— Император знает, как я предан ему, он не может погубить моих родных! —
уверенно вскричал Хуан Цюань.
Цао Пэй с ним согласился. Но потомки сложили стихи, в которых укоряют Хуан
Цюаня:
Не мог он сдаться У, но сдался Цао Пэю.
Двум господам служить — позорная судьбина.
Цзя Ян и тот его, наверно, осудил бы
За то, что умереть не мог он как мужчина.
Однажды Цао Пэй спросил советника Цзя Сюя:
— Мы желаем воссоединить всю Поднебесную. Скажите, что надо раньше
покорить: царство Шу или княжество У?
— Я полагаю, что сейчас нельзя воевать ни с тем, ни с другим, — отвечал
Цзя Сюй. — Лю Бэй храбр, и ему помогает в управлении государством такой
мудрый советник, как Чжугэ Лян. А Сунь Цюань дальновиден и умен. Не
забывайте, что его полководец Лу Сунь занял все важнейшие места обороны.
Среди наших полководцев нет равных Лю Бэю и Сунь Цюаню! Правда, своим
могуществом вы не уступаете им, но пока все же лучше выждать, что покажет
будущее.
— Но ведь мы уже послали три больших армии против княжества У, — возразил
Цао Пэй. — Может ли случиться, что мы не добьемся победы?
— Лу Сунь только что разгромил семьсот тысяч воинов Сянь-чжу — заметил
шан-шу Лю Е. — Эта победа сильно укрепила княжество У. К тому же нас
разделяет великая река Янцзы. Полководец Лу Сунь так хитроумен, что
несомненно уже подготовился к возможному нападению с нашей стороны.
— Но ведь вы совсем недавно советовали мне воевать с Сунь Цюанем, а теперь
вдруг отговариваете, — произнес Цао Пэй.
— Да, но сейчас все изменилось! — отвечал Лю Е. — Прежде Сунь Цюань
терпел поражения, и нам было выгодно выступить против него. Теперь он
победитель, и пока лучше не связываться с ним.
— Наше решение уже принято. Не будем об этом говорить! — оборвал разговор
Цао Пэй.
В это время прибыло известие, что Сунь Цюань выставил против трех армий Цао
Пэя своих военачальников — Люй Фаня, Чжугэ Цзиня и Чжу Хуаня.
— Противник готовится к обороне. Идти против него — значит понести
большие потери, — сказал Лю Е.
Но Цао Пэй не послушался его.
В это время у крепости Жусюй, которую оборонял Чжу Хуань, один из самых
способных молодых военачальников Сунь Цюаня, происходило следующее.
Когда армия Цао Жэня подходила к соседнему городу, Чжу Хуань послал почти
все войско на оборону этого города, оставив себе лишь пять тысяч всадников.
Но Цао Жэнь неожиданно бросил на штурм крепости Жусюй пятьдесят тысяч войска
во главе с военачальниками Чжугэ Цянем и Ван Шуаном. Чжу Хуаня это нисколько
не смутило.
— Победа и поражение зависят от искусства полководца, — сказал он. —
Ведь в "Законах войны" сказано: "Если войско гостя составляет единицу, а
войско хозяина половину единицы, все равно последний может одержать победу".
Цао Жэнь пришел издалека, и воины его устали. А мы находимся в крепости и,
следовательно, сильнее врага. В таком положении, как наше, из ста сражений
сто раз побеждают! Будь здесь хоть сам Цао Пэй, и то мы бы не устрашились,
а тут всего только Цао Жэнь!
Чжу Хуань приказал воинам сойти с городской стены и притаиться, чтобы Цао
Жэнь подумал, будто город никто не обороняет.
Вэйский военачальник Чан Дяо с отрядом отборных воинов приближался к Жусюю.
Еще издали заметил он, что на стене никого нет, и бросился на штурм
крепости. Но в ту же минуту затрещали хлопушки и на крепостных стенах
взвились знамена. Из ворот вышел отряд Чжу Хуаня и бросился на врага. Чжу
Хуань убил Чан Дяо и разгромил его войско. Победителям досталось много
оружия, знамен и боевых коней.
