— Пока мы помним Тен-Тен, она — жива! — воскликнул Гай. — Ее подвиг вдохновит и нас! Ли!
— Да, Гай-сенсей!
Какаши не торопился уходить.
Он чувствовал горечь в словах Гая, горечь, которую возможно никто и не услышал бы, но только не Какаши. За годы "соперничества", которым Гай маскировал дружбу и поддержку, Какаши многое понял, и теперь ему было больно от потери Тен-Тен не меньше, чем Гаю, и Какаши знал, что Гай это тоже знает, и от этого Гаю немного, но все же легче.
15 марта 79 года. Ива, страна Земли.
Цучикаге еще раз посмотрел на свиток и задумался.
Информация, представленная там, частично соотносилась с тем, что было известно разведке Ивы. Если предположить, что Коноха хранила все в секрете и вела мастерскую игру по дезинформации — а верилось в это легко, с учетом успехов Листа — то информация сходилась стопроцентно, и это даже немного удручало Ооноки. Получалось, что Коноха резко усилилась, сумела сохранить все в секрете, притворилась слабой и теперь пользуется плодами своих хитростей.
Цучикаге придвинул разведсводку и поставил резолюцию: "В немедленную разработку".
Внучка Цунаде? Невероятные способности к фуин? Это объясняло бы массовое использование Хирайшина, но остальное? Создать с нуля такое? Или Коноха тайно вела фуин-разработки, задействовав наследие Узумаки, и теперь просто подставляла ложную фигуру? Но зачем? В свете прошедших событий, такое непонимание очень не нравилось Ооноки, потому что оно означало, что Коноха опять ведет игру, и наверняка есть еще припрятанные секреты и козыри.
Десять тысяч шиноби Камня и пять тысяч шиноби Песка, против четырех тысяч шиноби Листа и тысячи шиноби Дождя. Трехкратный численный перевес, даже если не затрагивать Акацуки, которых теперь точно придется задействовать. Да, это была хитрая ловушка со стороны Конохи, неявная, обширная, объясняющая отсутствие массированных атак, противодействие на своей территории, сидение в лагерях. Ооноки припомнил сводку о больших потерях диверсионных групп, и подумал мрачно, что теперь все становится на свои места. Обнаружить, вызвать помощь из Конохи, в десятикратной силе, не дать сбежать, уничтожить группу. Даже если диверсия проведена успешно, то по факту можно начинать погоню, и Хирайшин в любую точку дает преимущество Листу.
Увеличить группировку шиноби на фронте?
И без того почти половина шиноби Ивы задействована, так просто не получится выделить дополнительные силы. Суна вообще на пределе, одна неудачная массовая атака, и все, хорошо, что им удалось отойти от лагеря Конохи вовремя. Значит, значит, мрачно подумал Ооноки, пришло время использовать союзников и наемников по полной программе. Трава вряд ли согласится, а Водопад — да. Акацуки, пусть гонят армию в бой, этих не жалко.
Шиноби Неба — да, после их налета на Коноху, можно рассчитывать на союзников.
Но этого мало, продолжал размышлять Ооноки. Это усиление, но не сила. Возможность мгновенных перемещений дает Конохе возможность сосредотачивать превосходящую силу там, где это требуется Листу. Здесь нужно качество, а не количество, и если верхушка Акацуки, например, вполне являлась качеством, то армия их точно была количеством. Толку с толп генинов на поле боя, когда пара опытных шиноби в сенмоде их размажет, не напрягаясь?
Орочимару? Ооноки еще раз посмотрел на куцые сведения о Гермионе. Опыты Орочимару? Может змеиный саннин оказаться союзником Конохи? Может. Жаль. Тогда остается только Облако, и это да, та возможность, на которую нужно потратить время и силы. Сколько выставит Облако? Допустим тоже половину, это примерно двенадцать тысяч шиноби, а также третий фронт против Листа. Не говоря уже о возможности ударить с моря, возможности, которой сейчас нет у Песка и Камня.
