Попадос-3 Главное, выбить танки. Часть 3

При этом, если КВ-1, ведя огонь с коротких остановок, стали быстро сближаться с танками противника, заходя им в тыл. И стремясь как можно быстрее и больше вывести их из строя. То вот машины второго эшелона. Выполняя роль, скорее самоходных установок нацелились на уничтожение остатков немецкой артиллерии. И именно сосемимиллиметровая шрапнель и остановила попытку Pz.Sfl.IVa развернуться в сторону советских тяжёлых танков. Заставив ту замереть на месте. Как потом оказалось, лишившись экипажа, но не получив серьёзные повреждения. Ну а КВ-2 и Т-35 останавливаясь и тщательно прицеливаясь, стали выбивать одну за другим, немецкую артиллерию. И если трёхдюймовкам Т-35 нужно было сделать несколько выстрелов, чтобы гарантированно вывести из строя. Ну а выстрелы трёхдюймовых шрапнельных снарядов КВ-1 в кормовые проекции немецких танков оказались смертельными для них. Прочные стаканы шрапнелей, сделанные из отличной стали, и поставленные на удар, проламывали относительную тонкую броню кормовых бронелистов вражеских танков.

И немецкие машины стали массово замирать среди подбитых Т-26, в том числе и дымными кострами, оправдывая название "поля смерти". Только теперь на нём массово гибли немецкие танки и немецкие танкисты. И как заметил Власов, это всё с упоением запечатлели, на киноплёнку, бывшие вместе с бойцами в этом рейде кинооператоры. Которые буквально мчались по дороге, следом за танками, на своём трофейном "Опеле-Кадете". Одновременно ведя панорамную съёмку происходящего.

И тут под наблюдательным пунктом, где находился Власов, проехал бывший польский 7ТР, с трёхдюймовой пушкой и передком на прицепе. При этом часть расчёта и боеприпасов находились не в передке, а непосредственно на броне танка. Который спешил следом за идущими в атаку КВ-1. Но в этот момент противник, осознав, что его атакуют, стал разворачивать против атакующих советских тяжёлых танков свои силы. И бывший польский, а потом немецкий танк, лихо развернулся, да так что пушка встала на одно колесо. Причём чётко было видно, как на той стороне их заметили. И расчёт немецкой пушки под командой офицера, смотрящего в бинокль, стал разворачивать, по всем правилам, своё орудие. Причём довольно чётко и быстро. А с нашего танка горохом ссыпался расчёт, который установив гурьбой пушку на два колеса стал одновременно и разводить станины, и заряжать орудие, и наводить оное на цель. И как только все приготовления оказались завершены, наводчик произвел выстрел. Причём без команды командира, который буквально раздавил свой бинокль. Помогая расчёту забить сошки в землю. Но выстрел грянул в тот момент, когда немецкий офицер поднял руку, что бы дать команду на открытие огня. Ожидая, когда расчёт развернув орудие и установив его зарядит пушку. Но опустить руку не успел. Советский снаряд буквально разметал вражеское орудие и раскидал, в разные стороны как кегли, её расчёт. И Власов, глядя на это проговорил:

— Как в городки, одним броском биты, "пушку" [6] выбили. И вот так мы их и победили.

Но именно этот удар северного фланга засады и решил дело. Нет, противник попытался было развернуть часть машин навстречу атаке тяжёлых советских танков. Но часть немецких машин оказалась в топкой пойме реки. Застряв в ней. Оставшиеся же машины оказались настолько близко к советским КВ, что тут и их лобовая броня перестала выдерживать попадания советских снарядов. К тому же заряжающие стали подавать вместо шрапнельных снарядов, те немногочисленные бронебойные, что оказались в боеукладках танков. И враг не выдержал и стал стремительно откатываться. Благо и оставшиеся на южном фланге засады силы тоже поднялись в контратаку. Беря противника в два огня. И немцы стали, бросая всё, что не могло двигаться стали убегать как на восток, так и на север, перебираясь пешком на северный берег реки Турья. Что бы спастись. В то время как то, что ещё было способно двигаться, стремилось уйти на восток вдоль дороги.

Преследовать их генерал-майор не стал. Распорядившись выдвинуться вперёд отряды Восток, не заходя за массовое скопление подбитой техники. А тяжёлым танкам вернуться в лес, на исходные позиции. Благо обозы уже достигли района городка Войницы. Так что отрядам Юг и Запад приказали обеспечить прикрытие свёртывание тяжёлой артиллерии и тоже выходить к Войницам. Ну и артиллеристам соответственно отдали приказ позиции свернуть и выходить в район селения Хубин, где и занять позиции готовности поддержать огнём свои войска. При этом тыловым и ремонтным службам было приказано собрать трофеи. Собрать пленных. Ну и оценить состояние находящейся на "поле смерти" техники. Причём разделив её на три категории. Первая — подлежащей быстрому ремонту и использованию, хотя бы в качестве тягачей. И её надлежало привести в порядок и использовать. Вторая, это техника, которую можно использовать в качестве неподвижных огневых точек. Её надлежало оттянуть на позиции возле Войниц, и там использовать в обороне. После чего привести в полную негодность. Исключавшая возможность её ремонта. Ну и третья уничтоженная техника, которую надлежало привести в ещё более непригодное, для возможного ремонта, состояние. После чего Власов решил самостоятельно и поближе осмотреть поле боя.

4

А на поле, к нескольким десяткам советских танков, добавилось более сотни немецких бронированных машин. Которые замерли по обе стороны от дороги и некоторые из них ярко пылали, чадя клубами густого чёрного дыма. Дополняли картину разгрома и немецкие автомобили, и тягачи, часть из которых так же была объята пламенем. Ну а само пространство вокруг них было буквально усеяно телами в немецкой форме, как танкистов, так и полевых войск. Отдельной кучкой понуро стояло несколько десятков пленных. В основном в форме танкистов. И приказав остановить автомобиль возле них, генерал-майор в сопровождении Седуновой вышел из своего автомобиля и, подойдя к пленным, несколько минут молча разглядывал немцев, а потом произнёс:

— Пожалуй, этих есть резон забрать с собой. Как, никак, специалисты, а не простая пехота, и даже калеками смогут быть Германии полезны. Приготовьте их к транспортировке. Что бы, они убежать не могли.

— А как их приготовить, товарищ генерал-майор, — спросил один из охранявших пленных бойцов. На что Власов, усмехнувшись, произнёс:

— Заберите у них ремни. Особенно брючные. Пуговицы им со штанов срежьте, вот они бегать и не смогут. Со спущенными штанами далеко не убежишь. Да и если их держать, тоже сильно не побегаешь. Плюс руки им связать можно. Причём одной бечёвкой сразу нескольких. Как крымчаки-людоловы полон вязали. Что бы народ от них убежать не мог. Так командованию и передадите. Пусть трофейные машины выделить на их перевозку.

И оставив пленных, на их охрану, комкор направился к ещё одной заинтересовавшей его группе. Судя по комбинезонам, на них, это были техники, и они обступили один из советских танков. И что-то, явно озадаченно, рассматривали внутри него. И уже подъехав к этой машине, генерал понял, что это телетанк ТТ-26, вооружённый огнемётом. И с которого, в бою, похоже, сбили гусеницу. Остановив его. А в остальном машина казалась совершенно целой. И когда автомобиль остановился, то Власов спросил:

— Что случилось товарищи?

Техники обернулись, и в одном из них, командир корпуса узнал командира восьмого ремонтно-восстановительного батальона майора Ивана Даниловича Попугина, который и руководил технической службой в рейде. И майор доложил:

— Да вот товарищ генерал-майор, обнаружили огнемётный танк, со сбитой гусеницей и закрытыми крышками люков. Думали экипаж внутри, а там никого, только какое-то непонятное оборудование к рычагам и педалям присоединено. Не поймём, что это такое.

— А это товарищ майор, такой очень редкий зверь. Слышать про такие машины приходилось. А вот вижу такое в первый раз, — ответил Власов, выходя из машины, — Телетанк ТТ-26 называется. Может управляться как водителем, так и дистанционно по радио. Похоже, его в дистанционно управляемом режиме, в бой, послали, но немцы его обездвижили.

— Понятно, товарищ генерал-майор, — снова посмотрев на телетанк, произнёс майор, — А что с ним делать то, машина вроде на ходу, если гусеницу установить. А как использовать непонятно.

Комкор обошёл ТТ-26, осматривая его со всех сторон, а потом произнёс:

— Если машину на ход поставить можно, то отремонтировать и использовать как тягач. Всё равно, как боевой машины, её ценность сейчас около нулевая. А тягачи нужны. Ну и если до победы доживёт, то в музей встанет, как если не первый, так один из первых образцов управляемых боевых машин. Так что постарайтесь товарищ майор восстановить машину.

— Есть, товарищ генерал-майор, поставить на ход, — ответил Попугин, а потом, в сердцах, добавил, — Только когда она будет эта победа.

— Это да, майор, не скоро, — тяжело вздохнул Власов, — И точно не завтра. И даже не послезавтра. Но победа неизбежна, как и наступление коммунизма.

— Ну вы уж скажите, товарищ генерал-майор, — усмехнулся Попугин. В ответ Власов положил руку ему на плечо и, смотря вдаль произнёс, поморщившись:

— Понимаешь, Иван Данилович, коммунизм будущее человечества, или у этого человечества не будет будущего. Алчность буржуинов, его, в любом другом, либеральном, или же вот этом фашистском, случае, погубит. Так что у нас нет выбора. Или коммунизм или закат человечества. Но это в будущем. А пока, подними на ход телетанк. В музее нашей победы пригодиться.

А потом Власов, посмотрел на стоявшую впереди самоходку Pz.Sfl.IVa. Замершую было наклонённой на склоне обочины дороги. Но при этом не горящую, и на вид целую. Возле которой копошились советские бойцы. И кивнув, в сторону трофея, командир корпуса спросил:

— Этого зверя осмотрели? Использовать можно будет?

Попугин проводил своим взглядом, взор начальствующий, понял о чём идёт речь и ответил:

— Да осмотрели, там осколками от шрапнели всех посекло, кто убит, кто ранен, оказался, но повреждения самой машины минимальные. Думаю, к вечеру в строй встанет.

— Это добре, майор, — ответил Власов, — На пару к нашей стосемимиллиметровой самоходке будет. И думаю ещё пригодится. Но действуйте. Всё что можно быстро завести восстанавливайте тут. Всё что нельзя, но можно будет использовать, да и вообще все трофеи, оттаскивайте к Войницам. Там уже определимся. Что восстановим, а что как неподвижные огневые точки используем. Всё остальное дополнительно подорвать. Желательно до состояния, чтобы восстановить было невозможно. Всё понятно?

— Так точно, товарищ генерал-майор, — ответил Попугин. И стал отдавать распоряжения уже своим подчинённым. А командир корпуса вернулся в машину и уже на ней добрался практически до линии советских войск, прикрывавших восточное направление. По дороге увидев, возле уничтоженного орудия танк 7ТР, вновь с пушкой и передком на прицепе. При этом все рассматривали уничтоженное орудие противника. А командир расчёта стоял возле тела немецкого офицера. И крутил в руках трофейный бинокль. И увидев проезжавшего мимо генерал, попытался спрятать бинокль за спиной. Одновременно отдавая честь. На что генерал-майор тоже поднёс руку к каске, а потом произнёс:

— Я всё видел сержант, достойный трофей. Нужный тебе родину защищать, носи с гордостью.

После чего автомобиль комкора и добрался почти до передовых позиций советских войск. За которыми, были видны, занявшие оборонительные позиции с четыре десятка разнотипных бронеобъекта. Выкрашенных в серый цвет немецкой бронетехники. И осмотрев их в бинокль, с расстояния, где-то в километр, придя к выводу, что в ближайшее время, с этого направления его войскам мало что угрожает, Власов приказа выдвигаться в населённый пункт Хубин. Где и решил организовать дислокацию своего штаба. Благо тот оказывался как бы в центре занятого рейдовыми отрядами района. По дороге заехав как в само селение Войницы, так и на её железнодорожную станцию. Как-никак, это селение оказывалось узловым местом на северной панцерштрассе и имелась возможность обзавестись трофеями.

