Глорио Ласси специально для Далиды написал песни для целого диска "Madonna", вот только успеха песни не имели никакого, хотя песня "L′inconnue au paradis" (Незнакомка в раю) того же автора исполненная перед этим своей популярностью предполагала совершенно другую реакцию на этот диск. В шестьдесят седьмом году вместе с Луиджи Тенко на фестивале в Сан-Ремо Далида вместе с ним исполняет его песню "Ciao amore ciao" (Прощай, любовь, прощай), но песня даже не приблизилась к финалу. А вот "Salma ya Salama" становится мировым хитом, который был после переведён на немецкий, французский и итальянский, а сразу исполнялся на арабском, возглавляет хит-парады в семнадцати странах. Вот только это не написанная для певицы песня, это старинная египетская народная совершенно непритязательная песенка, которую Далида спела, окрасила своим голосом и талантом. Вообще, почти все песни, принесшие ей международную мировую славу и сделавшие её кумиром миллионов, не писались для неё. Большинство — это её перепевы известных или не очень песен разных времён и народов, часто народные, как несколько русских песен переведённых и спетых под переработанным музыкальным сопровождением. Так и в чём тогда феномен Иоланды?
Меньше всего меня интересует то, что так любят мусолить все биографии певицы. Как в восемнадцать лет девушка принимает участие в пляжном конкурсе "Мисс Ундина", где занимает второе призовое место, а через три года получает титул "Мисс Египет". Полагающиеся к этому титулу плюшки в виде съёмок в кино, и для одной из ролей она поёт свою первую песню "La luna negra" (Чёрная луна), которую никто не замечает, да и не с чего её замечать. Ведь учиться вокалу у Ролана Бержье Далида начала впервые только через год после переезда в Париж. Потом чередой её многочисленные любовники, странные браки, попытки покончить с собой, последняя из которых увенчалась успехом в возрасте всего пятьдесят четыре года.
Не мне судить и давать оценки её жизни. Я вообще, уверен, что творчество — это одно, а человек — это совершенно другое. И актер, играющий самых положительных героев в жизни может быть куда бОльшей сволочью, чем тот, что играет сплошных мерзавцев. Но попробуйте это объяснить его поклонникам. А уж если певец или поэт ещё и слова хорошие пишет, так это в понимании окружающих он обязательно из души сердцем вещает. Да, бросьте вы! Творец описавший вкус человечьего мяса не только не каннибал ни разу, он вообще может мясо не ест, а предпочитает птицу или рыбу. Но журналисты лезут в чужие кровати и гостиничные санузлы. Жёлтая пресса захлёбывается слюной, смакуя очередной шаг или жест кумира, а уж если ещё и в грязи можно измазать, так это просто счастье какое-то. Почему, людям так важно, что кумир — тоже пьёт, курит, ходит в туалет и спотыкается на неровностях? Они до этого имели сертификат, что данное существо — есть ангел с крыльями, который обходится двумя каплями божественного елея в сутки и свои крылья хранит в банковском несгораемом сейфе? Самое грустное в народном обожании — это то, что герои не должны быть живыми. Мёртвый герой — это правильно и логично, его можно облизывать и писать с него иконы, он всё стерпит и не возразит. А вот живой — это не порядок, живой — это не правильно, живой — зараза такая, в рамки не вписывается, из канонов выпадает, он же, гад такой напиться может и бабушку через дорогу отказаться переводить. Вон как Корея меня радостно похоронила и успокоилась. А пока я там всем глаза мозолил, бедняги просто не знали, что им со мной сделать. С одной стороны — есть факты и достижения, с другой я совершенно не вписываюсь в их местные традиции. И ни одному, кроме, пожалуй, мудрого президента Сан-Хёна в голову никак не приходило, что это вещи напрямую связанные. Что ни одному правильному и дисциплинированному корейцу этих высот не достичь никогда. Что главная проблема в Конфуцианской логике полировки... (ну, пусть будет) пяток учителя своими старательными языками, то есть, никто кроме учителя не имеет права ни на что новое, а ученики обязаны только углублять и развивать, но ни шага в сторону, вполне допустимая парадигма во времена неспешного средневековья. Как при такой постановке им тягаться с американским или европейским оголтелым нахрапом? Так, что выбор очевиден, либо достижения мирового уровня, либо верность своим традициям. Только этот выбор никто из них делать никогда не станет, вернее делать его не в пользу традиций. Так, что, как бы там не было, и чего бы от меня не хотела их корейская Богиня, но изменить в Корее что-либо снизу не возможно просто исходя из менталитета. Поэтому искренне считаю, что судьба, которая свела меня с девушкой Су-Чжи и её братом Ги-Соном, это может самый счастливый поворот во всей моей корейской жизни. Да и не собирался я ничего в Корее менять кардинально и героически, просто с дуру и своей русской башкой не смог оценить последствия реализации своего желания вырваться из болота нищеты, и за счёт денег получить вожделенную свободу от удушающих обязательств и условностей...
