— Это — не она сделала! — цедит мужчина сквозь зубы. — Не докажете!
— Нам и доказывать ничего не надо, — спокойно и холодно отвечает Сарен. — Всё происшедшее зафиксировано с нескольких точек автоматическими регистраторами, а не только нашей техникой. Паспорт у вашей дочери уже есть? — старший Спектр видит замешательство 'папика'.
— Есть, — отвечает мужчина, не заметив в вопросе подвоха.
— Значит, она уже — совершеннолетняя и взрослая. Потому — будет отвечать по всей строгости закона, — говорит старший Спектр. — А с вами у нас будет отдельный разговор. Никак не связанный с тем, что совершила ваша дочь. — Сарен кивает вошедшим в комнату двум полисменам-людям. — Уведите его пока в камеру. Пусть подумает, — турианец подождал, пока за отцом девушки и его конвоирами закроется дверь комнаты для допросов. — Убийство и тяжкие телесные повреждения, — размеренно говорит Сарен. — Маленькая девочка и её мать. Угроза жизни для десятков участников дорожного движения. Значительный ущерб фермерским хозяйствам. Неоплаченные штрафы за превышение скорости, езду без номеров и неподчинение сотрудникам полиции.
— Да пош... — взвизгивает стритрейсерша.
Удар перчатки по столешнице — и девушка отшатывается, насколько ей позволяет спинка стула.
— В этот раз ты — ответишь по полной, — говорит Сарен. Стритрейсерша замирает — Артериус умеет говорить так, что даже звуки его спокойного и размеренного тихого голоса навевают ужас. — Дело — в нашем ведении. Най, посмотри, сколько там...
— На несколько миллионов кредитов. — Крайк взглянул на экран своего инструментрона. — Никаких смягчающих обстоятельств. Одни отягчающие.
— Например? — Сарен улыбается, наблюдая на лице задержанной усиливающееся замешательство.
— Езда на автомобиле без доверенности, езда без страховки, — сказал Найлус, читая файл с экрана инструментрона и изредка поглядывая на девушку, уже пришедшую в себя. — Это — то, что касается непосредственно её.
— Закон... — цедит стритрейсерша, но закрыть рот не успевает — Найлус, чуть привстав, отвешивает ей пощёчину.
— Оскорбление должностных лиц Корпуса Спектров при исполнении. Ещё пять лет — за каждое, — говорит Сарен, в глазах и голосе которого — скука и равнодушие. — Сколько раз я это уже видел... Най, — поворачивается старший Спектр к напарнику, — что там по кодексу за убийство маленького ребёнка полагается? По максимуму.
— Двенадцать лет, Сар. — Найлус поворачивает к Артериусу экран своего инструментрона.
— Да... — цедит старший турианец. — А за тяжкие телесные? — Сарен скользит взглядом по стенам комнаты.
— Десять, — отвечает Крайк.
— Интересно, — шипит Сарен. — Насколько я помню арифметику, это в сумме — уже двадцать два года тюрьмы. Ей сейчас, — лёгкий такой спокойный кивок в сторону девушки, сидящей на стуле для задержанных, — двадцать один, выйдет в сорок три...
— Если она действительно выйдет в сорок три, Сар... — погасив улыбку, отвечает Найлус. — По совокупности — она выйдет в сто тридцать.
— С подсчётом и его результатом — согласен, — сказав это чётким, металлическим голосом, Сарен встаёт, подходит к напрягшейся стритрейсерше. — Это — по вашим, человеческим законам, — уточняет он, остановившись слева от девушки. — А мы, как Спектры, можем применить и свои законы. Уловила?
— К-к-ак 'в сто тридцать'?! — недоумевает задержанная, опасающаяся поднять взгляд на стоявшего рядом Сарена.
— Элементарно, — рубит Артериус. — Как и сказал мой коллега и напарник: по совокупности. И — молись известным тебе богам, чтобы мать девочки — выжила. Если не выживет — пожизненное тебе практически гарантировано. Даже если мы, как сотрудники Спецкорпуса, ничего добавлять не будем. А мы — добавим. Будь уверена. Так что пожизненное тебе гарантировано уже сейчас.
— Папа отма... — увидев кулак Сарена у кончика своего носа, стритрейсерша осеклась.
— Ты — уже не подросток, — в голосе Сарена сквозил арктический холод. — Так что папа ни-че-го, — произносит по слогам старший Спектр, — не сможет сделать, чтобы облегчить твою участь. Ему бы со своими проблемами, тянущими уже сейчас, на предварительном этапе нашей работы, на тридцать лет лишения свободы, справиться.
— К-как на тридцать? — севшим голосом проговорила правонарушительница.
— Элементарно, — усмехнулся Сарен. — Так что папе твоему о собственных проблемах следует очень глубоко и полно подумать. Ему, кстати, светит конфискация имущества, — старший Спектр развернул к стритрейсерше средний экран своего наручного инструментрона, надавил несколько сенсоров. — Почитай список вещей, которые ему оставят, — турианец подождал несколько секунд, наблюдая, как стритрейсерша прочитывает короткий текст. — И это — только как дополнительная мера. Основная — длительное лишение свободы.
— Я... Адвоката! — взвизгивает стритрейсерша.
Сарен спокойно и медленно складывает экран своего инструментрона, неспешно возвращается за стол, садится на стул и только теперь с интересом взглядывает на задержанную.
— Ты хотела сказать — 'требую'? — старший Спектр меряет взглядом лицо стритрейсерши и та понимает, что вовремя не озвучила это самое слово. — Только — не надо орать. Ты — не в том положении, чтобы повышать голос. Тебе сейчас надо будет вести себя тихо-тихо. Потому что твой отец уже, как ты видела, арестован и ему очень скоро мы предъявим официальное обвинение.
— Суд... — выдыхает стритрейсерша.
— Ты до сих пор не уяснила, что твоё дело и дело твоего отца передано не полиции Идена, а нам, Корпусу Спектров. Так уясни это побыстрее — много сил и времени себе сэкономишь, — сказал Найлус. — Для особо непонятливых — Спектры имеют право судить и приводить приговоры в исполнение самостоятельно. Так что на длительную судебную процедуру можешь не рассчитывать.
— Это... — выдыхает задержанная.
— Ну, ну, договаривай, — усмехается Сарен. — А то, что ты раз за разом устраивала на трассах Идена, это — не беспредел?! Штрафы за превышение скорости, неоднократное физическое сопротивление сотрудникам полиции, погони, повреждение дорожной инфраструктуры, столкновения с машинами, выезды на остановки общественного транспорта... Сегодня ты убила маленькую девочку и тяжело ранила её маму. Это — черта. Ты её — переступила, — голос Сарена посуровел. — Так что теперь беспредел мы устроим тебе.
— Выйду... — с угрозой говорит стритрейсерша.
— Надейся, надейся на условно-досрочное, — ещё шире усмехнулся Сарен. — По делам Корпуса его просто не существует. Отсидишь срок полностью. Ещё раз — пол-нос-тью! А если мать девочки умрёт — ты не выйдешь. Никогда. — Сарен стукнул кулаком по столешнице. — Подумай об этом, — спокойно, холодно и тихо сказал старший Спектр.
Найлус посматривал на сидевшую напротив стритрейсершу и всё острее понимал, что думать о чём-то очень серьёзном она не способна. Ещё более вероятно — она не способна отвечать за свои поступки самостоятельно. И неспособна ничего давать полезного обществу, в котором живёт. Способна только потреблять.
— Най, оформи все полагающиеся документы для заключения под стражу. Посмотри, где здесь одиночная камера... — бросает Сарен, теряя интерес к стритрейсерше.
— К-как одиночная! — взвилась нарушительница. — Вы не...
— Имеем право, — отрезал Сарен. — Сядь и успокойся! Или я тебя успокою. Надолго, — он с угрозой взглянул на вспыхнувшую недовольством задержанную и та почти мгновенно 'сдулась'. — Вот так-то лучше. Посиди и подумай.
— Вот. — Крайк ткнул когтем в экран своего инструментрона. — Тихое место. Окон — нет, соседей — нет. Всё — вандалоустойчивое. Минимум, — проговорил младший Спектр.
— Подойдёт, — резюмировал Сарен, ознакомившись с представленными файлами. — Отпишись, Най, в Дежурную часть, пусть подготовят ей это обиталище, — турианец взглянул на экран своего наручного инструментрона, прочёл пришедшее сообщение, поднял взгляд на стритрейсершу. — Можешь начинать молиться. Мать девочки умерла. Она была на четвёртой неделе беременности. Так что ты убила троих. Людей. Это — пожизненное. Даже по вашим человеческим писаным законам.
— Не верю-ю-ю! — вой стритрейсерши за считаные секунды заполнил пространство комнаты для допросов. Девушка забилась в истерике, но оба Спектра не стали её успокаивать.
Сарен, сложивший руки на груди, сидел на стуле, глядя в экран своего инструментрона. Найлус изучающе смотрел на плафон ламп дневного света — одна 'линия' там была неисправна, но не искрила и не мерцала, чернела. Слой пыли указывал, что техники и электрики и не пытались менять 'линию' как минимум месяц.
Вой оборвался. Девушка затихла, поняв, что её 'представление' никого не впечатлило. Посмотрев на напарника, Найлус встал, подошёл к стритрейсерше, открепил наручники от поручня, перезастегнул их, вывел задержанную в коридор. Несколько минут — и он возвращается в комнату для допросов, едва заметно кивает Сарену. Тот понимает: напарник доставил стритрейсершу в камеру, проинструктировал охрану.
— Предполагаешь отправку на Цитадель? — тихо спросил Крайк.
— Именно. Здешним тюремным транспортом. Сразу после снятия блокады после того, как 'Нормандия' покинет планету, — подтвердил Сарен. — Давай побеседуем с её отцом. — Спектр надавил сенсор на инструментроне, взглянул на входившего в сопровождении полисмена мужчину. — Садитесь, — турианец подождал, пока задержанный усядется на тот стул, где совсем недавно сидела его дочь. — Ваши установочные данные нам уже известны, так что — не трудитесь. Адвоката вам не предоставят — дело передано в Корпус Спектров.
— Где моя... дочь? — выдохнул мужчина.
— В камере, где же ещё, — усмехнулся старший Спектр. — Сидит, обдумывает свою дальнейшую жизнь в тюрьме.
— Какой тюрьме?! — искренне изумился задержанный.
— Такой, — громыхнул Сарен. — Ваша дочь убила трёхлетнюю девочку и её беременную маму. На пешеходном переходе. — Спектр взглянул на экран своего инструментрона. — Троих землян. Фактически — тройное убийство. Карается пожизненным тюремным заключением.
— Этого... — просипел мужчина.
— 'Не может быть'? — едко усмехнулся старший Спектр. — Или — 'никогда не будет'? Что предпочитаете? Впрочем, нам ваши предпочтения понятны. Поясняю, чтобы у вас не было никаких иллюзий. Дело вашей дочери также передано в Корпус Спектров. Да, угораздило её попасться нам на глаза, но что же делать, иногда и такое бывает. Машина...
— Моя. Она часто брала её... — сказал задержанный.
— Покататься? — усмехнулся Сарен. — Не надо. Во-первых, как доказывают многочисленные и зафиксированные документально факты, вы сами давали ей машину. По той простой причине, что на дочь у вас хронически не хватало времени. Говоря проще, вы с ней почти и не общались. Так, по самому минимуму. Во-вторых, вы не интересовались, где она, с кем она проводит своё время, где и как учится и учится ли вообще.
— Да учится она... — попытался возразить мужчина.
— Есть тут любопытный документ относительно её, так называемой, учёбы. — Сарен развернул к задержанному экран своего наручного инструментрона. — Прочтите, — он подождал несколько десятков секунд. — Как видите, она уже — давным-давно не студентка. А то, что она вас обманывала и обманывает... Так вы и сами обманываться рады, поскольку не общались с дочерью сверх минимума уже очень долго. Отчислена она, кстати, была за грубость в общении с преподавателями, невыполнение учебного плана и неоднократное употребление наркотиков и спиртного.
— Её мать... — прошептал задержанный.
— Да, да, нам это известно. — Сарен спрятал усмешку. — Вы — отец или кто? Не надо ссылаться на бизнес, на занятость и на командировки. Не надо, — с долей угрозы произнёс Спектр. — У вас есть дочь, родной вам человек.
— Я ей помогаю... — промямлил задержанный.
— Видим, как вы ей помогаете. Отмазываете от ответственности. Договариваетесь с полицейскими начальниками. Заносите им... сами знаете что. У вашей дочери — больше ста пятидесяти квитанций на штрафы за превышение скорости — не оплачены. Полмиллиона кредитов. Десять штрафов за езду без номеров, пять штрафов за неподчинение сотрудникам полиции. Все — неоплаченные На два миллиона кредитов тянут. По общей оценке. С учётом ущерба и сопутствующих обстоятельств, — сказал Сарен. — Сегодня к этому добавились новые факты — езда на автомобиле без доверенности и без страховки. Плюсуем сюда оскорбление сотрудников Корпуса Спектров — словесное и действием, плюсуем сюда ущерб, нанесённый дорожной инфраструктуре, участникам дорожного движения и фермерам. Весь этот ущерб ваша дочь теперь будет выплачивать сама.
— Как это сама?! — совершенно искренне удивился задержанный.
— Вот так, — сказал Сарен. — На Цитадели в тюрьме Спектров будет работать. Физически. Много и тяжело. Всю жизнь.
— Но... — мужчина попытался в очередной раз возразить.
— Не надо, — с угрозой произнёс старший Спектр. — Дело передано в Корпус Спектров и вести его мы будем так, как принято у нас в Корпусе.
— Вы заберёте её с Идена? — спросил мужчина.
— Заберём. На Цитадель, — подтвердил Найлус. — Такой у нас порядок. А на Цитадели есть предприятия, которые с радостью воспользуются трудовыми возможностями вашей дочери, отбывающей срок пожизненного заключения.
— Прошу вас... — задержанный дёрнулся, но наручники удержали его от слишком вольных движений. — Она...
— Она — взрослый человек, совершеннолетняя и сама ответит за свои проступки. И за смерть трёх разумных — тоже ответит, — сказал Сарен. — А относительно вас — приготовьтесь к тому, чтобы после выхода из тюрьмы получать социальное пособие и жить в социальном жилье. Всё остальное у вас будет конфисковано. Я сейчас не вдаюсь в подробности и детали — это совершенно лишнее. Затянуть процесс вам тоже не удастся — ваше дело передано в Корпус вместе с делом вашей дочери, а мы действуем быстро.
— И жёстко. — произнёс задержанный.
— Да, — подтвердил Найлус. — И жёстко, — молодой турианец встал. — Идёмте. Посидите пока в камере, подумаете. И на адвоката можете не рассчитывать. У нас они просто не допускаются, — он рывком поднял задержанного на ноги, подтолкнул к двери. — Идите сами и не пытайтесь своевольничать.
Заперев за задержанным дверь одиночной камеры, Найлус отдал ключ охраннику, переговорил с начальником караула и старшим офицером внутренней тюрьмы управления, после чего дождался прихода Сарена и вместе с ним поднялся в кабинет начальника Управления.
Разговор был трудным. Спектры предъявили высшему офицеру полиции все материалы, собранные в ходе преследования стритрейсерши, а также извлечённые из самых разных баз данных Идена. Доказали справедливость и точность предъявленных правонарушительнице обвинений. Обосновали необходимость её личной ответственности за всё содеянное, включая и те нарушения, которые она совершила в прошлом.
Доказательства по делу её отца, исправно отмазывавшего дочь от ответственности, были не менее полными и точными. Сформулированное Спектрами обвинение начальник Управления не смог опровергнуть, даже призвав для консультаций нескольких полицейских и гражданских следователей и адвокатов.
