Ключ для хранителя (общий файл)

Я скептически обернулась: "Кто ж на такого позарится?" и опять, некстати, вспомнила вчерашнюю себя.

Мой экскурсовод, тем временем, повернул от конюшни влево, и повел меня в, доселе неизвестную часть замкового двора. Здесь, на небольшом бугре, между задними воротами, закрытыми сейчас наглухо, и донжоном, был выложен круглый каменный колодец. Над колодцем, под двускатной крышкой, в ряд были развешены колокола разных размеров. Картину довершал, дремлющий тут же, на лавочке под вечерним солнцем, щуплый старик, в щеголеватом, хотя и уже, изрядно "облысевшем" бархатном жилете. Осторожно подкравшись к оному, Абрамка хитро мне подмигнул и склонился над мужским ухом:

— Валек! Проспал! — закричал, что есть мочи и отскочил в сторону.

Старик ошалело подпрыгнул на лавке и, щюря спросонья глаза, начал что-то быстро искать в своем нижнем жилетном кармане. Потом, вдруг, замер и беззлобно рассмеялся:

— Абрашка, подлец! Опять ты меня напугал. А ну, иди сюда, патлы твои повыдираю...

— Здравствуйте, — тут же встряла я.

— Валек, это госпожа Вета. Она гостит у Его сиятельства, а я показываю ей наш двор, — с гордостью сообщил подросток, выглядывая у меня из-за спины.

Старик встал с лавки, одернул жилет и важно поклонился:

— Доброго вам дня, госпожа. Я здешний звонарь, Валек.

— И у него есть часы, — произнес подросток с таким придыханием, будто говорил о горе монет у ног старика. — У Его сиятельства — в покоях, у тетушки Гильды — на кухне и у Валека. Больше ни у кого во всем замке их нет.

— И поэтому, — перехватил, наконец, инициативу старик. — я каждый час оповещаю всех жителей замка и его работников о точном времени, нужным числом ударов в колокол... С пяти часов утра и до десяти часов вечера.

— Ну, и тяжелая у вас работа, — посочувствовала я мужчине. — Кстати, который сейчас час?

Валек достал, таки из своего кармана круглые пузатые часы на пристегнутой к жилету цепочке:

— Без десяти минут шесть, госпожа.

— Ой, Абрамка, боюсь, нашу экскурсию придется срочно сворачивать, — подорвалась я с места, и, уже на полном ходу, помахала старику рукой. — Как бы Туку из-за меня не влетело от графа.

Мальчишка резво меня обогнал но, у угла донжона, вдруг, замер:

— Стойте, госпожа. Его сиятельство уже вернулся, вон его Молния стоит, еще под седлом, у ворот конюшни.

— А как узнать: там граф или нет? — растерялась я, прикинув, что из распахнутых конюшенных ворот дверь в кухню прекрасно видна.

— А я сейчас сбегаю и узнаю. И, если Его сиятельства там нет, помашу вам рукой, — выдал он и стремительно унесся.

Я же осталась нетерпеливо приплясывать на углу. Наконец, подросток из-за ближней воротной створки дал мне стартовую отмашку. Я, не медля ни секунды, рванула к двери, где на пороге уже ждала меня Гильда с рекомендациями:

— Беги ко быстрее наверх: Его сиятельство сегодня рано вернулся и уже выспрашивал про тебя. Тук сказал, что ты здесь. Так что, скачи, лошадка...

"Наверное, придумал новые каверзные вопросы, которые не терпится на мне испытать", — "скача" наверх через две ступени, прикидывала я свои невеселые вечерние перспективы. А, уже на пороге тормознула, немного отдышась, но, все равно, со скоростью, явно превышающей нормы этикета, дернула на себя дверь... Борамир стоял у моей кровати и молча смотрел на меня.

— Что?.. Вы же сами хотели, чтоб я переоделась?.. Или мне выйти и снова войти, уже, как приличной девушке?.. Я сейчас, — и уже развернулась назад, когда услышала его голос:

— Не надо... Пойдем ужинать, — первым пошел он в покои. Я, естественно, поплелась за ним следом.

