А когда Стёпка закончил, отец-заклинатель разгладил обеими руками пергамент и сказал, глядя Степке прямо в глаза:
— А ведь не бывает таких драконов, Стеслав. Под этим небом не бывает.
Вы это Дрэге скажите, чуть было не ляпнул Стёпка, но вовремя прикусил язык и ответил по-другому:
— Их таких раньше не бывало, а теперь один такой уже есть. Он живой и настоящий.
— Он такой, потому что ты захотел, чтобы он был таким, — сказал отец-заклинатель. — И в этом нет ничего плохого, разумеется. Если тебе суждено выполнить предназначение, то, видимо, дракон тебе в этом и поможет. А когда вы вернётесь, он...
— Он опять станет маленьким, — сказал Стёпка. — Так будет лучше... Всем.
— Женщины тебе не слишком досаждают?
Стёпка слегка покраснел. Отец-заклинатель понимающе усмехнулся.
— Не слишком. Они...
— Благодарны тебе за то, что ты избавил Миряну?
Стёпка кивнул.
— Удивительно тебе в нашем мире?
— Да, удивительно, конечно. Очень удивительно.
— А что тебя больше всего удивляет?
— Магия, — сказал Стёпка. — У нас всё это волшебство и превращения только в сказках бывают. А тут — на самом деле.
— Каково это — жить без магии? Трудно?
— Нет, не трудно. Обычно. У нас ведь вместо магии техника всякая. Машины там, компьютеры. Очень похоже на волшебство. Только работает без заклинаний.
— А вот ответь мне, Стеслав... У тебя здесь не случались вещие сны? Такие, чтобы ты проснулся утром — и знал, как следует поступить и что с тобой вскоре произойдёт?
— Случались. Один раз мне приснилось, как я к наместнику в Проторе ходил... И я потом в самом деле с ним разговаривал. А ещё раз приснилось, что вампиры захотят на деревню напасть. Это когда Глукса потом немороков из воды сколдовал. А что?
— А то, что сны вещие — это, как я понимаю, мой тебе подарок. Я ведь тоже был одним из тех, кто тебя вызывал. Правильнее будет сказать, одним из тех, кто пытался помешать вызову настоящего демона. О том, что появятся два отрока, мы не догадывались. Не приснился мне в тот раз вещий сон, к сожалению. И получилось так, что в вас есть частичка умения от каждого, кто вмешался в заклинание вызова. А ты думал, что это ты сам такой всезнающий?
— Я думал, что это мне гузгай помогает.
— Гузгай, — усмехнулся отец-заклинатель. — Как я мыслю, про гузгая тебе колдун какой-нибудь степной поведал? Ну, можно и так сказать, конечно. Будем надеяться, что этот гузгай поможет тебе отыскать склодомас. И уничтожить его. Или забрать из нашего мира навсегда... Иди, пожалуй, отдыхать. Завтра трудный день, — и в ответ на невысказанный Стёпкой вопрос добавил: — У нас трудный день будет, а вас мы постараемся не тревожить. Спокойных тебе снов. И спасибо вам за Могуту. От всех нас спасибо.
Стёпка замялся, потом всё-таки решился спросить:
— А почему его никто вылечить не смог? Не смогли или... не захотели?
— А потому что, как я уже тебе сказал, мне тоже иногда снятся вещие сны, — усмехнулся отец-заклинатель. — Пояснять не надо?
— Не надо, — подумав, согласился Стёпка.
* * *
Видно было, что Ваньке до смерти хочется поболтать обо всём, особенно о драконе, но Стёпка, отмахнувшись от расспросов, сразу завалился в постель. Ему даже притворяться уставшим не пришлось. Моментально заснул, как будто заколдовали.
Утром Ванька, убедившись, что друг уже не спит, первым делом пихнул его в бок и потребовал:
— Стёпыч, скажи, что это был сон. Ну, про дракона.
— Конечно, сон. А мы с тобой сейчас лежим связанные у оркимагов в плену, и нам всё это снится.
— Значит, правда! — обрадовался Ванька. — А про призрака ты всерьёз сказал? Мы идём его смотреть или нет? Вообще-то я призраков уже видел, но мне всё равно интересно. Это же ведь другой призрак, не рыцарский, да?
— Конечно, идём, — Стёпка потянулся, соскочил с кровати. — Нас же там Боеслав ждать будет. Нехорошо княжича обманывать.
Потом Стёпка умывался. Потом завтракал. Обстоятельно и не спеша. Ваньку сжигало любопытство, он в нетерпении бегал от стены к стене, едва удерживаясь от того, чтобы не вывалить сразу все накопившиеся вопросы.
— Ну ладно, — сжалился Стёпка, допив сок и облизав сладкие губы. — Давай. Начинай.
— Чего тебе давать? — окрысился Ванька.
— Спрашивай. Я же вижу, что ты меня о чём-то спросить хочешь. Ну так спрашивай.
— Видит он, — бормотнул Ванька. — Глазастый какой. Короче... Или ты мне сейчас всё рассказываешь или... Или я как дам тебе по шее раза два, понял. И никакой твой дракон тебе не поможет. Откуда у тебя меч? Где взял? Думаешь, я не видел, как он у тебя в руке появился? Себе, значит, добыл, а про лучшего друга и думать не подумал, да? А я, может, тоже хочу. Я, может, всю жизнь о таком мечтал! Знаешь, как трудно мне было у элль-фингов от сабли отказываться!
А не надо было на экскурсии всякие без спроса ходить, чуть было не брякнул Стёпка, но вовремя сдержался — ссориться с Ванькой ему совсем не хотелось. Впрочем, скрывать историю чудесного обретения эклитаны он и без того не собирался. Давно бы уже всё рассказал, не будь Ванька поначалу столь пренебрежительно настроен к его таёжным похождениям. Ну что ж, теперь, если он сам просит, можно ему и рассказать и показать... О, идея!
Стёпка ехидно ухмыльнулся, встал в картинную позу, простёр вперёд руку с зажатой в кулаке рукояткой ножа и торжественно произнёс:
— Смотри, Ванес, и не говори, что не видел. Сейчас ужасный демон-экзепутор проДЕМОНстрирует тебе волшебное демонское оружие.
— Слушай ты, экзепутор, — Ваньке шутить сегодня не хотелось, — кончай прикалываться. Показывай меч.
Эклитана, вырвавшись из Стёпкиной руки, со свистом рассекла воздух в нескольких сантиметрах от конопатого носа. Сверкающая полоса отточенной стали на фоне вполне мирных диванов и кресел смотрелась чужеродно и даже зловеще. Ванька натурально испугался, отскочил к стене, разозлился и даже побелел весь:
— Ты что, совсем псих отмороженный? Я тебе знаешь что за такие шуточки сделать могу?
За его спиной, в бликующей стеклянной глубине седобородый хозяин отвечай-зеркала наслаждался бесплатным спектаклем.
— Ты ничего не можешь сделать мне, смертный, — замогильным голосом сказал Стёпка. — Я непобедимый демон. Меня убить нельзя. Я вечный и всесильный Повелитель тёмной стороны силы. Смотри и трепещи.
Он размахнулся и рубанул эклитаной сначала по своему левому запястью (Ванька по-детски ойкнул), а затем кровожадно оскалился, медленно перерезал себе горло, закатил глаза, вывалил язык и пошёл к Ваньке, тяжело переступая на прямых ногах, словно оживший мертвец.
— Придурок, — прошипел Ванька, на всякий случай отступай подальше в угол. — Ну ты и придурок. А я на самом деле испугался. Подумал, что ты себе руку... А меч-то, оказывается ненастоящий. Ну и нафиг мне такой нужен. Толку от него — только дураков всяких... Людей нормальных только пугать. Лучше бы ты себе башку на самом деле отрезал. Она тебе, такому психу, только мешает.
— Ненастоящий? — усмехнулся Стёпка, перестав притворяться мертвяком. — Ну, смотри.
Он огляделся. Ненужных вещей в комнате не обнаружилось, и он решил пожертвовать пустой подставкой для факела-самосветки, благо таких подставок на каждой стене было сразу по три штуки. Взмах, стремительный удар, возмущённый звон рассекаемого металла — и по ковру покатился короткий обрубок.
— А чужие мечи он так же рубит? — спросил Ванька, подобрав обрубок и разглядывая идеально ровное место среза.
