И тут появляюсь я — вот такой, ни в какие их схемы не укладывающийся. Давайте уж называть вещи своими именами, моему успеху в Германии во многом помог случай и правительственный кризис, совпавший по времени с моими концертами. И второй не менее важный фактор, я почти идеально вложился в рамки давней обиды немцев на то, что их фактически вышибли на обочину европейской музыки, вся эстрадная музыка звучит на трёх языках на английском из-за океана, и французском с итальянским в Европе. А ужасно сентиментальные немцы хотят слушать свою музыку и песни на родном немецком и им глубоко наплевать на то, что его считают самым немузыкальным языком в Европе, для немцев он родной и любимый. И давность моего успеха едва год, за который уже столько всего произошло. О чём должны думать боссы "UMG"? Мало ли мы знаем таких стремительных взлётов, после которых следовало не менее стремительное и очень быстрое падение. И у меня нигде нет таблички, что я не из таких...
И в отличие от практически всех остальных исполнителей, у меня почти неограниченный запас новых песен, а это для исполнителя архиважно, как говорил когда-то пролетарский вождь. И что ещё очень важно, у меня песни на самых разных европейских языках. Ведь моя самая главная фишка в том, что не просто пою, я разнообразно интонирую песни, а для того чтобы была возможность это оценить, нужно хорошо понимать то, о чём поётся. Вот я пел арабские песни, вроде бы с помощью тех привлечённых студентов сумел поставить приличное произношение, но ни о каком интонировании этих песен речь идти не могла, я просто отрабатывал голосовые возможности и не более того, подобрал наиболее приятную мелодику звучания и пел, не особенно вникая в смысл. А вот на языках, которые знаю и знаю хорошо, я могу себе позволить очень многое. В результате почти все гастроли, в которые меня кинул "UMG" если вдумчиво проанализировать, с вероятностью процентов пятьдесят могли провалиться. А первые гастроли в Италии просто сознательно готовили в провальном варианте, после чего нас бы в такой бараний рог могли согнуть, что мы бы и пикнуть не посмели. Да, нам вроде бы пошли навстречу и мы выступали не в сараях, но при этом после Италии нас бросили в Магриб, в арабский мир, с совершенно другой культурой, где европейскую музыку любят скорее как экзотику, но, вот, поди ж ты, снова выкарабкались. Потом безумный пляжный чёс с вроде как конфеткой в конце — три концерта на юге Франции, где ещё и придурок, который промоушен завалил из безумного служебного рвения, и где мы его за жабры душевно прихватили. Всё это наверняка отлично знают в "Вивенди", как и то, что мы даже в такой ситуации сделали аншлаг за два дня, что в принципе невозможно по всем правилам и канонам. Фактически все расставленные нам на пути рогатки мы либо смели, либо переехали. Фактически формально проваленный концерт в Риме превратили в такой могучий рекламный толчок, что все остальные концерты прошли с абсолютными аншлагами. А ещё поймали на этом господина Карбини. И ещё неизвестно, просто ли так вдруг воспылал Марокканский наследник...
Вот и зависла система "UMG", и не знают, что со мной делать. А тут ещё и премия Billboard Latina 100, притом, что я смотался за океан и спел там всего одну песню без всякой подготовки и просто под гитару, вот только эта песня вдруг взяла и так бабахнула, что я и сам в шоке. А ведь, как выяснилось, там мне тоже мелкие пакости готовили, что просто из доверия и по незнанию мог там такого негатива от зрителей хапнуть, что потом мне там было бы очень сложно выступать. И ещё один аспект, да, у меня уже куча разных наград от звания народной артистки и призов кинофестивалей, до премий "Хьюго" и "Небьюла", но это всё к европейской музыкальной эстраде отношения не имеет и "Вивенди" имеет полное право на них плевать. А из музыкальных у меня был только платиновый диск в Германии, к слову, у меня теперь в Германии ещё четыре золотых диска, но французы могут себе позволить совершенно игнорировать до определённых пределов все мои немецкие награды. Но что теперь делать, когда у меня премия всей Латинской Америки, а это регион, за который они бьются с главным конкурентом "Сони Мюзик". Да ладно бы Латинская Америка, это далеко за океаном, но я, вот ведь зараза такая покушаюсь, вернее уже практически получил их самую родную и свою "Victoires de la musique" (Виктуар де ля мюзик). И имея две такие музыкальные премии от меня уже не отмахнуться. Это всё я почерпнул из разговоров с Фредом и сам немного домыслил. Так, что мы просто ждём, а моё дело сейчас спокойно хвосты подчистить.