При этом Облаку придется отдать многое, не говоря уже о последующих взаимоотношениях, после возможной победы коалиции. Жадность Ооноки шептала "Нет", и его гордость тоже шептала "Нет", потому что придется фактически кланяться Райкаге в ноги и уговаривать его. Но опыт и здравый смысл подсказывали Ооноки, что придется, иначе Лист не одолеть. Возможно, в другой раз, Цучикаге и отступился бы, плюнул на потери и расходы, замирился с Листом.
Но только не теперь, когда стало ясно, что провокация Листа удалась.
Разорвать сейчас коалицию означает остаться один на один с Конохой, и кто знает, что будет? По количеству шиноби, Ива и Коноха примерно равны, и с учетом новых техник Листа, у Хокаге преимущество. Значит, надо сбивать коалицию сильнее, привлекать и привлекать всех, еще раз обдумать вопрос Орочимару, написать Мизукаге, спросить у Казекаге о стране Рек, собрать всех, всех, всех, кого только можно, иначе Лист перебьет всех поодиночке.
Эти мысли придали Цучикаге сил, и он начал писать послание Райкаге.
16 марта 79 года. Основная база Акацуки, на восточной границе страны Водопадов.
Пусть не сразу, но девятка Акацуки все же собралась обсудить массовую атаку Камня-Песка на Лист и Дождь, случившуюся пять дней назад. Вживую присутствовали Пэйн, Конан и Зецу, остальные в виде проекций.
— Коноха успешно отбилась, — скрипел черно-белый Зецу, наполовину высунувшись из пола, — от всех атак, и даже больше. Девять шиноби в сенмоде полчаса сражались с Ооноки, и почти победили его. Цучикаге бежал, то есть улетел на огромной скорости, едва появилась возможность. Еще там опять была эта девчонка, Гермиона, она сделала воду, попив которой шиноби Листа моментально входили в сенмод.
— Хотел бы я знать, из каких глубин извлекли эту "внучку Цунаде", что она обладает такими способностями, — задумчиво произнес Какудзу. — Нам бы она очень пригодилась.
— Не из глубин, а из лабораторий Орочимару, — сказал Сасори. — К генам Сенджу и Узумаки, он добавил еще своих экспериментов, и вот результат! За эту работу Коноха расплатилась с ним головой твоего младшего брата, Итачи!
Проекция Учиха не дрогнула, голос Итачи остался тверд.
— Это прекрасно, наконец-то мой слабак братец сгодился хоть на что-то полезное.
— Можно не сомневаться, в ближайшее время старик Ооноки потребует, чтобы мы вступили в бой, со всей нашей силой, — сказал Пэйн. —
— Предлагаю пустить в бой этих, освобожденных узников Орочимару, — сказал Какудзу. — Жрут слишком много, а прибыли не приносят. И во главе их поставить Хидана, все равно бессмертный!
— Для Хидана у меня будет другое задание, — сказал Пэйн. — Будет действовать в паре с новым напарником.
— Это почему еще? — тут же вскинулся Хидан. — Я не хуже других!
— В бою один на один, да, — парировал Пэйн, — но здесь война, а не охота на биджу. Срубят тебе голову и дальше побегут, не обращая внимания. Хидан и ты, Кисаме, вам предстоит умножить силы армии Акацуки, армии, которую еще предстоит создать.
— О, это по мне! — воскликнул Хидан.
— Вам предстоит собрать в скалах страны Неба всех тех бандитов, разбойников и нукенинов, что составляют низовой уровень нашей организации.
— Желательно, не потратив денег, — добавил Какудзу, — а то атака на Аме до сих пор нам аукается.
