Хроники Бастарда: Ив

Второй раз он открывал глаза осторожнее. Их было двое, и видел он их впервые. Они же смотрели на него так, будто Риган — истинное воплощение зла.

— Дюпон вывез оттуда Эву Ламбер?

Он все-таки надеялся получить ответ, но получил по морде. Вот так последние зачатки наивности подыхают в зародыше и окровавленными эмбрионами выкидышей вываливаются из измученного сознания. Риган прищурился, глядя на артерию мучителя, и тот невольно отступил. Приятно было почувствовать его страх, щедро приправленный ненавистью и злобой. Он не мог даже на этом сосредоточиться, все мысли сходились на Ив.

— Тебя наверняка порадует, — издевательски произнес второй, — что не всех ваших убили быстро. Боимся, надолго тебя не хватит, а нам столько всего надо узнать.

Все эти дни в Ордене он держался только благодаря ей. Жил от допроса к допросу в полубессознательном бреду, и когда услышал от Кло, что Ив больше нет, отказался верить. Он и сейчас не верил. Не могла эта планета продолжать вращаться, а луна заливать светом поля и город, где не так давно они были вместе, где звучал ее смех, а он сходил с ума от ощущения ее близости.

Риган сжал зубы, стараясь справиться с отчаянием. Отчаянием, которое не испытывал ни разу до этого дня. Смерть Бланш потрясла до глубины души, выбила почву из-под ног, лишила равновесия и толкнула на убийство. Гибель Ив медленно убивала его самого.

Кло сопровождала его в поездке до Женвилье по приказу Дариана — по всей видимости, по старой памяти о проделках, но ее присутствие было лишним. Он не собирался повторять ни Варфоломеевскую ночь, ни ночь Ригана Эванса в Ньюкасле.

Повернувшись, он твердой походкой пошел по дорожке, ведущей к выходу с кладбища. Не хотелось даже устроить ритуальное самосожжение при свете дня прямо на ее могиле — сжигать было уже нечего. Риган хотел забыть то, что увидел. Единственное, что у него осталось — ее образ. Живая Ив, а не безликая могильная плита.

Он прошел мимо Кло, как если бы не заметил ее. Та только хмыкнула, направляясь вслед за ним. Когда они поравнялись, Риган снова почувствовал, как змеится по губам холодная жесткая усмешка. Боль останется его спутницей надолго, а что насчет ненависти?

— Расскажешь, зачем это Ему? — собственный голос казался чужим.

— Он хотел, чтобы Город нашли люди, — Клотильда взяла его под руку. — Баланс сил. Измененных становится все больше и больше, сам понимаешь, к чему все идет.

— А эта безделушка?

— Ты насчет подвески? Это моральная компенсация. Понимаешь ли, у металла есть необычная особенность. Человек, который будет носить его при себе — не суть важно весь, или одну из частей, становится невосприимчив ко внушению. Возможно, когда-нибудь у тебя появится подопечный или подопечная.

— Невозможно. Пусть подавится своей древней реликвией.

— Я не стану передавать ему эти слова, а подвеску ты можешь выкинуть в ближайшую мусорную кучу. Если пожелаешь.

Лицо застыло в извращенном подобии зловещей маски. Дариан курирует Орден? Наплевать. Ему не нужна была подвеска? Наплевать еще больше. Но почему он позволил умереть Ив, если знал все заранее? Хотя какое ему дело до молодой женщины, которая отчаянно хотела жить, искать, открывать.

— Ты тоже знала, что там будут другие измененные? — он пристально посмотрел на нее. — Моя весточка не могла добраться так быстро. Меня порезали бы на орденские ремешки раньше, чем ты ее получила. Почему? Зачем столкнул их в этой бойне на Крите? Зачем нужен был я?

Клотильда вновь не стала увиливать от ответа:

— Почему мы просто не отдали им Город? Человечки любят сложности. Им нужно постоянное напоминание о том, что ненависть к измененным имеет под собой почву. Орден постигло бы страшное разочарование, если бы они не столкнулись у такого ценного приза со своим врагом. Зачем же расстраивать тех, кто нам помогает? Направлять чьи-то мысли в верное русло проще, чем командовать и принуждать.

