Парочка за столом обменялась быстрыми взглядами, после чего Чистильщица буквально вцепилась бездонными зрачками в мою фигуру. Мысленно перекрасила волосы в черный, укоротила стрижку, заменила цвет глаз на зеленый...
Одобрительно хмыкнула, коротко кивнула и молча показала пальцем, куда поставить каталку с телом. Проследив, как я затолкал основательно поднадоевшую за вечер тележку туда, куда было указано, достала какую-то серьезно выглядящую бумагу и начала в ней что-то писать. Китаянка пожала плечами, спокойно вдвинула клинок в ножны и уселась на свое место, подперла рукой голову и протянула, смешно коверкая слова:
— А-а-а, понятно. Типа того, новые клиенты. Тебя не учили, японка, что вежливые, типа, люди сначала звонят, потом приходят, знаешь ли? Вы там, на своих островах, совсем, типа того, одичали, да? — Тут Шеньхуа обратила внимание на Коко. Та, как только конфликт закончился, не начавшись, протанцевала в центр зала и с детской непосредственностью разглядывала все, что только попадалось ей на глаза. — И кто эта, типа, фифа? Откуда она? Сначала, знаешь ли, за тобой пряталась, а теперь вся такая смелая стала. Подозрительно, типа того, себя ведет.
— Я из HCLI, не обращайте на меня внимания. — Как от незначительной детали отмахнулась оружейная принцесса, не отвлекаясь от осмотра глубокой ванны и едва не ныряя в нее от любопытства. — Моя милая Рэнге умеет меня защищать и решит все вопросики, а я только посмотрю. Тут все та-а-ак замечательно устроено, никогда раньше такого не видела!
Доктор на секунду отвлеклась от записей, с новым интересом взглянув на мою спутницу, а китаянка недоверчиво протянула:
— Из HCLI? Ну, знаешь ли... Что-то не верится. Ты, типа, принцесска, как попала в такую, типа того, знаменитую корпорацию, если не умеешь постоять за себя? — Шеньхуа провернула в пальцах непонятно как оказавшийся в них метательный нож, неуловимым движением спрятала его в разрез ципао на бедре. — Там, типа того, кого попало не берут, знаешь ли. Объяснишь, как собеседование прошла?
— Все просто, мне это не нужно. В смысле, стрелять и все такое. На меня работают те, кто умеет делать эти скучные вещи лучше всех в мире. А HCLI... Со мной никто никакого собеседования не проводил, я ее основала. Это моя компания, меня зовут Коко Хакматьяр. — Любопытная блондинка все же влезла в ванну и теперь сосредоточенно разглядывала несколько насадок в виде раструбов и леек на разных шлангах, к чему-то внимательно принюхиваясь. — Хм... Как интересно. Отсюда течет водичка... А отсюда — что-то лимонное... мыльце, наверное. А тут у нас что? Такой дивный удушливый аромат... Хм... Из вот этой трубочки подается соляная кислота, да? А тут у нас что? Ух, а тут аж слезки потекли. Занятно, занятно... Азотная кислота, да? Как восхитительно! Какая поразительно продуманная система, сразу видно увлеченного человека! Замечательно, что вы так любите свою работу, милая доктор Сойер, приятно будет поработать с настоящим профессионалом.
Китаянка поперхнулась и пораженно замолчала. Чистильщица лишь коротко кивнула, закончила писать и протянула мне результат своих трудов. Ну что сказать, я многого ожидал, но такого — точно нет. К такому меня жизнь еще не подготовила. В моих руках оказался не просто листок с написанной от руки суммой за услуги, а натуральный бланк договора на выполнение работ. Сказать, что я ох... был ошеломлен и обескуражен — ничего не сказать.
Вот уж чего я точно не предполагал увидеть, так это заранее отпечатанного договора на уничтожение тела. Стандартного вида, с номером и датой, в который только что всего лишь внесли данные заказчика, меня, то есть. В двух экземплярах, один — мне, другой нужно вернуть исполнителю. И дали мне это творчество не просто так, а на изучение, внесение пожеланий, выбор дополнительных услуг и подпись. О-фи-геть. Бюрократия пробралась даже в сферу незаконной утилизации трупов, пластмассовый мир победил и криминал, и романтику с разгромным счетом.