В поместье я просто не хотел даже заглядывать в корейский сегмент сети, у меня ощущение, что это как в грязи копаться. Но в курсе быть нужно, и я полез. В очередной раз был очарован непредсказуемостью Кореи. Книжку американцы дисциплинированно разослали, с этим у них строго. Дальше Корею тряхануло от всей души и трясло весь сентябрь. Но сейчас правительство обратилось к нации, что из этой правильной книги сделаны все нужные выводы и больше о ней говорить не нужно. И сейчас в Корее тишина, словно ничего и не было. Вот ведь удивительная страна, сказали им не думать, они и не думают, послушные такие. Похоже, что знаменитый трюк Насреддина "не думать про белого барана" в Корее может и не сработать. Правда это не касается сети, где уже куча переводов книги на корейский и народ со смаком обсуждает многие моменты описанные в книге. Слово "Мажор" с моей подачи прилипло к Чжу-Вону наглухо и стало почти матерным, правда оно немного сменило смысл и приобрело акцент на его нетрадиционной ориентации. А вот в Америке книга прозвучала и довольно громко, издатель страшно доволен такой быстрой раскупаемостью, о чём мне Гюнтер сообщил. И неожиданным вывертом стало то, что американцы сделали вывод, что в Корее угнетаются так ими любимые сексуальные меньшинства, по поводу чего правительству Кореи Штаты выкатили душевную предъяву, дескать, как хотите, но своих особенных вы должны срочно облизать и возвеличить, причём на самом деле, а не отделываться формальными трёхполыми светофорами. Правительство трясло, словно им каждому на копчик подали триста восемьдесят вольт трёхфазного тока. Но внешне в Корее тишина и благодать, правительство получившее команду от старших сказало "Есть!" и пообещало полученную команду выполнить, а ведь и правда выполнят, только не знаю, как. С начала сентября уже сменилось три министра образования, два культуры и два обороны, причём это министры уже нового правительства, а не те, при которых происходит действие в книге, но над такими мелочами никто не задумывается. Над "Голубыми драконами" не смеётся уже только ленивый, такой крутой спецназ, который не смог защитить всего одну девочку. Сменились четыре командующих специальными войсками, последний командующий — какой-то полковник в статусе исполняющего обязанности и никакого отношения к спецназу не имеющий, бывший командир отдельного танкового батальона. Начальник разведывательного управления и один из его замов покончили с собой прямо на работе, оставив записки, в которых всю вину просят возложить на них лично, при этом ни слова о том, какую именно вину они имеют в виду. Нового начальника назначить не могут, потому, как восемь человек, которым предложили это место, сразу подали рапорты на увольнение из армии. Начальник управления военной полиции возбудил расследования по фактам должностного несоответствия его подчинённых и уволился из армии, следом уволились пять его подчинённых, нового начальника тоже нет. Но все эти факты просто выложены для информации без комментариев и оценок. Дядю Юн-Ми никто реабилитировать не собирается. Козлы!
