— Ты что делаешь?! — тут же возмутилась я, попытавшись выбраться.
— Ну что, я поймал тебя? — поинтересовался он с каким-то злобным торжеством.
— Бой уже закончился!
— Кто сказал? — хекнул он.
— Я победила, — упрямо ответила, не прекращая попыток выбраться.
— Разве? Подумай еще, — продолжал он насмехаться.
— Отпусти! — рискнула я пнуть его по ноге, отчего он тут же усилил захват.
Еще и второй рукой сверху по макушке придавил, закономерно получив еще один пинок посильнее. Сильные руки неприятно сжимали череп, который, по ощущениям, казалось, сейчас же треснет. Поборовшись так немного, я не смогла вырваться и вернулась к попыткам просто выскользнуть. Занзас этого позволить не мог и, едва у меня начало получаться, быстро перехватил и сжал еще крепче, хотя казалось, уже некуда.
— Я так могу весь день ходить, — услышала я его насмешливый голос.
Убрав руку с моей макушки, он перехватил мою руку, на которой я зажгла пламя, и предупредил:
— Если используешь пламя, я могу тоже свое показать. Хочешь?
Этого мне хотелось в последнюю очередь. Особенно учитывая то, что моя голова была в захвате, а значит, в случае чего, я могу вообще остаться без волос.
— Ладно, чертова принцесса, — приглушенно из-за его рубашки, которая закрывала мне рот, согласилась я. — Мы оба выиграли. Значит, оба сдержим обещания.
Занзас отпустил меня, и я теперь злобно сверлила его взглядом также, как он меня несколько минут назад. Нет, он точно напрашивается на жесточайшую месть!
Потерев нос, который, казалось, все еще чувствовал запах его одеколона, я отвлеклась от испепеления взглядом этого типа на стоявших вдалеке Скуало и Кею. Они как-то странно застыли на месте и смотрели, причем я так сразу не могла сказать, что показалось мне странным. Даже показалось, что за их спинами поднялся какой-то слабый порыв ветра, закрутивший в тишине небольшой вихрь. Наверное, обалдели от поединка, а ведь мы оба сдерживались.
— Кха-кха, — прокашлялся улыбающийся Мукуро, будто ведущий на сцене, привлекая к себе внимание. — На этом, полагаю, встречу можно завершить?
Я согласилась и, пытаясь не слишком явно пыхтеть от злости, ушла от заметно повеселевшего Занзаса. Сбросил пар называется. Зато меня вывел из себя!
* * *
Мы закончили за тридцать минут до начала боя Облака. Все распоряжения были отданы еще днем. Поэтому в небольшом помещении стояли несколько мониторов, компьютер, столы, стулья и несколько кресел, на которых сейчас сидели все, кто участвовал: Мураками, Фуюки, Конрад и Кусакабе. Верно, все было организовано общими усилиями. Кто-то сделал больше, кто-то меньше, но в итоге все с интересом наблюдали за тем, как Кея снимает рубашку. Он так неспешно расстёгивал пуговицы, аккуратно двигал пальцами...
Кхем, да, я тоже наблюдала, хотя подозреваю, всеобщее любопытство отличается от моего. Всем парням просто интересно насколько жилистый Хибари или еще что-то в этом же духе.
Как только рубашка была аккуратно повешена на спинку стула, Тетсу подскочил на ноги и схватил со стола подготовленную миниатюрную аппаратуру, а Мураками полез с инструкцией. Так мы сможем увидеть и услышать то же, что и Кея. Кроме того, мы это еще и запишем на носители. Если что-то пойдет не так, у нас, по крайней мере, будут доказательства. Небольшая камера также была закреплена на Хиберде, который должен будет летать над полем боя и транслировать полную картину сверху. Птичка умная, поэтому приказ выполнит. Будем надеяться, на него не будут слишком обращать внимания, ведь он часто летает над школой.
— Отлично, теперь моя очередь, — поднялась я с кресла, когда белоснежная рубашка вернулась на место.
— Зачем? — недовольно посмотрел на меня Кея.
— Если иначе будет никак, я вмешаюсь. Уже поздно мне скрываться. Какой-нибудь выход мы найдем.
— Нет, — просто ответил он.