Цао Жэнь, который шел к Жусюю следом за Чан Дяо, тоже был разбит около
города Сяньци.
Возвратившись к вэйскому правителю, он рассказал о своем поражении, чем
сильно встревожил Цао Пэя. Был созван военный совет, во время которого
разведчики донесли, что Цао Чжэнь и Сяхоу Шан, штурмовавшие Наньцзюнь,
разбиты объединенными силами полководцев Чжугэ Цзиня и Лу Суня. А затем
примчался гонец с вестью, что войско Цао Сю наголову разбито Люй Фанем.
Цао Пэй, горестно вздыхая, воскликнул:
— Если бы мы послушались совета Цзя Сюя и Лю Е, мы не потерпели бы такого
поражения.
Все это случилось в разгар лета. В войсках свирепствовали болезни, из каждых
десяти воинов умирало шесть-семь человек. Цао Пэй поспешно ушел обратно в
Лоян.
Но с тех пор между княжеством У и царством Вэй больше не было мира.
Сянь-чжу, уже около года живший безвыездно в Байдичэне во дворце Вечного
покоя, тяжело заболел.
Наступил четвертый месяц третьего года периода Чжан-у [223 г.]. Здоровье
Сянь-чжу ухудшалось, он жаловался, что болезнь уже захватила его конечности,
и, горько рыдая, вспоминал своих братьев Гуань Юя и Чжан Фэя. Император
сильно ослабел, в глазах у него рябило, он перестал узнавать приближенных.
Никого не подпуская к себе, он лежал в одиночестве на императорском ложе.
Вдруг в его опочивальню ворвался холодный ветер. Пламя светильника замигало,
потом снова вспыхнуло, и Сянь-чжу увидел в углу две человеческие фигуры.
— Уходите отсюда! У нас и так тяжело на душе! Зачем вы пришли? —
раздраженно закричал император.
Но те не уходили. Тогда Сянь-чжу через силу приподнялся на ложе и,
вглядевшись, узнал Гуань Юя и Чжан Фэя.
— Братья мои, разве вы живы? — почти задыхаясь, спросил Сянь-чжу.
— Нет, мы не люди, мы духи! — отвечал ему Гуань Юй. — Верховный владыка
сделал нас своими подданными и превратил в бессмертных духов в награду за
то, что мы никогда не нарушали обета верности и долга! Скоро и вы, брат наш,
встретитесь с нами!
Сянь-чжу оцепенел от страха, потом громко зарыдал и вдруг заметил, что
призраки братьев исчезли. Была уже полночь. Император призвал к себе
приближенных и сказал:
— Нам недолго осталось жить в этом мире...
Затем он приказал отправить гонца в Чэнду к Чжугэ Ляну и Ли Яню, чтобы те
немедленно выехали принять его последнюю волю.
Чжугэ Лян и Ли Янь прибыли в Байдичэн вместе с сыновьями императора — Лю
Юном и Лю Ли. Только наследник престола Лю Шань остался в столице Чэнду.
Войдя во дворец Вечного покоя, Чжугэ Лян низко склонился перед умирающим
императором. Сянь-чжу сделал ему знак сесть рядом и, прикоснувшись рукой к
его спине, сказал:
— С вашей помощью, чэн-сян, нам удалось заложить основу династии. Но ум
наш оказался ничтожным — мы не послушались вас и потерпели поражение в
войне. От горя и раскаяния мы заболели и теперь уж скоро покинем этот мир.
Наследник наш слаб, и на него нельзя возложить великое дело.
Слезы потекли по лицу императора.
— Государь, умоляю вас, поберегите свое здоровье и осуществите надежды,
которые на вас возлагает Поднебесная! — со слезами на глазах произнес
Чжугэ Лян.
Сянь-чжу огляделся и, заметив стоявшего рядом Ма Шу, брата советника Ма
Ляна, сделал ему знак удалиться, потом обратился к Чжугэ Ляну:
— Учитель, как вы оцениваете способности Ма Шу?
— Это величайший талант нашего века! — ответил Чжугэ Лян.
— Нет! — твердо сказал Сянь-чжу. — Этот человек для большого дела не
годится! Подумайте над моими словами.
