приказ выйти на судах вверх по Янцзы.
— Завтра после полудня будет дуть юго-восточный ветер, — сказал ему Лу
Сунь, — и вы, нагрузив суда сеном, будете действовать так, как я указал.
Отряд Хань Дана начнет наступление на северном берегу, а Чжоу Тай на южном
берегу. У каждого воина будет огниво и пучок сена с селитрой и серой внутри.
Как только доберетесь до вражеских лагерей, сразу же поджигайте их. Из
сорока лагерей мы подожжем двадцать — огонь перебросится на все остальные.
Всем воинам взять с собой провиант. Отступать не разрешаю! Идти только
вперед, днем и ночью вперед, пока не схватим Сянь-чжу.
Тем временем Сянь-чжу сидел у себя в лагере и ломал голову над тем, как
разгромить Лу Суня. Вдруг около его шатра упало знамя, хотя никакого ветра
не было.
— К чему бы это? — спросил он военачальника Чэн Ци.
— Видно, сегодня ночью на нас будет нападение, — предположил тот.
— Посмеют ли они? Ведь мы только вчера их разгромили!
— Возможно, это была лишь разведка. Лу Сунь решил выведать наши слабые
места, — произнес Чэн Ци.
Во время этого разговора дозорный доложил, что с горы хорошо видно, как
войска Лу Суня уходят на восток.
— Это хитрость! Они хотят ввести нас в заблуждение! — воскликнул Сянь-чжу
и приказал не трогаться с места; только Гуань Син и Чжан Бао должны были
ходить дозором.
В сумерки вернулся Гуань Син и сообщил, что загорелся один из лагерей на
северном берегу реки. Сянь-чжу велел Гуань Сину отправиться туда и
посмотреть, что там происходит. Чжан Бао получил приказ следить за южным
берегом.
Во время первой стражи подул юго-восточный ветер, и в лагере, расположенном
левее императорского, вспыхнул огонь. Только хотел Сянь-чжу послать туда
помощь, как загорелся лагерь с правой стороны.
Ветер крепчал, раздувая пламя. Из горящих лагерей с криками выбегали воины,
пытаясь укрыться в императорском лагере. Началась неописуемая толчея, воины
сбивали друг друга с ног. На них с тыла напали войска Лу Суня.
Сам Сянь-чжу вскочил на коня и поскакал к лагерю военачальника Фын Си, но и
там бушевал огонь. В этот момент на Сянь-чжу налетел Сюй Шэн. Сянь-чжу
повернул на запад, но враг преследовал его, а тут еще впереди преградил путь
отряд войск Дин Фына. Сянь-чжу метался, не зная, как вырваться из окружения,
когда на помощь ему пришел Чжан Бао. Он прорвался к Сянь-чжу, и они вместе
бежали. По дороге к ним присоединился Фу Тун. Враги преследовали их.
Сянь-чжу мчался к горе Маань, но у самого подножья большой отряд Лу Суня
окружил его. Чжан Бао и Фу Тун отбивались от врага. Сянь-чжу видел, что все
вокруг озарено огнем и по реке густо плывут трупы воинов.
Утром загорелся кустарник в горах. Сянь-чжу думал, что теперь ему пришел
конец, но на помощь подоспел Гуань Син с войском.
— Государь, со всех сторон бушует огонь, — сказал он, кланяясь до земли.
— Здесь оставаться нельзя. Вам следовало бы уйти в Байдичэн и там вновь
собрать войско.
— Кто будет прикрывать наш тыл? — спросил Сянь-чжу.
— Я сдержу натиск врага! — вызвался Фу Тун.
В сумерки Сянь-чжу, охраняемый Гуань Сином и Чжан Бао, спустился с горы.
Неприятельские военачальники, как только увидели, что Сянь-чжу уходит,
наперегонки бросились за ним. Сянь-чжу приказал воинам снять с себя одежду,
свалить ее на дорогу и поджечь, чтобы как-нибудь задержать преследователей.
Но впереди снова раздались крики — это командующий флотом, военачальник Чжу
Жань, отрезал беглецам путь со стороны реки.
