Будущее без прошлого ( параллели Iii )

— 3 —

Лохматый пес тесно прижался к девочке и доверчиво положил огромную голову ей на грудь. Оле стало тепло и уютно. Незаметно для себя она заснула невзирая на тревожное ожидание сестры, а проснулась от громкого рычания, раздавшегося над ухом. В лучах яркого солнца пробивавшихся сквозь густую листву девочка увидела мужчину, половина лица которого была обезображена сильным ожогом. За то время пока ребенок спал Прошкин, успел осторожно побывать в городке и стал свидетелем гибели ее родителей, но причиной возвращения стала не жалость к девочке. Она со своим чудесным даром показались Тимофею единственным шансом вернуть себя прежнего и он присев на согретую солнцем землю неподалеку от убежища Оли ждал когда та проснется, но терпения ему не хватило. Прошкин искренне верил, что если вернуть себе лицо, то вместе с ним вернется и все остальное. Слишком сильно манил шанс вновь обрести себя и Тимофей решил разбудить ребенка, но стоило сделать несколько шагов по направлению к девочке, как раздалось грозное рычание.

— Ты что Вольф, не узнал? — удивился Прошкин. Собака была ему хорошо знакома. Он подкармливал ее, чтобы она охраняла подвалы заброшенного завода от посторонних, но стоило сделать еще один шаг, как собака резко вскочила и приняла стойку для нападения.

— Он не Вольф, он Малыш, — пробормотала спросонья девочка.

Пес утвердительно тявкнул как бы в ответ на ее слова, но в действительности лай предназначался Прошкину и чувствовалось в нем непомерное количество злобы. Несмотря на явную неприязнь собаки Тимофей был рад, что разбудил девочку пусть и таким способом. Подойти близко мужчина не решился, но наладить контакт было необходимо и он спросил издали:

— Слушай, как ты это делаешь?

— Что я делаю? — человек не вызвал у девочки неприязни и ощущения опасности. Даже парень сестры тревожил Олю гораздо больше и она спокойно вступила в диалог.

— Видел, как ты собаку лечила.

— Так вот вы о чем. Я не знаю, как-то само получается.

— А со мной сможет получиться. Меня тоже чуть подправить не мешало бы, — Прошкин показал на свое обезображенное лицо.

— Может да, а может нет. Я же объясняю, мне оно не подчиняется. Оно приходит словно сидишь в темной комнате, и вдруг свет зажигается независимо от того хочется тебе его или нет.

— И когда твои лампочки зажгутся?

— В любую секунду могут, а может вообще больше никогда не загорятся, — все время разговора девочка забавно терла кулачками сонные глаза.

"Свет должен обязательно загореться. Если что я ему помогу. Девчонку нельзя выпускать из вида и для начала надо этому сокровищу стать незаменимым другом. Ведь она осталась совсем одна, надо этим воспользоваться", — решил Прошкин.

— Маленьким девочкам нельзя одним в лесу. Давай я тебя к людям отведу.

— Я не маленькая. Я взрослый ребенок, а уходить мне нельзя. Сестру жду.

— Она не придет и вообще никто не придет. Твои родные погибли.

Страшную новость Прошкин произнес сознательно придав голосу максимально жесткую интонацию. Ему хотелось чтобы ребенок сразу понял всю безысходность своего положения и осознал, что никто кроме него ему больше не сможет помочь. В ответ Тимофей ожидал слезы и крики, которые должны были завершиться окончательным доверием девочки к нему, но ничего подобного не последовало. Услышав известие ребенок на некоторое время замер, словно во что-то вслушиваясь, а затем спросил чуть дрогнувшим голосом:

— Куда вы хотите меня отвести?

— Здесь недалеко детский дом для детей потерявших родителей. Там о тебе позаботятся и будет не так одиноко и горько среди ровесников.

— 4 —

О наличии приюта для сирот и его приблизительные координаты Прошкин узнал из секретной базы данных Службы безопасности. Находился детский дом в ведении Отдела организации по связям с общественностью и служил для демонстрации неусыпной заботы Наставников о народе. В приют свозили из ближайших к столице поселений детей чьи родители затерялись в массе обезличенных оболочек. Периодических их навещал какой-нибудь высокопоставленный чиновник. Его визит всегда сопровождался большим апломбом и демонстрировался по общедоступной информационной сети. Все остальное время приют вместе с его обитателями существовал сам по себе и никого особо не интересовал.

Согласно географическим картам заведение находилось не слишком далеко от Зеленого городка, но это если идти напрямик, а поступать подобным образом Прошкину не хотелось по двум причинам. Во-первых, он совсем не был уверен, что сможет легко ориентироваться, углубившись даже не слишком далеко от знакомой с детства территории, во-вторых, ему хотелось как можно дольше находится рядом с девочкой без каких либо помех. Вдруг в какой-то момент лампочки внутр нее возьмут и зажгутся. Поэтому Тимофей повел ребенка строго по трассам, предназначенным для посещения приюта гостями высокого уровня и доставки новых рекламных моделей нужного возраста.

К удивлению Прошкина поход по опасной территории превратился в легкую прогулку на свежем воздухе. Спокойствие и безопасность путников обеспечивал пес, который ни на шаг не отходил от Оли. Оболочки на уровне инстинкта и даже здоровые люди предпочитали не приближаться к собакам. Схватка с одичавшими животными чаще всего завершалась не в пользу человека, а огромный размер Малыша мог напугать кого угодно. Таким образом единственным, что мешало восприятию окружающей природы оставались аккумуляторные станции, наглухо закрытые до следующего высокопоставленного гостя детского дома, а полюбоваться было чем. Без навязчивого внимания человека соседние пейзажи наполнились буйной красотой. Разросшиеся перелески зазывали узорчатой тенью взметнувшихся к небу деревьев, придорожные луга звали пропасть в многоцветных зарослях цветов, но ни то, ни другое не интересовали Прошкина. Весь путь он наблюдал за мужественным поведением девочки и даже начал ее уважать. В том, что она не просто поверила словам незнакомого человека, а каким-то образом точно знала о гибели родных Тимофей убедился на привале в одной из покинутой жителями деревне рядом с трассой. Всю дорогу ребенок не проронил ни слезинки, равнодушно смотрел в пустоту и лишь иногда машинально поглаживала собаку, но тут ее прорвало. Тимофей отошел по нужде, а когда возвращался, заметил перекошенное гримаской лицо девочки. "Мамочка, как мне жить без тебя" — девочка прикусила кулачок, чтобы не захлебнутся криком. Заметив приближение мужчины она вновь придала лицу выражение безразличия. Поведение девочки заставило Прошкина задуматься, как повел бы в такой ситуации он сам и вывод был неутешительный — ему была бы безралична смерть родителей, а скорбь он выставил бы напоказ, чтобы хорошо выглядить в глахах окружающих. Никогда он не любил родителей, скорее они вызывали у него неприязнь.

— 5 —

Изначально Прошкин не стремился быстро доставить девочку в приют и думал максимально удлинить путь, но во второй половине дня пути ребенок стал выглядеть таким измотанным, что Тимофей решил как можно быстрее доставить Олю к мягкой кровати. Неожиданно нахлынувшая жалость Прошкина к девочке была сродни желанию детей поставить подальше от края полки любимую игрушку, чтобы уберечь ее от случайного падения. В результате путники сумели добраться до приюта к концу дня. Огороженная низким палисадником территория детского дома казалась оплотом покоя и беззаботности, словно и не бушевала среди людей страшная болезнь. Дорога вела к распахнутым воротам, но прежде чем войти в них следовало избавиться от собаки, способной одним своим видом перепугать весь приют и нарушить все планы. Пока Прошкин размышлял каким образом лучше это сделать вопрос решился сам собой. Девочка положила ладошку на голову собаке и сосредоточенно наморщила лобик. Через минуту пес выскользнул из под ее руки лизнул пальцы ребенка и убежал в лес, заставив Тимофея облегченно вздохнуть.

Сразу за воротами высилось двухэтажное бежевое здание выполненное в строгом офисном стиле. За ним в глубине территории виднелся пятиэтажный главный корпус, каждый этаж которого обвивал один общий балкон. Никакой охраны на входе не было, лишь пара подростков лет четырнадцати спорили, тыкая пальцами голограмму какого-то мудреного устройства и не обращали на путников никакого внимания. Мысленно грубо обозвав парней и надавав им в своем воображении хороших пинков Прошкин интеллигентно покашлял, чтобы привлечь к себе внимание. Ребята оторвались от захватывающего занятия и удивленно вскинули на Тимофея глаза.

— Я вот девочку сиротку привел. У нее родители пропали, — пояснил Прошкин.

— Замечательно, — невпопад словам Тимофея радостно отозвался один из подростков, — Идемте, я отведу вас к директрисе.

Директриса оказалась женщиной средних лет одетой в комбинезон старшего офицера Службы безопасности. Под плотно облегающей одеждой угадывались округлая линия плеч, маленькая грудь и широкие бедра. Глубоко посаженные глаза, крупный нос и слабо выраженная переносица по отдельности не принадлежали к эталонам привлекательности, но вместе производили впечатление красоты подобной той, что информационная база приписывала произведениям древних скульпторов. Строгое выражение лица никак не вязалась с взлохмаченными завитками волос фиолетового цвета. "Вот же чучело" — подумал Прошкин.

— Как тебя зовут, девочка?

— Оля.

— А меня Галина Андреевна. Хочешь остаться у нас?

Девочка равнодушно пожала плечами, но вдруг выражение безразличия с ее лица исчезло и она с интересом взглянула на женщину. В ответ директриса улыбнулась и ее щеки украсили две симпатичные ямочки:

— Вот и славно. Вадим, это мальчишка, который вас привел, отведет тебя в отделение к девочкам твоего возраста.

— Так вы ее берете?

— Конечно. Можете идти. Не волнуйтесь, с ней все будет хорошо.

Прошкин сделал вид будто уходит, но остановился на полпути, обернулся и произнес заранее приготовленный монолог.

— Галина Андреевна, боюсь вы не до конца поняли сложившуюся с девочкой ситуацию. Ее родители не теряли память, их убила шайка террористов. Убила жестоко и почти на глазах Оли. Я был их соседом и в сущности остался единственным хорошо знакомым ребенку человеком. Разрешите мне остаться некоторое время рядом с ней. Я готов на любую работу.

— А что вы умеете?

— Я бывший сотрудник Службы безопасности, ушел в отставку по состоянию здоровья. Время сейчас опасное, а у вас дети без охраны.

— Ведь вы Тимофей Прошкин. Легендарный сотрудник организации. Какой из вас охранник, вы же известны как выдающийся ликвидатор. Пока не знаю зачем вам девочка, но чувствую ничего плохого ей не желаете. Хорошо. Оставайтесь. Вдруг ваши навыки пригодятся. Подробнее поговорю с вами завтра. В здании есть гостевая комната. Отдыхайте. Судя по виду ребенка путь вы проделали долгий.

— 6 —

Весь последний день Оля провела словно в тумане, ничего не замечая и направив все силы лишь на то, чтобы окончательно не впасть в отчаянье. Она точно знала, родители погибли, а вот сестра то возникала в сознание какой-то бледной расплывчатой тенью, то вновь исчезала и в душе девочки теплилась слабая надежда, что Катя жива. Детский дом Олю не особо привлекал, но в отсутствие родителей лучше было находиться в приюте, чем жить в лесу. Из состояния безразличия к происходящему девочку вывело событие, которое случилось во время беседы с директрисой. Неожиданно стены кабинета превратились в чудесный сад, где стволы дивных деревьев с ярко зеленой листвой обвивали гирлянды цветов. Среди этой красоты стояла директриса, но не в комбинезоне, а в голубом костюме, состоящим из жакета и юбки по колено. Женщина протянула к девочке руки и поманила пальцами: "Идем". Чудесный сад не был видением. Он был живым, существовал на самом деле и Оле захотелось войти в него. Стены вернулись на место, а директриса сказала "Вот и славно...".

