Подобравшись еще шагов на полтораста, Алекс продолжил наблюдение за дояром. Тот слил невеликий удой из широкой деревянной миски в горшок и перешел ко второй буренке. Парень захотел его окликнуть, но привычка к перестраховке заставила молчать. Вдруг животновод заорет и побежит за охраной? И вообще этот черепок туда ворона принесла, а рисунок нацарапал сто лет назад какой-то малолетний художник? Расстояние до пастуха оставалось слишком велико, чтобы Александр смог быстро его нейтрализовать.
Нужно подобраться хотя бы на бросок ножа. Вдруг плечи келлуанина замерли, и он стал похож на каменное изваяние. Юноша тут же отодвинулся за куст бурьяна, натягивая одеяло на голову. Мужчина осторожно повернул голову и поднял глаза. "Взгляд почуял", — догадался Алекс. Не обнаружив ничего интересного, ковбой вернулся к прерванному занятию, только все движения его стали какими-то деревянными. Он слил молоко в кувшин и поспешил к разрушенным воротам.
Александр забеспокоился. Что если пастух приведет стражей? Потом подумал, что вряд ли их прибежит больше двух, а с таким количеством местных секьюрити он как-нибудь справится. Зато будет точно знать о намерениях тощего пастыря.
Тот быстро вернулся, и легонько хлеща горбатых коров коротким кнутом, погнал в сторону Алекса.
Юноша тихо свистнул, приподнявшись над травой. Пастух резко обернулся. Александр махнул рукой. Смуглое, обожженное солнцем лицо мужчины побледнело. Он бросил быстрый взгляд в сторону кладбища. "Сейчас заблажит, как пароходная сирена!" — охнул парень.
Но пастух так резво бросился к нему, что Алекс невольно отпрянул от неожиданности. В двух шагах келлуанин рухнул на колени и уткнулся густой, грязной шевелюрой в землю.
— Ты чего это? — немного растерялся юноша.
Мужчина поднял голову, и Александр увидел, как по глубоким морщинам, густо покрывавшим грязное лицо, текут слезы.
— Это ты оставил? — отводя взгляд, спросил он, протягивая кусок глиняного черепка.
Пастух закивал головой, мыча и возбужденно жестикулируя.
— Ты немой! — догадался Алекс.
Мужчина открыл рот. При виде короткого, уродливого обрубка вместо языка юноша передернул плечами.
— Как же мне с тобой разговаривать?
Почерневшие губы собеседника скривились в жалкой гримасе.
— Ты не против, если я стану называть тебя "друг"? — предложил юноша. — Так будет легче общаться.
Пастух опять заплакал.
— Друг, хочешь отсюда сбежать? — не дал ему долго предаваться чувствам Александр.
Мужчина энергично кивнул, потом скорчил деревянную рожу, свел глаза к переносице и провел ребром ладони себе по горлу.
— Боишься, что убьют?
Тот кивнул.
— Но уйти хочешь?
Юноша собрался продолжить игру в вопросы и ответы, но Друг махнул рукой на ушедших далеко коров и скорчил жалобную гримасу, делая энергичные жесты руками.
— Иди, — понял Алекс. — Я за тобой.
Догнав стадо, пастух долго и вдумчиво выбирал место для отдыха. Возле пышных зарослей бурьяна он воткнул в землю посох и повесил одеяло, обеспечив себе минимальную тень, и стал с тревогой наблюдать за перемещением Александра. Как ни горел юноша желанием разузнать подробности жизни обитателей старого кладбища, продвигался он медленно, тщательно выбирая путь. Поднявшись чуть выше стоянки келлуанина, спустился, спрятавшись за бурьяном.
Пока Алекс, как настоящий герой шел в обход, Друг собрал коров в кучу, так что наблюдать за ними можно было только сидя боком. Прикрытый маскировочным одеялом юноша только дивился дьявольской изобретательности этого изувеченного человека.
Когда они оба заняли места для переговоров, Александр спросил:
— Писать умеешь?
Наморщив лоб, пастух замялся.
— Я тоже, — вздохнул Алекс. — Придется задавать вопросы.
Собеседник промычал что-то одобрительное.
— Наставник в подземелье, Друг?
Мужчина кивнул, глухо зарычав.
— А Убисту?
Келлуанин покачал головой.
— Сколько человек там? — юноша кивнул на долину.
Пастух наморщил лоб и показал два ряда по десять пальцев.
"Не хило", — Александр тяжело вздохнул. Теперь надо как-то узнать структуру кладбищенского общества. Он разровнял рукой участок земли, выдернув пару травинок, и вытащил кинжал.
Друг непонимающе посмотрел на него.
— Отметь черточкой каждого стражника. Вот так.
Келлуанин начертил восемь коротких черточек и одну длинную.
— Командир? — заинтересовался юноша.
Но пастух отрицательно покачал головой, оскалил зубы, вытаращил глаза и развел руки, показывая пугающую ширину плеч.
— Самый сильный?
На лице мужчины заходили желваки, он отрывисто замычал, силясь что-то объяснить.
— Хорошо, — успокоил его Алекс. — Давай о нем поговорим позже, Друг. Сколько слуг? Четверо? С тобой... Ясно. Теперь начерти линию для Наставника.
Келлуанин вздрогнул.
— Смелее, Друг, — подбодрил его юноша.
Верхняя губа мужчины с редкими волосками поднялась, обнажив темно-желтые зубы. Крепко ухватив кинжал, он с силой воткнул его в твердую, крошащуюся под ударом землю.
— Это Наставник, это его стражи, это слуги, — перечислял Александр, указывая пальцем на линии.
Пастух хотел перехватить его руку, но смутился и втянул голову в плечи.
— Что, Друг?
Немой указал на "особого стражника", потом на Наставника.
— Он его телохранитель! — догадался Алекс.
Келлуанин облегченно кивнул и вновь стал корчить страшные рожи.
— Разберемся, Друг, — заверил его юноша. — Кто еще шестеро?
Тот начертил четыре линии, потом поднял ладонь примерно на метр и показал знак "решетки", понятный на всех континентах и всех мирах.
— Пленники.
Последовал кивок. Потом собеседник начертил еще линию, после чего обвел у себя над грудью две выпуклости, и у Александра перехватила дыхание.
— Женщина? Молодая? Тоже в плену? Как её зовут?
Юноша сам поморщился от глупого вопроса.
— Извини, Друг. Как давно она у вас?
Но келлуанин не понял вопроса.
— Больше десяти дней? — Алекс для наглядности продемонстрировал растопыренные пальцы.
Последовал уверенный кивок. Что же, вполне возможно, что Айри еще жива? Хотя возможно это и не она. В любом случае, решимости разорить гнездо живодеров у парня только прибавилось. Неясной оставалась роль последнего человека. После долгих объяснений и наводящих вопросов парню удалось выяснить, что он как-то связан с Наставником.
Изнуренный тяжелой беседой, Александр глотнул воды и протянул флягу немому. Тот всхлипнул, вытер покрасневшие глаза и тоже приложился к горлышку. Юноша подумал, что его собеседник устал не меньше. Хорошо еще пришлось сделать перерыв. Воспользовавшись занятостью пастуха, коровы разбрелись по склону, и Друг бросился их собирать, а Алекс вытащил из-за пояса сложенный папирус с изображением примерного плана старинного кладбища.
Когда пастух вернулся, то долго не мог понять, в чем дело, разглядывая корявые линии, нанесенные углем.
— Это рисунок, Друг, — теряя терпение, объяснял юноша. — Ваша долина сверху. Встань и посмотри.
Тот так и сделал, и только тут на лице мелькнула понимающая улыбка.
Уставший, как "блондинка", весь день сновавшая по торговому комплексу в поисках подходящей сумочки, Александр с трудом добрался до вершины холма. Хотелось просто полежать. Но торопило солнце, склонявшееся к западу. Юноша выкопал запрятанные вещи и поспешил в подвал. Необходимо тщательно обдумать сегодняшний "рассказ" немого Друга и собственные наблюдения.
Глава V
Дорога в ад
Я моментально вижу — псих человек или нет,
нахватался опыта. Но насколько
псих — это для меня темный лес.
Олег Дивов
"Выбраковка"
Здоровье Анукрис быстро шло на поправку. Её лекарь — тюремщик добросовестно справлялся со своими обязанностями. Он приносил еду, кое-как убирался в камере, готовил лекарство и сделал ей еще четыре надреза на руке, от которых остались маленькие, аккуратные шрамы. Но вновь старательно избегал всяческих разговоров, держался сухо и неприветливо. Казалось, Якуануб уже жалеет о своей откровенности.
Более-менее придя в себя, молодая женщина еще раз тщательно обследовала свою темницу. Но так и не придумала ни одного способа выбраться отсюда. Кирпичные стены не процарапать голыми руками, а дверь была постоянно заперта. Наполненные тяжкими думами, дни тянулись медленно. У пленницы даже не возникло желания их считать. Для чего? Время и так неумолимо приближало её к скорой и мучительной гибели. Слезы давно высохли, все проклятия уже посланы, но боги не хотят слышать простую девчонку. Подземелье давило своей тишиной, только в окно изредка залетали мухи и с надоедливым жужжанием кружились вокруг, норовя сесть на кожу. Иногда из-за двери доносились тяжелые шаги Стража покоев, и Анукрис вздрагивала, кутаясь в грязное одеяло.
Вот и сейчас она втянула голову в плечи, ожидая, когда человек-чудовище пройдет дальше по своим делам. Но Раномин остановился у её двери и брякнул засовом.
Пригнув голову, страшный гигант вошел в камеру. Тускло блеснули острые бронзовые когти, надетые на изуродованные пальцы.
— Надень это! — он бросил ей серую тряпку, покрытую пятнами коричневых разводов. — Тебя требует к себе Повелитель!
Девушка развернула странный балахон из плотной ткани.
— Быстро! — брызгая слюной, рявкнул Страж покоев.
Анукрис кое-как сумела протиснуть голову в узкую дыру, но долго не могла просунуть руки. Не успела она расправить это нелепое одеяние, как Раномин схватил её за плечо и выволок в коридор.
Впервые оказавшись за пределами камеры, она увидела широкий коридор, освещенный голубоватым пламенем стеклянного светильника, поставленного в нишу кирпичной стены.
— Как увидишь Повелителя, падай ниц и не поднимайся, пока он не прикажет, — невнятно проговорил Страж покоев. — Поняла, мясо?
— Да, господин, — послушно кивнула девушка, глядя на покрытый барельефами потолок. Когда-то эти плиты украшали чью-то богатую гробницу. Изображения богов казались нарочно изуродованными, а иероглифы сбиты.
Через несколько шагов показалась еще одна дверь, тоже закрытая на засов. Из-за неё доносилось нервное детское всхлипывание. Напротив неё в нише стоял светильник, снабженный медным зеркальцем. Заглядевшись, Анукрис едва не упала, запнувшись за торчавший из неровного пола кирпич.
— Неуклюжая корова! — прошипел конвоир.
Обычно она не оставляла без ответа подобные замечания на свой счет. Но этот стражник внушал пленнице непередаваемый ужас, и дерзить ему как-то язык не поворачивался. Отводя взгляд, она посмотрела вперед и увидела пустой дверной проем. Проходя мимо, девушка от удивления замедлила шаг. Под зарешеченным окном стоял широкий стол, уставленный разнообразной посудой. Повсюду лежали листки папируса, на натянутых веревках висели пучки сухих трав. У стены, в углу стояла широкая лежанка.
— Быстрее! — толкнул Раномир.
Пленница вздрогнула и торопливо зашагала к неровной арке.
За ней оказалось квадратное помещение, освещенное двумя ярко горевшими светильниками. Ступив на гладкий каменный пол, Анукрис в нерешительности замерла, не зная, куда идти дальше. Проходы зияли в каждой из стен. Только в двух из них виднелись круто уходящие вверх ступени. Конвоир положил ей руку на плечо и повернул на право.
В неровном свете голубоватого пламени девушка увидела короткий, широкий коридор, заканчивающийся двустворчатыми дверями, покрытыми затейливой резьбой. Пленница со страхом смотрела на стены, где среди непонятных символов сплетались между собой чудовища, напоминавшие змей с головами крокодилов и с усами, как у сома. Над входом чернела цепочка странных знаков, окруженных ореолом из черно-багровых языков пламени.
— Там Повелитель делает опыты, — насмешливо проговорил Страж покоев, вытирая слюни тыльной стороной ладони.
Он взял висевший на веревочке деревянный молоточек и ударил по укрепленной на двери бронзовой пластине.
Чудь вздрогнув, створки медленно распахнулись сами собой. У Анукрис захватило дух. Пред ней оказалась длинная узкая комната, затянутая легкой дымкой. Пахло сгоревшим папирусом и еще чем-то сладковатым. Под большим окном в потолке стояло пустое кресло, откуда-то доносился нежный перезвон колокольчиков. Солнце слепило глаза, мешая рассмотреть детали.
— Оставайся здесь, мясо! — шепнул на ухо Раномир и вышел, плотно прикрывая двери за собой. Вдруг солнце вспыхнуло так ярко, что пленнице пришлось закрыть глаза. А когда она их открыла, комната оказалась залита разноцветным сиянием.
— Где мясо?! — загрохотал нечеловечески громкий голос. Девушка едва не описалась от ужаса, рухнула на пол и прикрыла голову руками.
— Приблизься!
Она хотела встать, но почувствовала на плече чью-то ногу. Рядом стоял Якуануб.
— Тебе не приказывали встать.
Девушка поползла сквозь разноцветные клубы, морщась от дыма и не смея вытереть слезящиеся глаза. Одетый в черную мантию со знакомым амулетом, Повелитель смерти восседал на кресле, хотя секунду назад его там не было!
— Ты видела когда-нибудь что-то подобное? — обычным голосом спросил он, чуть склонив голову.
Под пристальным взглядом карих глаз Анукрис просто не могла лгать.
— Да, Повелитель. Но там... это было очень маленьким.
— Где? — в голосе страшного старика мелькнуло что-то похожее на любопытство. — Когда?
— На острове. Давно, когда Энохсет показывал мне "божественное сияние Сета".
Повелитель смерти глумливо рассмеялся.
Вдруг боковые стены дрогнули и стали подниматься. Девушка в ужасе скорчилась на полу, но быстро поняла, что они сделаны из толстой ткани, покрытой разноцветными таинственными рисунками. Откуда-то подул ветерок, разгоняя клубы дыма. В непрерывный звон вплелся тихий скрип. Помощник Повелителя смерти стоял сзади у стены и тяжело вращал торчавшую из неё бронзовую рукоятку.
Когда края полотнища длинной планкой застыли на потолке, обстановка вокруг пленницы резко изменилась. Открылось большое помещение, залитое светом еще двух окон. Кроме того, в углах горели знакомые стеклянные светильники. Над каждым из них крутилось блестящее колечко с изогнутыми лопастями, которые, ударяясь о серебряную палочку, и издавали такой тонкий, мелодичный звон.
Шесть каменных колонн поддерживали потолок, выкрашенный белой краской. Вдоль стен выстроилась какая-то мебель. Странные сооружения, напоминавшие поставленные друг на друга сундуки, и простые полки из оструганных досок. На одной из них в ряд стояли человеческие черепа, судя по размерам, принадлежавшие как взрослым, так и детям. На других лежали груды свитков и какие-то большие сосуды с плотно обвязанными кожей горловинами.
Повелитель смерти покинул кресло и кивнул.
— Встань, мясо!
Девушка с трудом поднялась, чувствуя, как мелко дрожат колени, и болит переполненный мочевой пузырь. Затравленно оглянувшись, она увидела, что под каждым из двух окон стоит высокий стол. Один — каменный, длинный, заставленный непонятными вещами. Вперемешку с бронзовыми и керамическими кувшинами, горшочками и коробочками разнообразных форм и размеров стояли знакомые светильники, а на подставках из проволоки посверкивали медные и серебряные сосуды, причудливо соединенные медными трубками. Второй был сделан из толстых досок, оббитых тонким медным листом, и снабженный множеством широких кожаных ремней. За ним на широком стеллаже и прибитых к стене полках лежали разнообразные предметы, большинство из которых Анукрис видела в первый раз.
