Татия Суботина Жажда

— Что опять не так, Марта? — нахмурился он, шумно выдохнув.

— Все.

Потрошитель потемнел лицом, его глаза сузились, почти превратившись в щелочки, а каждое движение тела стало острым и диким, выказывая всю степень гнева, что он сейчас испытывал.

— Уже жалеешь?

Уперев руки в бока и вздернув повыше подбородок, — чисто для фальшивой уверенности, — я открыто выдержала его тяжелый взгляд:

— Кто тебе сказал, что я переставала жалеть хоть на минуту?

Выражение лица Данила стало мрачнее тучи. Несколько мгновений он просто молча изучал мое лицо, наверняка пытаясь отыскать на нем признаки лжи или еще какой-нибудь эмоции, а после вздрогнул. Жизнь с Сергеем научила прятать чувства на отлично, поэтому уверенность, что одногруппнику не удастся прочесть истинные эмоции, не покидала. Его кулаки разжались, а по телу пробежала судорога, предвестник, как я уже стала разбираться, того, что Данил собирается трансформироваться в нечто иное.

Я застыла, забыв, как дышать. Лишь во все глаза пялилась на то, как под его одеждой начинают бугриться мышцы, а в глазах появляется фиолетовый огонь.

За один вздох, когда передо мной Данила сменил дикий Потрошитель, я смогла разглядеть лавину боли, застывшую в его взгляде. Это откровение неожиданно ударило меня в самое сердце.

А за секунду до того, как я собиралась уже кинуться Потрошителю на шею и кричать о том, что солгала и на самом деле не жалею о нашей близости, он отвернулся, прервав зрительный контакт.

Так ничего мне не ответив, Данил ушел, я же осталась упиваться чувством собственной потерянности под струями теплой воды.

Запретив себе даже думать обо всей этой неразберихе, что творилась внутри и вокруг меня, я довольно быстро справилась с водными процедурами. То ли от горячей воды, то ли от приятного аромата мыла и шампуня, неожиданно расслабилась. Мне было настолько комфортно и хорошо, что успешно забывалось, где именно нахожусь.

Данил побеспокоился обо всем: несколько видов шампуней и бальзамов для разных типов волос, скрабы для тела, различные маски и крема, средства личной гигиены. Видать, Потрошитель не шутил, когда говорил про заботу о Туан-де. Средств для наведения женского лоска было предостаточно: все в пестрых упаковках, новое и от именитых производителей. Закутавшись в банный халат и просушив полотенцем волосы, я с любопытством рассматривала яркие тюбики, флаконы, пакеты. Да любая другая девушка такой "подарок" с руками бы оторвала: косметика, на сколько я могла судить, была от дорогих фирм. Но проблема заключалась в том, что я не была любой девушкой. Половиной из предложенных средств я просто не пользовалась, а другой половине вообще не знала правильное применение.

Я еще долго стояла возле зеркала, вглядывалась в собственное отражение, пытаясь отыскать ответ на вопрос: "Почему я?". Ничего примечательного в моей внешности никогда не было. Да и сейчас волшебным образом красавицей не стала. Что же такого во мне нашел Данил?

Зеркало молчало. Да и внутренний голос тоже.

И все же мысль, что Потрошитель озаботился моим комфортом — грела. А то, как я взамен ему отплатила, грубо прогнав и уколов, тяжелым грузом вины лежало на сердце.

Из ванной я вышла расслабленная и раздираемая внутренними противоречиями. Как бы ни хотелось обратного, но после секса с Данилом я почувствовала прилив сил.

Комната встретила приятным вечерним светом, что пробивался сквозь овальные окна. Светлое дерево в лучах закатного солнца приобрело теплый оттенок карамели. Мебели было мало: уютный диванчик, несколько пуфиков, книжный шкаф и прозрачный журнальный столик. Я спокойно могла признать, что обстановка довольна милая и заметно, что сделано все со вкусом. Да, мне нравился этот дом. Его атмосфера вызывала чувство уюта и спокойствия. Всегда мечтала, что в будущем у меня будет уютный домик, где с любимым смогу в спокойствии растить детей, а во дворе обязательно маленький фруктовый садик. Казалось, что художественное вдохновение лучше поддается контролю на лоне природы. Вот и собиралась совместить приятное с полезным. А сейчас, какой прок мечтать?