— Нет, мечи он почему-то не рубит, — признался Стёпка. — Да и не интересно тогда сражаться будет. Ну разрубишь ты все вражеские мечи и копья, и что? Стоишь один, как дурак, с мечом, а все вокруг безоружные.
— Ну и круто. Раз — и всех победил. Дай мне теперь попробовать.
И тут Ваньку ждало разочарование. В его руках эклитана не работала. Даже обычный ножичек открываться не захотел.
— Знает зараза хозяина, — с нескрываемым сожалением вынужден был признать Ванька. — Ладно, утрёмся. Показывай, что у тебя ещё есть.
Одна за другой предельно дотошно были рассмотрены зажигалка-огниво, совершенно опустевший уже мешочек с клеем-снадобьем и, под конец, уже знакомый Ваньке увеличительно-разоблачительный кристалл.
В отличие от эклитаны кристалл исправно работал в чужих руках. Некоторое время Ванька забавлялся разглядывая всё подряд, но, к его разочарованию, по-настоящему волшебными в комнате оказались только самосветки. При ближайшем рассмотрении их погасшие при свете дня фитили оказались ничем не примечательными прозрачными камешками.
— Неинтересно, — сказал Ванька. И в голосе его явно прозвучал неудовлетворённая жажда настоящего чуда.
— А хочешь, я тебя ещё раз удивлю? — предложил Стёпка.
— Голову ещё раз себе отрежешь, да?
Стёпка поднёс кристалл к своей руке. Умная вещица увеличивала только и именно то, что ты хотел увеличить. Поэтому, глядя, например, на лежащее на ладони огниво, ты видел зажигалку, а ладонь так и оставалась обычной человеческой ладонью. Но когда ты наводил кристалл на пустую руку...
Стёпкина виртуальная лапа Ваньке понравилось:
— Круто! Я всегда знал, что ты на самом деле такой пупырчатый урод. Ну и когти! Ты их не стрижёшь, что ли?
— Да ты на свои посмотри. Может, у тебя там вообще плавники какие-нибудь.
Но там были очень даже не плавники. Сквозь линзу Ваньки на рука выглядела бронированной суставчатой лапой. Тоже весьма неприглядной на вид, четырёхпалой и почему-то слегка заржавевшей.
— А ты у нас оказывается этот, как его... киборг. Тебя маслом смазывать надо.
— Это, наверное, твой закусай меня уже заразил. Я, наверное, уже в железного человека потихоньку превращаюсь, — Ванька восторженно разглядывал свои ржавые конечности. Определённо, ему нравилось быть монстром. — Видал, какая броня! С заклёпками!
— Не закусай, а гузгай. Ты на лицо моё лучше посмотри.
Ванька тут же посмотрел на Степана сквозь линзу и округлил глаза:
— Вот это морда! Такую харю во сне увидишь, заикой на всю жизнь останешься. А на меня теперь глянь.
Стёпка посмотрел и вынужден был признать, что у его друга физиономия тоже весьма впечатляющая. Особенно удивляли зрачки, похожие на объектив фотоаппарата. Лепестковая диафрагма в них то расширялась, то сужалась, словно у прицеливающегося снайпера.
— Ну и уроды мы с тобой, Ванька. Даже как-то неуютно делается.
— Я тоже что-нибудь такое хочу, — спохватился вдруг Ванес. — Почему у меня ничего нет? Почему всё тебе одному?
— Ну, не всё. Ты про свисток уже забыл, что ли?
Ванька покривился. Свистка, даже исцеляющего, ему было явно мало.
— А что у тебя ещё в карманах было?
— Да ничего не было. Ключ от квартиры был. Только он вывалился, наверное, когда мы сюда с тобой падали. Мама меня убьёт, третий раз теряю... Да ещё какая-то штуковина не пойми откуда взялась. Во, видал, какая фигня дырявая. На глаз похожа.
Стёпка посмотрел на фигню через кристалл. Это были ключ и брелок. Причём, если ключ превратился в не слишком замысловатый бронзовый штырёк (совершенно бесполезную со всех сторон вещь), то брелок, в обычном мире представлявший из себя простой пластиковый кругляш с улыбающимся смайликом, теперь выглядел, как каменный глаз с продолговатым отверстием вместо зрачка. Глянув в кристалл, Ванька страшно удивился.
