Мало кто обращал внимание на то, что "служители порядка", которые пропускают беженцев через ворота, одеты в форму не по размеру, да и лица имеют откровенно уголовные. Большинству хватало того, что вооружённые мужчины ведут себя уверенно, предъявляют какие-то документы, говорят, что всё будет хорошо. Ну а потом уже было поздно дёргаться, так как в случае непослушания можно было остаться голодным, либо стать причиной наказания собственных детей...
...
Теперь, стоя перед окном и наблюдая за тем, как двое молодых парней, держа в руках импровизированные мечи и щиты, без жалости и сомнений лупят друг друга, мечтая войти в число жителей "Крепости", Фиск ощущал досаду. В преступный мир он подался не от хорошей жизни, но не ради нанесения всем более удачливым людям "справедливости", а для личного обогащения. И пусть сейчас удавалось обеспечивать приемлемый уровень существования для себя и части своего окружения, в сравнении со средним уровнем жизни двадцатилетней давности это выглядело жалкими потугами.
"Сопляки, девятнадцать лет назад бывшие мелкими детьми, либо родившиеся уже после падения бомб, могут считать это роскошью. В сравнение с жилищами, оборудованными внутри кузовов грузовиков, в контейнерах и фургонах, даже минимально благоустроенные камеры — это роскошь", — вспышку злости удалось подавить усилием воли, так ничего и не сломав (когда понимаешь, что обычную тарелку может и не найтись чем заменить, вещи начинаешь ценить куда сильнее).
В новых реалиях кадры стали решать ещё больше чем прежде, так как отсутствие системы образования гарантировало, что новых взять будет неоткуда. Свою полезность же они доказали ещё в первые месяцы выживания, когда сперва обеспечили "Крепость" водой для технических нужд, пусть та и фонит радиацией, а затем собрали генератор электроэнергии и, работающий на водороде.
Когда поселение ещё только образовывалось, один недавний школьник избил и изнасиловал жену школьного учителя химии, которого Умник взял в свою команду. Реакция на это последовала в тот же день: Амбал приказал привести к нему идиота, собрал свою "гвардию", а затем медленно и лениво рассказал о прегрешениях парня, делая акцент на то, что тот нарушил ЕГО приказ и закон. Ну а после затянувшейся речи, жертву показательно посадили на трубу, которая вошла в анальное отверстие, а затем подключили электрогенератор...
С тех пор учёные, электрики, механики и врачи, а также их ближайшие родственники, стали если не неприкасаемыми, то очень близкими к этому. Правда не обошлось и без обратной ситуации, когда сынок стоматолога попытался строить из себя мажора, за что был бит и отправлен на разговор к отцу... без нескольких зубов.
"Почему люди принимают хорошее отношение за слабость? Почему эти недоумки принимают послабления за вседозволенность?", — Фиск поморщился, ощущая лёгкую головную боль, которая то исчезала, то вновь появлялась, став неотъемлемым спутником жизни, сопровождающим его уже девятнадцатый год.
Вернувшись к столу и упав в кресло, мужчина достал из стола банку с пилюлями, приготовленными людьми Умника. Сильное обезболивающее, принимать которое следовало крайне осторожно, чтобы не стать зависимым от него, хотя бы на несколько часов позволяло забыть о неприятных ощущениях, вновь ощутив себя молодым. Только вот... стоило ли принимать вторую порцию за сутки?
"Крепость", в отличие от более или менее монолитного поселения Страйкера, превратившего свой городок из вагонов в военную базу, являлась домом для самых разных людей. Два процента населения (элита, состоящая из высококлассных специалистов и командиров боевых групп) жили в благоустроенных комнатах, пили чистую воду, ели мясо, иногда позволяя себе сладости и довоенный алкоголь; ещё около двадцати процентов являлись руководителями среднего звена и боевиками, которые исполняли роль мускулов, удерживающих низший слой населения от бунта, вместе с тем защищая людей от хищников, мутантов и иных банд (жили они в камерах с минимальными условиями, пили дешовый алкоголь, производимый химиками, принимали различную химию, ели сытно, но далеко не всегда с аппетитом); ну и все остальные служили чем-то вроде средневековых крестьян, разводящих собак и кошек, выращивающих червей и личинок, выполняющих иную работу, не требующую глубоких познаний в науках.
Почему "простолюдины" не разбегались от "Короля"? Тому было много причин: во-первых, выживать в одиночку или мелкими группами ещё сложнее, так как никто кормить, лечить и защищать тебя не будет; во-вторых, привычное общество не так-то просто покинуть, отказавшись от всех невеликих благ; в-третьих, за беглецами могли отправить карателей, которые показательно накажут всех причастных, чтобы другим неповадно было; в-четвёртых, слабый наркотик, незаметно вызывающий привыкание и незначительно повышающий настроение, держал мужчин и женщин крепче любого ошейника; в-пятых, всегда оставался шанс пробиться в число двадцати процентов руководителей-боевиков, переселившись из внешнего "города" в саму "Крепость", где есть свет, тепло, чистое бельё... Ну а мечтой было выучиться, чтобы войти в круг высшей элиты.
"Мерзость", — бросив банку обратно в ящик стола, Амбал покатал капсулу по ладони, всерьёз размышляя о том, чтобы всё это прекратить.
С ранних лет он был амбициозен и тщеславен, но в то время как сотни ровесников только мечтали, Фиск действовал. У него была мечта, стать сперва теневым королём Маусвилля, а затем выйти и за пределы города, на публике представая законопослушным предпринимателем, которого никто не заподозрит в связях с главой преступного сообщества, железной рукой правящего бандами...
К сожалению, жизнь сперва нарушила один замысел Амбала, когда его арестовали и бросили в тюрьму, а затем и второй, погрузив весь мир в разруху. Впрочем, где-то там могло находиться место, где нет мутантов и радиации, а небо всё ещё синее. Только вот найти его не представлялось возможным.
— Не рекомендую злоупотреблять наркотиками, — прозвучал спокойный, насмешливый, чуть высокомерный голос из-за спины Уилсона Фиска, который на это даже не дёрнулся.
— Вряд ли мне от этого станет хуже, — скривил губы в усмешке здоровяк, сжав пилюлю в кулаке.
— Вилли? — проснувшаяся женщина приподнялась на локте, из-за чего одеяло сползло с её плеч, обнажая полную грудь с крупными розовыми сосками, второй рукой начав тереть сонные глаза. — Что-то случилось? Почему ты не спишь?
— Она меня не видит, — пояснил незримый гость. — И не слышит.
— Оставь меня, — ровным тоном приказал Амбал.
— Вилли, я... — начала было что-то говорить блондинка.
— Ты меня слышала? — нахмурился здоровяк. — Выйди вон.
Несколько секунд красотка смотрела на него недоуменно и обиженно, но затем молча поднялась с кровати, закуталась в одеяло и, шлёпая по ковру босыми ногами, ушла за дверь в соседнее помещение.
— Стоило ли так грубо с женщиной? — укоризненно спросил незнакомец, продолжая стоять позади. — Они бывают очень мстительными существами.
— Мне нет дела до её обид, — хмыкнул Уилсон. — Уйдёт — возьму другую.
— Хм... — собеседник выдержал паузу, после чего заявил: — А вот ваши люди уверены, что за свою возлюбленную вы оторвёте голову любому. Неужели они ошибаются?
Амбал скрипнул зубами, а в следующую секунду в поле его зрения появилась рука, скрытая в широком рукаве плаща, состоящего будто бы из жидкого серебра. Причудливая перчатка держала между двумя пальцами сигару цвета шоколада, от которой пахло просто умопомрачительно.
— Не желаете угоститься? — предложил незримый гость. — Разговор нас ждёт долгий, и как я надеюсь — плодотворный.
