мин.

Интересно.

Особое место в истории велосипедного спорта занимают такие виды, как гонки за лидером, велобол и фигурное катание на велосипеде. В этих видах разыгрывается официальное первенство мира, а также устраиваются скоростные заезды на побитие мировых рекордов на велосипедах специальных конструкций и за лидером-автомашиной, оснащенной специальным плексигласовым колпаком, в разряженной зоне которого спортсмен способен на коротких участках в 1 км развить невероятно большую для велосипеда скорость — больше 240 км/ч.

Глава 4. Диалоговая.

Если вы заблудились в лесу и очень устали,

найдите медведя, бросьте в него камнем — и вашу усталость как рукой снимет...

Совет бывалого туриста-экстремала.

Да, что ж за сволочная судьба, только и вытаскиваю то свою, то чужую жопу из неприятностей. Это видимо такая карма, как говорят индусы. Эти суки могут оправдать любые неприятности, которые случились с вами и поставить это вам же в заслугу. Зачем я спас заслуженного вора? Этого и сам я себе, объяснить бы не сумел.

— Ну что 'раб'? Давай двигайся за мной. Поехали жратеньки.

— Зачем 'ваша милость', вмешалась в мою судьбу?

— Ну, ты дед спросил? Если бы я это знал, то фамилия моя была бы Эдисон*. Рассказывай?

— О чем?

— Как ты докатился до такой жизни? Как зовут?

Да кстати, то что совершил ваш покорный слуга, вполне, себе по закону. Приговоренного за бытовые преступления, можно выкупить — буде на то воля и деньги.

— Зачем воровать-то полез? Судя по твоей одежде, ты ведь не бедствуешь?

— Не буду обманывать, есть кой-какие сбережения. Я мастер-вор! Зовут меня Итор. Эта сволочь судья, приговорил моего ученика к каторге, за два пирога — ценою в медяк! И не взял отступного из принципа. Вот я и решил его наказать. Да видимо стар стал, попался как пацан.

— Добрался хоть, до денег?

— Не, не успел.

Вся эта беседа проходила в зале, где мы расположись поесть. Заказав вина и с удовольствием попивая его. После пива, разница была колоссальная.

— Вам нужно срочно уезжать! Господин Кисэаль, не простит вам то, что вы вмешались в его решение. Я хмыкнул и кивнул на тролля и воинов, сидевших за соседним столом.

— Такого аргумента хватит, чтобы он не стал делать глупостей?

— Не знаю господин, он злопамятный дурак....

— А почему не спрашиваешь, о своей дальнейшей судьбе?

— Большой опыт, подсказывает мне, что я нужен вам для чего-то другого.

— Ты прав. Но об этом позже. Ты еще не оставил мысль отомстить судье?

— Вы хотите убить его?

— Я похож на идиота?

— Тогда как же....

— Ты выяснил, где у него деньги?

— В кабинете, за панелью!

— Видите ли, ...

— Зови меня наедине, Джок!

— Странное имя. Ну, в общем, я немного владею магией.

Я сделал стойку как охотничья собака.

— И что ты умеешь?

— Могу увидеть и иногда обезвредить магические ловушки. Обычно тайники прикрывают магией. Вот я вижу.