Так вот за что погибла Ив. За напоминание о том, что измененные — кровожадные ублюдки. Чтобы Орден резвился, получив в руки смертоносный металл, переплавляя его в пули и кинжалы, чтобы охотники могли обвешаться оберегами — защитой от внушений и чувствовать себя гораздо увереннее.

— И что же, нас теперь можно убить, совсем как в легендах? — криво усмехнулся он. — Осиновый кол, забитый через задницу до глотки или серебряная пуля? Тьфу, кол и пуля из металла "конец Дракуле". Это больше смахивает на фольклор, чем на реальность.

— Интересное развитие событий, — рассмеялась Кло, и Ригану вдруг захотелось ее придушить. За то, что она сейчас может смеяться, а Ив никогда больше не улыбнется. — Нас по-прежнему сложно убить. Попадая внутрь, металл причиняет нам страшную боль, отравляет изнутри. Если не вытащить пулю в течение суток, молодого измененного это убьет.

— Чудесная древняя хреновинка, — хмыкнул Риган. — Феи тоже прилагаются, или развесистая ботва на уши от Дариана идет в наборе с новым сортом опиума? Ты что, хочешь, чтобы я в это поверил? Отрава — это еще можно понять, но как металл, будь он сколь угодно древний, может защитить разум человека?

— Достаточно однажды увидеть — и ты поверишь, — Клотильда была как никогда серьезна. — Разве ты не пробовал ни в чем убедить Дюпона? Послушай совета, Риган. В следующий раз убивай орденца сразу. Запудрить ему мозги больше не получится. Это ответ на второй вопрос, зачем во всей этой истории нужен был ты. Тренировка в полевых условиях. Урок выживания.

Казалось, уже ничто не может вывести из себя, и все же Кло это удалось. Тренировка в полевых условиях? Он знал, что у Дариана неповторимые методы работы с подчиненными, знал и о том, что в случае с ним жестокость — понятие относительное. Он даже почти забыл ему Ильгу и проверку, смирился, как с вынужденной мерой. Но это было слишком. Древний гад окончательно поехал крышей, если считает, что ему позволено все.

"А разве это не так? — ехидно шепнул внутренний голос. — Что лично ты можешь ему противопоставить? Он раздавит тебя, как клопа, и даже не своими руками".

— В следующий раз так и поступлю, — нашел в себе силы ответить Риган, — даже если орденец согласится танцевать хорнпайп с голым задом. А теперь будь так любезна, оставь меня в гордом одиночестве. Я не собираюсь никого убивать.

Клотильда остановилась и улыбнулась.

— Я надеюсь на твою сдержанность. У меня и так дел по горло, чтобы заметать следы чьей-то ярости.

— Кое-что еще. Когда я пытался прочитать парня, работающего на Изабель, отправил его к праотцам. Что это было?

— Простейший блок измененного. Чем старше мы становимся, тем надежнее блоки. Ты полез за информацией, которую Изабель желала сохранить в тайне. Если бы она была постарше, ты бы просто ничего не обнаружил, но ее блок, который ты пытался сломать, убил Уилсона. Вскипятил ему мозги.

— Понятно, — усмехнулся Риган, — как вам удается скрывать силу от младших?

— Это просто приходит. С возрастом. Не в первую и не во вторую сотню лет, — видно было, что вопрос Кло не понравился. Возможно потому, что сама она не могла дать на него точного ответа, не подозревая об истинной природе своих способностей.

Она оставила его одного по-английски. Исчезла за поворотом, словно призрак. Приближенные Дариана умели быть незаметными. Без сомнения, она всегда находилась рядом, но не сочла необходимым прерывать спектакль, в котором Риган играл главную роль. Он даже не взглянул ей вслед, направляясь по улочке в сторону дома Ив.