Сделав все наставления, Сянь-чжу приказал позвать чиновников. Потом он
потребовал кисть и бумагу и написал завещание.
— Мы не изучали канонических книг и знаем их содержание лишь в общих
чертах, — сказал он, передавая Чжугэ Ляну завещание. — Мудрец сказал:
"Птица перед смертью жалобно поет, человек перед смертью говорит о добре".
Мы с вами мечтали о том, чтобы уничтожить злодея Цао Цао и восстановить
Ханьскую династию, но, к несчастью, нам приходится расставаться на середине
пути! Передайте мое завещание наследнику Лю Шаню, и пусть он не считает его
пустой бумагой. Но больше всего, чэн-сян, мы надеемся на то, что вы не
оставите его своими поучениями.
Чжугэ Лян, не скрывая слез, поклонился и сказал:
— Можете быть спокойны, государь. Вашему наследнику я буду служить так же
верно, как служат человеку конь и собака. Я благодарен вам за все ваши
щедрые милости!..
Одной рукой вытирая слезы на лице Чжугэ Ляна, а другой держа его за руку,
Сянь-чжу проговорил:
— Скоро мы умрем и перед смертью хотели бы поведать вам то, что лежит у
нас на сердце.
— Я жду вашего мудрейшего повеления! — произнес Чжугэ Лян.
— Ваши таланты в десять раз превосходят способности Цао Пэя, и вы,
умиротворив страну и укрепив царство Шу, сможете завершить великое дело
воссоединения Поднебесной, — произнес Сянь-чжу. — Если преемник наш будет
подавать надежды, помогайте ему, а если нет — будьте сами правителем нашего
царства.
У Чжугэ Ляна по всему телу выступил пот, руки и ноги у него задрожали. Низко
поклонившись, он воскликнул:
— Клянусь, что все свои силы я отдам на то, чтобы выполнить свой долг,
клянусь, что до самой смерти останусь верен вашему преемнику!
И он так ударился лбом о пол, что из разбитого места потекла кровь. Сянь-чжу
попросил Чжугэ Ляна присесть к нему на ложе и, подозвав своих сыновей,
Луского вана Лю Юна и Лянского вана Лю Ли, сказал им:
— Запомните наши слова! После смерти нашей вы должны почитать чэн-сяна
как своего отца!
Он велел обоим ванам поклониться Чжугэ Ляну.
— Даже если бы внутренности мои истерли в порошок, все равно этого было бы
недостаточно, чтобы отблагодарить вас, государь, за такие великие милости!
— вскричал растроганный Чжугэ Лян.
— Мы оставляем наших сирот на попечение чэн-сяна, — сказал Сянь-чжу,
обращаясь к чиновникам, — и повелеваем нашему наследнику почитать чэн-сяна
как отца. Вы тоже должны относиться к чэн-сяну с почтением и любовью, чтобы
не нарушать нашей воли.
Обернувшись к Чжао Юню, император продолжал:
— Мы с вами много лет помогали друг другу в бедах и опасностях. Не думали
мы, что придется расстаться так нежданно! Помните о нашей дружбе и
приглядывайте за нашими сыновьями!
— Я буду служить им так же верно, как служат человеку собака и конь! — со
слезами воскликнул Чжао Юнь и поклонился.
Затем Сянь-чжу снова обратился к чиновникам и сказал:
— Мы не можем дать указания каждому в отдельности, но хотели бы, чтоб все
вы любили друг друга.
Спустя некоторое время император скончался. Было ему шестьдесят восемь лет.
Случилось это в двадцать четвертый день четвертого месяца третьего года
периода Чжан-у [223 г.].
Впоследствии поэт Ду Фу написал такие стихи:
Дойдя до самого Саньси, скончался император Шу,
Скончался он в своем дворце, в чертоге Вечного покоя.
Пустует яшмовый алтарь в кумирне, брошенной людьми,
В воображении живут знамена славы за горою.
Вьют гнезда аисты сейчас у храма древнего в соснах.
В начале месяца, в конце сюда приходят поселяне.