Но лично для меня гораздо важнее, что президент Кореи выступил в конце сентября и прежде, чем попросить не говорить больше о книге, признал ошибки народа Кореи в доведении до самоубийства талантливой девочки Пак Юн-Ми. Решением правительства, поддержанным на голосовании обеих палат парламента, Пак Юн-Ми объявлена вечной драгоценностью Корейского народа и память, которой подлежит безусловному почитанию каждым корейцем. Любые попытки опорочить её имя и память приравниваются к государственной измене и подлежат суду. Пак Юн-Ми за сделанное ею для народа Кореи, за спасённые жизни детей, за продвижение Кореи в международной культуре, за самоотверженность и смелость в этой борьбе награждена высшей наградой республики — Большим орденом "Мугунхва". Награда в президентском дворце вручена матери Пак Юн-Ми — Пак Дже-Мин. Вместе с Пак Юн-Ми орденом за заслуги в создании государства четвёртой степени — одной из высших наград Кореи, награждён посмертно бывший президент агентства "FAN Entertainment" Ли Сан-Хён за вклад в развитие корейской музыки, за спасённые жизни детей, за смелость и самоотверженность. Награда в президентском дворце вручена его дочери Ли Чон-Ён. Интересно им вместе с мамой Дже-Мин награды вручали или в разные дни? Фотографий с церемонии почему-то нет. А, вот почему. Мама Пак Юн-Ми отказалась получать награду, заявив, что эта награда дочь ей не вернёт. Молодец мама! Всё-таки даже её достал этот корейский маразм, раньше бы она никогда не подумала так выступить против решений и действий таких больших людей. Ага. Награда направлена на вечное хранение в национальный музей Кореи. Выкрутились. И у этого "ордена Чертополоха", как его ещё называют, в жёлтом варианте,* который вручают только за личные заслуги, а вот президент и иностранцы получают белые ордена, есть одна интересная особенность в статуте, награждённые им не подлежат корейскому правосудию. То есть, формулировка именно такая и без каких-либо больше пояснений. То есть теперь Юн-Ми не имеет права судить никто в Корее и ни при каких обстоятельствах, то есть любые попытки наехать на меня со стороны корейской юстиции строились на том, чтобы доказать, что я и есть Пак Юн-Ми и на этом строили свои обвинения, теперь смысла не имеют. Стоит им это даже только попробовать доказать, как я трагически заламывая руки говорю, что да, я и есть Пак Юн-Ми, а дальше согласно статута ордена они обязаны поклониться и извиниться. Мне вообще показалось, что эта эпопея с орденом как раз и затеяна, чтобы своих юристов притормозить, кому-то в правительстве хватило мозгов, чтобы понять, что меня лучше не трогать. Вон, вякнули и корейские машины и товары в Европе покупать перестали, а потом ещё и книга вышла, а что будет ещё? И кто сказал, что даже с моей смертью что-нибудь не всплывёт?
А вообще, сколько я не возился в сети, но ничего внятного кроме уже описанных фактов выяснить не получилось. Большинство выполняли просьбу правительства и не обсуждало эти вопросы, а там, где их касались была написана такая чушь и обычный сетевой срач, что полезное из этого выудить было сложно. А ещё, кто-то явно модерировал и подчищал эту информацию. Про Мажора нашёл только пару упоминаний, что его официально исключили из организации ветеранов морской пехоты, и что обсуждается вопрос его скорой свадьбы, но, ни с кем, ни когда — ни слова. Правда нашёл ещё косвенное упоминание книги в статье одного экономического аналитика, что статус Кореи в мире сильно пошатнулся, и начали падать продажи в США. И единственный оставшийся путь — ценовой демпинг, которого в условиях мирового финансового кризиса корейская экономика может и не выдержать. Вот говорили ведь умные люди, не буди лихо. Захотелось заскучавшему мажору поразвлечься и во что это в итоге вылилось? За собой я никакой вины не чувствую совершенно. Если бы меня не трогали, я бы про эту Корею и не вспомнил никогда. Но это меня потащили в берлинский суд, чтобы получить основания вывезти меня в Корею, где дальше судить по статьям, где у каждой второй расстрел предусмотрен. Это ко мне в гримёрку гад с банкой кислоты прокрался. Это меня в родной стране подкупленные пограничники должны были заломать и корейцам на расправу отдать. И после этого я должен испытывать чувство вины? Шутить изволите? Чего просили, то и получили. Причём тут чувство вины? И всё равно интересно, как правительство Кореи будет за своих особенных перед американцами отчитываться... Ладно, надо заканчивать этот сетевой серфинг, как будто кучу навоза разгребать пришлось...
