Записки грибника 2

— Я сейчас буду спрашивать, в ответ не галдеть, не кричать, токмо помалкивая поднимать руку вверх.

Меня все поняли? — в ответ послышался легкий гул.

— Вот и ладно. У кого отец пушкарь и кто с пушками обращаться умеет?

Поднялось семь рук. Шесть, один крендель схохмил и вытянул две веточки.

— Эй ты, ты что глухой? Али свосем не меня не понял. Я те русским языком молвил одну руку тянуть, а ты?

Звонкий мальчишеский голосок ответил, — Так у меня батя пушкарь и учил из пушки стрелять.

— А ну подь сюды.— ткнул пальцем перед собой. Ленивой, даже можно сказать, вальяжной походкой, чадо вышло из строя и не спеша подошло. Встал в стойку раздолбая. Руки за поясом, одна нога отставлена в сторону.

Я вытащил пистолет, направил в грудь и выстрелил. Меня за плечо ухватила цепкая лапа Силантия и развернула,— Федор ты охерел совсем?

— Успокойся. Пуля кожаная, зашиб маненько, а так сейчас очухается. Вот как знал, что это понадобится, снарядил пару патронов вываренными в масле чурбачками и минимальной навеской черного пороха. Почти как настоящий бабахнуло. Смотри, как у всех рожи вытянулись и даже дышут через раз.

Силантий придвинулся вплотную и выдохнул в лицо, — Ну, ты и гад. Упреждать надобно.

— Так я же тебя спросил — кого можно пристрелить?

Ответить он не успел, за спиной послышался протяжный стон. Я обернулся, отрок сидел на земле и ощупывал грудь, кривясь от боли. Скорчив свирепую рожу, стремительно шагнул вперед и подсунул под нос ствол, пахнущий сгоревшим порохом, — Я те тварь не мамка и не батька, как пса шелудивого пристрелю и на болоте прикопаю. Когда зову, подбегать должон, и стоять, как стрельцу положено.

И зарычал — Понятно скотина? — Сам смотрел на стоящую толпу. Прониклись. Не было никакого шевеления, просто монолитная стена, какая-то. Наклонился, ухватил за шкирку и потянул вверх, поднимая на ноги. — Стань в строй.

Пацан шатаясь пошел на свое место и с людей прошло оцепенение, послышались гневные выкрики, строй зашевелился и .... Мне пришлось достать второй пистолет и вторично выстрелить в воздух. Сделал вперед один шаг, поднимая заряженный пистолет на уровень глаз, потом опустил.— Я хочу токмо одного, чтоб вы все вернулись домой живыми и по возможности здоровыми. С целыми руками и ногами и главное что голова осталась на плечах, а не была срублена каким ни-будь паном. Для этого надобно сделать только одно. Воспринять мое обучение. Ежели скажу нырять в навозную яму — прыгаете. В болоте половину дня пролежать, посреди лягушек и пиявок — лежите. Скажу ползти — ползете. Молвлю молчать — молчите. На войне токмо один командир, быть может. Вороги уже идут на землю нашу, польские тати грабят и жгут дома, угоняют людей, продают их иудеям, а те туркам. А вы здесь носы воротите .... — Я пушкарь и батя мой пушкарь. Гороха обожрался — пушкарь, — постарался придать голосу как можно больше сарказма, — бздит по ночам, а ему мерещиться, что из пушки стреляет....

Дальнейший опрос на предмет выявления нужных людей прошел как по маслу. Выходили из строя чуть ли не строевым шагом, отвечали четко и без запинок. Под занавес, расставил людей по группам вдоль начерченной линии. У меня получилось; Пушкарей — шесть человек. Лесников — охотников, два десятка.

Выявил одного, который бывал на пороховой мельнице, сапером будет. А вот те, которые флегматично — спокойно стояли и смотрели, набрал десяток, будущих снайперов, если не ошибся.... Оставшиеся будут простой пехотой. Пока занимался сортировкой, в голове крутились слова из мультика про маугли.— и как они не разорвали меня на сотню маленьких медвежат.... Хотя это мне еще предстоит.

