Саске промолчал вместо ответа. Харада Широ несколько минут просидел с ним в тишине, после чего встал и, пожелав хорошо отдохнуть, покинул его.
Всю ночь он провел в размышлениях обо всем этом. О печатях, о силе, о последствиях, о собственных действиях. Были мысли и о прогрессе. О сильных врагах. О мести.... Он не один раз решал, что пора бы отдохнуть, поспать, но вместо этого одна мысль лезла за другой, а голова принималась снова и снова переваривать. В результате, к утру он чувствовал себя невероятно паршиво, а в голове была самая настоящая каша. Ирьенин после своего прихода, его состояние оценил, и покачав головой, усыпил его одним прикосновением. Так что оставшуюся работу над ранами он проспал.
Из Госпиталя его выписали скоро. Буквально на следующее утро. Харада Широ разбудил его точно таким же одним единственным прикосновением.
— Держи свою справку, — сказал он, вручая листок с печатью, — И помни, что я тебе говорил. Будь осторожнее.
Выйдя из самого здания, Саске некоторое время продолжал размышлять об ирьенине, добавив в список своих подозрений еще одно, связанное с его полуторасуточным непробудным сном. Но скоро он задумался об иных вещах. Желудок требовал своего, и потому он направился в ближайшую забегаловку. Чтобы подкрепившись, оказаться в башне Хокаге, вручить справку, получить деньги за миссию и добраться до уже своего дома.
У самого входа в дом, он остановился. Несколько секунд он стоял с ключами в руках, прислушиваясь к своим ощущениям. А потом, сделав глубокий вдох, метнул моментально выхваченный из подсумка кунай в дальний угол видимой части двора. Скоро он направлялся туда же сам.
Острие лезвия вошло в сырую землю ровно столько, сколько было изначально рассчитано силы. Острозаточенное железо, пусть и с легким налетом ржавчины после миссии, теперь было покрыто кровью. И рядом лежал отсеченный чешуйчатый хвост. Змея.... Еще одна проклятая змея!
Саске прикрыл глаза, максимально успокаиваясь и сосредотачиваясь на окружающем пространстве. Прыжок, и он оказался на крыше собственного дома. Шаринган вспыхнул в его глазах. Внимательно осмотрелся.
— Пять.... Нет. Восемь....
Восемь змей. Вокруг одного его дома, держа дистанцию, таилось восемь рептилий. И это вместо тех десяти, что он убил до того, как отправиться еще на миссию в Страну Снега.
"Шпионы..." — мелькнула мысль в голове. Пальцы коснулись кольца куная в подсумке. Быстрый расчет скорости и направления атаки. Уничтожение пресмыкающихся не займет много времени и сил... Сил...
Мысль о силе застала его врасплох. Его рука невольно потянулась к шее. Подушечками пальцев нащупал то самое место. И фантомная боль укола вновь пробудилась в голове.
Взгляд его глаз скользнул по двору. По всему кварталу.... Пальцы сами собой сжались в кулак, зубы заскрежетали, а скулы свело болью. Нет, он не хотел снова сейчас видеть тот день. Ту ночь. Тот самый образ, что приходил к нему все эти годы и мучил, выпивая все силы досуха.
Он выдохнул и сел на крыше. Под натиском железной воли все ненужное улетело куда-то в сторону. Временно. Оно всегда возвращается, раз за разом напоминая о себе и о его миссии. Той, которую на него возложил его собственный мертвый клан. Сейчас же Саске, сидя здесь, прямо на крыше, погрузился в мрачные размышления. Все то, о чем он думал в Госпитале всю ночь, маячило перед глазами в виде сухих доводов и фактов.
Размышления на крыше перешли плавно в точно такие же размышления дома. Он посидел несколько долгих минут в гостиной. Прошелся по кухне. Оказался в старой кладовой, где когда-то нашел свиток, наткнувшись на мертвую мышь.... Много времени прошло в полупустом отцовском кабинете. Еще больше он простоял перед закрытой дверью самой дальней, заколоченной им собственноручно комнаты.... Он знал, что за ней, за этой дверью. Помнил еще с тех пор, как заходил в последний раз, где его в последний раз щелкнули в лоб. Та самая комната....