Я даже могла представить себя в качестве полноправной хозяйки здесь. Но то, каким образом оказалась в этом доме, и что пришлось пройти до этого — разбивало все грезы, уничтожая хорошее настроение.

Задаваться вопросом, где кухня — не пришлось. Следуя за вкусным ароматом еды, я очень быстро подошла почти к его источнику.

Все стереотипы разбились вдребезги.

Кухня также была обставлена современно и со вкусом. Хоть по размеру комната оказалась небольшой, но кухонный стол, мягкий угловой диванчик, большой серебристого цвета холодильник, раковина и кухонная стойка со шкафчиками поместились. Кроме того, я успела приметить микроволновку, соковыжималку, кухонный комбайн и огромную, высококлассную вытяжку, вмонтированную в потолок.

Деревянный домик, снаружи невзрачный и почти неприметный оказался внутри с секретом.

Как и сам хозяин, тут же хитро шепнул внутренний голосок.

— Отмылась от меня? — поинтересовался Данил, ловко сервируя стол.

Он даже не удостоил меня мимолетного взгляда и этот факт почему-то отозвался внутри меня глухим раздражением.

Пытаясь сдержать вновь взбесившиеся эмоции, я что-то нечленораздельное буркнула в ответ.

— Присаживайся за стол. Ужин готов.

Пока Данил отвернулся к плите, захватив полотенце, я послушно уселась и позволила себе слабину — более внимательно рассмотреть Потрошителя.

Одежды на нем было по минимуму, лишь черные джинсы с низкой посадкой. И, как по мне, они скорее подчеркивали оголенность Данила, чем что-либо скрывали.

С моим телом творилось нечто невообразимое: вопреки всему, смотря на крепкие мышцы Потрошителя и капельки влаги, что блестели на коже (видимо, пока я заняла ванну, он нашел альтернативу и также освежился) изнутри вновь поднялась горячая волна возбуждения. То, что собственные реакции не поддавались контролю, ужасно злило и начисто сбивало с толку.

Данил обернулся, держа в руках прозрачную посудину, от которой паром поднимался вкусный аромат. Он поставил ее на деревянную дощечку посреди стола, потом щедро разложил еду нам по тарелкам.

— Приятного аппетита, — пожелал, садясь напротив меня.

Я покосилась в тарелку.

По виду еда напоминала мясную лазанью. В срезе удалось рассмотреть кусочки овощей и фарш.

Запах был просто изумительный!

— Почему ты не ешь? — нахмурился Данил. — Не отравлено. Или настолько брезгуешь всем, что я тебе предложу?

Пока я внимательно рассматривала ужин, Потрошитель, видимо, столь же внимательно рассматривал меня.

— Это человеческое мясо?

Данил отложил вилку, его кулаки сжались. Я втянула голову в плечи, ожидая нового всплеска агрессии, но к удивлению, он лишь шумно выдохнул сквозь зубы и совершенно спокойно ответил.

— Да. Ешь.

Не слишком любезно. Кажется, мне удалось задеть его самолюбие той выходкой после секса. Или даже обидеть? Но с чего ему обижаться, если между нами ничего конкретного нет? Только физическое влечение и какая-то мистическая муть, которую мне еще не удалось осознать.

— Во время жажды твой организм нуждается именно в такой пище. Так что ешь, если ты, конечно, не предпочитаешь мучительную смерть своим моральным принципам.

В его голосе не прозвучало раздражение, лишь усталость.

Видя, что я все так же таращусь в тарелку, бездействуя, он удивленно приподнял бровь:

— Что?

— Похоже на обычную лазанью.