Остановившись у окон вдовушки, с которой развлекался до знакомства с ней, Риган прислонился к стене. Ему казалось, что сейчас в одном из окон в темноте мелькнет ее силуэт, а потом в кабинете станет светлее, и она сядет за работу. Будет хмуриться и кусать губы над своими шифрами, а пряди волос упадут ей на лицо. Ив уберет их за ухо — он хорошо помнил этот жест.

Дом был мертв. Он не чувствовал даже присутствия старенькой Жюли. Не удержавшись от соблазна, Риган все-таки зашел внутрь. Мебель была затянута простынями, а в кабинете, вопреки его более чем ярким воспоминаниям царил холодный порядок. Большую часть книг вывезли, остались только старые карты, сваленные в углу и обреченные гнить в безвестности. Запах Ив еще сохранился здесь, она будто была повсюду и нигде. На столе лежала книга, которую Риган тоже помнил хорошо. Пруст, сборник новелл.

Риган провел пальцами по корешку, вспоминая день, когда заговорил с ней впервые. Это было слишком больно, и книга полетела в угол. Следом отправился стул, жалобно треснула зацепившаяся за край стола ткань. Он обещал Кло не громить город, но ничего не говорил про дом Ив. Остановился только когда в кабинете не осталось ни единой целой вещи, в доме напротив встревоженная вдовушка металась по своей спальне, обеспокоенная шумом, кто-то из соседей выбежал на улицу, надрывно лаяла собака.

Риган ухмыльнулся занимающемуся рассвету и покинул дом до того, как в дверь начали стучать. Свисток жандарма застал его уже в конце улицы. Ив вряд ли порадовалась бы, узнав, что он разнес святая ее святых. Вот только она никогда и ничего больше не узнает. Она мертва и ей все равно.

Эпилог

Эванс-Холл, предместья Ньюкасл-апон-Тайн, Великобритания. Осень 1975 г.

Девчонки в восторге от стильных мужчин и их не менее стильных тачек. Еще больше они прутся от дорогих старинных особняков с многовековыми тайнами. Риган открыл для себя, что сочетание три в одном производит неизгладимый эффект. Знала бы сейчас порхающая по комнатам Вера, какие тайны на самом деле скрывает это место, а так же кто ее галантный кавалер, забилась бы в угол и скулила от страха.

Ригану было не до размышлений о чувствах очередной любовницы. Она тешила эстетический вкус, а ему последние недели приходилось работать в поте лица. То есть проводить собеседования с парнями, претендующими на роль дворецкого в Эванс-Холле.

Он все-таки дозрел до того, чтобы восстановить родовое гнездо и изредка наведываться в него. За это время он нашел только двух достойных кандидатов, но и те по-быстрому сбежали, оценив объем работ, который им предстояло провести прежде чем особняк снова станет жилым.

Валяясь на пыльной, полуразвалившейся софе с истлевшей обивкой, Риган перебирал новые резюме и откровенно зевал. Заставить бы делать кого другого, вот только больше некого. Зато когда у него будет дворецкий... Вчера он переговорил с семью кандидатами — беспросветно, правда оставался еще восьмой, которого он попросил приехать сразу на место, чтобы не терять время.

Джулиан Хартстридж, англичанин до мозга костей, сорок лет. Сыну пять, жене — двадцать восемь, в наличии собачка и кошечка, опыт работы, рекомендации и прочее.

Появился он минута в минуту, не заставив себя ждать и не напрягая своим присутствием заранее. Риган оценил этот жест, потому что в последние дни от навалившейся скуки снова захотелось приключений и кровавых расправ.

— Добрый день, сэр, — появление бесценного гостя заставило Ригана сесть, а вот скрыть зевок не удалось. — У вас тут все двери нараспашку, и я подумал...

— Хорошо, что подумали. Вы ведь Джулиан, верно? — Риган вспомнил, что напрочь забыл про приветствие. — Знаете, я тут уже неделю торчу, и мне охренительно скучно. Скажите мне только одно: вы согласны заняться этим древним сараем, привести его в божеский вид и поддерживать в таковом на протяжении энного количества лет?