"Везёт мне на всяких фриков, мутантов и обладателей супертехнологий", — мысленно посетовал "Король", молча принимая сигару, а затем и коробок спичек.
— Вы — прекрасный собеседник: очень хорошо умеете слушать, — продолжил разглагольствовать незнакомец. — Но ответьте на один вопрос... Почему вы не боитесь, что я вас отравлю?
— Если бы вы хотели меня убить, я уже был бы мёртв, даже не заметив этого, — сделав первую затяжку, с невообразимым удовольствием вспоминая давно забытый вкус, ответил Фиск.
То, что его не убили сразу, означало лишь, что собеседнику что-то нужно. Учитывая же, что многие аспекты жизни и взаимодействия разных слоёв общество завязаны конкретно на Амбала, что грозит развалом и началом внутренней войны сразу после его смерти, не сложно было догадаться, что это нечто связано с "Крепостью" в целом. Дёргаться же вовсе не имело смысла: раз он ещё жив, а обладающий неизвестными навыками и способностями человек ведёт разговоры, вместо того чтобы ударить, то появлялась возможность даже что-нибудь получить для себя...
"Идиоты до сегодняшнего дня не дожили, так что можно расслабиться", — с удовольствием делая ещё одну затяжку, констатировал для себя лысый здоровяк.
В голове "Короля" крутился вопрос о том, кого же занесло к нему в столь поздний час? Это мог быть как мутант, способный дурманить чужие головы или становиться невидимым, либо же какой-нибудь обладатель военной технологии в области маскировки. Впрочем, нельзя было отрицать и возможность того, что болезнь прогрессировала слишком резко, вопреки стараниям Умника и его команды, в результате чего в кресле сейчас сидит и глупо улыбается живой овощ, которому кажется, будто бы он курит сигару.
Если верной окажется именно последняя версия, то "Крепость" ожидают тяжёлые времена, так как "гвардейцы" постараются столкнуть элиту с их тёплых мест, а "крестьяне" могут попытаться взять штурмом здание тюрьмы. Всё же система сдерживания и противовесов хороша лишь тогда, когда есть сильный лидер, способный контролировать ситуацию в реальном времени.
— Очень правильный подход, — дружески похлопал по плечу Фиска собеседник. — Вы, как я понимаю, человек деловой и занятой, а потому перейду сразу к делу... С вашего разрешения, разумеется.
— Будьте любезны, — сделав очередную затяжку, Уилсон напрягся всем телом, готовясь к рывку.
— Верите ли вы в пришельцев, мистер Фиск? — спросил незваный гость.
— Верю, — ответил Амбал.
В этот момент проигрыватель заглох, а мужчина рывком опрокинул кресло на бок. В ту же секунду одетая в бронежилет на голое тело блондинка, ударом ноги распахнувшая дверь, уставилась при помощи самодельного тепловизора на пустоту перед столом, а пистолеты в её руках громыхнули... а затем ещё и ещё раз.
Перекатившийся кубарем Фиск, выхватив из-под кровати дробовик, текучим движением оказался на ногах, передёрнул затвор и выстрелил в то место, куда смотрела его любовница. После этого в воздухе проявился серебряный плащ с глубоким капюшоном, из-под которого прозвучал уже знакомый голос:
— Это было весьма... неожиданно. Миссис Фиск, я не имею ничего против голых женщин, но боюсь, что ваш супруг не оценит того, что вы красуетесь в таком виде перед другим мужчиной.
— Кто ты такой, мать твою? — и не подумала опускать оружие, уже показавшее свою неэффективность блондинка.
— Я как раз собирался к этому перейти, когда вы устроили столь безобразную семейную сцену, — сложив руки на груди, заявил незнакомец. — И — да: сколько бы вы в меня не стреляли, толку от этого будет немного. Так что, вы готовы продолжить разговор?