Они приносят жертвы здесь и в новом храме говорят
Об императоре Сянь-чжу и незабвенном Чжугэ Ляне.
Чжугэ Лян сопровождал гроб с телом Сянь-чжу в Чэнду. Наследник престола Лю
Шань выехал из города встречать траурное шествие. Гроб установили в тронном
зале дворца.
Когда окончилась церемония оплакивания покойного, Лю Шань вскрыл завещание,
оставленное наследнику:
"Первоначально у нас открылась желудочная болезнь, которая постепенно
перешла в тяжелую болезнь всего тела, и ничем нельзя было нам помочь. Мы
знаем, что для человека в пятидесятилетнем возрасте смерть уже не считается
преждевременной. Нам же более шестидесяти. О нашей смерти не жалей. Мы
думаем только о тебе и твоих братьях. Старайся! Старайся! Избегай злых дел,
даже мелких, а если представляется случай совершить добро — пусть самое
маленькое — соверши его! Только добродетелью можно покорить сердца людей.
У отца твоего добродетелей было немного, и подражать им не стоит. Служи
чэн-сяну! Служи ему, как отцу! Будь предан чэн-сяну! Помни, повелеваем
тебе!"
Когда чиновники выслушали завещание, Чжугэ Лян сказал:
— Государство ни одного дня не может оставаться без правителя. Надо сейчас
же возвести на престол преемника, чтобы он продолжил правление Ханьской
династии.
Лю Шаня возвели на трон императора. И он назвал первый период своего
правления Цзянь-син, что значит Установление процветания. Чжугэ Ляну
пожаловали титул Усянского хоу, и он был назначен на должность правителя
округа Ичжоу.
Останки Сянь-чжу были погребены в Хуэйлине, и после смерти ему было
присвоено имя Чжао Ле-ди. Здравствующая императрица У, дочь полководца
У Баня, была пожалована званием тай-хоу; покойные жены Сянь-чжу — госпожа
Гань и госпожа Ми — были посмертно названы императрицами.
Придворные сановники получили награды, и все преступники в Поднебесной были
прощены.
Вэйские военачальники, охранявшие границу, узнали об этом и немедля
отправили в столицу царства Вэй гонца с донесением. Приближенный сановник
доложил Цао Пэю о смерти Сянь-чжу.
— Лю Бэй умер! Теперь нам тревожиться нечего! — обрадованно воскликнул
Цао Пэй. — А не воспользоваться ли нам моментом, пока в царстве Шу нет
государя, и не пойти ли на них войной?
— Лю Бэй умер, но можно не сомневаться, что он оставил своего наследника
на попечение Чжугэ Ляна, — возразил Цзя Сюй. — Чжугэ Лян был в большой
милости у Лю Бэя и теперь приложит все усилия, чтобы помочь его наследнику.
Нападать на царство Шу, государь, опасно.
Но тут из группы стоявших перед Цао Пэем сановников вперед вышел Сыма И,
смело заявивший:
— Нечего терять время! Сейчас самый подходящий момент для нападения!
Цао Пэй предложил обсудить план похода, а Сыма И снова заговорил:
— Конечно, если поднять только войско нашего Срединного царства, одержать
победу будет трудно. Необходимо двинуть сразу пять армий и напасть с разных
сторон, чтобы Чжугэ Лян не знал, где раньше отбиваться. Тогда его можно
одолеть.
— Откуда взять пять армий? — удивился Цао Пэй.
Сыма И ответил:
— Напишите письмо в Ляодун князю сяньбийскому Кэбинэну, пошлите ему в дар
золото и шелка и предложите поднять стотысячное войско и захватить заставу
Сипингуань. Это и будет наша первая армия. Затем пошлите гонца с письмом и
подарками в Наньмань, к маньскому князю Мын Хо. Он тоже охотно подымет
стотысячное войско и нападет на области Ичжоу, Юнчан, Цзангэ и Юэцзунь.
Таким образом, он нанесет удар по южной части Сычуани. Это будет наша вторая
армия. Далее договоритесь с Сунь Цюанем, пообещайте ему новые земли, и пусть
он со стотысячным войском пройдет земли Дунчуани и Сычуани и возьмет Фоучэн.
