У Маринетт перехватило дыхание. И не только из-за слов, но и от того, как буднично они прозвучали.
— В том мире, — продолжал Питер. — Существовали так называемые Камни Бесконечности. Шесть Камней, являющиеся олицетворением шести аспектов вселенной. Камень Разума — отражение разумов всех жителей галактики. Камень Силы — отражение сил всех жителей галактики. Камень Времени. Камень Пространства... И еще два. Не помню их названий. Даже обладание одним Камнем ставило носителя вровень с сильнейшими существами, при условии умелого обращения, конечно. — парень замолчал на пару секунд. — Однажды на землю прибыло существо, которое называли титаном. Оно обладало огромной силой и вело за собой сильнейшую армию в галактике. И в дополнение к этой мощи он обладал двумя Камнями.
— Ты... — прохрипела Маринетт, сквозь сдавленное горло. Откашлявшись и чувствуя неловкость из-за того, что перебила, она спросила. — Ты сразился с ним?
— Не только я и не сразу. Сначала была война. Все объединились перед такой угрозой. Герои, злодеи, нейтралы, армия, спецслужбы. Все. И когда армия титана была побеждена, он сам явился. Он и кучка элитных гвардейцев против сотен сильнейших сверхлюдей.
Девушка попыталась представить такое, но не смогла. Слишком велик был масштаб, особенно учитывая слова Питера о силе тех героев.
— Самые сильные и самые умелые сверхлюди, те кто пережил ту короткую, но страшную войну, одновременно атаковали титана. И почти все они были повержены. Лишь горстка бойцов, остававшаяся в резерве, продолжала бой. Таноса этот бой тоже измотал, поэтому его в конце концов одолели, но... Человек-Паук этого так и не увидел. В последние минуты боя он попал под прямой удар одного из Камней и был стерт из того мира. Так и закончился его путь.
Питер посмотрел Маринетт в глаза и тепло улыбнулся.
— Спустя какое-то время, маленький мальчик по имени Питер, недавно приехавший в Париж, проснулся однажды утром и понял, что у него в голове появилась память героя из другого мира. Его знания, его навыки, его способности и его стремления. А вскоре после этого встретил девочку по имени Маринетт. Вот откуда я так много знаю.
Дюпен-Чен опять молчала. Слова Питера вместо того, чтобы все прояснить, только еще больше запутали. Она смотрела в глаза друга и видела в них облегчение. Как будто ему стало легче, когда он поделился этим. А еще толику страха и одновременно смирения.
— Значит, — тихо сказала Маринетт, когда вернула себе способность говорить. — Ты на самом деле взрослый?
— Трудно сказать. — задумался Питер. Девушка заметила, что в его глазах добавилось беспокойства. Она почти не умела читать людей по глазам, но почему-то сейчас понимала друга как никогда. — Я, если честно, и сам не до конца понимаю, как так получилось. То ли душа того Питера вселилась в мое тело, то ли часть его разума слилась с моим, а может я просто вспомнил прошлую жизнь. Я не знаю. Я ведь больше науке доверяю, а ей такие явления пока неизвестны. По крайней мере, мои исследования показывали какую-то ерунду.
Маринетт, вглядевшись в слегка опустившего голову парня, внезапно поняла, откуда в нем появилась опаска. Он боялся, что узнав правду, она отвернется от него. Испугается того, что кто-то захватил тело ребенка и живет его жизнью. Подобная мысль у нее в голове промелькнула, но почти сразу была отброшена. В конце концов, она знала его сразу таким, и он ни разу не отвернулся от нее. Ни разу не подвел. Да и его дядя с тетей не заметили никакой разницы в поведении. Так что, каким бы способом не произошло это "слияние", Питер оставался Питером. Ее другом.
Протянув руки, Маринетт мягко взяла парня за сжатые в напряжении кулаки.
— Ты это ты. — улыбнулась она, глядя ему в глаза. — Остальное не важно.
Из Питера будто разом выпустили воздух. Он сгорбился и облегченно выдохнул. Не поднимая взгляда, он сжал ее руки в ответ и снова сказал.
— Спасибо.
— Повторяешься. — хихикнула Маринетт, высвободив одну руку и щелкнув его по носу.
— Ну, — потер пострадавшее место тот. — Даже у балабола вроде меня может закончиться словарный запас.
— Пожалуй. — согласилась она и засмеялась вместе с другом. Смехом, дающим облегчение и выпускающим большую часть напряжения, что скопилась за это время.
Вдруг Маринетт поперхнулась смехом, вспомнив об одном обещании.
— Ой, я же должна Алье позвонить! — хлопнула она себя по лбу и, увидев вопросительный взгляд Питера, пояснила. — Она просила сообщить ей, когда ты очнешься.
Сбросив одеяло, девушка вскочила с кровати. Но сделав шаг, она внезапно почувствовала головокружение. Остановившись, Дюпен-Чен попыталась поймать равновесие, но ей это не удалось. Во время начала падения у нее потемнело в глазах, и ориентация в пространстве окончательно пропала.
— Маринетт? — услышала девушка, когда в голове начало проясняться. Открыв глаза, она увидела обеспокоенное лицо Питера. — Ты в порядке?
— Я... — попыталась встать, но ноги разъезжались и отказывались слушаться. — Что это было?
— Ты чуть не упала. Что чувствуешь? — спросил парень, держа ее за талию одной рукой, а другой щупая лоб.
— Голова кружится. — прислушавшись к ощущениям, ответила Маринетт. — И ноги дрожат. И... Двигаться не хочу.
Она задумалась, пытаясь определить свое состояние получше, но в этот момент Питер подхватил ее на руки, прервав мысли и заставив испуганно ойкнуть. Шагнув обратно к кровати, он аккуратно уложил ее и снова закутал в одеяло.
— Это усталость. — сказал он. — Лежи. Тебе надо отдохнуть.
— Усталость? — удивилась девушка, но не самому диагнозу, а его проявлениям. Это сильно отличалось от того, что она чувствовала раньше.
— Да. И очень близко к истощению. — кивнул Паркер. — Учитывая все произошедшее сегодня, этого следовало ожидать.
— Но...
— Лежи! — не дал ей приподняться парень. — Я сейчас вернусь.
Проводив Питера растерянным взглядом, Маринетт послушно осталась лежать. Спустя долгие пару десятков секунд ее глаза стали сами медленно обшаривать комнату. Кресло возле кровати, придвинутое парнем во время разговора, тумбочка, стол, пустое пространство, угол, окно, угол, шкаф, дверь, угол. На удивление пустая комната. Не этого она ожидала, узнав о друге такие подробности. Маринетт была здесь всего пару раз и то недолго, ведь в основном они проводили время у нее дома, поэтому не особо задумывалась об интерьере.
Глаза девушки переместились на потолок, где, как она знала, был чердак, с расположенной там лабораторией Питера.
"— А я ведь там ни разу не была". — подумала Дюпен-Чен.
Додумать мысль она не успела. В комнату, спустя несколько минут отсутствия, вернулся Питер. В руках он нес поднос с кружкой и тарелкой. Едва Маринетт приняла сидячее положение, поднос опустился ей на колени, и она увидела горячее какао и что-то вроде мясного рулета. От шибанувшего запаха у нее вновь закружилась голова. Справившись с этим, перевела расфокусированный взгляд на парня.
— Ешь. — кивнул Питер. — Тебе нужно восстановить силы.
Девушка открыла рот, но была перебита громогласным бурчанием своего желудка, и, смутившись, уткнулась в тарелку, так ничего и не сказав. Хоть она сначала и не хотела есть, стоило ей попробовать первый кусочек, как тут же набросилась на блюдо с внезапно возникшим зверским аппетитом. В конце концов за весь этот день она почти ничего не ела. Умяв все меньше чем за минуту, Маринетт опомнилась и, смущенно покосившись на усевшегося в кресло Питера, принялась чинно прихлебывать какао. Желудок, недовольный малым количеством съеденного, вновь взбунтовался и парень сходил за новой порцией. На сей раз Дюпен-Чен пыталась есть более культурно, но все равно работала вилкой быстрее, чем следовало.
— Нравится? — улыбнулся Питер.
— Это... Это просто король мясных рулетов. — невнятно из-за набитого рта, сказала Маринетт, не отрываясь от еды.
— Тетя Мэй хорошо готовит. — согласился парень.
Повисла тишина, прерываемая только звяканьем вилки о тарелку. Доев и допив, девушка еле слышно вздохнула. Желудок все еще требовал добавки.
— Думаю, пока этого хватит. — сказал заметивший это Питер. — В таком состоянии лучше не переедать. Живот заболит или может стошнить.
— Угу. — с некоторым сожалением согласилась Маринетт. Может быть дело было в голоде, но рулет и впрямь показался ей одной из вкуснейших вещей в ее жизни.
— Завтра плотно позавтракаешь и успокоишь свой бездонный животик.
— И ничего он не... — возмущенный возглас девушки был прерван громким чихом.
Нахмурившийся Питер наклонился к ней и потрогал лоб. Недовольно хмыкнув, он забрал опустевший поднос и поставил его на стол.
— Похоже, ты слегка простыла, пока гуляла там под дождем.
— Я в порядке. — запротестовала Маринетт, послушно укладываясь в постель под строгим взглядом друга.
— Все равно тебе надо поспать. Тебе понадобятся силы. Завтра ведь в школу.
— Блин. — простонала она, вспомнив о такой незначительной детали, как учеба.
— Не блинкай, а спи. — наставительно заявил Питер, поправляя ей одеяло.
— Но я не хочу спаААААть. — сказала девушка, оглушительно зевнув на последнем слове.
— Я вижу. — ухмыльнулся парень.
Покраснев, Дюпен-Чен надулась и отвернулась к стенке, натянув одеяло до носа. Но, полежав пару минут и поворочавшись немного, перевернулась на другой бок и уставилась на Питера, который сидел в кресле, откинувшись на спинку и закрыв глаза.
"— Спит?" — удивилась она тому, как быстро он это сделал. Вглядевшись в его лицо, вдруг заметила то, чего не замечала ранее. Он выглядел уставшим. Даже измотанным. Слегка впавшие щеки, еле заметные круги под глазами, бледное лицо.
Маринетт уже в который раз за последнее время стало стыдно, за то, что пришла и отвлекла его от отдыха ради своей прихоти, и за то, что заняла его кровать, вынудив спать в кресле. Она открыла рот, чтобы окликнуть его и предложить лечь рядом с ней, но остановилась в последний момент. Будить Питера, который наконец-то уснул, показалось ей не самой хорошей идеей. За размышлениями о том, как лучше поступить, девушка сама не заметила, как уснула.
Снилась ей какая-то непонятная чертовщина. Она была одна в каком-то темном пространстве без стен и границ. Оглядевшись, Маринетт уже хотела сделать шаг, как вдруг услышала позади шорох. Резко обернувшись, она увидела черного паука размером с ладонь, который уставился на нее своими жутковатыми глазами. Постояв немного, он неторопливо засеменил к ней. Инстинктивно шагнув назад, Дюпен-Чен, увидев, что оно не останавливается, сделала еще два шага, но вновь услышала позади шорох. Посмотрев туда, она увидела еще двух пауков. Глянув обратно на первого, обнаружила, что их стало больше, и все они образовали вокруг нее кольцо, которое медленно сжималось. Из темноты появлялись все новые и новые восьминогие твари. Не успела девушка опомниться, как весь этот живой ковер нахлынул на нее.
Закричав, Маринетт затопала ногами, пытаясь не дать им взобраться на нее, но один за другим, они цеплялись и ползли выше. Когда она начала помогать себе руками, что-то ударило ее в затылок. Проморгавшись, Дюпен-Чен поймала что-то взглядом и, приглядевшись, поняла, что это огромная бабочка, тело которой было такого же размера, что у пауков, но из-за крыльев она казалась больше. В тот же миг сверху хлынул целый рой этих насекомых. В панике замахав руками, девушка попыталась отогнать их, но вдруг заметила, что один из пауков подпрыгнул и вцепился жвалами в одну из бабочек. Еще несколько арахнидов, забравшихся на нее, поступили так же, утягивая пойманных насекомых к земле, где те разрывались на части и исчезали среди восьминогих тел. Бабочки в ответ перехватывали прыгающих пауков и вонзали в них невесть откуда взявшиеся жала.
Маринетт испуганно замерла, поняв, что не нее эти гигантские букашки почти не обращают внимания. На мгновение мелькнула мысль, что все обойдется, но в этот момент потоки пауков и бабочек резко усилились, и ее просто смыло нахлынувшей шевелящейся волной. Девушка забарахталась, пытаясь выплыть, но по ощущениям, погружалась все глубже и глубже. Шуршащая и щелкающая масса давила со всех сторон, не давая нормально двигаться и дышать. Начав задыхаться, она, не подумав, открыла рот, в который тут же попало что-то мерзко дергающееся.
Уже чувствуя, как сходит с ума, Маринетт из последних сил вытянула руку вверх, в отчаянной попытке ухватиться хоть за что-нибудь, но нащупала только все тех же насекомых. В глазах уже начало темнеть, когда в руку ткнулось что-то теплое. Ухватившись за это, она почувствовала, как ее тянет наверх. Давление со всех сторон ослабло и постепенно сошло на нет. Вскоре девушка оказалась на свободе, оставив армию насекомых внизу. Как ни странно, ни одно из этих существ не зацепилось за нее. Посмотрев вверх, Дюпен-Чен увидела, что ее рука ухватилась за чью-то ладонь. Разглядеть того, кто ее спас почему-то не получилось, но ощущалось, что это кто-то родной. Кто-то близкий, от которого так и тянет теплом и спокойствием.
Маринетт попыталась, что-то сказать, но поняла, что рот все еще забит одним из насекомых. Второй рукой она начала вытаскивать эту мерзость, но внезапно увидела, что позади ее спасителя появилась огромная тень. Она хотела крикнуть и предупредить его об опасности, но смогла только что-то невнятно промычать. Темная фигура занесла огромный кулак над ее другом. Последнее, что девушка увидела перед обрушившимся ударом, это два ярко сияющих в кулаке камня.
Вздрогнув, Дюпен-Чен проснулась. Взгляд испуганно заметался по окружающему пространству, оказавшемуся комнатой Питера. Отдышавшись и придя в себя, облегченно вздохнула. Она просто запуталась в одеяле, а во сне это обернулось массой насекомых, давящей на нее. Обратив внимание на ладонь, все еще ощущавшую тепло, она увидела, что ее сжимает рука Питера. Посмотрев на друга, увидела, что тот все еще или снова спит, все так же откинувшись на спинку кресла.
Сжав его ладонь в ответ, Маринетт прижалась к ней лбом, свернулась калачиком и снова уснула. На сей раз без кошмаров.
Глава 52
Питеру показалось, что он едва прикрыл глаза, после того, как Маринетт завернулась в одеяло и отвернулась к стене, но когда открыл их, услышав какой-то звук, то понял, что уже прошло какое-то время. Моргнув, он попытался определить источник звука и понял, что это подруга стонет и мечется по кровати во сне. Наклонившись к ней, Паркер попытался освободить ее от одеяла, сковывающего ее тело, и ему это удалось лишь частично. Как только руки девушки оказались на свободе, она замахала ими, будто что-то отгоняя. Питер поймал ее ладонь и почти сразу Маринетт начала успокаиваться.
Взглянув на вспотевшее и немного бледное лицо подруги, он увидел, что та успокоилась и теперь тихо посапывает. Протянув вторую руку, он аккуратно убрал прядь волос, сбившуюся ей на лицо, и заметил, что девушка слегка дернула головой и улыбнулась во сне.
Так и не отпустив ее ладонь, Питер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. После возвращения домой он уже чувствовал нарастающую усталость, которую получалось игнорировать благодаря принятым в больнице таблеткам, а во время разговора с подругой действие препаратов окончательно прекратилось. Из-за этого он частично потерял над собой контроль и расклеился, что привело к решению рассказать девушке часть правды раньше, чем следовало бы. Но Паркер не жалел. Ведь после рассказа ему стало намного легче. С самого своего появления в этом мире он в глубине души чувствовал напряжение и страх, а так же чувство вины перед Питером, тело которого занял. Битва же с Синемейкером, произошедшие в том событии инциденты, и ранения сильно повлияли на него, заставив иногда совершать не совсем адекватные поступки. Например, бросить трех подростков и двух раненных взрослых на враждебной территории, чтобы продолжить спасение Маринетт. Или решение даже не пытаться найти других одноклассников, чтобы помочь им. В том состоянии почти все его мысли были о Маринетт, что смахивало на подобие одержимости, возникшее, возможно, из-за контузии и эмоционального потрясения. А битва с рыцарями после комы только добавила проблем. Следовало немного разобраться в себе, но Питер слишком устал и собирался немного отдохнуть, пока есть возможность.
