Гея

— Ну-ну, девочки, не ссорьтесь.

Я подхватила на руки Минку. — Как же я рада тебя видеть.

Лялечка обиженно фыркнула.

— Я сказала, не ссорьтесь, лучше давайте придумаем, как мальчишек выручать будем.

Тем временем мерзкая девица подошла к парням и встала напротив Ланса.

— Во имя и во благо бога великого и единственного. Во имя возвращения в наш мир могущества магии. Во имя исполнения обещанного, приносим мы эту жертву. Четыре жертвы за четыре части Сердца мира. Прими дух и силу этих людей: ученого, хранителя следопыта и воина. Все, как и было оговорено в изначальные времена. Раз в сто лет мы приносим в жертву четыре столпа магической силы, символизирующих четыре принципа магии: учение, сохранение знаний, поиск нового, умение защитить обретенное.

Жрица приблизилась к Лансу и подняла высоко над головой руку с ритуальным ножом. Я ахнула и стала спускаться со своего укромного возвышения. Сердце бешено заколотилось. Не успею, не успею... Взгляд не отрывался от поднятой руки жрицы.

Вдруг рукав на балахоне съехал вниз, и я увидела на руке от запястья до самого плеча обвитую вокруг руки золотую змейку. Те есть не настоящую конечно — браслет. Вот тебе и "бойся змеи". А это хорошая идея! Извинившись перед Минкой, я как следует размахнулась и швырнула в жрицу змею. Полет был изящным, а приземление точным. Попав жрице в лоб (жаль Миночка не успела цапнуть, хотя нет, вдруг еще отравилась бы этой гадиной), моя змейка устроила настоящий переполох. От неожиданности жрица села, извините, на пятую точку, и, пронзительно завизжала. Полуголые мужики шарахнулись в разные стороны. Минка прицельно плевалась, стараясь попасть в глаза, и обездвижить жертву.

Тут к жрице подскочил, какой-то мужичонка и помог ей встать на ноги. Дамочка предприняла очередную попытку укокошить Ланса. Она снова занесла нож и, тут все поплыло, как в замедленной съемке. Я видела, как рука медленно движется к груди Ланса, видела расширенные от ужаса глаза друзей, видела, как на мгновенье Ланс встретился со мной взглядом. Видела облегчение в этом взгляде. От того, что он увидел меня напоследок и что я жива.

Наверное, потрясение было слишком большим. Я закричала. Громко. От моего крика стали рушиться стены. С потолка посыпались камни, пол пещеры покрылся глубокими трещинами. Люди, как муравьи забегали, засуетились. Кто-то подхватил под руки жрицу и поволок ее к входу. Я все кричала и кричала, не могла остановиться. Наконец, получив пушистой, но когтистой лапкой по лицу, и придя в себя, я умолкла. С благодарностью посмотрев на котенка, я поспешила к друзьям.

— Вот лично я даже ничуть не сомневаюсь, кто бы мог так вопить, чтобы устроить обвал пещеры, разрушение горы и землетрясение. Рад видеть тебя живой и невредимой, Эва!

Ланс улыбнулся, и от этого мне стало так спокойно, будто мы сидели в библиотеке его особняка за чашечкой ароматного кофе. Но, расслабляться было рано. Я прогнала прочь наваждение и состояние умиротворения.

Открыв свой рюкзак, я достала ритуальный нож, и, подойдя к Лансу, перерезала связывающие его веревки. Проделав, затем ту же процедуру и с остальными ребятами, я предложила всем выбираться. Возражений не было, и мы побежали. У самого выхода, Герман резко остановился.

— Подождите, надо посмотреть, что нас ожидает на выходе, или точнее кто. Он пропал на несколько минут, а вернувшись, объявил, что все чисто, "местных уродов" нет, можно выходить.

После душной пещеры ночной воздух показался мне вкусным и немного сладковатым. Продвигаясь очень быстро, мы старались уйти от горы как можно дальше. Несмотря на глубокую ночь, полная луна ярко освещала дорогу, пока мы не вошли в джунгли.