— А я выбросить хотел, думал случайно что-то чужое в карман сунул?
Потом они долго ломали головы, гадая для чего ключ с брелком (правильно говорить "брелоком" — ехидно уточнил Стёпка, "иди на фиг" — отмахнулся Ванька) могут пригодится в магическом мире. А в том, что они тоже сделались магическими, сомневаться не приходилось. Достаточно было посмотреть на все остальные вещи, попавшие сюда в их (в основном, конечно, Стёпкиных) карманах. Ничего придумать не удалось. Ванька, разумеется, первым же делом попытался использовать ключ по прямому назначению, но не сумел засунуть бронзовый штырь ни в одну из обнаруженных замочных скважин. Глаз-брелок, приложенный к Ванькиному глазу тоже не сработал и посмотреть с его помощью сквозь каменную стену не получилось.
— Жаль, — вздохнул Ванька. — А я уже почти поверил, что это — всеоткрывальный ключ. Такой, которым любую дверь открыть можно. Даже, например, в тюрьме.
Всеоткрывальным был Большой Гномий Отговор, но владеющий им демон пожалел друга и промолчал. Ванесу и так хватило выше крыши. И то подумать — у Стёпки и меч магический, и порошок исцеляющий, хоть он и кончился уже, и кристалл истинного зрения, и даже всесжигающее огниво, а что у Ваньки? Фигня одна у нашего Ваньки. Свисток дурацкий (о том, что с помощью этого свистка удалось излечить двух уже почти умерших людей, владелец его успел забыть), бронзулетка бесполезная, ни на что не годная и камень с дыркой. Тут любому обидно станет.
— Ладно, — сказал Стёпка. — Пошли на башню. Боеслав, наверное, уже там.
* * *
Княжич уже был там. Задолго до назначенного срока прибежал. Да и кто бы на его месте не прибежал?
Пришёл он, разумеется, не один — у входа на лестницу подпирали стены широкими плечами бдительные телохранители. Стёпка видел их впервые, но они, тем не менее, дружелюбно кивнули ему, даже не сделав попытки задержать.
Службу на этот раз нёс не Гвоздыря, а Мохошкур — грузный, седой, похожий на Тараса Бульбу вурдалак. Он что-то рассказывал княжичу, то и дело показывая рукой куда-то вдаль.
Увидев демонов, оба замолчали. Боеслав заметно волновался.
— Так, — сказал Стёпка. — Всем доброе утро. Боеслав, ты готов?
Княжич облизал пересохшие губы и кивнул.
Мохошкур с сомнением покрутил головой.
— Второй год на этой башне дежурю, никого здесь не видал. Слыхать-то слыхал, конечно... А оно вон как. Мыслю я, что не каждому он является?
— Не каждому, — подтвердил Стёпка. — И очень редко. Но я знаю, что сегодня он точно появится, — и пояснил, в ответ на недоверчивый взгляд вурдалака: — Мне отец-заклинатель об этом сказал.
На самом деле ему этой ночью приснился очередной вещий сон. А поскольку дар предвидения ему достался как раз от чародея Диофана, то получается, что Стёпка почти и не лукавил, просто не хотел вдаваться в излишние подробности — сон не сон, какая разница! Главное, чтобы призрак явился. С вещим сном, между прочим, на этот раз получилось довольно интересно. Сначала Стёпка своей головой додумался до того, чтобы показать княжичу призрачного деда, а уж потом правильность этого решения подтвердилась довольно сумбурным, надо признать, сновидением, оборвавшимся как обычно на самом интересном месте.
Ванька тихонько стоял в сторонке и таращился на окружающий мир с таким же восторженным выражением лица, какое было, наверное, у самого Стёпки, когда он впервые сюда поднялся. Ночью здесь было здорово, днём — просто захватывало дух. От высоты, от простора, от вращающегося над головой неба и убегающей за горизонт тайги. От того, что всё это взаправду и всерьёз. От того, что всё это происходит с тобой и вокруг тебя. Странно, что за две недели любознательный Ванес так и не удосужился здесь побывать. Не иначе, виной тому было ещё одно хитрое заклинание.