И трофеи были. Имелось несколько складов, в том числе и с топливом, да и с различным имуществом, в том числе и с трофейного вооружения. Но, увы, как оказалось продовольственный склад, в ходе боя, сгорел. И получить продовольствие возможности не было. Но на железнодорожной станции имелось несколько эшелонов. С боеприпасами к немецкому вооружению, различной техникой, включая полтора десятка танков типа Т-III и нескольких Т-II. И даже один немецкий санитарный поезд. Плюс возле селения оказался лагерь для советских военнопленных. Которых генерал-майор приказал экипировать, вооружить и поставить в строй. Всю трофейную техники использовать. Обеспечив её горючим и боеприпасами. Забрать максимум и с немецкого склада трофеев. В общем, использовать всё что можно. Остальное уничтожить. В том числе и санитарный эшелон, забрав медикаменты, продукты и отправив его персонал в захваченный немецкий госпиталь. Причём этот персонал Власов решил доставить в госпиталь в Хубине лично. Заодно, реквизировав излишки медикаментов и перевязочного материала, и там. Ну и выяснив потери немецкой армии, по данным этого госпиталя.

5

Нельзя сказать, что трофеи не были богатые. Один эшелон с парой десятков новых немецких "троек", так и захваченных на платформах, стоил много. Как и эшелон с боеприпасами к немецкому вооружению. Но вот при захвате станции загорелись топливные цистерны. И подожгли эшелон с продовольствием. А оказавшиеся, в контролируемой советскими частями зоне, склады ГСМ и продовольствия оказались практически пусты. Хотя различного вооружения и имущества, в том числе на сборном пункте аварийных машин и на складе трофейного вооружения оказалось много. Но тут же возникли проблемы, куда всё это имущество, технику и вооружение деть.

Отчасти ситуацию с вооружением позволил решить лагерь для советских военнопленных, которых тут же освободили и поставили в строй. Даже тех, на ком не было военной формы, а была гражданская одежда, так как немцы отправляли в такие лагеря всех мужчин призывного возраста. Считая военнопленными и их. Так что в строй поставили всех, ну, за исключением, конечно, тех, на кого сами военнопленные указали как на предателей, и которых тут же после допроса старшим лейтенантом НКВД Гончарова, по приказу Власова и расстреляли. Остальных же переодели, вооружили, накормили, хотя теперь наличные запасы продовольствия, должны были закончиться к концу дня. При этом топлива оставалось буквально на одну заправку для всей наличной техники. Что ограничивало продолжительность рейда, как по времени, так и по расстоянию, которое могла пройти техника. При этом генерал-майор приказал поставить на ход всю трофейную и возвращённую советскую технику, которую возможно будет быстро отремонтировать и включить её в состав рейдовых отрядов. Забрав, по возможности, со складов все боеприпасы и вооружение. Причём винтовки, как Маузеры, так и Мосинки, приказал брать уже по остаточному принципу. Уничтожив всё, что невозможно будет взять с собой.

После чего комкор отправился в свой импровизированный штаб. Что бы выяснить обстановку. И она не радовала. В воздухе буквально сменяя друг друга, висели то немецкие, то советские самолёты. Стоило улететь советским самолётам, как в воздухе появлялись немецкие бомбардировщики. Которые наносили удары по всему, что увидят в районе Войниц. И особое внимание, уделяя переправам через реку Турья, в этом районе. Стремясь буквально уничтожить их. При этом немецкие самолёты успевали ретироваться до прилёта советских истребителей. С которыми, из-за нехватки своих истребителей, немцы от боевых действий уклонялись. И советские самолёты приходили шестёрками, кружили над расположением советских войск и, выработав горючие, улетали. И буквально сразу же в воздухе появлялись немецкие самолёты. Но это давало возможность соорудить ложные цели.