Ночную тишину прерывали звуки шипения и фырканья моих питомцев. Я попыталась сбагрить на время Мину Лансу, но, вскоре поняла, что это бесполезно. А о том, чтобы "дать понести милую пушистую кошечку" кому-нибудь из парней и речи не шло, поэтому, я шла исцарапанная, стойко снося раздел меня любимой между моими девочками.

Уже светало, когда мы подошли к деревне Киоку. На дороге нас встретила старенькая мама воина. Увидев нас, она с облегчением вздохнула, обняла сына, потом низко поклонилась мне.

— Пойдемте, вам нужно поесть и отдохнуть. — Женщина взяла сына за руку и повела нас к своей хижине.

Хотя назвать это сооружение хижиной не поворачивался язык. Небольшое, очень аккуратное бунгало явно мне что-то напоминало.

— Мой муж и сыновья были строителями. Они построили место для больных, общинный дом, дом для запасов и помогли многим семьям со строительством домов в этом селении.

Ах, вот что мне напомнило это жилище — местную больницу. Небольшое, но просторное, с перегородками-ширмами, невысокими лежаками, устланными циновками, подушками-валиками, плетеными панно и шторками на окнах. Очень мило и уютно. Посередине общей комнаты стоял невысокий стол. Вокруг стояли низенькие скамеечки с теми же плетеными подушечками. Мы с наслаждением уселись вокруг стола. Киоку принес большую чашу, кувшин с водой и полотенце. Подходя к нам по очереди, он поливал водой на руки, давая возможность умыться. Немного освежившись, мы принялись за предложенную матерью Киоку еду.

Я все время поглядывала на парней, боясь, что это сон, а, проснувшись, окажется, что ребят по-прежнему нет.

Увидев моих питомцев, женщина принесла две маленьких плошки с молоком. Удивительно, но, она, похоже не испытывала никакого страха перед моим зверинцем, лишь поглядывая на меня, что-то одобрительно бубнила себе под нос.

Поев, мы решили обо всем поговорить, но наша добрая матушка заявила, что теперь нам нужно как следует отдохнуть, а разговоры оставить на потом. Если честно, после сытной еды меня так разморило, что решив подчиниться, мы отправились в предложенные нам покои. Проводив меня за ширму-перегородку и указав на мою кровать, женщина сказала, — Ты сильна, но и тебе нужен отдых. Тебе предстоит долгий путь и тяжелые испытания. Отдохни, наберись сил, а я приготовлю провизию в дорогу.

— Спасибо. Скажите, матушка, а где ваша семья? Киоку единственный, кто живет с вами?

Женщина устало вздохнула.

— Мы пришли из другого края. Семья моего мужа издавна славилась умением строить. Они строили дома, мосты, хранилища для воды и зерна. Я же происходила из семьи видящих. Мы умеем видеть прошлое и будущее. Породнившись, наши семьи стали знамениты на всю округу. У нас родилось четыре прекрасных сына. Они унаследовали умения отца к строительству и немного моего дара предвидения. Они знали, куда нужно отправляться за хорошим строительным материалом, когда лучше начинать строить и сколько простоит простроенный ими дом или мост.

Я была уже стара, а дети мои давно выросли, как однажды я почувствовала, что ношу под сердцем дитя. Когда мой живот был уже большим, а ребенок ворочался в моем чреве, мне было явлено знание. Я должна была как можно быстрее покинуть это место и уйти через джунгли далеко на юг. Объявив об этом, я вызвала гнев и непонимание моих детей. У троих из них были семьи, и они отказались уйти из селения.

Мой муж, веря мне и, зная, что я не буду рисковать нашими жизнями без особой причины, собрал вещи и попрощался с детьми. С нами отправился в путь только младший сын.

Через день пути, мы почувствовали дрожь земли. Позже до нас дошли сведения, что наше селение ночью поглотила земля. Три моих сына с женами и детьми погибли.

