— Если расплавить эти осколки, то из жидкого хрусталя, можно выдуть вот такую хрустальную вещь я нарисовал ему чертёж колбы для керосиновой лампы, мастерам литейщикам и кузнецам дашь задание, чтобы они вот по этим рисункам, сделали корпуса для ламп. Сюда,— я показал на чертеже, резервуар для топлива, — наливается керосин, он по фитилю поднимается вверх, поджигаешь фитиль, даёшь разгореться и накрываешь хрустальной колбой. Не обещаю, что будет светло как днём, но света будет достаточно, что бы не ходить по дому наощупь.

Ох, чего то опять мне скушно стало, чего-то не сидится мне на месте, пора наверное, навестить истималятов. Пощупаем, потрогаем, проверим пароли и явки разбойника Худиреша, есть там пара островков, где наверняка есть промежуточные база пиратов, надо их навестить, провести ревизию чего они там насобирали для меня. Вроде всё готово, даже мушкетоны изготовлены, испытаны и добавлены в арсеналы крейсерского отряда. Решено! На днях, устрою прощальную оргию с ляльками, и в поход.

— Эй, кто ни будь! Капитанов 'Находки' и 'Барруды' ко мне, один из юнг, на берегу исполнявших обязанности моих посыльных, сорвался с места.

— Засиделись мы на берегу капитаны, заявил я вошедшим морякам,— пора нам развеяться. А по сему, объявляю аврал, командам грузить паёк, воду, и быть готовыми через сутки к выходу в море. Генеральный курс, в район острова Гал-фим, вот здесь, я ткнул пальцем в трофейную карту, доставшуюся мне от Худиреша, — есть интересный остров. Это наша цель. По моим данным, этот остров, использовался как перевалочная база пиратов — истималятов. Неплохо было бы заглянуть на него. Хочу выслушать ваше мнение, капитаны.

— Штурм острова, дело тяжелое, их там как брумиков(муравьёв), под каждым кустом, может быть десяток, а может и сотня, засомневался в идее похода капитан 'Находки'.

— Отловить надо пирогу, взять 'болтуна', выпытать у него, всё что знает и не знает, внёс конструктивную идею капитан 'Барруды'.

— Вот это и возьмём за основу, подвёл я итоги дебатов. — 'Находка' идёт самостоятельно в порт Гал-фима. Грузом для торговли, возьмёт мясо хохотуна, кувшины со слезой, ткань. Вы достаточно вооружены, что бы отбиться от любого абордажа, народу на борту достаточно, экипаж опытен, так что я на тебя надеюсь. Не проспи 'Находку'. Цена на 'тёщину слезу' , напомню на всякий случай, три кольца кувшин, это не эликсир, а просто крепкий напиток, мясо десять колец мешок. По приходу в порт сначала надо узнать стоимость мяса на рынке, вполне возможно оно стало дороже, хотя что я говорю, возможно, я там буду раньше вас. Но если вдруг, ни 'Ловца' ни 'Барруды' в порту не будет, то ждать нашего прихода. А мы с тобой, обратился я к капитану 'Барруды' будем ловить болтуна. Всё свободны.

Вечером я собрал советников.

— Ухожу в море. Март, на тебе остров. Продолжаете производство слезы, керосина и бензина, ламп. Литейщикам продолжить литьё пушек, но устанавливать их надо будет на пехотный лафет, выглядит он вот так, и я передал Горацио чертёж лафета пушки времён войны 12 года, на Земле.— Оставляю вам толкового бомбардира, он должен обучить еще шесть расчётов. На таких колёсах пушка легко передвигается расчётом, в первую очередь, проложите дорогу вокруг посёлка, вот по этой дороге пусть и катают пушки, При тревоге, направлять по десятку помощников на пушку, чтобы таскали их к угрожающим десантом местам. Гуримил, обкатай ситуацию, поверь, хороший выстрел из пушки может заменить десяток, из арбалетов. Мушкетон, должен быть у каждого мужчины, а он сам обучен заряжанию и стрельбе. Приеду, проверю, дело серьёзное. Боюсь, нас ищут, что бы отомстить за Худиреша.

— Господин, на острове остаётся, около ста пятидесяти мужчин. Пятьдесят арбалетчиков, столько же копейщиков. Через неделю будет готовы три лафета, водрузим на них стволы, и никакой Хуридеш-Муридеш нам не страшен. Будь спокоен.

— Эх, твои слова Гуримил, да Владыке в уши.

На рассвете следующего дня, мы ушли в море. Оговорив заранее, маршрут, мы разошлись в стороны на видимость в подзорную трубу, из 'Чибрукового гнезда', и пошли 'тралить' море. На пятнадцатый день, с той стороны моря, где находился 'Барруда', мы услышали пушечный выстрел, оговоренный сигнал, 'наблюдаю неприятельский корабль'. Тут же отдал команду,— 'К повороту', 'право на борт', мачтовые отработали парусами, рулевой переложил руль, и 'Ловец' лёг на курс, сближения с 'Баррудой'. Через час, мы сблизились настолько, что увидели то, из-за чего нам просигналили. Небольшой парусник, и две пироги, сошлись в страшном и кровавом бою. Победителей не было, моряки парусника дорого отдали свои жизни, и прихватили с собой в чертоги Владыки всех разбойников. По крайней мере, мы насчитали двенадцать трупов моряков и восемнадцать узкоглазых разбойников. Судя по тому, что кораблик не был разграблен, пираты погибли все.

— Собрать оружие, трупы за борт. Осмотреть корабль и пироги. Пироги поднять, и закрепить на 'Барруду'. Что за груз на корабле?

— Всего по не многу, вино, кофе, соль, мёд, полотно, посуда.

— Господин! Посмотрите, что мы нашли в пироге!

— И что это за хрень?

— Это сосуды с жидкой нитью каменных пауков.

— И откуда это видно?

— Так разбили один случайно.

— Мать вашу! А почему не заснули сразу?

— Так он упал сначала на весло, плавающее на дне пироги, раскололся, и дальше свалился в воду, которую пирога начерпала из моря, а в воде нить сразу превратилась в твёрдый комок.

— И сколько таких сосудов нашли?

— Так по сундучку в каждой пироге. А там по руке сосудов.

С математикой у народа дело дрянь. Школы что ли открыть? — Значит так, сундуки, с паучьей гадостью, перенести со всей осторожностью, ко мне в каюту на 'Ловце', а нашедшие эти сундуки, награждаются кольцом, что ещё из трофеев имеем?

— Денег найдено немного господин, скорее всего купец, потратил их на товары.

— Золото мне, остальное разделит капитан 'Барруды' между своими моряками, а после продажи приза, получите свою долю. Не вовремя нам этот приз достался, придётся 'Барруде' сопроводить свой приз на Гал-фим. До него здесь недалеко, трое суток пути. А 'Ловец' пойдёт сам к этому интересному острову, уж очень нужен нам 'болтун'.

На том и расстались. Корабли оделись в паруса, пара часов, и даже в подзорную трубу не различишь, где с гребня волны ветер срывает белые брызги, а где верхушка паруса. Через двое суток, вперёдсмотрящий прокричал дорогой любому матросскому вопль,— 'Земля'! Судя по карте, мы прибыли в район группы островов, один из которых, самый крупный, наша цель. Осталось приблизиться к нему, хотя бы на расстояние взгляда через бинокль.

— Паруса долой! Оставить малый косой на выносе!(Автор в курсе дела про стаксель и бушприт, но там то, они называются по-другому). Эй там, в гнезде! Наблюдать за морем! Вот так, тихой сапой, на цыпочках, мы подошли к острову. Скажем прямо, груда камней, поросших зарослями кустарника, назвать островом можно было с большой натяжкой, да и находиться с ним рядом было просто опасно. В случае если поднимется ветер посильнее, то судно может бросить на камни и тогда... До следующего острова было километров пять, шесть. Двенадцати кратный бинокль позволял рассмотреть некоторые подробности, например то, что там была небольшая бухта, высокий холм, редкие деревья и никаких следов человеческой деятельности, типа, дым от костра или проплывающая пирога. Пронаблюдав пару часов, отдал команду,

— Поднять якорь, парус, и часом позже мы бросили якорь в бухте следующего острова. Три человека с подзорной трубой и все предосторожностью были отправлены на разведку. Конечной точкой было назначена, самая высокая точка холма.

— Осмотрите окрестности, в случае чего бегом на корабль.

Часа через три вернулся один из разведчиков и доложил,

— Остров пуст, есть родник, нашли несколько финиковых деревьев. Дальше, далеко в море, видели остров, насколько он велик, не рассмотрели.

— День отдохнём здесь. Воды свежей наберём, горячей пищи, опять же, давно не ели. Давай Пиллар, переноси кухню на берег, и порадуй нас, чем ни будь горячим.

За двое суток мы обошли островок вдоль и поперёк, набрали воды, фиников, Пиллар нарвал какой то травы, бросил её в бочки с водой, и пообещал мне, что вода сохранит вкусовые качества намного дольше. Наблюдение за морем и далёким островом не прекращалось всё светлое время суток. Ничего нового оно нам не дало, море было пустынно.

— С якоря сниматься! Поднять паруса! Чего мы боимся? У нас пушки, картечь, да мы раскатаем в пыль этих папуасов. Прём, в наглую!

Но, 'папуасы' почему то нам не попадались ни возле следующего острова, ни возле пятого и шестого, только на исходе третьего дня, юнга заметил далеко впереди 'зонтик' пироги. Ночь провели в дрейфе, караул бдил с заряженными мушкетонами наперевес, а утром подняв паруса, мы пошли в том направлении, где была замечена пирога. В полдень, была снова замечена пирога, мы погнались за ней и после трёх часов преследования нагнали. Истималяты, впервые почувствовали, как оно быть жертвой, а не загонщиком, что то было неправильно в их понимании этой ситуации, это они здесь хозяева моря, и нате вам, какой-то сумасшедший гоняется за ними. Ну что же, надо дать этому дураку понять, что он ошибся и не на тех напал. Чего-то хлебнули видать для поднятия тонуса, завертели над головой топорами, завыли ещё больше себя распаляя, сбросили 'зонтик', балансир, и бросились а атаку. 'Ловец' тем временем вышел на позицию уверенного поражения цели картечью, и я приказал,

— 'Пли!' Пушка бабахнула, картечь разорвала пирогу надвое, целыми осталось по паре метров от носа и кормы. Всё остальное картечь превратило в фарш и труху. Оставшиеся чудом в живых, двое узкоглазых кхмера, впали в ступор и безропотно дали себя связать. Допрашивать их в таком состоянии не было смысла, и мы решили продолжить охоту. Дабы не смущать противника, манерой поведения охотника за головами, мы просто взяли курс на Юго — Запад изображая из себя купца, под вечер даже спустили часть парусов, якобы ложась в дрейф на ночёвку. Вот тут то, на нас и напали. Четыре пироги, как четыре чёрные пантеры, рванули к нам с двух сторон молча и страшно. Неожиданностью это не было, их засекли ещё час назад, экипаж был готов к абордажу, бомбардиры стояли наготове у пушек.

Стрелять я им разрешил по готовности. — Как только пирога попадёт в прицел, сразу стреляйте, разбили одну, выцеливайте другую, если вторая пирога вошла в мёртвую зону, хватайте мушкетоны и ждите когда подойдут поближе. Залп из пяти мушкетонов не хуже выстрела из пушки, ну может малость пожиже, но всё равно, мало им не покажется. Да не высовывайтесь, истималяты, отлично мечут топоры, на полсотни шагов, в голову пропадут, почти не целясь.

Бойня, а по-другому, это назвать было нельзя, свелась к четырём выстрелам из пушек. Истималяты тупо накатились на первый выстрел, который разнёс вдребезги первые две пироги, и пока во вторых пирогах тупо смотрели, что же случилось с первыми, накатились на линию прицела пушек. Ещё два выстрела, и бой закончен.

— Ни тебе трофеев, ни тебе пленных, посетовал я. Соберите всё что можно, паруса, балансиры, вёсла. Может, раненого найдёте, тоже тащите, чем больше болтунов, тем длиннее рассказ.