Кея смотрел упрямо. Надо же ему было заупрямиться именно сейчас!
— Почему? — спросила я. — Это только подстраховка. Если с твоей камерой что-то случится или если понадобится мое вмешательство, это необходимо. Но это вряд ли понадобится. Ты знаешь примерное развитие событий.
— Нет, — повторил непоколебимо Хибари, схватив мою руку, расстегивающую пуговицы рубашки, за запястье. — Ты девушка.
— А! — сообразила я. — Я же не буду раздеваться полностью. У меня майка под низом. Камера и микрофон возле воротника, а там протянем все. Надеюсь, они выдержат жар.
— Выдержат, — закивал Мураками часто. — Металлические модели. До четырехсот градусов должны выдержать.
— Никто из них не будет этого делать, — веско заявил поборник дисциплины, и почему-то у всех стали очень кислые лица.
— Вызывать Ито? — уточнил Мураками, доставая телефон.
— Придется. Тогда быстро и Коичи сюда же. Нехорошо, что он один дома сидит. Если вы останетесь смотреть шоу, то поймете, какие у нас ведутся дела.
И я глубоко вздохнула, понимая, что спорить с Кеей некогда, поэтому придется терпеть, ведь Мегуми явно не упустит случая отыскать у меня парочку крыльев за спиной. Но я недооценила ее. Она лапала меня вовсю, пользуясь моментом, и, хотя она все отрицала, по лицу было видно, какое удовольствие она получает от процесса. Это заметила не одна я, так как я не собиралась тратить время на поиски отдельной комнаты или ждать, пока Мегуми прочитает инструкцию. Мураками, уже знающий, как крепить камеру и микрофон, наизусть, давал ей подсказки и поторапливал. А Кея, поздно понявший свою ошибку, сидел бледней привидения и испепелял Мегуми взглядом, но она этого успешно не замечала.
— Осталось десять минут, — проверила я часы. — Черт, мы, похоже, опаздываем.
— Успеем. Мы находимся недалеко, я еще успею с тобой поговорить, — заверил Кея, быстрым чеканным шагом двинувшись на выход.
Так. О чем он хочет поговорить? Почему я должна вспоминать, где я накосячила, прямо перед боем за кольцо Облака?!
* * *
Педантичный Кея пришел на бой ровно к одиннадцати. Гокудера, Ямамото и Рехей быстро обнаружились перед рингом, обтянутым сеткой, благодаря Ламбо, который вырывался из рук подрывника.
— Стой, тупая корова! — кричал подрывник.
— Ламбо-сан хочет там поиграть! — ныл ребенок. — Отпусти, Глопудера!
— Туда нельзя, тебе говорят! Стой на месте, не позорь нас! Прекрати, иначе я тебя стукну!
— Пусти! — кричал Ламбо, практически переходя в истерику.
Такеши и Рехей, судя по виду, не знали, что делать с маленьким капризничающим ребенком, и просто стояли. Хром и Кен с Чикусой сидели в стороне, будто это их не касалось.
— Кто там ребенка обижает? — громко спросила я, чтобы итальянец меня услышал. — Не распускай руки, иначе я буду общаться интернациональным понятным тебе языком, — предупредила, показательно разминая костяшки.
— Кира! — заметил меня Ламбо. — Глопудера меня не пускает туда!
— Правильно делает, — сказала я, подходя к ним ближе. — Там опасно находиться и тебе будет больно. Понимаю, тебе скучно. Иди сюда, у меня где-то еще шоколадка была.
Ребенок тут же молнией оказался рядом, с сияющими глазами наблюдая за тем, как я роюсь в карманах и выуживаю оттуда маленькую плитку. Все-таки полезная привычка. Жаль, может подтаять.
Ламбо был нейтрализован на несколько минут и отвлечен от истерики. Ничего, скоро все закончится, и его отведут домой.
— Кира, почему у тебя ухо красное и опухшее? — поинтересовался Такеши, обративший внимание на данную странность.
— А, это... — протянула я, жалея, что покраснение не успело сойти после того, как Кея решил выдвинуть свое несогласие с моим 'неразумным и недальновидным' поведением перед Варией. — Дверью прищемила.
— Дверью? — вытянулось лицо у Рехея.