Мы чинно уселись за стол и пожелали друг другу приятного аппетита, но, потом я не удержалась:

— А что у вас сегодня на ужин, Ваше сиятельство? По-прежнему, жареная картошка? — спросила, едва сдерживая ехидство.

Граф поднял на меня глаза и с таким же выражением на лице заметил:

— Ай, как нехорошо приличным девушкам лазить по чужим тарелкам.

Мы оба, замерли, на мгновение, меряясь взглядами, а потом, вдруг искренне рассмеялись...

Обстановка за столом, безусловно, разрядилась, но, разговор, явно, не клеился: я боялась у него что-нибудь спросить, не выдавая при этом свою некомпетентность, а Борамир, видимо, не желал портить себе и ужин. И, когда от куска жареной утки с яблоками на тарелке остались лишь яблоки, я, наконец, решилась:

— Знаете, Ваше сиятельство, в тех краях, где я раньше жила, — начала осторожно, граф — напрягся. — есть одна интересная игра. Не помню, как она называется, но смысл ее заключается в том, что участвуют в ней два человека, которым есть, что спросить друг у друга, но они имеют полное право не отвечать на неудобные им вопросы, однако, за определенную плату... Хотите в нее сыграть?

— Давай попробуем, — решился и он, бросая на стол смятую салфетку.

— Хорошо. Но, для этой игры необходимо еще кое-что, очень важное... У вас в закромах имеются крепкие спиртные напитки?

Граф и бровью не повел:

— Женепи подойдет? — спросил только, а потом пояснил. — Ликер на травах.

— Вполне, — беспечно согласилась я и проводила взглядом, удаляющегося к себе в кабинет (теперь я это знала точно) мужчину.

Вскоре он вернулся, неся за горлышко, большую, не меньше литра в объеме, пузатую бутыль и два небольших ликерных бокала. Я же, в это время, расчистила на столе от ненужной посуды будущий "игровой плацдарм".

— Правила таковы: каждый вправе выбирать, или он четко отвечает на поставленный вопрос, или выпивает полный бокал ликера. Но, сначала, надо дать "страшную клятву", — проговорила я вполголоса, как можно зловеще.

— И в чем мы должны поклясться? — проникся граф.

— Что мы будем говорить только правду и ничего, кроме правды, иначе, у нас выпадут все волосы... во всех местах, и мы станем косоглазыми до следующего полнолуния... Клянемся? — протянула графу руку.

— Клянемся, — совершенно серьезно пожал он ее.

И понеслось...

— Как звучит твое полное имя? — начал Его сиятельство первым, по праву хозяина.

— Я пью... Какого цвета глаза у Тука?

— Я пью... С какой целью ты проникла в замок?

— Я пью... Сколько кастрюль на кухне у Гильды?

— Я пью... Давно ты находишься в Ладмении?

— Я пью... Сколько портретов в вашем зале официальных приемов?

— Я пью... Владеешь ли ты магией?

И дальше в том же духе... "Счастливыми" исключениями стали лишь два вопроса, заданные друг другу:

— Сколько у тебя было любовников?

— ... Шесть. Сколько у вас было женщин?

— ... Восемь.

Справедливости ради, здесь стоит заметить, что организм мой имеет одну, очень полезную в быту особенность: я быстро пьянею от легких вин и шампанского, а вот крепкие спиртные напитки, те, что больше двадцати пяти градусов, проявляются в нем лишь легким "стыдливым" румянцем. Это у меня наследственное. Бабушка, например, всегда считала, что питие самогона — лишь пустая трата ее времени. Поэтому графа я, честно, говоря, надула по полной. Хотя, только к концу второй бутыли...

— Ваше сиятельство, идите прямее, потому что, если вы грохнитесь, еще до своей графской кровати, то я вас уже не подниму ни за что.

— Вета, ты позоришь мою... мужскую честь, я сам прекрасно дойду...

— Ну, хорошо, но, должна вас предупредить, что ваша графская кровать находится в другой стороне... А там, куда вы сейчас...движетесь, находится мое девичье ложе... Вот так, правильный ориентир — помидорный балдахин.

— Вета, у меня к тебе еще есть вопрос.

— Гейм оувэр, игра окончена.

— А это какой... язык?

— Международный... Спокойной ночи, Ваше сиятельство.