Среди свалившихся на меня работ, Виталий мне подарочек подкинул. В договор о продаже фильма Германии и Японии он включил пункт о том, что озвучиваться фильм должен обязательно под личным контролем второго режиссёра фильма. Ага. Этот вредитель снова меня вписал вторым режиссёром фильма. Когда я позвонил, чтобы с ним поругаться, он сказал, что моя фамилия ему удачу приносит. Вот в "Зорях" он меня написал вторым режиссёром и как фильм прошёл, а потом без меня не провал, но ничего особенного. И вообще, нечего уже теперь воздух трясти, все документы уже оформлены и ничего не изменишь. И что с ним делать прикажете? Но сидеть в звукооператорской студии сутками и заниматься дубляжом — на фиг! У меня и своих дел хватает. С обеими студиями, вернее тремя, в Германии за дубляж взялись сразу две студии — знакомая мне "Бавария" и берлинская "ACG" (крупнейшая киностудия Германии). Там работают очень толковые профессионалы, так, что моё дело только вычитать переводы на немецкий и японский языки и как меня по телефону уверила Ленка, я обещал её сам озвучивать, врёт ведь зараза такая, но фиг с ней, не так уж у неё много речи в фильме. Японских киношников срочно вызвали в Германию, помог папа моего любимого Мико. Прочитал подготовленный немцами перевод и за голову схватился. Нет, переводчики отработали достаточно качественно, но для перевода привлекли явно не переводчиков высокого класса, хорошо знающих не только русский язык, но и русскую культуру. Уже примерно предполагая, что привезут японцы, решил перевод делать сам. К счастью я здесь был в особенном положении, я достаточно хорошо знал не только языки, но и культуры немцев и японцев, японцев похуже, но всё равно уверен, что у меня перевод будет ближе по смыслу и точнее.
Десять дней не разгибаясь, как папа-Карло и мама-Карло — его друг Джузеппе, больше двенадцати часов в сутки, делал переводы и дубляж голоса стюардессы Тамары. Но я Ленке всё-таки немного отомстил, я сделал дубляж её роли таким страстно чувственным эротичным голосом, который в своё время придумывал для озвучивания сказки "про Али-Бабу", что мужики от такого обязаны прямо в зале из штанов выскакивать. Тем более, что с ней в фильме довольно красивая эротическая сцена, где она голышом в постели с борт-инженером валяется. Ленка в этой сцене явно от души порезвилась, даже не представляю, как жутко ревнивый Виталий эту сцену снимал. Это же не просто эротика, это сплошная провокация. Ну, да, ладно, это их семейные дела. Полторы недели между русским, немецким и японским, у меня уже шарики за ролики заезжать начали. Однажды вечером, уже в гостинице, меня Аля о чём-то спросила по-русски, а я автоматически не думая перевёл её вопрос на немецкий, увидев её недоумение, извинился по-японски, и перевёл на японский, только после этого дошло, какую хрень я творю. Но умудрился уложиться в отведённые себе десять дней. Японские и немецкие звуковики смотрели на меня почти со священным ужасом, но работали и про нормированное рабочее время не вякали, вернее не вякали немцы, для японцев такое и без слов понятно, и достойно всяческого уважения. Устал как собака, впрочем, как раз Хрюша совершенно не устала, с утра со мной приезжала в звукозаписывающую студию. Залезала под стол и дрыхла до вечера с перерывом на обед. Пожалуй, единственной отдушиной стала встреча с консулом Аримой-сан и его замечательным сыночком — моим любимым Мико. Мы с Алей приехали к ним в гости и провели совершенно замечательный вечер, в течение которого Мико с меня не слез ни на минуту и был мной затискан почти как Буся Алёнкой...