Но я ведь начал про великую и ужасную Далиду. И мои рассуждения как-то очень ровненько ложатся в напоминание мне о написанной мной музыке для казахской народной песенки для фильма о Кундоз Амандосовой. В Казахстане песня стала даже не хитом, а своего рода национальным сумасшествием. Я сунулся в сеть и в казахском сегменте натолкнулся на целую волну возмущения местной интеллигенции, что песня Саган звучит так часто и много, что в эфире почти не осталось места для настоящей музыки. И судя по тому, что за этими возмущениями куча самых именитых музыкальных и прочих творческих имён всеказахской интеллигенции, становится понятно, кому я на самом деле оттоптал все мозоли. А ведь бывшие в каждой советской республике обязательные местные Союзы Композиторов, Художников, Писателей и прочие Академии, позволяющие целой армии дармоедов вкусно есть и мягко спать, после развала страны никуда не делись. Как и у Сталина у новой власти тоже "не было других писателей". И я представляю себе великих народных казахских композиторов, когда музыка кочевого народа "один палка, два струна, я хозяин вся страна". Фраза звучит грубо, но по сути ведь точнее не скажешь. Акыны — бродячие сказители и музыканты — менестрели степей и хранители народной памяти. У кочевников нет, и не может быть летописных традиций, играют на музыкальных инструментах вроде домры, дутара, кабыза, варгана, да, Бог его ещё знает, в виде чего, может даже просто бубна шаманского. И извлекать какие-то звуки для сказителя — это не исполнять музыку, под которую будут петь, плясать или просто наслаждаться её мелодичностью. Тут нужна не музыка, а просто любое звуковое сопровождение, чтобы занять руки сказителя, сделать своевременный музыкальный акцент, для разделения рассказа какого-нибудь эпического исторического повествования. И какая разница, каким звуком это сделали? Что нота "Фа", что удар в бубен, что чиркнуть пару раз что-то протяжное смычком по паре натянутых струн из плетённых бараньих кишок... Что тут должен изучать композитор, получивший за казённый счёт неплохое консерваторское образование где-нибудь в Москве? И что, собственно говоря, такого в том, что народу с кочевым скотоводческим укладом не приходило в голову для своих юрт изобретать клавесины? Но зарплату надо отрабатывать, ну, хоть изобразить, что что-то делаешь. Так, что композиторы не пишут музыку, а пишут зануднейшие диссертации на тему удивительной самобытности и глубины, надо полагать, совершенно не постижимой, совсем как тот "неуловимый Джо" из анекдота. Возглавляют или просто организовывают могучие этнографические экспедиции для сбора и сохранения подлинного степного фольклора, записями которого иллюстрируют свои очередные опусы. Завывания какого-нибудь сказителя не трудно разложить по нотам, а толку? Это же не песня, это рассказ, просто традиция в заунывном завывании. А то, что называют песнями "что вижу — то пою", совсем не песни. Просто степь бесконечная и довольно однообразная настраивает на такой лад, что разговор превращается в подобие оперного тягучего речитатива. Ну, не рапортовать же им короткими рубленными фразами, спешить то некуда и даже интересно фразу растянуть, прищурив хитрые узкие казахские глазки...
А тут появляюсь я — весь или вся в белом и ведь совершенно не знаю о том, как правильно знать и изучать великую степную музыкальную культуру. И просто пишу песню на казахском по мотивам народной песенки, то есть делаю то, что по всем представлениям и канонам невозможно, чего просто не может быть. Нет, на казахском уже давно песни поют, вот только это переводы песен с других языков на казахский, в которых казахского — только язык, который ещё и на мелодию часто ложиться не хочет и его туда сапогами забивают. Я же говорил, что со стихами, тем более положенными на мелодию перевод — это лотерея, могут лечь переведённые строки на мелодию, а могут упереться и встать колом. Вон даже перевод обычных стихов — это своего рода рифмованная фантазия на тему исходного текста. Любой хороший переводчик отлично понимает, что мало старательно подставить в текст слова по словарю, смысл важнее слов, то есть слова нужно адаптировать не к словарным эквивалентам, а к смысловым и культурным нюансам языка... Так, что, Серёга, сделал тебя хитрый казахский президент. И звание вручил очень точно и продуманно и совсем не за сыгранную роль в фильме, вернее, роль в этом сыграла своё значение процентов на пять или три. Звание тебе дали за то, что одной своей песней ты нечаянно опустил ниже плинтуса весь казахский союз композиторов со всей сопутствующей камарильей. А ведь почти наверняка, он не раз ставил перед ними аналогичную задачу, но они ему аргументировано объясняли, что это невозможно в принципе, а тут я ему такой козырь подарил. Да за это можно было и больше раскошелиться, только я бы тогда раньше догадался...
Это, что же получается? Что я своё почётное звание получил совершенно заслужено, а не за стыренное в моей первой жизни, как у меня всё равно где-то на подсознании зудит? Так, стоп! Тут рядом какая-то мысль мелькает, и я её сейчас упущу, а мысль важная! Так! Так! Так!... О чём я думать начал? Про хитрого казахского президента и его композиторов, которых он теперь жестоко на каркалыку наденет и вертеть будет как захочет. Потом про то, как меня в Корее сожрали, вернее о том, что меня там, уж не знаю, по каким причинам, принимал и оберегал всячески только Президент FAN Сан-Хён. И если бы не его дурацкая болезнь, может что-нибудь из этой каши удалось сварить... А исходно думал про Далиду, и что ни одна из написанных специально для неё и под неё песен так и не выстрелила, а прославили её самые разные перепевы, вот где парадокс. И что в этом? Её феноменальная музыка? Да нет там никакой особенно необычной музыки, не создавала она новые музыкальные течения, правда быстро реагировала на появление новых, и даже пару раз успела удачно встроиться в возникшую новую волну. Ведь и время было для музыки революционное, шестидесятые и вокруг них — это действительно революционные изменения в музыке и её количестве в обществе. Но не это повлияло кардинально на её успех и популярность. Египтянка итальянского происхождения приехавшая в Париж даже не особенно хорошо владеющая французским языком через несколько лет становится кумиром и легендой Франции, получает почётное звание командора искусств, её диски продаются по всему миру какими-то совершенно немыслимыми тиражами, она выступает на самых знаменитых площадках не только Франции и Европы, а успешно гастролирует по Америке. Вот вокруг этого крутятся мои мысли, но ускользающая та самая никак не даётся...
Тут наступает следующий этап нашей прогулки. Бегущая до этого впереди Хрюша, которая вдохновенно изучала окрестные кустики и траву, которую вполне могли пометить местные кобели, сейчас плюхнула свою толстую попку прямо на дорожку и ждёт, когда мы подойдём и каждый почешет её или под выпяченной нижней челюстью, или вокруг смешно загнутых ушек. Мы с Алей идём сзади, поэтому она дожидается нас, когда остальные уже свернули с дорожки и рассаживаются на скамейке. Вдоль этой прогулочной пешеходной дорожки по берегу озера во многих местах сделаны такие отводки, в которых стоят одна-две скамейки, самые простые и непритязательные, простое калиброванное бревно распущено вдоль и отстругано. Из таких же обрезков бревна сделаны ножки и всё покрыто светлой морилкой. У некоторых скамеек есть даже спинки, но таких всего парочка. У нас эти две скамейки давно стали знаковой точкой нашей прогулки. Ещё в июне я мог дойти до них из последних сил, а потом пару часов сидел и приходил в себя, чтобы накопить силы на обратный путь. Доходило до того, что пару первых раз обратно меня помогал довезти на коляске Василий, а потом заносил меня в дом. Теперь эти скамейки для нас просто знак и возможность присесть, и если хочется поболтать. Хрюша — нахальная полугодовалая девица изображает ужасную усталость и пользуясь тем, что ещё числится щенком, нагло лезет мне на колени.