— Хр-р-р...

С чувством выполненного долга, я дотащилась до своей кровати и решила, для разнообразия, на сегодняшнюю ночь ее расправить... Под подушкой меня ждал сюрприз — ночная сорочка на тонких кружевных бретелях. Вот спасибо вам, добрые люди...

_____________________________________

1 — Ладменская денежная монета из преимущественно серебряного сплава.

Глава 12 Конт...

— Гильда, я вас умоляю, говорите чуть по тише, — с надрывом простонала я и обхватила голову руками. — А вы, Тук, не могли бы стучать ложкой не так громко... — полезная особенность организма не пьянеть, это, конечно, хорошо, но, вот похмелье приходит всегда.

Соответствовала моему безрадостному состоянию и сегодняшняя погода. Небо с утра затянуло серостью и в стекло маленького кухонного окна порывами бились капли дождя, вперемешку с песком.

— Скажите, а где граф? Я его с утра еще не видела.

— А кого ты с утра видела? — на пол тона тише поинтересовалась женщина.

Я подняла голову и попыталась напрячь память:

— Меня кто-то будил: сначала, просто звал, а потом начал трясти за плечо. Но, я накрылась подушкой и сказала... что, или пусть меня сразу прикончат или... я сама сейчас кого-нибудь прибью. Тук! При всем моем уважении к вам, скажите, что это были вы! — старик отрицательно качнул головой, глядя на меня с явным осуждением. — Так, граф то где, кто-нибудь мне скажет?! — в ответ взмолилась я. — О-ой... голова.

— Его сиятельство позавтракали и с самого утра упражняются у казармы с мечом, — сжалился надо мной, наконец, слуга.

— И что, он был очень... злой?

— Нет. Только бледный и задумчивый.

— Да не трясись ты так. Он про тебя уже к обеду забудет, — подбодрила меня Гильда, а потом добавила, уже, с совсем другой интонацией. — Сегодня достопочтенный господин Конт прибывают. И у нас по таким случаям всегда большое гулянье. Видишь, как бездельницы мои носятся?

— А кто он, этот господин Конт? Очень важная фигура из столицы? — осторожно скосила я глаза в сторону, действительно живее обычного хлопотавших помощниц главной кухарки.

— Нет, это наш маг и... близкий друг Его сиятельства.

— Маг? Вот это да! Очень хочется на него хотя бы посмотреть.

Женщина испуганно вскинула на меня глаза и схватила за руку:

— Не вздумай, девка... И вообще, ты сегодня сидишь у меня. Если что, Тук тебя позовет. Понятно?

— Ну, хорошо, Ваше еще одно сиятельство, — удивленно проблеяла я. — А есть у вас что-нибудь, тогда, от головной боли, чтобы легче сиделось?..

Ближе к обеду, после чудесного травяного отвара, я вновь почувствовала себя полноценным человеком. И, уж было хотела предложить свою помощь в царившей вокруг беготне, как Гильда остановила меня на полуслове:

— Послушай меня внимательно: сейчас Тук проводит тебя к себе в комнату. Сиди там и не высовывайся до завтрашнего утра. Ты все поняла?

— Да что у вас здесь происходит то? — осмелев после прояснения в голове, громко спросила я. — Ночь свободных привидений или голый забег по этажам?

— Все может быть, — спокойно ответила женщина, озадачив меня этим до крайности...

"Ну и что прикажете делать, когда делать совершенно нечего?", — в который раз задавала я себе этот вопрос, разложив на кровати все свое "приданое". В телефоне давно и безнадежно "помирала" батарейка. Он лишь жалобно пикал при открывании и мигал экраном. Косметичка, правда, ненадолго, но порадовала. Я, наконец-то, привела в порядок ногти, избавившись от еще не обломанных, подровняла брови и внимательно рассмотрела в удобное зеркальце с увеличением быстро подживающую скулу. А потом откровенно загрустила, жуя выданный Гильдой "сухой паек". Было еще одно дело, в графском кабинете, но, в непосредственной близости Его сиятельства я туда соваться не решалась — момент неподходящий. И тут, вспомнив про книжные полки, в моей памяти всплыли другие, увиденные ранее, на втором этаже, в высоких шкафах между картинами.