— Собрать, запугав и пообещав большое дело и большую добычу, — кивнул Пэйн. — Собирайте как можно больше, тех, кто будет артачиться, всегда успеем пустить к Хируко на эксперименты, особенно те, что связаны с выращиванием белых Зецу. Еще он просит пленных шиноби с улучшенным геномом, для отработки техник поглощения генома. К сожалению, пока что он умеет только поглощать, но активно работает над передачей поглощенного. В любом случае, похищение чунинов и джонинов, особенно с улучшенным геномом, привлечет внимание Деревень, поэтому нужно быть вдвойне осторожными и умелыми. Итачи, Какудзу, это работа для вас. Сасори занимается армией и дальше, Дейдара и Конан, вы должны сделать как можно больше взрывчатки, взрыв-печатей, взрыв-големов, взрыв-клонов, в общем, всего что взрывается.
— Мое искусство, — начал было Дейдара, но Пэйн его оборвал.
— Твое искусство требует улучшения! Конан обучит тебя приемам, и делайте взрывчатку. Поэкспериментируйте с закладкой взрывной глины во взрыв-печати. Будем компенсировать силу биджу, пока не придет срок запечатывать их. Также, каждый получит летательный аппарат шиноби Неба, займитесь освоением и техниками полета, это потребуется. Всем предстоит, как следует потрудиться, потому что план и обстоятельства изменились. В любой момент мы можем оказаться лицом к лицу с армиями Великих деревень, поэтому пока сохраняем маску обычных наемников.
— То есть мы все-таки вторгнемся в страну Огня? — уточнил Сасори. — Какими силами, если пока что у нас и армии толком нет?
— Я и не говорил, что мы потратим свою армию на то, чтобы Ооноки смог победить Коноху, — парировал Пэйн. — Я говорил о том, что пока мы сохраняем маску наемников и работаем в этих рамках. Монстры Орочимару уже здесь, как и шиноби Неба, а о белых Зецу никто не узнает.
— Кроме Орочимару, — с ненавистью в голосе добавил черно-белый Зецу.
— Сбор же бандитов и разбойников под видом найма вполне укладывается в картину "Акацуки — организация шиноби-наемников", — продолжал Пэйн. — Ооноки еще порадуется, что в стране Земли станет спокойнее. Время еще есть, но его все меньше, из-за изменений Плана. На этом все, Сасори, задержись.
Проекции всех Акацуки погасли, остались только Пэйн, Сасори и Конан, как всегда стоявшая за плечом тела Пэйна — Яхико.
— Насколько управляемы измененные Орочимару?
— Слабо, — подумав, ответил Сасори. — Десятая часть из них еще вменяема, остальные могут сорваться в любой момент.
— Совсем буйных — к Хируко на опыты, как раз закончит новые передатчики чакры, поработает с сенчакрой проклятых печатей Орочимару, — сказал Пэйн. — Вменяемых — в армию, остальных выпустим в страну Огня, закрывая обязательства перед Ооноки. Всё, действуй!
— Хай, — проворчал Сасори, гася проекцию.
— Мы идем на поводу у Великих Деревень? — спросила Конан с оттенком презрения.
— Пока того требуют обстоятельства, — усмехнулся Пэйн. — Не забывай, Цучикаге думает, что ведет нас, а по факту просто подставляет свою спину. В решающий момент мы ударим в эту спину и сокрушим мощь Великих деревень, как и собирались. После этого соберем биджу и уничтожим Орочимару, и перепишем весь мир шиноби заново, в мир, где не будет боли, ненависти и страха!
— Хорошо, — склоняя голову, еле слышно прошептала Конан.
20 марта 79 года. Коноха, страна Огня.
— Эгей! — Фуу подлетела и крепко обняла Гаару, прижимаясь и дыша в ухо.
Гаара ощутил, что внутри него что-то колыхнулось. Да, так его обнимала и Темари, но Темари — сестра, а Фуу это Фуу. Мало того, что тоже джинчурики, так еще и разгоряченная девушка, прижимающаяся к Гааре почти голым телом. Эту сторону отношений Гаара для себя еще не открывал, даже не задумывался. Спокойного отношения окружающих, общения с сестрой без страха ему хватало, после стольких лет ненависти и ужаса.