— Здесь наша смерть! — горестно воскликнул Сянь-чжу.
Гуань Син и Чжан Бао пытались прорваться через окружение, но были
остановлены стрелами противника. Позади слышались громкие возгласы —
приближался отряд самого Лу Суня.
Сянь-чжу пришел в смятение. Но на рассвете в войске Чжу Жаня неожиданно
начался переполох. Оказалось, что на выручку Сянь-чжу шел отряд во главе с
непобедимым Чжао Юнем. Находясь в Цзянчжоу, он узнал, что между царством Шу
и княжеством У началась война, и немедленно повел войско к Сянь-чжу. Этим он
спас его от, казалось бы, неминуемой гибели.
А Лу Сунь, как только узнал о приходе Чжао Юня, сразу приказал своим воинам
отступать. Чжу Жань столкнулся с Чжао Юнем и в первой схватке пал от удара
его копья. Спасенный Сянь-чжу ушел в Байдичэн.
Потомки в стихах воспели Лу Суня:
Он лагери вражьи горящей травой уничтожил
И войску Лю Бэя нанес небывалый урон.
В двух царствах гремела великая слава Лу Суня.
Он, книжник и воин, был ваном из У вознесен.
Фу Тун, прикрывавший отступление Сянь-чжу, был окружен отрядом Дин Фына,
который закричал ему:
— Множество ваших воинов погибло, а сдалось еще больше! Сложи оружие и ты!
— Я — ханьский воин, — гордо отвечал Фу Тун, — и тебе, собака, не
сдамся!
С этими словами он бросился в смертельную схватку, надеясь проложить себе
путь. Более ста раз нападал он на врага, но пробиться ему так и не удалось.
— Пришел мой конец! — вскричал он, и кровь хлынула у него из горла.
Он умер, окруженный врагами. Потомки сложили стихи, в которых восхваляют
отвагу Фу Туна:
О битве великой в Илине досель повествуют преданья.
Огнем совершил нападенье Лу Сунь хитроумный в то утро.
Остался Фу Тун непреклонным, хоть смерть свою видел заране,
И смертью своей не принизил он военачальника званье.
Чэн Ци помчался к берегу, чтобы привести на помощь воинов, находившихся на
судах. Но флота там уже не было.
— Бегите скорее! — кричал подчиненный ему военачальник. — Враг догоняет
вас!
— Я с первого дня похода следую за нашим государем! — гневно отвечал Чэн
Ци. — Позорно бежать, не сразившись с врагом!
В этот момент его настигли преследователи, и Чэн Ци, выхватив меч, заколол
себя.
Потомки воспели его в стихах:
Пожертвовал жизнью отважный и гордый Чэн Ци,
Мечом закололся, радея о господине.
Железная воля до смерти служила ему,
И славу героя кумирни разносят доныне.
Между тем к У Баню и Чжан Наню, которые в это время держали в осаде Илин,
примчался Фын Си и рассказал о поражении войск Сянь-чжу. Оставив Илин, они
поспешили на помощь императору.
В дороге они столкнулись с войсками Лу Суня, а с тыла на них ударил вышедший
из города Сунь Хуань. Чжан Нань и Фын Си отважно сражались, но вырваться не
смогли и нашли свою смерть в бою. Потомки сложили о них такие стихи:
Фын Си был верен — таких нет в мире боле,
Чжан Нань героем честнейшим был из честных.
Погибли оба на песчаном поле,
Но имена их благоухают в песнях.
У Бань, с трудом выбравшись из двойного кольца, снова столкнулся с
противником. Но, к счастью, на помощь ему подоспел Чжао Юнь, и они вместе
ушли в Байдичэн.
Бежавший с поля боя маньский князь Шамока встретился с Чжоу Таем. Они
схватились в жестоком поединке, и Чжоу Тай его убил.
Военачальники Ду Лу и Лю Нин сдались Лу Суню. Сдались также многие воины,
оставшиеся без оружия и провианта.
В то время госпожа Сунь все еще жила у своей матери в княжестве У. Она
узнала о поражении войск Сянь-чжу, а затем до нее дошли слухи, что и сам он
погиб. В глубоком отчаянье она ушла на берег Янцзы и, глядя на запад, со
слезами и причитаниями бросилась в воду.