— Боже, Марта, — всплеснул руками он. — Это и есть обычная лазанья! Какая разница из чего я ее приготовил? Или ты думала, я буду кормить тебя полусырым мясом, как до перехода?

Наверное, словесного ответа с моей стороны и не требовалось, все отпечаталось на лице, потому как Данил скривился и несколько виновато продолжил:

— Все это нужно было только для того, чтобы ты нормально прошла инициацию. Что бы ты там себе не напридумывала, Потрошители — тоже люди и ничего людское нам не чуждо. Так что ешь, тебе понадобятся силы.

— Для чего?

— Для прохождения обряда, — он вновь взял вилку, подцепил кусочек лазаньи, но, не донеся его ко рту, замер: — Что опять не так?

— Мне нужны ответы.

— Тебе нужно поесть. Ответы подождут.

— Нет.

— Нет? — переспросил Данил, а потом улыбнулся, будто что-то для себя решил. — Если я тебе отвечу, будешь есть?

Я кивнула.

— Хорошо. Что ты хочешь знать?

Мысленно я уже взорвала фейерверки, празднуя свою маленькую, но победу.

— Расскажи мне, что означает Туан-Риппа?

Данил отодвинул тарелку и поставил локти на стол.

— Это просто. Туан-Риппа — главный в клане Потрошителей, можно сказать, он правит нашими людьми, устанавливает порядки, следит за выполнением законов.

— А его приемник выходит тот, кто будет править после него?

— Да.

— То есть ты принц, а твой отец типа, как король Потрошителей?

Данил рассмеялся, пожимая плечами:

— Ты утрируешь, но что-то типа того, да.

— А Макс тогда кто? Он второй приемник?

— Нет, — помрачнел Потрошитель. — Приемник может быть только один, первенец рожденный от истиной Туан-де.

— А почему ты запретил мне общаться с Максом? Раньше ведь я могла спокойно с ним находиться рядом.

Данил поморщился, замолчал, подбирая слова.

— Потому что раньше ты не проходила перерождение и официально не была моей Туан-де. Из-за этого никакой особой опасности другие Потрошители для тебя не представляли.

— А теперь?

Данил потер переносицу. Я видела, что этот разговор был для него неприятен, но не понимала почему. Мне хотелось знать все упущенные детали.

— У нас мало самок в клане. А тех, кто живет, как истинные пары и того меньше. Поэтому пока я не проведу с тобой соединяющий ритуал, любой Потрошитель может попробовать заявить на тебя права. Отобрать, присвоить, — скрипнул зубами он.

— И Макс?

— Особенно Макс, — выплюнул Потрошитель. Его нижняя челюсть выдвинулась и я поняла, что Данил вновь частично трансформируется. — Помни мое предупреждение. Хотя до ритуала я сам с тебя глаз не спущу.

— Почему ты недолюбливаешь брата?

— Потому что у него нет души.

— Что?!

— Это сложно. Давай поговорим об этом позже?

Видя, какое напряжение испытывал Данил и насколько неприятно ему было рассказывать про Макса, я уступила.

— Хорошо.

Он облегченно выдохнул, расслабившись:

— Теперь ужин?

— Еще нет, — сказала я, собираясь с силами, чтобы задать еще один вопрос, что последнее время не давал мне покоя. — Расскажи, что ждет меня во время ритуала.

— Ты сама все увидишь.

— Это не ответ.

— Больно не будет. Не бойся.

— Это не ответ! — повторилась я, немного повышая голос.

И почему рядом с Данилом вечно теряю контроль над эмоциональностью? Ранее меня могли называть ледышкой, бездушной, высушенной воблой и это было оправдано. После предательства отца и разительной перемены в отношениях с Сергеем, я просто перегорела, стала скрытной. А сейчас... Что же случилось сейчас? Почему рядом с этим нечеловеком меня так мотает из стороны в сторону? И почему вместо того, чтобы чувствовать ненависть и презрение за все то, что мне по вине Данила пришлось испытать, я ощущаю что-то совершенно иное? Сильное, неизведанное, насыщенное...

— Марта, — он устало опустил голову на руки, пряча взгляд. — Я знаю, что наши отношения начались совершенно не так, как надо было бы. Знаю, что ты вправе злиться на меня и требовать ответы. Знаю, что о доверии ко мне с твоей стороны и речи не идет, но...

Я затаила дыхание. Данил вскинул голову. Наши взгляды пересеклись: мой настороженный и его, кристально чистый, искренний.

— Ничего не могу поделать с инстинктами, которые требуют твоего полного подчинения.

Он выглядел виноватым и растерянным. Это подкупало.

— В нашем клане женщины слушаются мужчин. Считай, что самки Потрошителей живут так, будто феминизма, как такового, у них и не было, — Данил невесело улыбнулся. — Наверное, я привык, что именно так и должно быть. Но не учел, что ты совершенно другая.

Я нахмурилась, пытаясь понять: разочарование в его голосе только что прозвучало или мне показалось?

— Нет, ты не думай. Мне даже это нравится в тебе. То, что ты можешь дать мне отпор и начать спорить, но, пойми... Я не привык перед кем-то отдавать отчет, делиться своими планами, спрашивать совета... Поэтому мне трудно перестроиться и вести себя с тобой так, как привыкли современные девушки. Давать свободу действий, например. Но я попробую научиться, — он решительно кивнул. — Если и ты попробуешь, хоть пять минут не провоцировать меня, не оспаривать каждое слово и не вести себя так, будто я откровенное чудовище, похитившее принцессу.

Последнее замечание вызвало во мне волну протеста. Я задохнулась, открыла рот для того, чтобы выкинуть что-то колкое в ответ, но поймав, хитрый прищур Данила, не произнесла ничего.

— Вот об этом я и говорил. Мы оба неидеальны. Я признаю, что принимать решение по поводу твоей инициации, не спросив тебя было эгоистично. Но подумай сама, как бы ты мне ответила, кроме, как отказом?

А ведь и, правда, ничего иного, кроме, как твердое "нет", Данил бы не получил. Конечно, прежде чем получить даже это "нет", ему бы пришлось убедить меня в своей адекватности. Версия про Потрошителей до сих пор казалась мне на грани безумия.

— Ты говорил, что если бы не обратил меня в себе подобную, то пришлось бы убить. Это правда?

— Да.

— Почему?

— Потому что люди, которые попадают на этот остров, не возвращаются обратно. Если бы ты отказалась, я был бы обязан убить тебя. Защита клана всегда должна стоять превыше всего, так учили меня, — он тяжело вздохнул. — Но я не смог бы, Марта. Поэтому принял самый безболезненный и правильный, как мне казалось, вариант. Решил все сам, не спросив тебя.

— Так получается, ты защитил меня?

Я не знала, что именно чувствовала в этот момент. Все переплелось, смешалось, запуталось. Благодарность? Обиду? Раздражение? Симпатию?!

— Нет, Марта. Скорее я защитил себя от того, что совершить бы не смог, а потом не избежал бы позора.

И почему эта новая грань Данила, что он открыл, такая честность и искренность, будила во мне столь мощный, светлый отклик? Находиться рядом с диким, рычащим Потрошителем было спокойнее и легче. Просто потому, что тот Потрошитель не мог претендовать на место в моем сердце. Данил же... Вот такой, какой он был сейчас — да.

Я опять теряла контроль над ситуацией. И был ли он у меня когда-нибудь вообще?

— Дай, я обработаю твои ссадины, — неожиданно попросил Данил.

Прежде, чем я успела воспротивиться, он потянулся через стол, взял меня за руки и нахмурился:

— Исцелилось, — пробормотал, осматривая кожу. — С тобой все не так, как происходит у новообращенных. Способность к исцелению у новичков появляется только тогда, когда они находят общий язык с внутренней сущностью, полностью приняв ее. Это может занять месяц, полгода, годы... Как ты себя чувствуешь?