— Что загрустил, братец? — Фуу наклонилась к Гааре почти вплотную, и джинчурики ощутил, что кровь приливает к голове.
Ему опять демонстрировали шикарный вырез в одежде, говорили почти в лицо, дышали жаром и запахом юного женского тела. Гаара ничего не сделал, потому что растерялся, а Фуу, надо заметить, ничего такого и не подразумевала своими действиями. Но все же вышло так, как вышло, и мысли Гаары спутались.
— Эгей, я знаю, что тебе нужно! Хорошая, славная битва, выпустить пар, в дружеской потасовке!
— Что?
— Говорю, давай сразимся! — воскликнула Фуу. — Как друзья, как брат и сестра, как два джинчурики!
Гаара медленно повторил ее слова про себя, как будто не в силах поверить. Фуу подпрыгнула и перевернулась, перед глазами Гаары мелькнули голые ноги, мысли опять спутались. К счастью, появилась Темари, несущая в руках огромный веер.
— Трофей времен третьей войны, специально для меня достали, — сообщила она. — Нам, мне предложили три варианта. Отправиться в страну Весны, на восток страны Огня или во второй полевой лагерь на северо-западе.
— Кажется, я знаю, что ты выбрала, сестра, — сказал Гаара, глядя на веер. — Разве мы уже предали Суну, чтобы сражаться со своими?
— Какими еще своими? — фыркнула Темари и потрясла "мышиными хвостиками" прически. — Шиноби Ивы — свои? Гаара, ты не перегрелся в Конохе? Если встречу этого старого пердуна Цучикаге, ух и вобью ему в глотку обратно переговоры, особенно с твоей помощью, брат!
Темари сердито потрясла веером.
— Точно! — воскликнула Фуу. — А я встречу своих из деревни Водопада и тоже им чего-нибудь вобью в глотку! Давай, братец Гаара, отправимся в полевой лагерь, тебе точно надо хорошо так подраться, выпустить грусть и тоску, и жизнь сразу наладится, вот увидишь!
— Братец Гаара? — вопросительно посмотрела на них Темари.
— Она тоже джинчурики, — пояснил Гаара. — Семихвостый.
— Ага, — Темари понимающе покивала, глядя на Фуу и Гаару, — ага.
Она не стала ничего добавлять, отводить Фуу в сторону для "серьезного разговора", вообще не стала ничего делать. После стольких лет безумия, любые человеческие отношения шли на пользу Гааре, а уж если Фуу возьмет его в оборот, то и тоже хорошо. Темари вздохнула и подумала, что и сама была бы не прочь взять кого-нибудь в оборот, а то жизнь Казекаге времени на личные дела совсем не оставляла.
— Если ты отправляешься на фронт, то и я отправлюсь, — сложил руки на груди Гаара.
— И я отправлюсь! — Фуу совершила еще один кульбит.
— Но что с обороной Конохи? — спросил Гаара весьма рассудительно. — Если шиноби Неба предпримут еще налет, или шиноби Камня?
— С этим все в порядке, — сказала Темари, — вокруг Конохи развернута сеть наблюдательных постов. В случае необходимости, ты... мы вернемся в Коноху и отразим атаку. Хокаге согласилась с тем, что нам, тебе и мне
— И мне! — вклинилась Фуу.
Темари кинула иронический взгляд, но Фуу, казалось, не понимала, что именно ляпнула. Невольно Темари спросила себя, с чем связано такое ребяческое поведение? Влияние биджу? Или желание сохранить детство? Несерьезное отношение как способ жить, не сходя с ума? И еще Темари немного позавидовала такой беззаботности, но, увы, жизнь требовала взросления и серьезных поступков, и ей, и Гааре, пришлось рано повзрослеть. Принять ответственность за дела и поступки, и не только свои, но и массы других людей и шиноби.