На том месте, где она погибла, потомки воздвигли храм и назвали его "Кумирня
мужественной жены". И о ней сложили такие стихи:
Ушло к Байдичэну разбитое войско Сянь-чжу,
Супруга героя нашла свою гибель в волне.
Плита из гранита лежит на крутом берегу.
Она повествует о верной до гроба жене.
Прославившийся Лу Сунь во главе своих победоносных войск спешил на запад в
царство Шу. Но недалеко от заставы Куйгуань он вдруг заметил, что над
прибрежными горами витает зловещий дух смерти. Остановив коня и повернувшись
к военачальникам, Лу Сунь закричал:
— Впереди засада! Остановить войско! Отойти на десять ли и расположиться
боевыми порядками в открытом поле. Приготовиться к бою!
Лу Сунь выслал разведку, и вскоре ему доложили, что поблизости не видно ни
одного воина противника. Лу Сунь не поверил, сошел с коня и поднялся на
гору; там все еще витал дух смерти.
Послали еще одну разведку, но и на этот раз не удалось ничего обнаружить.
Солнце клонилось к закату, а дух смерти не исчезал. Охваченный тревогой и
колебаниями, Лу Сунь решил в третий раз отправить на разведку своих верных
людей. Вскоре они возвратились и доложили, что на берегу лежат огромные кучи
камней, но ни одного человека, ни одного коня они не заметили.
Лу Сунь, не зная, что думать, приказал разыскать местных жителей и
расспросить их. Вскоре к нему привели нескольких человек.
— Кто сложил на берегу камни? — спросил он. — Почему от них исходит дух
смерти?
— Местность эта называется Юйпуфу, — отвечали жители. — Еще в то время,
когда Чжугэ Лян шел в Сычуань, он прислал сюда воинов, и они на песчаном
берегу выложили из груды камней план расположения войск. С тех пор на этом
месте подымается пар, похожий на облако.
Выслушав жителей, Лу Сунь сам пошел взглянуть на камни. Остановившись на
склоне горы, он разглядел, что между камнями есть проходы.
— Какое искусство вводить в заблуждение людей! — усмехнулся Лу Сунь. —
Но зачем это сделано?
Спустившись с горы, он в сопровождении нескольких всадников въехал в проход
между камнями.
— Солнце уже садится, — заметили военачальники. — Надо поскорее
возвращаться...
Лу Сунь хотел выехать из камней, но тут налетел сильный ветер, взметая
песок. И вдруг Лу Суню показалось, что странные камни приподнялись, а сухие
деревья ощетинились мечами. Казалось, где-то поблизости бушует и бурлит
река, бряцает оружие и гремят барабаны.
— Я попался в ловушку Чжугэ Ляна! — отчаянно закричал Лу Сунь.
Он хотел поскорее выбраться из этого места, но не мог найти выхода. Тут
перед ним появился старик и, улыбаясь, сказал:
— Вы хотите выйти из этих камней?
— Прошу вас, выведите меня отсюда! — вскричал Лу Сунь.
Опираясь на посох, старик медленно пошел вперед и беспрепятственно вывел Лу
Суня на склон горы.
— Кто вы, отец? — взволнованно спросил Лу Сунь.
— Я — тесть Чжугэ Ляна, зовут меня Хуан Чэн-янь, — отвечал тот. — Когда
зять мой шел в Сычуань, он сложил здесь эти камни и назвал их планом восьми
расположений. Они ежедневно меняют расположение, и их можно сравнить с
десятью тысячами отборных воинов. Перед уходом мой зять сказал, что здесь
заблудится полководец из Восточного У, и наказывал мне не выводить его
отсюда. Но когда я увидел, как вы вошли через ворота Смерти, я подумал, что
вам ни за что не выбраться из этих камней. Человек я добрый и не мог
допустить, чтобы вы погибли. Я вывел вас через ворота Жизни.
— Вы изучили все проходы? — спросил Лу Сунь.
— Нет. Изменения их бесконечны, и изучить их невозможно! — сказал старик.