Никаких допов заказывать не стал, нафиг они не сдались. Главное, чтобы Джоджи побыстрее бесследно исчез, а как это произойдет, мне без разницы. Смысла в распиливании бензопилой наживую, вбивании осинового кола в грудь или предварительном зачитывании списка грехов с приговором и прочем живодерстве нет абсолютно никакого, так к чему переплачивать?
Поморщился на стандартную, заранее пропечатанную сумму за услугу утилизации в две с половиной тысячи долларов. Однако, недешево здесь дерут за сервис, но куда деваться. Никто не хочет разгребать чужое дерьмо за три йены. Да и гарантия окончательного решения вопроса небезвозмездна, знаете ли.
Не устраивает цена — не вопрос, дверь открыта, никто никого не держит и ни к чему не принуждает. Иди в строительный магазин за тазиком и цементом, песок есть в свободном доступе на пляже, вода — в море. Потом тащи брыкающегося должника в порт, грузи в лодку и маслай веслами на середину бухты. Меси цемент, уговаривай клиента постоять спокойно, пока раствор схватится...
В общем, делай все сам и забесплатно на радость благодарным зрителям и удивленной полиции. Так что работа Чистильщицы стоит своих денег до цента, хоть ее расценки и не всем по карману. Поэтому я не стал выкаблучиваться с глупыми вопросами: "Почему так дорого?", а просто поставил подпись Школьницы внизу бланка, отсчитал двадцать пять "зеленых спинок" и убрал свой экземпляр договора в карман.
Хорошо хоть чек на кассовом аппарате не выбили, видимо, мисс Фредерика не пылает желанием платить налоги со своих подработок. Хотя, может и не в этом дело. Насколько я помню, в Азии с кассовыми чеками и в двадцатых годах следующего века будет напряженка. Не любят их здесь почему-то. Ну вот, собственно, и все, пора откланяться, больничная эпопея подошла к своему логическому концу.
— Рэнге, котенок, ты не слишком доверчива? — Уже на подходе к воротам спросила Коко, снизу вверх заглядывая мне в глаза. Всю дорогу до главных ворот мы прошагали молча, под ручку, наслаждаясь легким накрапывающим дождиком, свежестью и умопомрачительными ночными запахами. И вот теперь Хакматьяр задала справедливый, в общем-то вопрос. — Оставила ценного свидетеля чужому человечку, вдруг она захочет тебя обмануть? Неужели совсем не волнуешься?
— Не захочет, принцесса. Чистильщица Сойер — это бренд. Она никогда не разговаривает с... со своей работой. Никогда не слушает, что говорит работа. И никогда не отпускает свою работу. — Через ворота мы прошли, как парочка припозднившихся посетителей, ничем не привлекая внимания: халаты, маски и парики давно были сняты и упрятаны в пакет, а запоминающиеся линзы... Никто нам в глаза не заглядывал, охране мы были не интересны, в отличие от футбольного матча в телевизоре. — Понимаешь, любимая, с ней много кто сотрудничает. Триады — все, какие есть в Роанапуре, "Отель "Москва"", Коза-Ностра, свободные наемники, всех не перечислить. И если вдруг у кого-то закрадется хотя бы тень подозрения, что Чистильщица выдаивает информацию или ведет двойную игру... Ее ничто не спасет. Ее броня, ее щит — это кристальная честность в выполнении взятых на себя обязательств. Это ее жизнь в самом прямом смысле слова. Раз она еще жива, значит, ни одной накладки у нее не было. Так что нет, не волнуюсь. Про Джоджи Незу больше никто никогда не услышит. Был человек и пропал. Вопрос закрыт навсегда.
Машина обнаружилась там же, где мы ее и оставили. Телохранитель оружейницы, удобно опершись задницей на капот, меланхолично курил в кулак и разглядывал затянутое облаками небо. На наше появление седой бугай среагировал лишь взглядом на часы, постукиванием пальца по циферблату и укоризненным покачиванием головой, после чего открыл заднюю дверь и жестом предложил забираться внутрь.
— Лем, да ладно тебе. Кончай хмуриться и так выразительно молча негодовать. Не будь букой. — Капризно надула губки Коко, поудобнее устраиваясь на сиденье и забрасывая ножки мне на колени, как только я влез в салон следом за ней. — Что ты себя ведешь, как курица-наседка? Ничего опасного и правда не было. Наоборот, было интересно, весело, романтично и очень, очень познавательно. Как и обещала моя малышка, дело на двадцать минут, вошли и вышли. Никто ничего и не заметил.
— На сорок две минуты. — Педантично поправил ее усевшийся на водительское место здоровяк, заводя мотор и плавно трогаясь с места. — В самом деле, чего это я? Вошли, сходу довели до инфаркта и инсульта толпу мужиков на входе в корпус. Затем уронили пятерых бугаев, к слову, агентов какой-то спецслужбы. Бегали по стене. Чуть-чуть не убились об стену. Дверью вышибли зубы заместителю главного врача по хозяйственной части. Так запудрили мозги сторожу на складе, что тот уверовал в духов и потек крышей. Нежно воркуя, десять минут таскались с украденным пациентом по госпитальному парку. Едва не схлестнулись с наемницей Триады. Я ничего не упустил? Действительно, это же эталон тихой, детально проработанной операции. Как вы там говорили? План — огонь, да? И чего это я ворчу, в самом деле.
— Лем, ты что, за нами следил? — Мою любовницу чуть ли не потряхивать начало от напускного возмущения. На самом деле вряд ли она действительно разозлилась или ожидала чего-то другого. Все же ее телохранитель так и должен был поступить: проследить, сопроводить, удостовериться, что с непоседливой подопечной все нормально, и тихо исчезнуть после того, как в морге началось утилитарное подписание документов, а не бойня. — Впрочем, неважно. Спасибо, на тебя всегда можно положиться, мой верный рыцарь. Да, ты прав, как, впрочем, и всегда. Все правильно перечислил. Но я ведь так сразу и сказала: было весело и интересно. А теперь поехали в гостиницу, нам нужно переодеться. Нас с моей любимой кисой ждет праздничный ужин!
Лем поймал мой взгляд в зеркале заднего вида, неожиданно ухмыльнулся и подмигнул. Я лишь независимо пожал плечами и отзеркалил его усмешку. Что тут скажешь: Коко такая Коко, ее либо принимаешь со всеми прибабахами, либо держишься от нее подальше, опасаясь заразиться ее безумием. Хотя, кто бы говорил про прибабахи и безумие... Мне заразиться точно не грозит, зараза к заразе не липнет. Интересно только, во что она собирается меня переодеть, если вся моя одежда осталась дома?
Глава 53. Прийти или припереться — зависит только от того звали тебя или нет
Рассвет четверга я встречал дома, сидя на энгаве в расслабленной позе, жмурясь на свет едва показавшегося над горизонтом солнышка, попивая кофе из большой кружки, дымя сигариллой и блаженно жмурясь. Жизнь прекрасна! Тело после ночного марафона с Коко просто пело. Мозги, хоть и продолжали плавать в розовом любовном тумане, все же начали оценивать окружающую действительность более-менее рационально, а не как вчера, когда мы чудили в больнице, как две слетевших с нарезки наркоманки.
Да уж, вчера... Я опять мечтательно зажмурился. Славный выдался денек, а уж вечер... Про ночку вообще молчу, чтобы не начать глупо лыбиться и громко орать от счастья. Соседи еще спят, не оценят ранней побудки. Эх, как же невовремя меня накрыло этой подростковой бескомпромиссной влюбленностью, кто бы знал...
Ни мне она не нужна, ни моей любви безбашенной, однако вот случилось, и придется с этим жить. Начало отношений, оно всегда напрочь отшибает критическое мышление, а уж в моем случае — и подавно. Вот гложут меня подозрения, что ураганная регенерация после ранений сыграла во вчерашнем отвале башки совсем немаловажную роль.