Расставил людей по командам и назначил десятников, каждому выдал по два значка. Простой медный прямоугольник с цифрой посередине с припаянной английской булавкой. Первый надобно прицепить на грудь, а второй.... С каждым был один и тот же вопрос — А зачем вешать на шапку сзади? А за тем, — следовал ответ,— Что в бою командир впереди идет, а со спины все одинаковые. — После такого пояснения следовало глубокомысленное — А— а.... И подходил следующий.

Думаю достаточно доходчиво пояснил новоиспеченным десятникам, — за каким хером на земле эта линия. Посмотрю, как завтра будет.

Последним были артиллеристы, они стояли маленькой группкой в одну короткую шеренгу. Я прошелся вдоль строя остановился напротив своей бывшей жертвой. — Сказывай, чему тебя отец учил.

Мне как-то Никодим поведал порядок заряжания, как наводить надо и палить из медного монстра.

Парень, потирая ушиб, при этом морщился, довольно толково рассказал — что и как нужно сделать.

'Эх, паря, после моей пушки, ты из своей, в жизни стрелять не захочешь'

Мне понравилось толковое пояснение, и я протянул ему два жетона, — Держи, пушкарь, — вложил в подставленную ладонь.

Самое последнее напутствие было кратким,— В деревне не буянить, морды крестьянам не бить, ежели кого поймаю за этим. То вон там,— указал в сторону,— в трех верстах болото.... Глубокое. Где харчеваться будете, покажут. Кроме как в отхожем месте — по кустам не ссать и не срать. Ежели кого увижу, накажу.

Пока разбирался со всей этой толпой. Силантий ходил за мной следом и, мне как-то не досуг было, даже простым словом перемолвится с ним. Когда тихо переговаривающаяся толпа стала разбредаться по двору. Я повернулся к стрельцу. Хотел предложить сходить выпить пивка, а то действие рассола закончилось еще час назад и череп начинал глухо потрескивать, разваливаясь на пару половинок. Увидел его ошалелое лицо и даже встревожился,— Силантий ты, это, чего такой?

— Откель тебе все это ведомо?

— Пошли пива попьем, а то у меня башка прямо здесь отвалится от жопы. Хочешь меня по частям нести? Нам надо еще Фрола найти....

— А этот тебе зачем?

У моего протеже и стрельца отношения не сложились — бывает. — Надобно ему сказать — чтоб дров на кухню Глашке привез, ей таперича вон насколько рыл готовить надо.

Старосты дома не оказалось. Передал послание жене с наказом — что завтра проверю, ежели что буду ругаться. Долго и со вкусом.

По пути домой зашел к Климу, отдал кошель с деньгами, кои вернул Силантий и велел завтра ехать в город. Нужна соль — мешка хватит. Десятка три или четыре овец, десяток свиных туш, гречки пару пудов и на остальное пшеницы с рожью, горохом и прочей снеди, каковая долго сможет лежать.

— Помнишь к мастеру ездил, который стволы винтовальные делает?

— Супротив красных ворот?

— Да. Он должен к завтрему был еще сготовить, заберешь все и спросишь — оправку.

Уточнили пару моментов, добавили в список пару продуктов, Силантий напомнил, и отчалили восвояси.

Уже на выходе вспомнил еще про одну вещь,— Клим, зайди к Агрипе, она тебе посылку для меня передаст.

В этот вечер так и не удалось попить пива в тишине и спокойствии. Подходим к воротам нашего двора, у меня слюни как у собаки Павлова, по земле волочатся в предвкушении. Берусь за створку, тяну на себя, она открывается....

— Здрав Федор. — Жизнерадостно здоровается Алекс, снимая с телеги мешок.

— И тебе не хворать. Ты один приехал?

— Нет, Дмитрий где-то здесь был,— И начинает оглядываться по сторонам.

— А что здесь?— Киваю на мешок.

— Да так, барахлишко. Али ты ужо забыл?

— Да помню. Все сделали?

Он улыбается,— А то ж.

— Показывай.

Он откладывает свой мешок, берется за рогожный куль. Ножом режет завязки, разворачивает и начинает показ. Силантию все наши побрякушки до лампады, его хватило на пять минут и он растворился в вечерних сумерках с тихим ворчанием. Через некоторое время и мы подтянулись в избу, наполнив её звяканьем перекладываемого железа. Стрелец пару раз звал за стол с немудреной закуской, да куда там.... Пока не наигрались и я не прищемил себе палец, только тогда пошли умываться. Скромную закуску разбавила снедь, собранная в дорогу женой (правильная женщина, не только закусь но и кувшинчик вина был)

На улицу опустилась ночь, мы запалили подсвечник на три свечи, водрузили на середину стола и устроили совет в Филях.

На ближайшие дней пять, а может и все десять, занять толпу оглоедов нечем и я попросил Силантия озадачить их делом. Овраг, будущий полигон, требует некоторой доработки. Объяснил, что требуется, дед согласно кивал, не забывая, однако, прикладываться к корчаге. Попросил еще раз максимально точно промерить длину.

— На работу ставь не всей толпой, а....— И осекся под насмешливым взглядом Силантия.

Я смутился, махнул рукой, — Извини, яйца курицу не учат.... — Он в ответ медленно опустил веки, допил остатки, поставил посуду на стол и с удовольствием рыгнул, — Пойду почивать, а то завтрева раненько вставать надобно....

Уже в дверях, остановился на пару слов,— Это самое, не засиживайтесь, подыму, как сам встану. — И закрыл за собой дверь.

Проводив взглядом уходящего стрельца повернулся к ребятам.

— Алекс, столбы, как мы тогда считали, вкопали, вокруг поставили стенки плетеные, из камней горн сложили, так что можете завтра начать собирать пресс. В помощь пятеро парней будет, чего тяжелое таскать, принести, отнести. Только ты один будешь.

Тебе Дмитрий другое поручение, заберешь у Клима со склада стволы, токмо постарайся пораньше встать, ему в город ехать. Все промерить и разложить на кучки — в дело сразу пойдет, расточить можно, слишком большие и дерьмо. Три винотовальных смотреть очень и очень внимательно, Клим еще к вечеру привезет парочку, заберешь. Опосля идешь к Даниле и с ним навариваете на отобранное каморы. Понятно?

— А ежели с винтовыми что не так будет?

— Найдешь меня, будем вместе думать. Смотри, чтоб прямые были.... — И погрозил кулаком. — А не как в прошлый раз.

— Ой, да то было-то всего разок.

— Этот — разок — мог стрельцу жизни стоить. Вахлак ты Димка, токмо о бабах думаешь? Как Машка поживает?

— Нормально,— И расцвел в улыбке.

— Блин, нахватались словечек каких не надобно, иди уж спать....

— Пойду, пройдусь, гляну как тут все.... Тебе поклон от Алешки и Мишки. Баба Марфа грозиться отправить их сюда, допекли её своими проделками.

— Это что ж такое они учудили?

Вставший из-за стола Димка сел обратно, налил отвара из самовара и, отпивая маленькими глоточками, поведал нехитрую историю.

— Помнишь Гошу, жеребенка? Какой-то большой дядька начал учить его садится на зад по-собачьи. Думая, что никто про это не проведает, делал это вечерами, в тайне ото всех. Но как ему показалось — ученик плох и он забросил это дело.

— Там другая причина.— Я проворчал вполголоса.

Димка пожал плечами. — Может быть.... Так вот.

— Жеребенок рос, рос и вырос. Стал молодым коником из него сделали мерина, и стал он трудится наравне со своей мамашкой. Возил Марфу на торг и обратно, добрый коник, ласковый.... Был.

Надо же было такому случиться, с деревни вернулись два.... Два добрых молодца, малый и чуток поменьше. Мерин жил счастливо, тихие поездки, шагом, не торопясь, и не надрывая свои лошадиные силы. Знаешь, что они устроили в первый же день после твоего отъезда?

— Откель?

— Гошу токмо подковали и надобно было перед как выезжать, бабки обматывать, коняшка — то кривоногая, засекается. Этих двоих отправили на двор, чтоб дома не крутились под ногами, а в качестве наказа, поручили у мерина почистить. Кто кого уговорил — молчат. Вывели из стойла, накинули попону, недоуздок и на речку отправились. Хватились обормотов токмо к вечеру, когда пошли скотине корм задавать. Только за ворота, а они тут как тут, навстречу идут. Пацанята и Гоша между ними вышагивает. Бабке и невдомек глянуть внимательней. Токмо утром поняла, когда Никодим ор устроил — Кто? Да Чего? Почему у мерина бабки посечены и не залечены.... Да еще и холка сбита!

Виновников долго и не искали.... Младшего веником отшлепали, а вот тому который постарше, вожжами перепало.

Добрые они, Мишка с Алешкой, да злопамятные. Федор не скажешь в кого?

— Поговори мне еще....

— Так и я о том же. Через две седмицы. Когда все и думать забыли и у всех, всё и вся зажило. Собрался Никодим с Марфой на торжище, запрягли Гошу, уселись на телегу и уехали. Да только недалече, до первого перекрестка. Остановились там зачем-то — толи ехал кто, толи спросил, кто чего — встали одним словом. Когда надобно дальше-то ехать, разобрал Никодим вожжи, прихлопнул слегка и говорит — Но-о....

До меня дошло, я сначала фыркнул, а когда представил себе все это воочию, заржал.

— Да. Гоша сел на задницу. Но это еще не все. На крики и брань Никодима, он прижимает уши и скалится как собака.... Спереди не подойдешь — страшно, а сзади не достать, оглобли размахнуться не дают. Вокруг народу собралось,— когда еще диво такое узреешь. Общими усилиями подняли коника на ноги, а как дальше ехать? Никодим взял мерина под уздцы так до торжища и вел, боялся слово какое молвить, опосля обратно....

Долго гадать не пришлось — кто тать. Их даже не делили, рядышком положили и хворостиной пригладили. Два дня тихо и спокойно было, а на третий день Марфа пошла курей кормить. Заходит в птичник, а куры в рядок лежат, головами крутят и квохчут. Малых спрашают — зачем ноги, курям, нитками обмотали? Отвечают, это у них игрище такое — в татей и казаков.

— А ты откуда знаешь?

— Зашел Машу проведать, а тут как раз крики на дворе....

— Думаю, на сегодня хватит, давай спать. Димка чеши на сеновал, я спробовал седня, еще тепло не замерзнешь. А ты Алекс, пока в сенях переночуешь.

Крайняя мысль была — а на кой мне столько пороха....

Лета ХХХ года, Июль 25 день

Пустой день, бестолковый. Половину потратил на расстановку и отладку приспособлений, инструктаж и непрерывное метание вдоль рабочих мест.

— Федор, подь сюды у меня тута....

Конечно блин, будет — тута. Перепутал рукоятки, сначала эксцентрик развел, опосля пытается в гильзу вдавить. Так оно же не лызе....

Одно чадо забыло кольцо вложить, одну и ту же гильзу, мусолит пол часа, уже чуть не плачет, — Ну, ни как.... Не держится клятая....

Еще у нашего народа дури до фига. Сказано — опустить до упора. Пальцем показал — где он, этот самый упор. Нет, упор оказывается — столешница верстака, рычаг согнули под углом девяносто градусов. Пришлось разбирать пресс, осматривать внутреннюю часть.

Не спорю, работа монотонная и нудная, самому не нравится. Но, зачем же, ломать оборудование. Отправил парня к Даниле, пусть сам с ним разговаривает и уговаривает починить.

Потихоньку, полегоньку, все началось получаться, и к обеду было готово три сотни пустышек. Изначально была идея, все делает один человек. Поразмыслив, разделил на две операции — сборка и снаряжение. Ну, её.... От греха подальше.

В избе отгородили угол, поставили два столика, между ними перегородку. Один человек вставлял капсюль, навеску пороха и пыж, подавал соседу. Тот заканчивал сборку, добавлял пулю, запрессовывал. Почему так — на втором посту было открытое пламя горелки, подогревающей воск, которым запечатывался патрон. Высокие табуреты со спинками и мягкими подушками и два окошка естественного освещения забранные стеклом. Была еще одна промежуточная операция, её пришлось вводить по результатам боевых испытаний. Натирание картонных заготовок воском, но это делали, пока они были простыми втулками. Пробовал по-другому и обнаружил — развальцовывается посадочное гнездо донца и капсюль выпадает.