Он направился к себе, так и не решившись открыть дверь. Заглянуть в то помещение, снова окунуться в атмосферу того дня. Дня перед кошмаром. Спальню родителей он также не открывал. Бывало, что пару раз после, его туда заносило, но находиться там долго он не мог. И сейчас не захотел.
В собственной комнате он просидел несколько часов, уткнувшись в одну точку. Мысли следовали одна за другой, выстраиваясь в сложную многосоставную нить. Из этой нити сознание создавало тяжелую, жестокую, угнетающую и одновременно с этим подающую надежду картины. Слова "месть", "сила", "клан", "будущее", "друзья", "цель" прыгали перед глазами. И затем вплетались в появляющуюся картину.
Саске прилег и уставился в потолок. Снова мысли. Снова усложняющаяся картина реальности перед глазами. У него была цель. Цель, которая успела впитаться в саму его кровь, и которую он должен был выполнить несмотря ни на что. Не желанием это было, и не мечтой. Это была его суть. Тяжелое бремя, что он нес, и то, от чего он устал. Устал от своей слабости, от того, что слишком медленно он преодолевает эту слабость. Слишком медленно растет, пытается построить мост, ведущий его к своей цели.
Глаза упали на свиток, что лежал вместе с другими такими же на столе. Кажется, он забыл про этот странный подарок неизвестного человека. Подарок, который пусть и помог ему немного, но для дальнейшего раскрытия требовал терпения. И времени. А он чувствовал всем своим нутром. Времени у него нет. Если он не будет двигаться вперед быстро, его раздавит собственное бремя.
Рука все же взяла свиток. Раскрыли до той задачи, решение которой предполагало переход на дальнейший уровень. Шаринган снова активировался и он начал изучать символы, что образовывали давно знакомый текст. Несколько мгновений он еще читал заученные уже наизусть предложения, после чего тяжело вздохнул. В них просто не было смысла....
В какой-то момент ему показалось, что он вроде бы понял, к чему ведет уже эта загадка. Но уже через несколько минут Саске вспомнил, что уже думал об этом. И не раз. И каждый раз, осознав бесполезность этой мысли, отбрасывал ее и забывал. Он раздраженно хлопнул по свитку, намеренно вложив немного чакры. На мгновение показалось, что что-то произошло. Как в самый первый раз.... Но это была иллюзия. Самообман. Вся эта мысль, что ему помогает друг. Сама мысль, что у него есть таинственный друг — это был самообман. Иллюзия.
Он снова вздохнул. Палец коснулся той точки на шее. Проклятая печать. Странная, страшная штука от странного и очень страшного человека. Зловещий подарок, наделяющий силой, и что-то требовала взамен.
"Мы еще обязательно встретимся" — вспомнились слова Орочимару. Да. Он был нужен Орочимару. Для каких-то целей. Этот страшный человек. Этот демон нуждался в нем. И он оставил на Учиха свое клеймо. Теперь Саске известно, что дает это клеймо. Силу. Но за все полагается платить.
"Убей своего лучшего друга!" — прозвучал ненавистный голос человека, что смотрел на него страшными глазами. Особым шаринганом. Мангеке. Сила, за которую тоже полагалось платить.
Взгляд скользнул по свитку. Он тоже обещал ему силу. Знания. Что-то ценное. И также требовал свою цену. Время. Время, которого у мстителя в тупике просто не было.
Пальцы сложили свиток, и он бросил его обратно на стол. Снова прилег. Полчаса проведенные за тупым наблюдением за паучком, что лазил по потолку, и он оказался у окна. Шаринган обшаривал округу. Острое зрение быстро уловило присутствие очередной рептилии. Эта без хвоста.
Ему показалось, или они встретились взглядами. И что-то было в этих глазах. Проблеск разума?