— Все верно, Джулиан. Да, вполне.

— Тогда вы приняты, — Риган отшвырнул листки с резюме, и они ворохом рассыпались по полу, поднялся, протягивая руку, — меня зовут Риган, давайте без церемоний, никаких сэров-пэров. Жалованье согласно указанному в объявлении плюс сверхурочные на время восстановления сарая... Хм, особняка. Если мне понравится то, во что вы его превратите, в долгу не останусь.

Он достал чековую книжку, выписал чек и вручил мужчине. Когда тот увидел сумму, глаза у него разве что на лоб не полезли.

— Это на первое время, так сказать, стартовый капитал.

— Вам не кажется, что здесь слишком много сэр... Риган?

— Слишком много бывает людей в час пик в транспорте, но не денег, Джулиан. Кстати, как зовут вашу очаровательную жену и сына?

— Джоанна и Джонатан.

"Отца, вероятно, Джереми, а мать, скорее всего, Джульетта".

Этого Риган вслух не сказал.

— В вашем распоряжении будет целое крыло, я покажу. Вот гадость! — Риган от души пнул крысу, выскочившую прямо под ноги, и та впечаталась в стену со звучным хрустом. — Не обращайте внимания. Просто я их не люблю. Заразу разносят и гадят где не попадя. У вас ведь кошка есть?

— Да, Джулс.

— Очаровательно. Надеюсь, у нее будут котята. В их распоряжении тоже целое крыло.

Пока что Джулиан вел себя нормально и не пытался слиться, хотя по отстраненному выражению лица истинного дворецкого все-таки пробежало несколько весьма интересных эмоций. Риган как раз заканчивал экскурсию по особняку, высказывая свои пожелания, когда откуда-то сверху донесся отчаянный визг Веры.

— Что я говорил? Твари, — хмыкнул он. — Итак, Джулиан, в вашем распоряжении мой банковский счет и любая посильная помощь, которая потребуется. Координаты я вам оставлю, и...

Он наклонил голову, прислушиваясь: внутренний зверь уловил едва различимое движение и тонкий писк, никак не связанный с грызунами. Парк, окружавший поместье, давно превратился в лес. Возможно, там водилось нечто более серьезное, чем крысы, но продиравшееся сейчас сквозь заросли существо точно принадлежало к семейству человечьих. Хотя бы потому, что забавно ойкало, цепляясь за ветки и ругалось — благопристойно и потому вдвойне смешно.

— Я вас оставлю на пару минут, — произнес Риган и направился навстречу гостье. Кого могло занести в Эванс-Холл холодным октябрьским вечером, он понятия не имел, но это было, по меньшей мере, интересно.

Риган вышел через некогда центральный вход, а в настоящем блаженные полуразрушенные стены, и направился в заросли. За то время, что особняк пустовал, он был разграблен и загажен по самое не могу. Трава пробилась даже сквозь камни подъездных дорожек и прогулочных тропинок, некогда красивый фонтан представлял собой изуродованный каменный обрубок, торчащий из земли.

Двигался Риган бесшумно и вскоре в осенних блеклых сумерках заметил яркое пятно, прыгающее по зарослям пожухлой травы, между лысеющих деревьев. Молодая особа, была одета по последней моде: яркие расклешенные брюки и в тон им курточка, под ней свитер с геометрическими узорами, сапожки. Ее искусственно высветленные, но вполне ухоженные волосы под порывами ветра и изредка орошающим грешную землю дождиком превратились в высокохудожественную прическу. Оказавшись в нескольких шагах, за деревьями, Риган замер, вглядываясь в ее черты.

Он не мог ошибиться, даже если бы очень захотел: девчонка была очень похожа на ту, кого он оставил в далеком прошлом. На ту, кого не смог уберечь. Тот же разрез глаз, черты лица, которые он запомнил лучше, чем ему того хотелось бы. Даже спустя столько лет она иногда снилась ему. Вот только сейчас это был не сон.