Ну да ладно, было и было, оторвались на полную, но нужно теперь иметь ввиду, что сильные эмоции в таком состоянии мне противопоказаны. Чисто на всякий случай, а то снова начну чудить. Мне ведь не свойственно такое поведение, всегда стараюсь думать, прежде чем делать. И для здоровья полезно, и жизнь продлевает, и дураком, вернее, дурочкой, никто не посчитает.
Это Коко может себе позволить развлекаться как угодно. С ее деньгами, связями и репутацией любой устроенный моей феей апокалипсис сочтут милой проказой, мне же такие феерические чудачества не по чину. Не поймут, осудят и накажут, так что придется следить за собой. Или, по крайней мере, планировать все до мелочей и заранее, а не как вчера — вывозить на чистой удаче.
Снова потягиваюсь, прислушиваясь к охватившей все тело сладкой дрожи. Да плевать на все, вечер и ночь среды стоили всех усилий, риска и сумасбродства. После госпиталя мы направились прямиком в апартаменты моей драгоценной любовницы. И действительно, как она и обещала, в них нашлось, во что меня переодеть.
Шикарное вечернее платье в пол, цвета темного-зеленого бутылочного стекла, без декольте во всю грудь и выреза до копчика, но с крайне смелым разрезом до бедра меня уже не смутило. Привык и к девчачьему телу, и к тому, что его, тело, необходимо время от времени одевать не в бесформенные штаны и унисекс, а в красивые женские вещи. Что в этом такого странного? Вот именно, ничего. Если бы я, наперекор очевидному, начал клеить себе бороду и ходить в одежде канадского лесоруба — вот это было бы странным, а платье... Нормально все, нашу с Рэнге фигурку очень красиво облегает.
А вот дальше начались сложности. И сложности эти оказались непреодолимы. Зашедшая на звуки начавшейся суеты Чикита, снявшая миниатюрный передатчик с тела и впорхнувшая в похожее на мое платье Коко, даже забывшая на время свои претензии Валмет, — все они носились вокруг по непредсказуемым траекториям, давая советы и подбивая сделать шаг навстречу своей судьбе, но, увы, бестолку. Я стоял на месте непоколебимо и неподвижно, как монумент на площади, как наполовину вбитый в пол гвоздь-двухсотка, как зарывшийся в землю тяжелый трактор... Я не мог сделать этот долбанный шаг. Физически.
А все почему? А все потому, что девочку Рэнге никто никогда не учил ходить на каблуках. Бегать по полосе препятствий — учили, красться мимо часовых или на кухню после отбоя — сколько угодно, маршировать строем — всегда пожалуйста, а дефилировать на десятисантиметровых шпильках — нет. Не преподается такая дисциплина в славной учебке двести второго батальона ССпН Японской империи. Я в своей прошлой жизни подобными умениями тем более не обладал.
Как итог — либо едва ковыляющая паралитическая раскоряка, либо грациозный неподвижный памятник. Третьего варианта не получалось при всем моем желании и старании моих помощниц. Причем сами помощницы не испытывали никаких затруднений, такое ощущение, что дай им сигнал на старт, и они вполне способны осилить стометровку на этих ходулях. Демоны Дзигоку! Тот, кто придумал туфли на шпильках, однозначно создавал пыточное орудие, а не обувь!
— Нет, Коко, все бесполезно. Она не сможет. Даже обезьяна уже встала бы и пошла, но твоя подружка умудрилась выделиться. — Валмет смотрела на меня то ли с жалостью, то ли с мрачным удовлетворением. — Это какой-то гребаный антиталант. Даже не думала, что когда-нибудь увижу подобное. Придется искать ей мужской костюм и, как в прошлый раз на яхте, будете эпатировать публику. Такаяма, твою мать, я отслужила побольше твоего, но, как видишь, даже я умею ходить на каблуках. Тебе-то что мешает, у тебя ж все в порядке с координацией!