Пальцы снова нащупали печать. Очередная фантомная боль, которая показалась почти что настоящей. Опять взгляд скользнул в сторону свитка. Снова на улицу. Змея все там же.... Да, она следит за ним. Смотрит на него.
Он понял, что в этот момент у него внутри идет выбор. Душа его разрывалась. Часть его цеплялась за деревню. За друзей, пусть с ними он и держал дистанцию. За привычки. За свое прошлое.... Другая часть рвалась вперед. Туда, где была сила. Был прогресс. Было движение. И не было этого пустого квартала. Не было того, что каждый день напоминало бы ему, что прошлое мертво. И что остается последняя ее часть, которую он собственноручно должен убить.
Борьба была яростной. Он застыл на месте, глядя прямо перед собой, а внутри него все кипело и клокотало. Несколько раз он казалось бы принимал решение. Делал выбор. Но каждый раз другая сторона медали оборачивалась темной волной, что захлестывала его с головой. И борьба начиналась вновь.
Последний взгляд в окно стал решающим. Наблюдавшая за ним рептилия уже была не одна. Их было девять. И все они смотрели на него.
— Решение принято, — прошептал он, не решаясь сказать это вслух. И бросился собираться. Пришло время отринуть слабости, чтобы стать сильным.
Скоро он был готов. Рюкзак полон всем необходимым. Подсумок набит оружием. После недолгих размышлений даже свиток был взят в руки.
— Пора!
Он вздрогнул от сказанного, от того, что собирался сделать, но ноги уже несли его вперед. Они провели его по коридору, вниз по лестнице, снова по коридору. Взгляд на мгновение задержался на знакомых вещах, прежде чем он очутился у двери.
"Последний шанс остановиться!" — шепнула та сторона, что была за то, чтобы остаться. Не бросаться сломя голову куда-то в сторону.
— Нет! — твердо сказал он, и открыв дверь, шагнул наружу. И застыл, полностью утратив способность соображать. По всему телу пробежало стадо мурашек, а горячая кровь словно обратилась в лед.
"Он!" — услышал он вопль ужаса у себя в голове, так и не сумев понять, какая же его часть испытала это чувство. Ведь сам он не чувствовал ничего, кроме мертвецкого холода.
Человек перед ним смотрел на него горящими красными глазами с узором в виде закрученной спирали и едва заметными сюрикенами за ними. Бледное знакомое лицо. Знакомая прическа. Знакомый взгляд....
— Итак, ты сделал свой выбор, — прозвучал знакомый голос. Голос Учиха Шисуи.
"Этого не может быть!" — сказал он, так и не уверенный в том, говорит он это вслух или нет.
— Но боюсь, что тебе придется отправиться в другое место, — голос мужчины напротив звучал спокойно, пусть в глазах и мелькало нечто совершенно иное, — Саске, пришло время воссоединиться с семьей!
В этот миг самый младший из Учиха слышал голос убийцы, что произносил те самые страшные слова.
"Есть еще один обладатель мангеке шарингана". Но сказать что-то или сделать, он уже не успел.
— Котоамацуками! — прозвучал ледяной голос, и Саске уже понимал, что ничего сделать невозможно. А в следующий миг мир померк, и все обратилось во мрак.
Пробуждение оказалось трудной задачкой. Это напоминало попытку вырваться из под воды, что не хотела отпускать свою добычу. Он то пробивался сквозь эту толщу воды, именуемой сном, то она снова накрывала его с головой, немедленно забивая рот, уши и глаза, обращаясь в странные и причудливые образы. Образы, что складывались в одну странную историю, в которой, с одной стороны, казалось, не было никакого смысла, а с другой, сонный разум просто не мог за ней не следить.
Борьба длилась долго. Раз за разом сон одолевал его, и он отрубался еще на какое-то время, чтобы потом сделать очередную попытку открыть глаза и взглянуть на мир ими. Впрочем, уже потом, когда разум уже окончательно осознал, что видит сон, в голову пришла мысль, что таким образом он просто защищается. Защищается от того, что его ждало в реальном мире, за пределами этой иллюзорной действительности, порожденной собственным подсознанием. А как только пришло осознание, удержаться в этом плену, уже не получилось.
Саске открыл глаза и уставился на простенький деревянный потолок. Несколько мгновений он медленно осознавал, где он находится, чувствуя всем своим телом приятное тепло накрывавшего вплоть до кончика носа одеяло и мягкую постель. И прежде чем в голову пришла мысль, что в его памяти нет ничего, что было бы связано с этим потолком, перед глазами материализовался образ красных глаз на бледном лице покойника.
Это воспоминание вырвало его из приятного блаженства. Одеяло отлетело куда-то в сторону, а сам он оказался на покрытом циновкой полу в боевой стойке. Чтобы немедленно наткнуться взглядом на все те же красные глаза на все том же лице. Обладатель всего этого восседал на кресле, сложив руки на подлокотниках. Саске почувствовал, как с одной стороны волосы встают дыбом на голове, а с другой как что-то вскипает внутри. Молодой наследник клана Учиха просто застыл, столкнувшись с жесточайшим натиском предельно противоречивых чувств, ни одна из которых не могла взять вверх.
— Привет, Саске! — прозвучал в этот момент голос человека в кресле, чей взгляд не изменился ни на мгновение. Тяжелый, мрачный, с толикой равнодушия и пустоты внутри.
От этого приветствия Саске почувствовал ком в горле. Он забыл, как дышать, не мог ничего сказать, бурлящие и клокочущие внутри него чувства словно застыли льдом, заморозив и его самого. Учиха.... Шисуи.... Живой....
Эти три слова заставили сердце с силой удариться о грудную клетку. От удара застывшая ледяная масса разбилась на тысячи кусочков и рассыпалась, оставив после себя пустоту. И начавшую поднимать голову где-то глубоко-глубоко внутри тьму.
— Ты! — сказал он, не чувствуя собственных губ и языка. Слова дались тяжело. Взгляд красных глаз, этого мангеке шарингана одновременно пугал и вызывал внутри чувство бурлящий ненависти.
"...есть еще один..." — прозвучали в голове знакомые слова, и ее стало заметно больше. Часть ее обратилась в силу, что он использовал.
— Что за чертовщина здесь твориться?
Это не был вопрос. Это был рык загнанного в угол событиями в жизни зверя. В голове Саске в этот момент кишели вопросы, смешиваясь с подозрениями и обвинениями, что обращались в гремучую смесь вместе с кипящими эмоциями. Он хотел кричать, клеймить, рвать, метать. Его бросало из крайности в крайность. Шисуи жив. Жив, как и сказал Итачи. Итачи знал! Итачи предатель! Шисуи, значит тоже предатель. Итачи должен быть убит! Шисуи тоже? С другой стороны было и другое. Итачи предатель! Итачи лжец! Итачи убийца! Итачи подозревали в убийстве Шисуи! А Шисуи здесь. Он сидит. Он не атакует. Он не использует на нем Цукиеми и не показывает смерть родителей. Что если Шисуи тоже был предан? Что если Шисуи почти был убит, но смог выжить?
Подозрения, сомнения, вопросы, обвинения. Злость, ненависть, страх... А ведь вместе с этим было и другое. Была толика радости, что пыталась поднять голову, но боялась это сделать. Радость оттого, что возможно Шисуи друг. Что он тоже был предан, как и остальной клан. Что он, наконец, пришел к Саске на помощь. И теперь Саске не один. Клан Учиха не состоит из одного человека. Их двое. И у одного есть мангеке шаринган.
"...есть еще один..." — и сердце снова пропускает удар. Шисуи и Итачи заодно? Шисуи предатель? Шисуи убийца?
Его лихорадило. За мгновения сознание прокрутило все эти варианты по много-много раз. Он смотрел в красные глаза, что горели огнем, и не понимал, как быть. Не понимал, что делать. Броситься, как бросился на Итачи? Ждать ответа? Почему Шисуи так долго не отвечает? Почему?