Да, случилось то, что случилось. Хрюша однозначно своим хозяином назначила меня, хотя, официально мы брали щенка для Али и Аля по документам числится её владелицей. Вот только плевать Хрюша хотела на официальные документы. Я, вспоминая слова Галины, почему нам советовала кобелька, подозреваю, что своими собачьими инстинктами Хрюша во мне чувствует мужское сознание, к которому её девичью сущность тянет. Аля даже немного обиделась, когда это стало понятно. Впрочем, в огромном любящем бульдожном сердце так много места и любви, что на всех хватает. Да и четкие демонстрации любви к хозяину она устраивает очень редко. Эти нюансы становятся понятны, только если очень внимательно наблюдать. Так, если за какую-нибудь шкоду Хрюшу ругают Нина или Аля, то она, конечно, изображает вину и даже раскаянье, но даже с кухни, откуда её выставляют в наказание сама не уйдёт, пока её не вытолкают буквально. Причём ругают её громко и сердитым голосом, и чувства вины в ней хватает на пару минут, а то и меньше. Мне же достаточно иногда просто расстроено покачать головой и негромко назвать её по имени с расстроенными интонациями, чтобы девочка прониклась и ходила виноватая целый вечер. Или в постели, если есть возможность подлезть ко мне в подмышку или под бочок, то Хрюша свой шанс не упустит. К Але она так не пристраивается. Ну, и чего тут сделаешь, она же собака и ей ничего не объяснишь, впрочем, Аля не стала делать из этого трагедию. И эти сложности с официальными хозяйками совершенно не отражаются на том, как Хрюшу все любят. А здесь на скамейках залезть ко мне на колени — тоже своего рода традиция. В одну из первых прогулок мне показалось, что девочка захромала, и я решил ей лапки осмотреть, для чего взгромоздил эту упитанную тушку себе на колени. Ничего с лапами не случилось, но девчонка наверно решила, что полежать у меня на коленях и подставить под чёс свой круглый животик — это часть программы прогулки. Вот теперь и приходится каждый раз чесать ей пузико вместе с Ленуськой...
Какие уж здесь рассуждения, когда так хорошо и уютно. На коленях моих уже немного оформившихся ног развалилась подставив мягкий животик моя очаровательная собаченция, которой Ленуська старательно вместе со мной чешет горлышко, а рядом сидят четверо взрослых, формально совершенно чужих мне людей, которые без всякого смысла и цели любят меня, переживают, волнуются... И я тоже их люблю и стараюсь быть их достойным, наверно так можно назвать словами то неуловимое, что словами не описывается. И не нужно думать, что я — пуп Земли, что я — единственный в фокусе всех интересов и это тешит мой махровый эгоизм. Нет, эгоист конечно я махровый. Но на самом деле так же в фокусе всех остальных и очаровашка Хрюша, которой позволяется очень много и о ней заботятся с не меньшим рвением, чем обо мне. Так же всё крутиться вокруг маленькой Ленуськи. Но не нужно быть гением, чтобы понять, что мы все дружно переживаем и за Ниночку, у которой не получилось с ребёночком, и за Васю, и за его маму. И само собой, за Алю, мою любимую зеленоглазку, которая даже на скамейке не отпустила мою талию, и сейчас прижимается ко мне своим упругим горячим бедром. И от неё в стороны расплёскивается такая светлая радость, что я уже могу гулять по улице, что процесс моего восстановления идёт и идёт довольно быстро и явно...