Я сгребла в сумку все свое имущество, закинула ее за кровать и осторожно спустилась по лестнице. Внизу, тем временем, полным ходом шло веселье. Оттуда доносились то фразы, произнесенные с таким выражением, что и слов разбирать не надо, то дружный гогот вперемешку со звоном бокалов... "Да, умеют люди отдыхать", — поморщилась я от, еще свежих ощущений и приступила к поиску развлекательного местного чтива.

Вечерний свет, и в ясную то погоду, едва пробивающийся сюда сквозь оконные витражи, совсем мне сейчас не помогал. Пришлось выбирать по принципу "то, что ближе стоит". И, прихватив подмышку две, не очень увесистые книги, я поспешила обратно к винтовой лестнице, лишь на мгновенье, бросив взгляд вниз, на первый этаж: "Нет, не может этого быть", — тряхнула головой, отгоняя видение мелькнувшей среди голов сидящих за столом мужчин, знакомой сальной лысины: "Он же взаперти"...

Чтение — процесс интимный и не переносит посторонних мыслей. Тем более, когда ждешь от него чего-то уж совсем "неземного". Поэтому, прикрыв по плотнее дверь, я тут же плюхнулась на кровать и открыла свою первую книгу. Ожидания мои испортил тот факт, что оказалась она не ветхой, с пожелтевшими страницами, как того требует антураж, а совершенно новым, еще пахнущим типографской краской, сборником ладменского фольклора. Я разочарованно перемахнула пару первых листов и на следующем, внизу по центру разглядела замысловатые вензеля: "Типография двора Его королевского Величества, Куполград, 2619 год"...

Далее на страницах косяком пошли повествования о местных аналогах храбрых портняжек, влюбчивых пастушек и озабоченных со всех сторон разбойников. Ознакомившись, для очистки профессионально-исторической совести с парочкой из них я, с легким сердцем, пододвинула себе под нос вторую свою добычу:

— А вот это, как раз то, что, доктор прописал, — потирая руки, произнесла, увидев многообещающее ее название: "История Ладмении. От начала мира и до наших дней".

На первой же ее странице, кстати, с благородным желтоватым оттенком, шел следующий текст:

Легенда об алантах.

И жили когда то аланты. Рождены они были от бога зари Ланта и крылатой девы Аэноры. И жили аланты свободной жизнью, вдали от людей, ближе к небу. И любовался ими мир. Но, настал для алантов страшный день — разорили их город темные тени из царства брата Ланта, бога заката, Тубрека. Позавидовал Тубрек крыльям алантов, ведь мог он только стелиться по земле, на небо даже не глядя. И долго плакала о своих обездоленных детях крылатая дева Аэнора, и горевал по ним их отец, не сумевший защитить в неурочный для себя час. Пришлось алантам искать счастья в незнакомом им мире, но подстерегала их и там опасность. Вызывали их крылья зависть большую у людей, как птицы летать не умеющих и страх в них вселяли от силы большой, светлой, но для людей разрушительной. Много алантов погибло, всех не сосчитать. И просила, руки заломив, Аэнора своего любимого — помоги нашим детям в мире этом жестоком найти покой. Бог зари услышал ее слова, и таким было его решение: подарил он детям своим, алантам, дар бесценный — умение найти себе убежище, став ключом от дверей в миры иные, только им подаренные. И стали аланты покидать свою жестокую родину. Селились они в мирах незнакомых, но родителей своих не забывали.

И видно иногда в небе, как летят на заре крылатые облака, божественным светом отца своего озаренные...

Последнюю часть этой красивой сказки я дочитывала уже, практически "на ощупь", не разбирая в сгущающемся мраке и половины слов. Но, что-то меня в ней зацепило... Аланты... Атланты... Определенное сходство прослеживалось, но, вот само их название... Когда-то я писала курсовую по древнегреческой поэтессе с острова Лесбос, очень яркой даме. Так вот, в одних исторических источниках она упоминалась, как Сафо, а в других, одинаково уважаемых, как Сапфо. Разночтения вполне допустимы и в варианте с алантами — атлантами... "В конце концов, могу перечитать и завтра", — постановила оптимистично, захлопнула книгу и поднялась с кровати: