Хозяин осведомился о здоровьи, поинтересовался как расположились и пригласил откушать. На что приглашенные ответили полным единодушием. Так-то Пауль бы не против был куска окорока свиного или там ребер копченых, но не стал воротить нос, потому как понимал простую вещь — за столом собраны люди четырех разных религий и потому выбраны были кушания годные для всех одновременно.
Ели аккуратно, стараясь не чавкать и не слишком громко хлебать. Пироги оказались с разным — и с рыбой, запеченной в тесте то целиком, то крупными кусками с курятиной и гусятиной, со странным фиолетовым овощем, который был на вкус как морковка или что-то вроде нее, с капустой, хотя по времени той еще рано, и с какими-то кашами и медом. С десяток разных видов получилось, да еще какие-то заедки соленые на столе стояли.
Как слыхал не раз попаданец — сейчас за столом сначала едят, потом толкуют о всяком, а то, что важно остается напоследок. Приглушив первый голод и уже чуток повеселев от сытости, приступили к разговорам.
Дипломат из Гамбурга про мельницу отозвался хвалебно — видно было что Лисовину эти слова маслом по сердцу. Скромничая явно и напрашиваясь на новые комплименты дворянин заметил, что невелика невидаль: это вид ветряной мельницы, широко распространенный на Руси, где вместе с крыльями поворачивался только верхний шатер с механизмом помола, а не вся постройка.
— Эта конструкция, весьма толковая и на диво разумная! — вставил словечко и Пауль. Он тоже прекрасно помнил, что кашу маслом не испортишь. А если похвала искренняя — так втрое дороже выходит. Здесь, жуя сделанное из муки тонкого помола он своими зубами убедился — насколько это здорово, когда на зубах песок не скрипит и жуется хлеб и пирог без скрежета зубовного. И то оценил, что пироги только на треть — ржаные, а остальные — белые, пшеничные.
— Ну так "восьмерик на четверике", не такая и редкость! — отозвался правдолюб сотник, которому странное слово 'конструкция' явно пришлось по нраву. На деле не так все было просто, потому как найти мастеров, которые сделают постройку как надо, чтоб легко позволяла направлять мельницу на ветер и сохраняла целостность большой нижней части было непросто — малый просчет — и остается неподвижная громада, ничем ее не своротишь, как заклинит!
Арслан в разговор по молодости лет не влезал, сидел и слушал речи старших, как и сын Лисовина, а про себя решил, что когда у него будет свое собственное достойное жилье и деревушки — обязательно такую мельницу поставит, на ручных жерновах не то получалось, а он, с урысками связавшись уже избаловался.
Тем временем хитроумный Хассе, которому видать застольные речи вести доводилось не раз уже и об охоте заговорил, упомянув про виденных мальчишек с птицами. И опять попал в точку — для хозяина эта тема тоже оказалась приятной. Переглянулся старый канонир с Паштетом, тот понял задачу поддержать разговор.
— Удивило меня такое — у крестьян и ловчие птицы! Простолюдинам же за использование ловчих птиц на охоте, а также просто за их отлов у нас, грозило весьма серьезное наказание — сказал хозяину гамбуржец.
Барсук охотно отозвался, и Павел понял — тот сел на любимого конька:
— Так и у нас тоже. Но однако всегда к ловчим птицам относили только в порядке их ценности соколов: кречета, сапсана и балабана, потом орлов: беркута и могильника, наконец ястребов: тетеревятника и перепелятника. Ни одна из сов, а уж тем более вороны, к ловчим птицам не относились никогда. Потому даже крестьяне у нас этим и пользовались, они брали из гнезд птенцов упомянутых птиц, вынашивали их по всем правилам выноски ловчих и использовали на охоте.
— Странно — крестьяне и птичья забава! Баловство! — подхватил Пауль.
— Это не баловство если мясо приносило — тихо высказался Арслан.
— Ну да. Дел у них что ли мало? У нас и соседей охота с ловчими соколами уделом знати искони века была, причем знать меньше всего интересовала добыча с полевых выездов. Охота с птицами одно из развлечений титулованных бездельников. Сапсана вон только герцогу содержать можно, не ниже! Простолюдинам же за использование ловчих птиц на охоте, а также просто за их отлов, грозило весьма серьезное наказание. — поддержал Пашу и Хассе.
— Э, так то у вас. У вас смерды к земле накрепко прикреплены, некуда им деваться! А здесь они вольные. Захотел — и ушел, если долгов не имеет. И всех дел, ищи ветра в поле. А работать кому? Чуть пережмешь — и добро пожаловать в пустоземельные дворяне! — поежился Пятой. А Паше показалось, что над головой хозяина имения висит на тонкой нитке призрачный, но здоровенный дамоклов меч постоянной угрозы разорения. Поневоле задумаешься.
— И все равно странно мне. Не совсем понятно — крестьянин — и охотится? Если крестьянин не выживает на грани голода — верный признак неверного ведения хозяйства дворянином. Мало работают! А если у крестьянина есть время охотится — что-то идет не так, крестьянин должен все время работать, так у нас считают — заметил старший немчин.
— Ну не мужики этим заняты. Мальчишки.
— Но, очень сильно сомневаюсь, что обычному крестьянскому огольцу под силу птица хищного вырастить. Ибо, надо знать, чем его кормить и как часто. И делать это — очень регулярно. А также, всегда иметь мясо и потроха и для кормежки. И тихое место для содержания птенца — чтобы кот или крысы туда не добралися — уперся старший канонир.
Павел немножко отвлекся от степенной беседы, вспомнилось из той, покинутой жизни, как рядом с их дачей буквально метрах в десяти на высоченной сосне раньше вили себе гнездо совы. Так ни у семьи Паштетовой, ни у соседей на участках не было не только мышей, но и кротов с землеройками. А теперь, который уже год, совы почему-то больше не появляются, и приходится осваивать хлопотную технику борьбы с этими мелкими и везде лезущими шнырятелями и копателями. Так что совы и филины с довольно крупными формами лесной жизни умеют успешно бороться. Даже с весьма крупными Ну, был случай у знакомых Павловых знакомых. Как-то пропал в деревне кот, но через несколько дней вернулся, весь драный в еле заживших шрамах. А потом хозяин днём ухитрился поймать филина и притащил домой живым. Посадил на стол. А кот как увидел эту птичку, так через окно, напролом через стекло, выскочил. А кот зверь не мелкий и хищный!
— Тут не все так просто и ясно, как на первый взгляд может показаться — с тонкой ироничной усмешкой ответил Лисовин. Весело глянул на задумавшегося Паштета и продолжил:
— Это все возможно, если малец не загружен иными работами. Да, крестьянский.
— И где-то насмотрелся как с ловчими птицами обращаться следует. А насмотреться он может только на царском птичнике или у родственников — соседей, что соколиной охотой балуются. То есть, если малой регулярно трется в этих местах — упрямо кивнул щетинистой башкой Хассе.
— Или у себя дома, если то в обычае и полезно. А это и прибыльно и полезно, можешь мне поверить, немчин! — уже весело ответил Пятой.
— Прости, не пойму! — замотал головой канонир.
— Так польза может быть не только прямая и сейчас, а и вдолгую! Любой умелец, если толков в своем деле — так уже полезен. Только кузнеца с кузницей издаля видать, а вот лекаря — тут сотник улыбаясь кивнул на Пауля — не так, чтоб сразу определишь.
— Хорошо. И в чем польза?
— А сам считай — если у отроков передается друг другу как хищных птиц на крыло ставить и учить, как кормить, да как вываживать — это уже потому полезно, что они не только какое-то мясо и шкурки в семью приносят, что тоже к слову важно — сытый мужик здоров и работает лучше и еще подумает — бечь ему с сытого места или нет. Да и шкурки в хозяйстве тех же белок и зайцев прямая прибыль. Но то не самое ценное! — уверенно сказал Пятой.
— И что ценнее?
— А есть у меня сокольники царские в знакомцах, они у меня таких птиц берут всегда и цену дают хорошую. И прирученного и выученного царской стати выращенного птенца к зиме, как на крыло встанет — можно продать за просто огромные для крестьянина деньжищи. Даже для меня — немалые, прямо скажу. И барин, если он не дурак безмозглый — птицу обученную и выкормленную именно что купит.
ПРОДА
— Все же полновластный помещик должен всё за так забрать! Нельзя мужикам жировать! Они дуреют от этого! — упрямо заявил немец.
— А что лучше — один раз рубль получить, или десять, но по очереди?
— Ясно дело — десять лучше — усмехнулся Паша, глядевший на этот средневековый спор и вспоминавший покинутое время. Нет, ничего в людях не меняется. Как вспомнишь эффективных собственников, обожавших себе обеспечивать невиданную зарплату с огромными бонусами за каждый чих и адски не любивших платить работникам и потом удивлявшихся тому, что дело не идет, так видишь — ничего не меняется.
Барсук посмотрел на попаданца, улыбнулся и заметил не без тонкой иронии страшнему канониру, что не раз от него самого слышал немецкую же поговорку, дескать хочешь получить окорок — отдай сначала колбасу.
— Так это про дела торговые, а не про мужиков! — фыркнул Хассе.
— Но мужики тоже живые души, божьи твари. Все под Богом ходим!
— И тем не менее — уперся канонир.
— Отнять и заставить — не вопрос. Только проку будет мало — вот когда люди сами хотят — тогда у них куда как лучше получается — стал говорить сотник, глядя на сына своего. Для него разжевывал...
— И что с того? Почему не отнять? Они же на шею сядут и ноги свесят тут же.
— Ибо гнобить и обманывать соколятника-самородка — это примерно как отправить в суп курочку, что первое золотое яйцо снесла. Жадность — это дурость! Но я то не дурак. А товар у меня всегда первосортный, потому как мальцы дело знают. И нарушения устоев никакого нет — мы птиц ловчих выращиваем, а не сами с ними охотимся, урону тут чести царской никакой нету. Зато есть польза. Для всех. И сокольники про то ведают и ко мне с почтением и доверием. А это люди при дворе не последние...
— Сокольничие? — уточнил Павел.
— Нет. Сокольники. А сокольничий над ними — главный!
Паша усмехнулся про себя. Сокольничий — это получается не оператор беспилотника, это командир отряда БПЛА. Или даже — войск БПЛА. Операторы беспилотников звались сокольниками.
Понял.
Был Пауль несколько лет тому назад (или правильно сейчас ему говорить — вперед?) в Коломенском на экскурсии в музее соколиной охоты, там весь процесс показывали с натуральным соколом и объясняли что да как. Если охота с соколом или беркутом или ястребом, то никакой стрельбы. Человек — оператор обнаруживает цель и показывает ее соколу (снимает с головы сокола клобук — специальный колпачок, закрывающий глаза). Сокол видит цель, взлетает, убивает добычу — пикирует на нее с высоты, затем садится на землю, чтобы ее съесть.
Задача охотника — к этому моменту добраться до сокола, дать соколу заранее приготовленный к употреблению аппетитный кусок мяса и в обмен на него забрать сбитую дичь. То есть с точки зрения сокола получается взаимовыгодное сотрудничество. Сбитую дичь перед тем, как ее есть, надо ободрать от перьев, потратить время, и все это время сидящий на земле сокол беззащитен. А человек дает разделанную, готовую еду. Тем самым экономит соколу время и обеспечивает безопасность. И особо отмечалось, что охота была вполне результативной. Добыча обязательно. И те же лебеди на пирах — с охоты взяты.
Экскурсовод тогда с грустью говорил:
— Мы много чего не знаем о своих предках. Россия — не только страна чудес, но и страна полузабытых да и просто неизвестных тайн. Поэтому исторические исследования столь интересны, если у человека голова на плечах, а не пустая кастрюля...
И вот оно — крестьяне с охотничьими птицами! Хотя чему удивляться?
Много миллионов человек за сотни лет на такой громадной территории много чего учудят. Спохватился, перестал витать в облаках воспоминаний.
Вернулся в разговор.
— То понятно. Тут не возразишь! — согласился Хассе.
Барсук удовлетворенно кивнул, явно гордясь своей победой. Потом продолжил:
— Еще сова, сыч, филин лучше всех защищает поля от грызунов. За год одна сова съедает несколько тысяч проклятых мышей всяких. Кошка тут и рядом не стоит. А это значит — зерно целее в колосе и запасы его сохраннее в закромах. Прибыль?
— Это есть бесспорно — опять кивнул немчин.
— Очень интересно! А чем был хорош ворон? — влез с вопросом Пауль.
— Охота на зайца. Причем ворон охотится не как обычно, а именно загоняет зайца. Если погоня начнётся в центре большого поля без единого куста то ворон попросту загоняет зайца до разрыва сердца. При этом он не атакует, иначе устанет раньше. Схватить зайца у него все равно не получится — нечем. Но пугать и гонять — выходит отлично!
— Лапы-то ведь есть? У меня так ворон кусок жаркого украл мало не изо рта! А кусище был здоровенный! — вздохнул печально немец.
— С выставленными как у ястреба вперед лапами он не полетит, (Барсук скрючил пальцы и вытянул руки, показывая очень похоже как ястреб атакует) да и не используют вороны лапы для удержания, а клювом зайца не ухватить. А вот загнаного зайца убить у ворона шансов больше чем даже у ястреба.
— Неужели?
— Мощный клюв в этом случае — оружие более эффективное, чем когти.
— Ворона можно использовать в поиске дичи — тактично и уместно влез в разговор старший сын Барсука, но тот его не одернул. Значит верно паренек говорит.
— Не утащит, значит? — подначил его Пауль.
— Тащить — не сможет, у них лапы не как у хищников, они плохо держат тяжесть. А что-то крупное в клюве лихо нарушает им равновесие, летать тогда невозможно. Они крупные штуки просто волоком по поверхности в клюве тянут. Моя галка таким образом умудрялася несколько раз нож со стола на пол брякнуть, который в длину с две галочки и весит больше нее. Но утащить в клюве не может даже куда как другой, что мелкий, хотя регулярно пытается — охотно пояснил сын, по-мальчишески радуясь, что его слушают со вниманием взрослые воины.
— Стоит отметить особо, что правильно выношенные вороны и уж особенно филин (сын кивнул, подтверждая) имеют даже ряд преимуществ перед другими 'благородными' птицами, они обладают большой настойчивостью в преследовании добычи. С их помощью запросто брали зайца и лисицу, а по некоторым сведениям, филин был в состоянии до прихода охотников или собак удерживать даже косулю, схватив ее одной лапой за морду и другой за крестец! — удивил гостей Лисовин.
— А сапсаны тут водятся? — спросил до того молча жевавший и молча слушавший Арслан.
— Сапсанов царю возят с Северных лесов. Даже было дело белых сов привозили, как люди говорили — громадных поболе филина вдвое — и белые они совсем! Но у нас таких тут нету — ответил Лисовин.
И добавил:
— Другим преимуществом охоты с филином то еще, что в силу его сумеречного образа жизни на охоту с ним выходить можно вечером или ночью...
— Ну да, днем-то он плохо видит! — блеснул знаниями школьными Пауль и тут же был посажен в галошу — хотя и вежливо, со всем обхождением. Пятой не насмехаясь, но справедливости ради его тут же поправил:
