Только на третий день, когда небо очистилось, они наконец-то смогли покинуть поместье, а девушка отправилась к знакомому озерку.
Большая часть лощинки густо заросла высокой, ярко-зелёной травой, и только в самой верхней её части, возле покрытых пышной листвой кустов оставалась небольшая площадка с более-менее редкой растительностью. Однако Нике показалось, что для полноценных занятий гимнастикой и танцами места всё-таки маловато.
Пришлось возвращаться в усадьбу и просить у Беста серп. Риата Лация не высказала большого восторга по поводу того, что ей пришлось, ползая на корточках, неловко срезать траву, однако и от демонстрации возмущения так же благоразумно воздержалась. Тем более, что покровительница помогала ей по мере сил, сгребая срезанные стебли в пучки и утаскивая их в заросли.
Весь день они трудились, обустраивая будущую спортивную площадку, даже оборудовали место для костра.
В глубине души Ника понимала, что подобного рода тщательность вызвана элементарным переизбытком свободного времени.
Вечером они с отпущенницей подолгу шептались о сенаторах, императрице, Вилите, семейке Септисов и других жителях Радла, с кем пришлось встретиться за время пребывания в столице, а вот днём приходилось себя чем-то занимать, иначе время тянулось настолько медленно, что иногда хотелось просто выть от тоски.
Выполнив комплекс упражнений, девушка садилась на расстеленную циновку и, отдыхая, потягивала разведённое вино, попутно размышляя о своём незавидном положении, а Риата Лация веточкой отгоняла комаров от вспотевшей покровительницы.
Сегодня они взяли с собой сыр и лепёшки, чтобы погреть их над пламенем крошечного костерка. Заметив, что Ника перешла к тренировкам на растяжку, служанка, уже успевшая сложить шалашиком сухие веточки и наложить внутрь сухих листьев, стала ударять зазубренной железкой по кусочку кремня, выбивая искры. В это время на противоположной стороне лощины с шумом зашевелились кусты.
— Госпожа! — вскричала отпущенница, вскакивая и тревожно вглядываясь в заросли.
Девушка как раз отрабатывала боковой удар, но услышав взволнованный голос Риаты Лации, резко обернулась, на всякий случай пряча руку с кинжалом за спину.
Из зелёной гущи, пыхтя и отдуваясь, выбрался мальчишка, лет десяти-двенадцати, в короткой, усыпанной заплатами тунике.
Корча рожу и громко шипя от боли, он потёр грязной ладошкой босую, чёрную пятку, видимо, напоровшуюся на сучок во время прорыва через заросли, и зычно спросил:
— Вы будете госпожа Ника Юлиса Террина?
— Я, — удивлённо подтвердила та, поинтересовавшись в свою очередь. — А ты кто такой и чего тебе от меня надо?
— Я Козий Катышек. Помогаю Ухаю, пастуху господина Дамия. Мне велели передать, что вас ждут в священной роще у святилища нимфы Фелои.
— Кто велел? — нахмурилась девушка, заворачиваясь в накидку, поскольку сильно юный собеседник как-то совсем не по-детски таращился на её стройные ноги, лишь до середины бедра прикрытые подолом короткой туники.
— Господин сказал, что недавно уже передавал вам письмо, — поганенько усмехнулся парнишка.
— Вот батман! — бесшумно, одними губами прошептала ошарашенная попаданка, мысли которой заметались, как тараканы, застигнутые ночью ярким светом электрической лампочки. — "Неужели Валий? Воспользовался советом и сумел-таки меня найти. Да почему бы и нет? Узнать, где находится имение регистора Трениума в Радле, — пара пустяков. Но всё-таки — это как-то... странно".
— Каков из себя этот господин? — на всякий случай поинтересовалась она.
— Молодой, госпожа! — широко осклабился Козий Катышек. — Симпатичный. Сразу видно — городской.
— Как он тебя нашёл? — задавая новый вопрос, Ника принялась настороженно оглядываться по сторонам.
— Так мы неподалёку от священной рощи коров пасли, госпожа. Мы, госпожа, нимфу Фелою почитаем, чтобы она, значит, скотинку нашу от бед да напастей хранила, — стал степенно объяснять малолетний невольник. — Там господин нас увидел и попросил Ухая, чтобы я вас нашёл. А про то, что вы здесь гулять любите, все в округе знают.
"Вот батман!" — вновь мысленно выругалась девушка, искренне считавшая лощинку своим почти "тайным" убежищем.
— Ну так что мне ему передать, госпожа? — шумно высморкался парнишка.
— Он там один? — проигнорировала вопрос собеседница.
— С ослом! — рассмеялся раб, тут же поспешив её успокоить. — Да вы не сомневайтесь, госпожа. Кто
же станет творить дурное прямо у алтаря небожительницы?
И всё-таки Нику продолжали терзать смутные сомнения, и она никак не могла отделаться от ощущения неправильности происходящего. Как-то не вязалась в её сознании поездка в такую даль с тем перепуганным юнцом, что удрал от неё, не решившись даже выслушать до конца.
Посмотрев на солнце, племянница регистора Трениума шумно выдохнула и проговорила:
— Передашь, что я его сегодня не ждала, поэтому прийти прямо сейчас не смогу. Пусть пару часиков подождёт. Раньше ну никак не получится.
— Расстроится он, госпожа, — с прежней похабной ухмылочкой покачал головой Козий Катышек. — Небось и так весь извёлся от нетерпения.
— То не твоя забота, сопляк! — презрительно фыркнула Ника. — Нанялся в гонцы, так беги и передавай, да смотри не добавляй от себя ничего. Понял?
— Как не понять, — хмыкнул парнишка, поправляя деревянную табличку на груди. — Тогда я пошёл.
Однако ломиться через кусты тем же путём он не стал, а деловито пройдя вдоль зарослей шагов десять, отыскал подходящее местечко и скрылся в переплетении ветвей
С минуту послушав удалявшийся шелест, девушка стала торопливо переодеваться, поведав служанке свой замысел.
— Ой, госпожа! — испуганно оглядываясь по сторонам, покачала головой та. — Не шутили бы вы с бессмертными. Не любят они такого. Отомстить могут.
— Да я же ничего плохого не скажу, — попыталась успокоить её покровительница. — Ну мало ли что могло мне привидеться?
— Воля ваша, госпожа, — смиренно потупив взор, пробормотала Риата Лация. — Только боязно мне как-то.
— Да ты-то тут причём? — усмехнулась Ника, поправляя платье. — Я сама говорить буду. Твоё дело помалкивать, а станет Бест расспрашивать — скажи: "Ничего не видела, цветы собирала". И всё!
— Слушаюсь, госпожа, — с явным неодобрением пробурчала отпущенница.
Большую часть пути до усадьбы они прошли скорым шагом, а когда впереди показался частокол ограды, перешли на бег с огромному неудовольствию служанки, тащившей корзину с одеждой и снедью.
Взвинтив себя до необходимого состояния, девушка вцепилась в руку первого попавшегося раба, тащившего куда-то толстую связку ивовых прутьев.
— Где господин Бест?
— Так в давильне был, госпожа, — озадаченно пробормотал невольник, для наглядности кивнув подбородком в нужном направлении.
В высоком просторном сарае с плотно утрамбованным земляным полом на постаментах, сложенных из скреплённых раствором камней, стояли большие деревянные чаны. Именно в них складывали созревший виноград и давили босыми ногами для получения сладкого сока.
Возле одной из таких посудин, собранных из плотно подогнанных друг к другу липовых плашек, управитель поместья что-то втолковывал пожилому, сутулому рабу в сером хитоне и с седой бородой, в завитках которой застряли мелкие стружки.
— Господин Бест! — закричала Ника, бросаясь к нему. — Господин Бест!
— Что случилось, госпожа Юлиса? — испуганно вытаращил глаза отпущенник. — Вас кто-то обидел?
— Нет, то есть да, то есть нет, — замотала головой девушка довольно правдоподобно, как ей показалось, изображая полное смятение. — Мне нужно немедленно принести жертву нимфе Фелое!
— Прямо сейчас? — недоуменно пробормотал явно ничего не понимающий собеседник.
— Не медля ни секунды! — в нетерпении топнула ножкой племянница регистора Трениума.
— Да что случилось? — окончательно растерялся толстяк.
Схватив управляющего за локоть, Ника не без труда оттащила его в сторону и шёпотом выпалила прямо в заросшее чёрными волосами ухо:
— Привиделась она мне, господин Бест!
— Нимфа?! — отстранившись, обалдело уставился на неё управитель.
— А кто же это ещё может быть?! — раздражённо фыркнула девушка. — Сама полупрозрачная, так что через неё и кусты, и траву видно. В хитоне коротком и белом, как первый снег. Глаза большущие, зелёные и смотрят так...
Она прищурилась, словно подбирая слова.
— ... с укоризной. Тут я и вспомнила, что хожу к тому озеру уже давно, а Фелою ещё ни разу не почтила. Хотела сразу в священную рощу бежать да как-то не решилась. Всё-таки там дорога близко и земли чужие рядом. Прошу вас, господин Бест, пошлите со мной кого-нибудь из надсмотрщиков или хотя бы надёжного раба. А то как бы чего не вышло.
— Ну нимфу Фелою тут и до вас видели, госпожа Юлиса, — совершенно неожиданно заявил собеседник. — Только выглядела она по-другому. Обнажённая, с длинными до земли густыми волосами. Но на то они и бессмертные, чтобы в различных обличьях перед людьми появляться. Да, жертву вам принести надо. Только кого же я с вами отправлю? Разве что Вотла — помощника кузнеца. Парень он хоть и тупой, но честный.
— А разве у вас кузница есть? — совершенно искренне удивилась Ника.
— Так третий день строим, госпожа Юлиса, — снисходительно усмехнулся управитель. — За рабским бараком по ту сторону ограды, чтобы искры ненароком пожара не наделали. Огня-то с ней много будет. Господин Септис доброго мастера у господина Юлиса купил. Сейчас как раз горн ладят. Ну, пару часов он и без помощника поработает. Вы же задерживаться там не будете?
— Нет, нет, господин Бест, — заверила собеседница. — Только принесу жертву и испрошу у нимфы разрешения по-прежнему ходить к озеру.
— Тогда возьмите у моей жены лепёшек с мёдом, чтобы на алтарь положить, — посоветовал толстяк. — А я пока Вотла к воротам приведу.
Хорошенько подумав, девушка не стала рассказывать Зете Бест о своём "видении". Достаточно того, что она, кажется, вполне успешно навешала лапши на уши её супругу. А уж тот пусть сам решает посвящать свою благоверную в столь интимные подробности происшествия случившегося с племянницей их покровителя или нет? Тем более, что женщина сразу без вопросов выдала пару не успевших окончательно зачерстветь лепёшек, предварительно намазав им мёдом.
Едва увидев невольника, выбранного управителем ей в сопровождающие, Ника сразу подумала, что для его описания как нельзя лучше подходит короткое, но ёмкое старинное слово увалень.
Помощник кузнеца оказался довольно высоким, широкоплечим, но каким-то нескладным, с явно туповатым выражением на круглом, щедро усыпанном угрями, лице.
— Проводишь госпожу Юлису до священной рощи нимфы Фелои, — строго напутствовал раба толстяк. — И подождёшь, пока она принесёт там жертву. Всё понял?
— Да, господин Бест, — низко, но неуклюже поклонился здоровяк и предложил в приступе усердия. — Может, мне палку какую взять?
— Так ступай! — досадливо морщась, отмахнулся управитель. — Ты одной своей рожей всех злодеев перепугаешь.
Очевидно, посчитав подобные слова за похвалу, Вотл довольно осклабился, демонстрируя ровные, удивительно белые зубы.
К сожалению, ходок из него оказался неважным, так что девушке приходилось то и дело его подгонять.
Судя по положению солнца, прошло уже более полутора часов из двух обещанных ей племяннику Постума Авария Денсима, когда впереди наконец показалась небольшая рощица.
"Неужели не дождался и ушёл? — начиная беспокоиться, Ника с трудом удерживалась от того, чтобы, приподняв подол платья, не пуститься бежать. — Нет, не должен. Не зря же он проделал такой долгий путь?"
Однако, несмотря на все попытки себя успокоить и воззвать к здравому смыслу, волнение её только увеличивалось. Во рту пересохло, а в голове роем рассерженных ос метались злые беспокойные мысли.
Тревога слегка улеглась лишь после того, как девушка разглядела в кустах низенького чёрного ослика.
Резко остановившись, Ника развернулась, переводя дух.
— Ты, Вотл, останешься здесь. К святилищу я пойду одна.
— Как же так, госпожа? — недоуменно захлопал короткими, белесыми ресницами здоровяк. — Господин Бест приказал мне вас охранять.
— Ну так и охраняй! — с лёгким раздражением пожала плечами девушка. — Стой здесь и следи, чтобы мне никто не мешал принести нимфе Фелое благодарственную жертву.
— Но там вроде уже кто-то есть, госпожа, — внезапно заявил невольник, видимо, тоже заметив в зарослях осла. — Вдруг он вас обидит? Нет уж, я с вами пойду, как господин Бест приказал.
— Господин Бест приказал меня до рощи проводить! — теряя терпение, напомнила племянница регистора Трениума. — А про то, чтобы ты ходил со мной к алтарю — разговора не было. Забыл что-ли?
Озадаченно почесав заросший спутанными волосами затылок, Вотл улыбнулся.
— И то правда, госпожа Юлиса!
Но сейчас же его круглая, усыпанная красными точками, физиономия вновь стала до смешного серьёзной.
— А вдруг с вами что дурное приключится? Господин Бест тогда меня не помилует.
— Да разве бессмертная Фелоя позволит кого-то обидеть в своей священной роще? — пустила в ход последний, самый убойный аргумент Ника. — Или думаешь, нимфа меня не защитит? Святилище — это почти храм, его сами боги охраняют!
Бедный увалень, набычившись, даже вспотел от столь сложных мировоззренческих вопросов. Его пухлые губы сжались в упрямую тонкую полосу, поросший редкими волосками подбородок упрямо выдвинулся вперёд, а крылья мясистого носа широко раздувались, с шумом втягивая воздух.
— Оставайся здесь, будешь нужен — я позову! — командным, не терпящим возражения голосом приказала девушка, для наглядности ткнув пальцем себе под ноги, словно указывая, где именно надлежит находиться рабу, и пресекая дальнейшее обсуждение, обратилась к служанке. — Побудь с ним, чтобы не скучал и не шатался куда не надо.
— А как же это? — растерянно спросила отпущенница, приподняв небольшую корзиночку с приношениями.
— Я сама возьму, — без колебаний заявила покровительница, протягивая руку.
Шагнув под кроны первых деревьев, она украдкой оглянулась.
На плотно утоптанной тропинке Риата Лация что-то негромко, но энергично втолковывала переминавшемуся с ноги на ногу Вотлу.
"Ну уж скучать она ему точно не даст", — мысленно усмехнулась Ника, направляясь к невысокому, сложенному из грубо обработанных камней, прямоугольному обелиску, в нише которого стояла маленькая статуя полуобнажённой женщины из обожжённой глины.
Поправив накидку, девушка нашарила под ней рукоятку закреплённого на спине кинжала.
— Господин Валий! — негромко позвала она, подходя к кустам, где стоял грустный чёрный ослик с наброшенной на широкую спину попоной и двумя тощими свёртками. — Господин Валий, вы здесь?
— Да, госпожа Юлиса, — миг спустя отозвался молодой взволнованный голос.
Резко обернувшись, Ника увидела шагнувшего из-за обелиска молодого человека в толстой коричневой безрукавке поверх тёмно-серой туники.
— Здравствуйте, — поклонившись, он замер, видимо, не зная, что ещё сказать.