Лу Сунь соскочил с коня и с благодарностью поклонился старику.
Танский поэт Ду Фу написал об этом такие стихи:
Многочисленны деянья и заслуги Чжугэ Ляна.
"План восьми расположений" к славе путь открыл ему.
Все вперед струятся волны, только камни неподвижны.
Скорбь те камни затаили: не разбил он царство У.
Возвратившись к себе в лагерь, Лу Сунь с глубоким вздохом сказал:
— Чжугэ Лян — это поистине Во-лун — Дремлющий дракон! Мне не сравниться
с ним!
И он приказал войску отступать. Военачальники недоумевали:
— Армия Лю Бэя разбита, сейчас он не может оборонять даже какой-нибудь
один город. Самое время нанести ему последний удар, а вы из-за каких-то
камней вдруг решили прекратить поход!
— Я не этих камней испугался, — отвечал Лу Сунь. — Мне вспомнился
вэйский правитель Цао Пэй. Он так же хитер и коварен, как и его отец. И я
понял, что если мы будем преследовать остатки войск Сянь-чжу, Цао Пэй на нас
нападет. Нельзя забираться вглубь Сычуани, это может нам стоить княжества У.
И, приказав одному из военачальников прикрывать тыл, Лу Сунь повел свое
войско в обратный путь. Не прошло и трех дней, как одновременно примчалось
трое гонцов с донесениями о наступлении войск Цао Жэня, Цао Сю и Цао Чжэня.
— Я не ошибся в своем предвидении! — улыбнулся Лу Сунь. — Но меры уже
приняты!
Поистине:
Стремился Западное Шу он покорить верховной власти,
Но понял: надо защищать себя от северной династьи.
О дальнейшем пути Лу Суня вам расскажет следующая глава.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
прочитав которую, читатель узнает о том, как Сянь-чжу оставил своего
наследника на попечение Чжугэ Ляна,
и о том, как Чжугэ Лян расстроил союз пяти
Как уже рассказывалось, летом, в шестом месяце второго года периода Чжан-у
[222 г.], полководец Лу Сунь нанес жестокое поражение войскам императора
Сянь-чжу у городов Сяотина и Илина. Сянь-чжу бежал в Байдичэн, который
упорно оборонял Чжао Юнь. В это время возвратился Ма Лян и передал
императору слова Чжугэ Ляна.
— Если бы мы раньше спросили совета чэн-сяна, нас не постигла бы такая
беда! — с горьким вздохом сказал Сянь-чжу. — А сейчас нам придется с
позором возвращаться в Чэнду.
Он решил временно остаться в Байдичэне и переименовал подворье, где жил, в
дворец Вечного покоя.
Военачальники Фын Си, Чжан Нань, Фу Тун и Чэн Ци погибли, а Хуан Цюань,
командовавший войсками на северном берегу реки, перешел в царство Вэй. Это
глубоко опечалило Сянь-чжу.
— Государь, за измену Хуан Цюаня вам следовало бы покарать его семью, —
посоветовал приближенный сановник.
— Хуан Цюань — не изменник. У него не было другого выхода, — возразил
Сянь-чжу. — Это мы виноваты перед ним, а не он перед нами. Зачем же
заставлять страдать его семью?
И Сянь-чжу приказал ежемесячно выдавать семье Хуан Цюаня средства на
пропитание.
Тем временем Хуан Цюаня привели к Цао Пэю.
— Вы помните, как некогда полководец княжества Чэнь сдался княжеству Хань?
— спросил его Цао Пэй. — Не преследуете ли вы такую же цель?
— Наш император оказывал мне большие милости, — со слезами отвечал Хуан
Цюань. — По приказу Сянь-чжу я командовал войском на северном берегу реки,
но Лу Сунь отрезал меня от войск императора, и я предпочел прийти к вам, чем
покориться Лу Суню. Я буду рад, если вы сохраните мне жизнь. Где уж мне
брать пример с предков.
Обрадованный Цао Пэй хотел пожаловать титул Хуан Цюаню, но тот отказался его
принять. Потом кто-то сказал ему, что Сянь-чжу казнил всю его семью.