— Иди оденься и поговори с охраной, чтобы мне не мешали, — отбросив пушку на кровать, как ни в чём не бывало "Король" подошёл к креслу, легко поднял его с пола и поставив передом к гостю, снова уселся на своё место.
Женщина прожгла серебряный плащ яростным взглядом, но всё же подчинилась. Поставив пистолеты на предохранители, она захлопнула дверь, после чего с той стороны послышались приглушённые ругательства.
— Похоже, я ей не нравлюсь, — после нескольких секунд молчания, заметил вторженец.
— Это была её любимая картина, — указал рукой на стену позади зеркального плаща Амбал.
Гость обернулся, подставляя свою спину, чем в очередной раз демонстрировал, что не боится нападения. Затем он наклонил голову к левому плечу и уточнил:
— Это же мозаика.
— Первая мозаика, которую мы сложили вместе, наклеили на бумагу и повесили в рамку, — поправил Фиск, перед внутренним взором коего промелькнуло изображение кадра из старого мультфильма.
— Оу... — подняв руку (руку ли?), собеседник почесал голову когтями, похожими на алмазы. — Неудобно вышло. Если бы я знал, то не пропускал бы пули через себя, а отражал их в стены... ну или потолок.
"Какие интересные подробности", — хмыкнул про себя Уилсон, ощущая как мигрень усилилась (всё же он был уже не молод, чтобы вытворять акробатические кульбиты).
— Вернёмся к делу: кто вы такой и что вам нужно?
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Союзники
"Какая женщина... Огонь!", — при помощи сенсорики проследив, что агрессивная блондинка действительно покинула апартаменты, вытаскиваю из зазеркалья отражение кресла Уилсона Фиска, в которое и усаживаюсь со всеми удобствами.
Должен сказать, что жена Амбала, с которой они так и не заключили официального брака по причине развала страны, напомнила мне Герду. Не внешностью, конечно, а своей решительностью, верностью партнёру и боевым характером. Если бы не моя пташка, которая даст десять очков форы любой другой представительнице "слабого" пола, то можно было бы даже позавидовать ему.
"Как же тоскливо... Нужно хотя бы ненадолго вернуться домой. Главное — придумать предлог", — подняв передние лапы к голове, снимаю с неё капюшон, открывая взгляду собеседника грифонью голову, покрытую "амальгамой".
— Как... интересно, — к чести местного "короля", он остался сидеть на месте, и лишь лицо слегка дёрнулось при виде моей несравненной красоты.
— Вы удивительно спокойны, мистер Фиск, — приподнимаю уголки губ в улыбке, пальцами передних лап постукивая по подлокотникам кресла. — Не поделитесь причиной?
— Почему бы и нет, — хмыкнул собеседник, следя за мной немигающим взглядом. — За последние десять из девятнадцати лет, которые прошли со дня конца света, я видел множество мутантов, киборгов и обладателей технологий, существование которых считал лишь фантастикой. Вы же...
— Жак Дак, — чуть наклоняю голову, изображая церемонный кивок.
— Вы, Жак Дак, можете оказаться как очередным мутантом с необычными способностями, так и голограммой, созданной при помощи какого-либо устройства, — Амбал поморщился, явно ощущая какой-то дискомфорт (впрочем, я даже догадываюсь о том, какой именно).
— То есть в то, что я — пришелец, вы всё же не верите? — вопросительно изгибаю брови.
— Вероятность этого нельзя исключать, — шевельнул могучими плечами лысый мужчина. — Однако же... мне нужны более весомые доказательства, нежели обычные слова.
— Разве слово, данное обладающим силой и влиянием существом, уже не является доказательством? — насмешливо прищуриваюсь. — Ваши подчинённые считают, что ваше слово — это валюта, куда более надёжная и дорогая, чем даже коллекционный алкоголь, произведённый до конца света.
— Вы много знаете, Жак Дак, — снова поморщился Фиск. — Что вам нужно?