Кажется, оправдание было так себе. В него даже боксер не поверил. Впрочем, судьи призвали нас и ожидающую Варию сосредоточить внимание на ринге, и придумывать дальше не пришлось.
— А где Тсуна? — спросила я, не заметив братца поблизости.
— Они задерживаются с Реборном на тренировке, — ответил мне Каваллоне, приближающийся со стороны ворот школы. Он обаятельно улыбнулся: — Привет, Кира-чан.
— А, понятно, — поскучнела я. — А вы, Каваллоне-сан, почему здесь? Кажется, у вас были какие-то дела?
— Они внезапно отложились, — неловко взъерошил он волосы.
— Рыба ушла? — не удержалась я.
— Что? — опешил блондин.
— Разве не так говорят рыбаки, когда не клюет? — невинно захлопала я ресницами.
— Ах, да, конечно, — забормотал Дино, с нервной улыбкой отводя глаза. — Рыбалка, что же еще?
Кея смерил Каваллоне неприязненным взглядом и все также продолжал стоять на месте, хотя Гола Моска уже недвижимо ожидал на поле боя. О том, что оно живое, говорил только воздух, выдыхаемый через противогаз.
Для боя между хранителями Облака Червелло подготовили площадку прямо во дворе школы. Они обтянули колючей проволокой круглый участок и расставили на ней восемь самых настоящих автоматических пулеметов с расстоянием между ними в тридцать метров. Слепое пятно у этих орудий выходило только в центре поля. Кроме того, Червелло закопали несколько мин.
Все наблюдавшие, а вместе с ними и я, недоверчиво слушали объяснения. Это уже точно не были игры подростков и даже не якудза, которые редко используют даже малокалиберный огнестрел. Охотно поверю, что Кея смог бы сражаться на таком поле, но сама я предпочла бы к нему не приближаться.
Гола Моска продолжал невозмутимо стоять на безопасном пятачке. Предполагаемый противник Кеи выглядел очень внушительно. Еще бы, ростом он был даже больше чем три метра, но самый неприятный сюрприз был внутри.
Червелло призвали Кею присоединиться, но тот все также не сдвинулся с места и сказал:
— Отказываюсь.
— Что вы имеете в виду? — уточнили Червелло спустя короткое мгновенье всеобщей тишины.
Варийцы настороженно молчали и так же молча внимали. Занзас сидел в принесенном кресле, следя за развитием событий. Из-за своего характера сейчас он должен бы был победно рассмеяться, но надеюсь, Девятый подумал, что Занзас растерян.
— Я отказываюсь от звания хранителя Облака Савады Тсунаеши, — спокойно повторил Кея, достав кольцо и бросив его судьям.
Те его поймали, несмотря на ошарашенность.
— Что? -воскликнул Каваллоне, введённый в замешательство. — Кея, что ты делаешь?!
Хибари его проигнорировал, не удостоив даже взглядом, и продолжил невозмутимо стоять на месте.
— Почему, черт побери, ты...?! — задохнулся от возмущения Гокудера. — Ты не можешь отказаться! Из-за тебя мы проиграем!
— Хибари, что ты задумал?! — воскликнул Рехей, впившись в Кею взглядом, но его запал поутих, когда я поймала его взгляд, и он увидел, что я спокойна.
— Если вы отказываетесь сражаться, и сторона Савады не выдвинет хранителя Облака, вы проиграете Конфликт Колец, — предупредили Червелло.
Каваллоне чертыхнулся, достал сотовый, быстро и нервно набрал номер и тут же отвернулся, докладывая: 'Кея отказался сражаться... Да, отдал кольцо... Понял'. Закончив, он обратился к судьям:
— Прошу прощения, дайте нам пару минут. Тсуна скоро будет здесь.
— Хорошо, мы ждем десять минут, — неожиданно согласились Червелло на отсрочку.
Варийцы ничего не сказали. По правилам одиннадцать часов уже пробили, и если хранитель не явился или тем более отказался сражаться, то никаких вопросов уже возникнуть не должно. Но Червелло, вопреки правилам судейства, давали нашей стороне шанс.
Судьи отсчитывали минуты по наручным часам. Гола Моска продолжал размеренно дышать через противогаз. Ну же. Что ты будешь делать?
— Босс, мы ведь уже победили? — спросил Леви-а-Тан. — Чего мы ждем? Мы ведь можем их убить, не дожидаясь никого.
— Не торопись, торопыга, — ответил ему Бельфегор, будто в самом деле внимательно рассматривая Занзаса. — Жди приказа.
— Потерпи немного, Леви, — пропел Луссурия, разминая кулаки в перчатках.
Варийцы, не посвященные в план, с кровожадностью взирали на стремительно бледнеющих парней. Скуало не было видно. Гокудера достал динамит, Ямамото сжимал синай двумя руками, Рехей вскинул кулаки и сжал зубы, придвинувшись ближе ко мне и Ламбо. Каваллоне нервничал, сжимая левой рукой телефонную трубку. Кея оставался непоколебим, несмотря на общее давление.
Тсуна уложился в десять минут. Удивив всех, кто раньше этого не видел, он прилетел с помощью пламени, подавая его в перчатки на руках. Реборн сидел на нем сверху и сразу же спрыгнул возле нас. Базиль немного отставал. Возможно, он использовал тот же способ передвижения, но остановился перед школой и вбежал на своих двоих.
— Кира, убеди его сражаться, — в голосе аркобалено звучала непривычная тревога, а слова были резкими и торопливыми. — Ты не знаешь, что будет, если Хибари откажется.
— Знаю, Реборн, — спокойно и без волнения ответила я, посмотрев на него сверху вниз. — С самого начала знаю.
Репетитор просто опешил на секунду, а затем посерьезнел и требовательно спросил:
— Что ты задумала? Даже если ты знаешь, что ты собираешься с этим делать?
— Увидишь, — коротко ответила, потеряв к нему всякий интерес.
— Савада-доно... — протянул Базиль, с квадратными глазами наблюдающий за нашей беседой. — Вы так похожи на мастера...
— Что происходит? — перебил его Тсуна, находящийся в гипер-режиме.
Это снова была спокойная версия, взирающая на всех безразличным взглядом с некоторой, уже почти неуловимой, обреченностью. И его пламя ощущалось таким же.
— Причина отказа? — требовательно обратился Реборн к Хибари.
— Я избрал своим Небом Саваду Акиру, — сдал меня с потрохами Кея, не дрогнув ни единым мускулом. — Не собираюсь сражаться за другого.
— Что? — опешил Леви-а-Тан.
Бельфегор же просто засмеялся, насмехаясь над ситуацией. Ямамото открыл рот, потрясенно рассматривая непоколебимого и невозмутимого Хибари. Я как-то тоже выпала в осадок. Мы не обсуждали то, как он откажется от боя — я оставила это на откуп самого Хибари. Хотя озвученная причина была ничем не хуже других, ведь по сути дела это заявление уже хуже не сделает.
— Блин, — пробурчал Рехей, — почему с самого начала нельзя было так сделать?
Ямамото теперь смотрел на боксера и то открывал, то закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.
— Не досмотрели за хранителями, — певуче протянул улыбающийся Луссурия и покачал головой, разведя руками: — Кто же ожидал, что все завершится так просто и вы все будете убиты?
— Кея! — возмутился Каваллоне, едва пришедший в себя от такого заявления. — Они ведь всех вас убьют, включая Акиру-чан!
— Я не могу позволить этому произойти, — Тсуна с непривычной мрачной решимостью сжал перед собой пылающий кулак в перчатке.
— Десятый! — восхитился Гокудера и с готовностью крикнул: — Сделай что-нибудь! Надо убедить Хибари сражаться!
— Что же ты сделаешь? — холодно поинтересовался Хибари, удостоив братца взглядом полным холодного презрения.
— Если потребуется, я заставлю тебя сразиться, — неожиданно для меня заявил братец, отчего я удивленно уставилась на него.
На его лице совершенно ничего нельзя было прочитать, разве что появившееся упрямство в глазах. Его шкалу эмоций будто кто-то прикрутил. Тсуна думал, что он прав, так как результат этой битвы решает все бои за кольца. В данном случае то, что я с самого начала попросила Кею участвовать и только поэтому он согласился, не играло роли. Что значит дележка упрямых хранителей рядом с риском всеобщего убийства?