На следующее утро Оля проснулась от громкого смеха и сначала не поняла где находится. Салатовые стены комнаты были разрисованы детскими каракулями, а на их фоне прямо на кровати взявшись за руки прыгали две девочки и задорно хохотали. Постепенно произошедшие накануне события прояснились в памяти и Оле стало невыносимо горько и одиноко. Хотелось уткнуться лицом в подушку и разрыдаться, но на глазах у незнакомых девочках плакать было стыдно: они подумали бы о ней будто она слабачка и плакса.

— Иринка, смотри, новенькая проснулась, — одна из попрыгуний заметила открытые глаза Оли.

Девочка, которую назвали Иринкой, немедленно спрыгнула с кровати:

— Новенькая, ну ты горазда спать, завтрак проспала. Все уже делами занимаются, а нас оставили за тобой присматривать.

— Не ругайся на нее. Она же у нас первый день. Себя вспомни, какой ты пришла, — заступилась за Олю вторая девочка, — Меня Ксюша зовут, а тебя ведь Оля. Вставай, я покажу тебе где себя в порядок привести, потом по-быстрому перекусишь в столовой, там тебе специально оставили и пойдем к Галине Андреевне. Она просила тебя привести, как проснешься.

Девочки не повели Олю в административный корпус, а просто спустились с пятого этажа главного корпуса на первый, где находилась жилая комната директрисы.

— Не бойся, заходи, — напутствовала девочку перед дверью Ксюша, — Галина Андреевна только с виду строгая, а так она очень добрая.

Жилое помещение директрисы было наполнено домашним уютом. Обстановка, выполненная в теплых кремовых тонах, мебель из материалов, которые невозможно отличить от натуральных, но больше всего Олю удивило множество цветов в горшках. Они стояли повсюду: на подоконнике, столе, полках.

— Оля, ну что ты там мнешься. Проходи, садись. Нам надо поговорить.

Девочка вошла, присела на стул и немедленно вскочила. Сиденье оказалось настолько непривычно мягким, что Оли показалось будто она проваливается. Директриса рассмеялась и девочка сразу перестала ее опасаться, хотя поначалу побаивалась. Ее небольшой жизненный опыт приучил, что обычно говорят "Тетя добрая" чтобы убедить в этом не только ребенка, но и самих себя. В действительности таких "добрых теть" больше всего и стоит сторониться.

— Оленька, можно я буду тебя так называть — получив согласие Галина Андреевна продолжила, — Расскажи ты замечала за собой какие-нибудь странности, которые удивляли бы тебя саму.

Немного помявшись девочка призналась:

— Да.

— Какая была самая главная странность?

— Я вылечила Малыша.

— Малыш — это кто?

— Собака. Он умирал, а я его оживила.

— Здорово. Где он сейчас?

— Недалеко в лесу.

— Познакомишь нас?

— Если не испугаетесь. Он ростом почти с меня. Я обещала приносить ему еду в назначенное место. Могу вас взять с собой.

— Думаю мы с ним поладим. Мало кто смог бы спасти умирающую собаку без лекарств. У тебя ведь не было лекарств.

— Не было. Мне просто очень захотелось ему помочь. Провела руками и он выздоровел.

— Получается ты немного волшебница и спасла его своим волшебством.

— Может быть. Но если так, то только потому что мой папа волшебник.

— У тебя ведь папа мутант?

— Папа говорил что так их называют невежи, а на самом деле они волшебники.