Раненных было много, кто то молча, из последних сил держался за обломок пироги, кто то наоборот громко взывал к нашему милосердию. Из хора голосов я вычленил два, оба обращались к нам на нашем языке.

— Поднимите на борт, вон того и этого, остальные пусть плывут себе дальше. Кто ни будь, скажет мне, есть ли в этих водах большая такая рыба.... я не успел договорить, как убедился, что 'большая рыба' есть. И не только есть, но и большая любительница поесть. Один за другим, разбойники, резко исчезали с поверхности воды, и лишь небольшой водоворот и большое розовое пятно говорило, что только что, здесь кем то поужинали. Тем не менее, названных мною страдальцев успели выдернуть из воды, связали, обыскали и предоставили пред мои светлые очи.

По странной случайности оба были светлокожи, оставалось узнать, что они делали в пирогах пиратов.

— Рассказывайте.

— Что вы хотите услышать от нас набиб( если кто не знает истималятский, поясняю,— набиб — господин).

— Кто такие, чем занимались у истималятов?

— Меня зовут Карсади, я тельменчи, переводчик, находился при бахче(вождь похода) Муканеше, да примет его Фирради в свои чертоги.

— Ладони покажи. Переводчик говоришь?

— Набиб, в пироге гребут все, даже бахче.

— Ну, с Карсади мы как бы разобрались, а ты кто, и чем занимался, обратился я к парню приблизительно моих лет?

— Я сын и наследник, Владетеля Колизо, Волуник Колизо. Около года назад, истималяты захватили наш корабль, и я попал в плен. Отец собрал деньги, нашёл посредников, договорился о выкупе, вот меня и везли на обмен.

— Ты можешь подтвердить слова Карсади?

— Отчасти.

— То есть?

— Он не только переводчик, но и правая рука Муканеша, его советник.

— Что скажешь Карсади?

— На всё воля Фирради! Видно, чем то я прогневил его, и он отдал меня в ваши руки.

— Ты даже не представляешь Кирсади, насколько ты его прогневил. Да и не только тебя, чаша терпения вашего Фирради переполнилась, и он отдал вас мне в руки. Отведите его ко мне в каюту, мне с ним надо вдумчиво побеседовать, а донго Волуника, развяжите и накормите. В каюту ко мне не заходить, паруса поднять, курс на Гал-фим. Связанного Карсади поволокли ко мне в каюту, а я задержался на палубе, давая какие то указания, когда минут через двадцать я зашёл в каюту, Карсади каким то образом освободился от пут и как раз открывал сундучок с 'сонными' гранатами, найденными на пирогах. Медлить было нельзя ни секунды, молнией сверкнул нож, и Карсади упал на пол.

— Не судьба, Фирради действительно отвернулся от меня.

— Ты даже не представляешь, как тебе не повезло Карсади, сказал я, вытаскивая нож и вливая ему глоток эликсира. Я буду убивать тебя по десять раз в день, до тех пор, пока ты не вспомнишь и расскажешь мне всё, что знаешь ты, и знал твой хозяин. А пока, прочувствуй БОЛЬ! И вспомни тех, кто стал твоей жертвой и погиб от рук вашей банды. Ого! Да твоему вою может позавидовать любой волк. Я прервал, дикий вопль обезумевшего от боли ренегата, просто отключив работу голосовых связок.— Вспоминай всё! Где ваша база, порт, сколько пирог, сколько воинов, как зовут походных вождей, их привычки, как они сражаются, чего боятся, где спрятано золото и серебро, куда вы отгоняете корабли. Вспомнишь, дай знать. Как только ты согласишься мне ВСЁ рассказать, боль утихнет ненадолго, поэтому ты должен успеть, всё рассказать, если не успеешь, боль опять придёт, и будет терзать твое тело.

За двенадцать дней пока мы шли к Галфиму, Карсади рассказал мне всё, после чего, по совокупности преступлений осужден мною к смертной казни, был привязан на длинный конец и выброшен за борт, через пару часов канат пару раз дёрнулся, мы вытащили его, Карсади там не было. Вот что он мне рассказал, я сокращу его повествование, только потому, что некоторые нюансы пока нельзя разглашать, ибо там, где много золота, обычно много крови.