Через пять дней мы вышли к небольшому селению и попросили приюта. Нас приняли, и мы остались здесь. Муж с сыном построили этот дом, а потом и многие другие. Семью окружили почет и уважение. Когда пришел срок, я родила Киоку. Мы все были счастливы, а муж горд. Когда Киоку было десять лет, они с отцом и старшим братом отправились искать особую породу дерева. На них напали джураджи. Муж и старший сын были убиты, а Киоку тяжело ранен. Прикинувшись мертвым, он дождался темноты и вернулся в деревню.

После выздоровления он поклялся стать сильным воином, чтобы суметь отомстить джураджи за смерть отца и брата. В день совершеннолетия он выследил воинов из племени джураджи, которые убили родных, и перебил их всех. С тех пор, он считается лучшим воином племени.

Не грусти и не жалей меня. Я прожила долгую и счастливую жизнь. Скоро придем мое время, и я встречусь с любимым мужем и моими мальчиками. А еще, у меня есть Киоку. Я люблю и горжусь им. А теперь отдыхай.

Женщина ушла, а я еще долго лежала с открытыми глазами, размышляя о странностях жизни. Незаметно я провалилась в сон.

Мне снилась погоня. За нами гнались джураджи, девка в ножом в руке, снова ждураджи... Потом маньячка оказалась передо мной. Она протянула руку ко мне, и я увидела браслет-змейку, оканчивающийся аккуратной головкой. В одном глазу блестел зеленый камешек. В другом глазу камня не было. Я ахнула и проснулась.

Вот оно что. Камень не из украшения Сары. Он из браслета той маньячки.

Подскочив с постели, я выбежала в общую комнату. Ребята сидели за столом и тихонько разговаривали. Увидев меня с копной нечесаных волос (а они отросли уже по пояс), парни замолчали.

— Ох, Эва, ты бы хоть кашлянула, или ножкой бы шаркнула. А то ведь так и заикой остаться можно. — Ланс как всегда сама галантность.

Я без церемоний бросилась на шею сначала Лансу, потом обняла всех парней по очереди. Привыкшие к моим эмоциям ребята радостно хмыкнули. Киоку же бедняга, весь пятнами покрылся.

— Ну, все, Эвка, теперь ты обязана взять в мужья Киоку, за совращение целомудренности.

Парни заржали. На Киоку жалко было смотреть. А еще лучший воин, девки испугался.

— Расслабься, это они так шутят. И, вообще, мне тут понемногу память стала возвращаться. Вроде я люблю уже кого-то, или он меня.

Повисло гробовое молчание.

— Ну и кто этот счастливчик?

Ланс напряженно уставился на меня.

— А я знаю?

— Ты же сама только что сказала...

— А что я сказала? Я же сказала, что только начала вспоминать. Кто, кого, как — не помню. И, вообще, я не о том. Ребята, как же я рада видеть всех вас живыми и невредимыми!

К столу подошла мать Киоку с огромным блюдом нарезанных фруктов и жареными кусочками теста. Поставив все это на стол, она вытащила из кармана деревянный гребень и очень осторожно начала расчесывать мои спутанные колтуны.

Мы уплетали за обе щеки вкусные лакомства и вели свое расследование. Первой взяла слово я.

— Герман уже знает мою историю, поэтому рассказываю для вас ребята. — Я кивнула в сторону Ланса и Ганы.

— Я проснулась утром, накрыла на стол и пошла вас будить. В палатке никого не оказалось. Пройдя немного, я обнаружила окровавленную рубашку Ланса.

— Ага, я кое-кому зубы пересчитал и нос подправил. А когда гады за нее ухватились, просто скинул с себя.

— Вернувшись обратно, я уложила рюкзаки и пошла на ваши поиски. Но нашла эту вот киску и мальчишку, Ранни, который сказал, что видел Ланса. И его, то есть Ланса собираются принести в жертву в полнолуние на той самой горе, к которой мы и шли.

Так вот, с Ранни мы пришли в селение, где я обнаружила раненного Германа, который объяснил мне, как попал сюда и Киоку. Немного подлечив их, мы отправились за Лансом. О Гане я вообще ничего не слышала. Теперь ваша очередь. Объясните мне, пожалуйста, что все это значит, кто звал вас, и почему не у кого не возникло мысли, прежде чем нестись в ночь, заглянуть в мою палатку.

— Да если бы ты слышала те крики, ты бы тоже не стала никуда заглядывать. Кричала женщина. И, звала она по имени. Меня и Германа. Кто еще в этом Геей забытой дыре может звать нас по имени.

Ланс замолчал. Было видно, что он вновь переживает весь ужас той ночи.

— Вы сильно испугались?

— Спрашиваешь. Ты, или кто-то другой вопил так, что кровь в жилах стыла. Но самое ужасное, что мы не могли разобрать, откуда доносится крик. Казалось, что он слышен отовсюду. Поэтому мы решили разделиться. Кстати, Минка охотилась в это время. Когда раздался крик, она стала шипеть и бросаться в разные стороны, будто нас окружали враги. Я закинул ее на шею и побежал. Когда мы разделились, я побежал на твой крик. Мне показалось, что за деревьями я увидел какие-то тени или силуэты. Не забывай, была ночь, да и дождь лил, помнишь? Вот и полупилось, что я как то внезапно выскочил на поляну. Там-то меня и ждали... После непродолжительной но очень кровавой битвы с небольшим перевесом победила команда местных боевиков.

Ланс замолчал. Мы некоторое время посидели, переваривая полученную информацию.

Настала очередь Ганы. Я ободряюще пожала его плечо и попросила рассказать свою историю.

— Мой рассказ не будет сильно отличаться от двух предыдущих. Я тоже побежал в условленном направлении, но очень скоро понял, что здесь что-то не то. Решив вернуться по своим следам обратно до того места, где мы разделились, я услышал звуки борьбы. Доносились они в том направлении, куда побежал Ланс. Я поспешил на помощь, но меня перехватили по дороге, вырубив по голове чем-то очень тяжелым. Держали меня отдельно от Ланса. Его я увидел, только когда нас приволокли в пещеру и приковали к жертвенным столбам.

— Так, подведем итоги. Первое. Кто-то выманил вас из лагеря, чтобы принести в жертву богу Мготу, хотя лучше назвать его своим именем — Тот. Второе. Этот кто-то хорошо знает нашу компанию, раз он звал вас по именам. Третье. Он не звал Гану. А это значит, этот таинственный недоброжелатель не местный. Скорей всего он из тех мест, где живут или работают Ланс и Герман и он или они знают, что я путешествую с вами. Четвертое. Джураджи тесно связаны с могутами. Но, есть нечто мне совсем непонятное. Почему могуты не прикончили меня. Они предприняли уже две неудачных попытки. Теперь же была хорошая возможность уничтожить меня, причем не одна.

— Эв, а ты кристалл то забрала?

— Ланс, ну конечно! Столько переться, только чтобы на вас, красавчиков у столбов посмотреть? Их уже два. Два еще осталось.

— Вот и ответ на твой вопрос. Мне кажется, тебя не стали убивать именно из-за этого.

— Я тебя что-то не понимаю.

— Ну, раньше ты была "пустая", а теперь в тебе два кристалла из четырех. Мне кажется, они дождутся, когда ты соберешь все сердце, а уж потом...

— Ой!

Я дернулась, и мать Киоку, которая к тому времени уже расчесала мои колтуны и доплетала косу, строго посмотрела на меня.

— Не дергайся! Мне не дано заглянуть в твою душу, но то, что я вижу в тебе, не несет отпечаток смерти.

Тебя окружает божественное сияние и неприкосновенность. И, после посещения святого места ты стала еще сильней и могущественней. Сила твоя будет расти.

Ланс задумчиво посмотрел на меня. — Эва, кстати, а что это было? Ну, там, в пещере. От твоего крика все рушиться началось. Это что твое новое проявление силы? Эх, жаль нет с нами Сары. Она бы все нам растолковала. Слушай, а что ты еще можешь?

— А я откуда знаю. И, вообще, тут, что выступление великой циркачки? Может тебе еще на голову встать?

— А сможешь?

Я отвесила Лансу ощутимый подзатыльник, обозвав его шутом, и, предложив выступать в паре, чем вызвала веселый хохот парней.